Запах Солнца

Тогда трамвай едет дальше и подъезжает к озеру. Там три огромных сенбернара жарят шашлыки. «А у вас есть черника? – Конечно, есть, только мы ее только что всю съели», – говорят они и показывают черные языки. – Жаль», – и трамвай едет дальше.

Там, в одном месте над рекой раздают копченых лещей и их запах разносится над всею Волгой. Коптят их ивовыми веточками, – «От одного этого запаха можно сойти с ума», – с восхищением думает трамвай и уезжает дальше.

По весне трамвай превращается в синий катер, и от него по Волге наливается треугольником на берега волна, что заговорит жизнью такой речистой и живой и тут же смолкнет, не успев обо всем сказать.

Раньше трамвай работал колоколом на крыше церковной колокольни, но он захотел постранствовать по свету – и его на время понизили, с тем условием, что в любой момент примут в колокола обратно. И один раз в году, на Пасху, он ранним утром подъезжает к церкви, забирается на колокольню и снова звонит первым, помня свое великолепное прошлое. В конце концов, кто же еще будет звонить, как не трамваи.

Ему отчаянно не хочется возить пассажиров, останавливаться на остановках и заниматься прочими глупостями, для которых предназначены трамваи. Он стремится ото всех улизнуть, как я. Он столько возил пассажиров и столько раз останавливался на остановках, что ему безмерно все надоело.

Он так долго делал то, что нужно, что совсем сошел с рельсов, он понимает, что что-то не так, как прежде, но в обычные трамваи он больше не вернется. Многие великие вещи вообще делаются назло, назло самому себе. Другие – для любимого человека. Третьего, пока мы живы, не дано.

Он может увезти вас в детство или к лучшей жизни, или налить кофе и внимательно вас выслушать, он ничего не советует – ведь давать советы – пустое дело, он же валяет дурака чистосердечно и так же чистосердечно рождает свой мир одним взглядом – чистый и смешной.

А на тех, кто ему в этом мешает – он просто смотрит в спины, и они удаляются сами куда-то вдаль.

Он не знает, куда он едет и куда он хочет попасть. Он всюду уже приехал, он, скорее, отовсюду уезжает, беря с собой только шелест сухой травы по весне да благоухание тополя.

Он хочет подарить миру еще много чудес и много подарков, но не все умеют их принимать. Он ловит рыбу у реки, коптит ее веточками и потом раздает ее всему городу, прикидываясь трамваем, чтобы его никто не заподозрил. А сам уже не может быть с людьми, ему надо дальше, и сердце его разрывается от какой-то тихой и светлой грусти, он тоскует по тому, чего нет, но он-то знает, что оно есть и вот, совсем рядом.

Настранствовавшись по свету, трамвай приходит под наше с тобой окно. По весне он приносит нам цветы, что звенят тихим шорохом роз и светом той невесомой нежности, что сверкнет на закате звездой по вечернему рельсу…

Говорят, что в Твери трамваев больше нет. Это неправда. Вот, у нас еще один остался, на клумбе среди анютиных глазок, прямо под окнами.

Хотя наша домоуправ и грозится переделать его в фонтан.

1 мая 2016 г.

Куда вели голубые цветы

У родника была дорожка из голубых цветов. Дорожка изгибалась и вела куда-то. Выцветшие лики с иконок над родником знали, куда она ведет. Я – пока нет. Поэтому я пошла по дорожке.

Я хотела нарвать этих голубых цветов для тебя, но они росли на другом берегу, и ручей увел меня вдаль. Заячья капуста, которая появляется первая из-под снега, и все это так доверчиво, как взгляд голубых детских глаз. Цветы хотели поведать мне свои тайны и уводили все дальше и дальше.

Над ручьем летали две больших синих птицы. В вышине среди деревьев горело два синих хрустальных светильника.

Вдруг с неба спустилась звезда, вернее, спрыгнула с неба, запутавшись в верхушках берез, она была еще в небе, но совсем надо мной, и я смотрела на нее вверх сквозь волнистые нежно-зеленые пряди, а она на меня, и первое время мы с ней узнавали друг друга. И вдруг я поняла, что звезда меня знает, она смотрела так по родному тепло и уютно, словно говорила: «Иди ко мне, я тебя знаю», – и я никак не мгла вспомнить, кто эта звезда, только знала, что и я ее хорошо знаю.

Звезда поведала мне, что две синих птицы и два синих светильника – это ее предвестники, кто увидит синих птиц – тот скоро увидит звезду. Иногда люди мечтают увидеть ее всю жизнь, а она прячется у них под подушкой. И сама звезда светила так ровно и возвышенно и была синего цвета.

Звезда рассказала мне, что синие цветы вдоль ручья – это синие звезды, они по ночам вспыхивают и падают с неба зимой первым снегом, и там, куда они упали, начинает созревать к весне голубой небесный цветок.

Голубые цветы – это шорохи крыльев невидимой птицы, что пролетала ночью над ними. Утро напоило цветы первозданной хрустальной свежестью, и их запах рассыпался по небу чудесами и звездами. А потом все они вместе спустились на землю, и с тех пор дорожка из голубых цветов распустилась у родника, что звездный пояс. Звезды падают с неба от такой невозможности бытия, от которой смотрю я на звезды, а они смотрят вниз на меня и сами падают в руки. От такой невозможной любви, которую отделяет от смерти один только шаг. Вот звезды и не могут удержаться и падают, превращаясь в земные цветы.

Собрать букет из них невозможно, они всегда растут на другом берегу и всегда улетают синими птицами, лишь только стоит сделать шаг им навстречу. К тому же по ночам они только перезванивают тонкой светящейся струйкой, перелетающей от одного цветка к другому, как облачко, и не пахнут. И вот они переселятся по воздуху невдалеке от тебя и тихонько смеются, а ты подумаешь, что они уже улетели.

Вот поэтому, как увидите любой синий цвет в природе – знайте, что это – цвет неба, который ненадолго стал звездой или синим цветком у ручья.

На этом месте у меня высыпалось из кармана пять монеток – три золотых и две серебряных. Ничего, прорастут в саду золотыми деревьями золотые, а серебряные станут серебряными оленями с запорошенными небом, то есть, снегом, рогами всех оттенков синего цвета.

Так и шли мы с ней, беседуя о всех земных склоненных весенних цветочках, обо всех именах и названиях… Постепенно деревья в лесу стали молодеть, это благоухали сакуры, вишни и яблони.

Пахнул ветерок и донес откуда-то два нежно-розовых полупрозрачных лепестка. Ручей из синих цветов вывел нас со звездою к саду, который струился весь розовым цветом. К нам вышел огнегривый лев. Синий вол ждал нас поодаль, он дал мне покататься на своей синей шее.

Послышался плеск волн и перепев деревянных уключин. Ручей превратился в синюю реку, величаво текущую всею музыкой мира, которая иногда доносится к нам с небес.

Дальше не было ничего. Река плавно уводила в чистое синее-синее небо.

30 апреля 2016 г.

Что по ночам происходит в «Буше»

По ночам мы с дочкой маринуем огурцы. Потом мы их развешиваем на веревочке, чтобы они сохли. За ночь они превращаются в булочки, крендели и круассаны. Мы их переправляем на первый этаж нашего дома в кафе «Буше».

Но и в «Буше» ночью тоже не спят. Они там пишут забушевные письма. Они их раскладывают по скамеечкам в парках по всему городу и сверху снабжают кренделем или круассаном.

Цветы на столики мы с «Буше» берем из зимнего сада, который я выращиваю у нас на крыше. По весне там расцветают желтые и сиреневые крокусы и белая ветреница с голубыми прожилками, это наш с «Буше» фирменный фокус. Мы ее поливаем лимонадом из перистых облаков вперемежку с синим небом, настоянным поутру, и от этого лепестки на солнце просвечивают голубым, а цветы пахнут мороженым, весною и по вечерам – лунным светом.

Еще лепестки цветов на столиках просвечивают детским лепетом, который приносит теплый ветер и обдает переливами нежности, гладит и трепещет по волосам… В воздухе живут чудеса, они перекатываются на ветру, как котята или прозрачные воздушные шарики. Они перелетают над землею из одного места в другое, щекочут щечки и сами смеются и ни секунды не могут усидеть на одном месте. Все летают и летают, пока мы ночью в «Буше» мастерим чудеса.

Мы не то, чтобы их мастерим, мы их собираем в сумочки, а наутро высаживаем в горшочки, как сны. За ночь они прорастают самым сокровенным, и каждый, у кого какая-то тайная боль или обида, нащупывает свое спасение.

Сны всегда ласковы, и вот к вам приходит добрый жираф, склоняется карими бархатными глазами и гладит вас по голове. Любимые сами открывают все двери. Счастье само идет тебе в руки. Наконец-то разрешено творить чудеса и делать подарки. Никто не говорит: «Вы меня ставите в глупое положение».

В «Буше» можно все. И когда люди приходят в наше «Буше», – все, кто понюхает наши цветочки на столиках – превращается в тех же героев из снов, которые только что видел этот цветочек. Сны идут с нами за руку. Тебе дают пирожное, сделанное из соленого огурца, а воспоминания развешивают на веревочке, чтобы просохли на солнце. Виденные тобою когда-то белые детские унитазики, которые вдруг вспомнились тебе из ниоткуда из твоего детства, что провожали тебя рядом с одним детским садиком по дороге с автобусной остановки к бабушкиному дому, – вдруг превращаются в белых аистов, что кружатся над дорогой, когда ты едешь домой. Узоры на окнах зимою становятся белыми кружевными наличниками на окнах у тебя в будущем доме, и не надо на это тратить деньги.

Вся твоя детская нежность, собранная в ладони, хранящая запах ромашек, превращается в твоего ребенка, обожающего тебя и от переизбытка любви пытающегося оторвать тебе голову.

Важный момент только в том, чтобы реализовать чудо в какое-либо земное выражение: разноцветные ленточки на всем, что тронуто нашими ручками, детские бусики и заколочки на прутиках ивы, растущей из голубой, небесного цвета леечки, – но с этим у нас проблем нет.

Что касается забушевных писем – то у нас в «Буше» есть такой ящичек, туда можно опустить свое письмо и оно придет по назначению. Все ночи напролет мы пишем ответы: зачем Володька сбрил усы, скоро ли дадут горячую воду, и подарят ли на День Рождения новый кабриолет. Эти письма мы раскладываем по скамеечкам парка или отпускаем на небо вместе с небесным фонариком – авось упадет на голову тому, кому нужно. Ходите по паркам, товарищи, и вдруг однажды вам на голову упадет письмо из «Буше».

Ну а если вам нужен скорый ответ, приходите к нам с утра прямо на утренний кофе.

Ночью к нам нельзя: у нас погашен свет – это значит, что мы в дальней комнате выращиваем чудеса, или пишем сны, или запускаем на небо письма, а из небесных фонариков печем круассаны со вкусом детства, пока огурцы сушатся на веревочке.

3 мая 2016 г.

Пасхальный лес

Один раз в жизни я пошла погулять и случайно очутилась в пасхальном лесу. Я сразу поняла, что это именно пасхальный лес, потому что поляна была полна белой ветреницы, хотя на дворе стояла зима. Но об этом феномене, кажется, до меня кто-то уже написал. Стало быть, это не чудо, а физическое явление.

Как искать его – никто не знает. В него можно зайти только случайно, по ошибке, потому что каждый раз он именно для этого спускается с неба, а потом так же непреложно поднимается обратно.

Зайти в него можно только детям или имея какую-то тайную и напряжённую мысль или, наоборот, уже не ожидая ничего. И тогда он спустится тебе на голову.

Помимо чудесно пахнущих подснежников там ещё были: тюльпаны из моей рощи, незабудки и белые и розовые крымские пионы. Я записывала о них рассказики, а потом делала из листика бумаги самолётик и отправляла его в небо – кому на голову упадёт мой самолётик – тот прочтет о пионах – и тому завтра же принесут букет из этих цветов, даже среди зимы. Такая простая технология.

Но лучше всего я помню высвеченные закатом пушистые берёзы, что зацвели над пионами, над подснежниками и незабудками. Сверху раздавался проливающийся на землю трепет птиц.