Запах Солнца

Следы Стопочек

Завтра великий день. Я еду собирать первые весенние цветы. Они мне уже приснились во сне. Их надо искать по дороге на Колышащиеся от Ветра Холмы.

Во сне белые котята у нас во дворе, что через две недели превратятся в шарики вербы, поведали мне, что уже ходила по земле весной Богородица, искала травинки, чтобы сделать из них да из трепета леса букетик счастья на небе, завязав его ленточкой из дождя, и потом наклонять этот букетик над землёй, чтобы из него просыпался чудесный ветер первых ароматов и зацвели все деревья.

И вот когда Она ходила по земле, вслед за Её стопочками расцветали цветы, жёлтые, смущенные и пытающиеся спрятаться в своих солнечных лучиках, ведь они не понимали, откуда они пришли на землю. Они пахли отблесками Рая и дитячьей нежностью и ещё чём-то таким неуловимым, чего нельзя передать – солнцем, когда его обнимает и целует в лоб небо перед тем, как послать на землю, они пахли твоей подушкой и запахом твоих невесомых снов.

Больше на Колышащихся от Ветра Холмах, кроме этих цветочков, ничего не было, но все птицы уже знали, что Богородица оставила следы Своих стопочек здесь под утро, и наблюдали из лесу, только стеснялись подойти.

Я принесла тебе несколько этих капелек божества, собирать их надо было в полдень, когда светит солнце, и они стоят, внимая ему всем телом и раскрыв пушистые ресницы. Я спросила: «Вы поедете со мной к моему любимому?» – они сказали: «Да, да, он нам споет свои дивные песни».

Я приезжала походить по весне за Богородицей вслед, улыбнуться Ей сквозь мысли и облака, сказать спасибо за доченьку. Облака были такими нежными, тёплыми, живыми, что рукой подать – и дотронешься до этой дымки, след от дыхания Богородицы, продолжение Её взгляда, поцелуй Её уст.

На обратном пути я уехала в Ленинградскую область, потому что никак не могла развернуться, шоссе вело только в ту сторону, а в обратную дороги не было, и только к обеду я поспела к тебе, заодно забрав из школы дочурку.

30 марта 2016 г.

Ручки и пяточки доченьки

Когда мы с тобой умрем, то мы просто вынырнем из воды на том берегу.

Там будут петь птицы. И мы с тобой вместе с ними будем оттуда петь колыбельные нашим внукам.

Там весь мир под ногами просвечивает, как сквозь тонированное стекло, через которое доступ только с одной стороны. А ведь иногда в солнечные дни здесь, на земле, сердце замирает оттого, что кажется, будто видишь, кто сейчас там, за стеклом, и так и хочется помахать им рукой.

И мы оттуда будем целовать ручки и пяточки нашей любимой доченьки, наших внуков и внученек и шептать им всякие ласковые слова на ушко и гладить по волосам каждое утро и на ночь.

Чтобы ей не было так тяжело, мы будем там стирать ей и её деткам футболочки и оттуда пересылать их на голубом шарике. По праздникам мы будем слать ей желтые и зелёные конвертики с открыточками, а у неё в телефоне всегда будет наш номер, чтобы можно было написать нам сообщение, но только в одну сторону. Отвечать мы ей будем цветами, фиалками и жёлтыми крокусами.

Интересно, собирают ли наверху по весне цветы? Если да, то это те самые цветы, которые, как роса поутру, рассыпаны потом по весенней земле.

Мы будем делать уроки за наших внуков, вот придут они из школы, сядут пописать – а все уроки уже сделаны – и можно идти в «Буше» или в боулинг.

А боулинг – это когда у нас там наверху дают салют, то на земле сейчас боулинг. Когда у нас там тихо мерцает небо – то здесь на вечернем небе всходит Луна, – это значит, что мы там сейчас улыбаемся и желаем всем спокойной ночи. У нас Луны нет, вместо нее только лунная дорожка сквозь божественно девственные облачка струится и замирает на небе.

Там нет разницы между оригиналом и его отражением, между улыбкой ангела в тихом облаке и мимолетным движением рыб в нежной поступи вод. Все одинаково отражает друг друга, все сквозит первозданным откровением Божества и его неземным перезвоном в весеннем прикосновении…

Белые лошади летят, как белые перья, развеваясь на ветру волной брызг, ветер просвечивает музыкой звёзд, море пахнет дождём.

Наши души с тобою дымятся солнечным теплом, что огнедышащие лужи после дождя, и отражают тончайшие тени колокольчиков среди нагретой травы.

Сонм запахов, отблесков, воспоминаний, переплетений…

Запах твоей подушки, сплетённый с ранним утром, когда я только что проснулась, чтобы тебя поцеловать. Самое большое счастье – это обнять тебя поутру. Вечерняя ванна, которую мы наливаем для доченьки, пока вечер скользит закатным поцелуем по окнам и сороки над дорожкой в парке играют на дереве на свирели.

Дождь согревает, от дождя расцветают стихи, души наших потомков и радужные блики на крыльях стрекоз. Там от одного полёта этих ангельских крыльев рождается музыка, которую ветер доносит потом до земли.

И она ниспадает на землю в светлом шепоте дождя, в солнечной лавине тепла и трепета, что вдруг просочится и хлынет через окно, в твоих глазах, когда я забираю тебя по вечерам после заседания кафедры и от тебя так упоительно пахнет коньяком. Я так обожаю этот запах, когда им от тебя пахнет, что сижу и жду тебя в машине на автобусной остановке, кажется, только затем, чтобы сейчас вошла ты и я бы снова его ощутила, и это как-то неуловимо связано с ледоходом, идущим через Неву, с корюшкой, с бездонным, отдающим светом сумасшествия, синим вечерним небом, со светящимся кораблём, желтым-желтым на фоне темно-синего неба, что стоит на другом берегу Невы у моста и сияет всеми окошками, чтобы сквозь них запомнить нашу с тобой весну.

Я всегда считала, что на земле больше запахов и звуков, и мне всегда было жаль расставаться с этими звуками. У меня и сейчас ощущение, что я стою по ту сторону и уже машу вдаль. Но небо и вечерние запахи весны, окаймленные солнцем, не могут не говорить мне, что там звуков и запахов больше, и солнце и небо не могут этого не знать. Все знаки и отблески – все суть отражения одного и того же невечернего света, нездешнего, негаснущего никогда, живущего такой многоликой трепещущей и светящейся жизнью, что наше дело – только это по здешнюю сторону наблюдать – и иногда догадываться, как это выглядит с другой стороны.

Больше всего на земле я люблю, когда вечерний тёплый дождь гладит синие-белые спины троллейбусов, нарастает и стихает влажный перебор шин, о, этот звук, а по потолку в тишине пролетает и прячется тень вдруг мелькнувшего внезапного светлячка, выглянувшего из любопытства посмотреть на фейерверк брызг из-под колёс и на миг озарившегося чем-то таким знакомым и родным, пока его не позвали обратно.

В такие вечера мы выходим с доченькой под дождём в магазин покупать ей мороженое и выигрывать магнитики с собачками в автомате. И только Бог знает, сколько её секретов я в такие вечера узнаю.

Мы построим здесь наш домик с тобой, потому что там мы с тобой по вечерам гуляем по аллеям по парку, чтобы посмотреть, как играют на освещённой вечерним солнцем наши внуки в красных панамках.

Ты поешь мне песни там, и я иногда пою тебе тоже, потому что здесь мне так тщательно запрещалось тебе петь, и чтобы спеть тебе песню на земле, за неимением слуха и голоса, я забиралась под лестницу с чашечкой кофе в роддом на Фурштатской и пела оттуда, тогда, когда мимо проходят врачи, и когда они оборачивались и шли посмотреть, кто поёт, быстренько пряталась под лестницу обратно, так что, если бы не запах кофе, меня бы никто никогда не засек. Какая актриса пропала! Потому что, если бы я умела петь хоть на грамм, я бы тут же вышла на сцену, а не разгуливала бы по весенним набережным Фонтанки, отдав нашу доченьку на балет, чтобы никто не услышал, как я пою.

Наверное, там, когда у меня будет побольше времени, я наконец-то научусь заплетать доченьке французские косички, которые обычно заплетает ей парикмахер в салоне красоты на первом этаже нашего дома, потому что при маме у доченьки вечно спереди вылезают волоски, я кляну себя, но никак не могу с этим справиться.

Доченьке, наверное, позаплетать косички я уже не успею, тогда буду с утра до вечера заплетать наших внученек и тебе их показывать, ты только не уходи от меня первым. Потому что я ещё не научилась дышать без тебя ни минуты и не могу даже осознать, что я – это я – в твоё отсутствие.

И все мои влюбленности на этом свете – это когда я выезжаю встретить тебя, пьяненького, но такую влекущего, под вечер, и привожу тебе мандаринов.

А веточки берёзки, расцветшие у меня на окне раньше времени – это пяточки и ручки доченьки, которые я целую с того света.

И у меня все время комок стоит в горле от счастья, что я живу рядом с тобой, что я просыпаюсь рядом с тобой каждое утро, я и умру с этим чувством.

Дай мне руку на том берегу и пойдём вместе по аллеям смотреть, как наши дети пьют вечерний чай, заваривая его с березовыми почками и листьями черной смородины, которую мы прошлой весной с тобой для них посадили…

7 апреля 2016 г.

Секретная сцена № 37

Один раз мы с доченькой выступали во дворце на сцене № 37 – дочурка танцевала там нежно-зеленый листочек под музыку Далиды. И пока она репетировала, я подняла голову на шедевральнейший наборный потолок, весь перетекающий резными квадратами дерева из одного в другой, и обе мы стали вспоминать, как в первый раз мы смотрели в этом зале представление на Новогодней елке, когда дочурке было два года. Главную роль играл ее любимый мальчик Родик, который сейчас совсем вырос и поступает в Театральный институт.

На следующий день после выступления, когда мы проходили мимо, а там снова шел концерт, я вдруг поняла, что теперь мы знаем дверь, через которую можно пройти за кулисами театра и выйти в любой момент на сцену.

И теперь каждый раз, когда мы приходим во дворец, мы сначала выступаем на сцене с каким-нибудь концертным номером, а потом уже идём дальше.

Мы ставим каждый раз новые спектакли, они всегда о нежности, но каждый раз – о разной, как погода. Ведь не так важно, о чем спектакль, главное – поклониться небесам.

Мы обычно проигрываем наш новый спектакль в пустом зале и нам внимает только любимый наборный потолок, но если там идёт какой-нибудь концерт или показывают военный фильм – и моя доченька выходит станцевать на сцену свой гимнастический номер, и среди поля боя, среди двух вражеских лагерей в окружении пушек и рвущихся снарядов танцует маленькая девочка – Зеленый Цветочек, – и все ветераны думают, что это так надо, и плачут от счастья. Только пусть никогда больше не будет войны.

Все так уже привыкли к нашим номерам, что посреди любого концерта мы можем случайно прийти на сцену и случайно выступить, что специально берут на нас билеты.

Но мы приходим не всегда, потому что у нас очень строгая балетная преподаватель, и она говорит, что ребёночка нужно оставить в покое, пока она не вырастет и сама не распустится, как прекрасный цветок из бутона.

И я обещала ей подумать над тем, что она мне сказала. Ведь преподавателей надо слушаться, иначе никогда не создашь свой собственный самый лучший на свете театр.

20 мая 2016 г.

Что надо искать в Париже

Один раз моя доченька заснула вместе со мной, и так всю ночь толкалась попой, что к утру её попу я отправила в Париж. Но поскольку попа нам была необходима, то пришлось лететь в Париж на самолёте, чтобы её забрать обратно.

Подлетая, мы увидели вереницу белых крыш. На каждой крыше в Париже кто-то пил кофе. Это нам понравилось больше всего. Мы решили приземлиться.