Кощей

Анна прокручивала минувшие события у себя в голове. Она оценила то, как ловко и быстро Константин Николаевич все исправил, и вспомнила, как прошел мимо неё в баре, не посмотрел в её сторону, не спросил: все ли с ней хорошо? А теперь привез сюда, потому что якобы волнуется? Даже позаботился о её комфорте, купив эти вещи. Что он за человек? И как он умудряется никуда не смотреть, но при этом все видеть? На её лице появилась неожиданная улыбка – забавным показалось то, что этот сухой, желчный и властный человек любит пирожные.

Вымыв за собой посуду, Анна отправилась в спальню, но уснуть не получалось. Однако вместо привычных душевных метаний или слез нелепая опьяняющая улыбка не сходила с её лица. И понимание всей несуразности этой улыбкой в данной ситуации привело её к логичной мысли: «Пожалуй, это все благодаря лекарствам».

Чтобы нагнать сон, она решила взять в коридоре книгу и, выйдя из комнаты, пробежалась глазами по стеллажу. Художественных книг на полках практически не было: в основном словари, энциклопедии, несколько томов Пушкина и немного книг зарубежных авторов. Внимание привлекла подборка из четырех тонких книг ручного переплета. Анна взяла первую, открыла, прочла начало. Содержание было похоже на историческое художественное произведение наподобие романа «Князь Серебряный»[1 - «Князь Серебряный. Повесть времен Иоанна Грозного» – исторический роман А. К. Толстого, изданный в 1862 году.].

– Сойдет, – произнесла она и устроилась поудобнее в чужой кровати.

«Оказывается, он порядочный человек», – подумала Анна о хозяине квартиры и погрузилась в чтение.

Глава 5

Кредитор не солгал своей гостье, он действительно направился в больницу. Врачи уже провели необходимую диагностику и разрешили Владу поспать. Посему долго Константин Николаевич не стал задерживаться в палате, оставил привезенную для друга одежду и, убедившись, что тот в порядке, поговорил с врачом и медсестрами, попросил оказать пострадавшему хороший уход.

– Аркадий Геннадьевич завтра будет в больнице? – спросил Константин дежурную медсестру, прежде чем уйти.

– Заведующий на месте с девяти утра, – улыбнулась сестра в ответ.

– Хорошо.

Оставаться в больнице не было смысла, он вышел на улицу и вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух. Попробовать поискать нападавших по горячим следам и выяснить, с какой целью они явились в бар? Нужно рассуждать рационально, не стоит поступать опрометчиво. Постояв немного на крыльце в раздумье, Константин направился к машине, но, открыв дверцу автомобиля, услышал позади легкие шаги. Он обернулся и увидел застывшую позади девушку семнадцати лет. Одета она была в джинсы, футболку и ту же розовую кофточку, что была на ней пару недель назад во время случайной встречи с Анной. В левой руке сирота держала свой рюкзачок.

– Я нашла тебя, – тихо сказала она и улыбнулась.

Константин смотрел на юное создание без эмоций, но спустя несколько секунд его щека тихонько вздрогнула, и девочка поняла, что под маской равнодушия скрывается ярость. Она отступила назад и хотела было броситься бежать, но стоило только повернуться к директору спиной, как он схватил её за руку и, притянув к себе, обхватил второй рукой её хрупкую шею.

– Ну уж нет! Не в этот раз! – прошипел он ей на ухо.

Девочка выронила рюкзачок и свободной рукой попыталась освободиться, но тщетно – она почувствовала, как задыхается, голова закружилась, руки обмякли и задрожали. Константин отпустил её руку и приказал:

– Снимай кофту!

Машина директора медленно ехала по ночной дороге, а девочка оказалась запертой в багажнике, руки были связаны сзади любимой розовой кофточкой с распродажи в масс-маркете. Эта кофта была первым её приобретением после выпуска и знаменовала собой свободу. «Она ведь не порвется? – раздосадованно думала девочка. – Повела себя как школьница и попалась как школьница. А чего я ждала?» Что тут скажешь – ей все казалось другим. Конечно, у него столько знаний и возможностей! А она? Куда ей… Всю жизнь прятаться и умирать. Снова и снова прятаться и умирать. Ей не следовало идти к нему, ей нужно было бежать прочь.

Машина остановилась, и Мара услышала, как хлопнула водительская дверь, а следом послышался грохот металла. «Он ведь не убьет меня?» – всполошилась она. Пленница попыталась высвободить руки, но из-за нехватки пространства ничего не получилось. Через минуту дверца багажника открылась. Перед ней предстал Константин Николаевич, и не успела та опомниться, как он приставил к её горлу канцелярский нож.

– Без глупостей! Вылезай!

Надо обладать недюжинными акробатическими способностями, чтобы со связанными сзади руками вылезать из тесного багажника. Мара извивалась, словно гусеница, но лишь выставила ноги наружу. Константин схватил её за руку выше локтя и грубо потянул, но это помогло исполнить приказ. Рюкзачок остался лежать в багажнике.

Девочка испуганно озиралась по сторонам исподлобья: вокруг только мрак. Двое – ожесточенный взрослый мужчина и беспомощный ребенок – очутились на окраине города, где располагались гаражи, купленные владельцами автотранспорта еще в 90-х годах прошлого века, но сейчас почти все они были заброшены. В муниципалитете давно претендовали на эту территорию, и пока не пришли к единому решению по компенсации, давали владельцам срок в полгода, но большинство из них уже давно перетащили свое барахло и забросили ненужное имущество. Приходили сюда от силы пара пожилых мужчин, чтобы выпить подальше от жен, и одна женщина-художник, переделавшая гараж под художественную мастерскую. Гараж директора располагался с краю, Константин Николаевич использовал его как склад, и внутри помещение было обшито плотной доской. Других используемых отсеков рядом не было. Место было тихим, безлюдным и вполне годным для того, чтобы привезти сюда пленницу. Девочка шла неохотно в свою будущую темницу, обдумывая, чем задобрить своего конвоира, который с силой вцепился ей в плечо, держась позади, и голос его звучал подобно пиле, въевшейся в упругое дерево:

– Это ты устроила?

– Что? Я не понимаю, о чем ты говоришь!

– Не понимаешь?

– Я здесь всего-то пару недель и ничего я не устраивала! А ты почему меня не искал? Тебе было неинтересно?

– Я надеялся, ты где-то очень далеко.

– Я не бываю далеко.

Эта фраза разозлила его еще больше, и он толкнул её в спину так, что она повалилась на колени.

– Ай! Больно же! – вскрикнула девочка.

– Это хорошо, – криво улыбнулся директор.

Мара тут же развернулась к пленителю и смотрела на него испуганными глазами, ей наконец удалось освободить руки, но убежать она все равно не могла.

Константин Николаевич сел напротив на корточки.

– Я не решил еще, что мне с тобой делать. Столько времени прошло, а я так и не решил.

– Неужели ты до сих пор злишься? Правда злишься?

Он смотрел на неё и молчал.

– Ну чем ты недоволен? Все ведь этого хотят! А любовь тебе и не нужна была.

– Мне ты не нужна была.

– Ну и ладно! Отпусти меня, и я больше не приду к тебе.

Но он вдруг рассвирепел:

– Ты думаешь, я забыл, что ты сделала? Думаешь, забыл и простил? Ведь это ты, ты это с ними сделала?! – в злобе он замахнулся на неё.

Она закрылась руками и закричала, что есть мочи:

– Неужели это все еще имеет для тебя значение!

Константин Николаевич не мог больше продолжать это спор. Он встал и вышел.

– Да брось, не играй со мной в эти игры! Я ведь уже ничего не могу исправить. Я правда знаю только то, что рассказала. Я не лгу тебе! Эй, эй… Здесь холодно. Прошу тебя, – продолжала она кричать сквозь слезы.

Но в ответ последовал лишь шум закрывающегося замка.

– У меня было много планов, я хотела учиться, – всхлипывая, проговорила она уже тише.

Константин Николаевич не слышал её, он удалялся прочь от гаража твердым шагом. На сегодня у него закончилось терпение и хотелось вернуться в свой дом как можно скорее. Ночи еще были холодными, и воздух, проникая в легкие, словно приносил с собой какое-то беспокойство, и оно клокотало внутри. Стоя на самом краю пропасти, так трудно удержаться, поэтому сейчас было даже неплохо, что дома его ждали – это позволит отвлечься. Он пока еще не предполагал, чем эта встреча может для него обернуться. И была последняя холодная ночь, и ветер вдруг стал отчаянным и звенящим. Он как будто хотел сорвать все провода, все листья, все мысли, он несся впереди как послушный пес по команде, а возле хозяйского дома стучался в окно освещенной комнаты, а потом бежал обратно, связывая воедино такие разные судьбы.

Анна же, лежа в чужой кровати, не слышала этого стука, она увлеклась чтением: это была не историческая книга, а, скорее, сказка. В ней рассказывалась история о воеводе, уставшем от войн и жившем с семьей за чертой города. Однажды в лесу он спас юную деву от шайки разбойников, но та была колдуньей, влюбилась в своего спасителя и не желала принимать отказ. Книга была отнюдь не детской, слова её сплетались в мрачные картины, и неуемная тоска скрывалась в них – ничто не предвещало счастливого конца.

Из холла послышался шум – вернулся хозяин квартиры. Делать вид, что она спит, было уже поздно, как и закрывать плотно дверь – он наверняка видел свет, просачивающийся сквозь щель в темноту, поэтому Анна отложила книгу и вышла.

Константин Николаевич сидел на кухне за столом с чашкой чая, уставившись в экран смартфона.