ЗМЕИные поцелуи

– Друг? Друг?

– Ну, да. А что такого?

С экрана телефона на Диму смотрел симпатичный молодой человек, широко улыбаясь.

– И он тоже был в ночном клубе? – поинтересовался мужчина.

– Конечно, – стянула платье Оля. – Мы же друзья. Его Женька тоже пригласил.

– Женька это парень?

– Да, – икнула Оля.

– Друзья? Так это сейчас называется, – кипел от ревности мужчина.

– Да, ладно тебе, – обняла его Ольга, – выпендриваться, – еле выговорила она, – они же неперспективные.

– Неперспективные?

– Глупый, – улыбнулась Оля. – Олег и Женя ищут себе женщин богатых, которые смогут их двигать в жизни. Понимаешь? Так что не ревнуй, пока у меня есть ты, мне никто другой не нужен.

– Пока у тебя есть я? Пока?

Но девушка ничего больше не ответила, она свернулась на кровати и мирно спала.

«Как всё просто у неё, – не мог до утра успокоиться мужчина, – а моим мнением она не интересуется. Нет, – был он решительно настроен, – такие друзья не нужны моей Оле. Не хватало ещё, чтобы она принялась кого-нибудь другого себе искать».

Глава 18.

Если можно было бы прожить жизнь заново, был бы выбор таким же? Рано или поздно каждый человек задаёт себе такой вопрос…

Сколько раз Лида задавала себе подобный вопрос, за последнее время. Сколько раз пыталась найти ответ. Правильный ответ и не могла. Не могла, потому что не было правильного ответа. У неё вообще не было никаких ответов.

Было ли ей жаль, что она встретила Диму? Нет. С ним у неё были самые лучшие моменты в жизни.  Хотела бы она снова влюбиться в Диму? Очень.  Но ей не хотелось снова переживать предательство.

И получался замкнутый круг. Ведь эта любовь была отравлена. Отравлена изменой, унижением и предательством.

Плакать сил больше не было. Она могла часами сидеть в кресле, смотреть на старые фотографии и ни о чём не думать.

Так однажды её и обнаружил Саша.

– Мама, – вырвал он у женщины альбом, – что ты делаешь с собой? Ты же уничтожаешь себя! Сколько можно! Опомнись!

– А что я могу? Что мне осталось?

– Жизнь.

– Жизнь? Зачем она мне нужна?

– Что бы жить! Или ты хочешь, чтобы отец с его любовницей считали, что победили тебя? Сломили и сломали?

– Мне всё равно, – вздохнула она.

– А мне нет. Если тебе нужен стимул, то живи для меня, раз для себя жить не хочешь.

– Саша, – не хотела она идти на уступки. – Я так устала. Ничего не хочу.

– Как знал, – улыбнулся ей сын, – поэтому решил подарить тебе абонемент в бассейн.

– Зачем? Это же так дорого.

– Ты мне дороже.

– Но зачем?

– Сходишь, развеешься, расслабишься, успокоишься. Может и депрессия пройдёт.

– Не знаю.

– Вот и не знай. Я буду за тебя решать, пока ты не хочешь.

– Делай, как знаешь, – махнула она рукой, сжимая в руке абонемент в бассейн.

«Пусть начнёт с чего-нибудь, – подумал Саша, – а там видно будет».

И только Дима был по-настоящему счастлив в этот момент, лёжа в постели с Ольгой, пережив эйфорию от близости. Он не задавался вопросами, не мучился  воспоминаниями, не ломал голову, ища ответы. Он просто был счастлив, как никогда в жизни. И ему казалось, что так будет всегда. Он был уверен в себе и в том, что сможет перевоспитать Ольгу, как смог в своё время усмирить Лиду.

Глава 19.

Влюблённые постоянно дают друг другу обещания. Обещания верности, обещания любить вечно, обещания быть счастливыми… Обещания, обещания, обещания… Сколько из этих обещаний было исполнено? Сколько сердец разбилось о скалы предательства и разочарования… Сколько душ было отравлено болью и ядом ревности?

Лида, как сомнамбула, вышла из здания и, дойдя до первой попавшейся на глаза лавке, рухнула на неё. Она невидящими глазами смотрела на бумагу, которую держала в руках. Слёзы ручьями текли из глаз. Она не вытирала их, а позволила свободно стекать по щекам.

«Вот и всё. Вот и всё. Вот и всё, – набатом звучало в её голове. – Больше мы не муж и жена. Теперь мы чужие друг для друга. Совершенно чужие».

Лида всхлипнула и дрожащими руками засунула свидетельство о разводе в сумку.

Женщина хотела быть сильной. Хотела, но не смогла. Она и раньше никогда не была сильной, всегда уступала, стараясь сгладить углы и шероховатости недопонимания, первая шла на примирение. Она любила и… просто любила…

Лида вспомнила, как нагло держался Дмитрий на последнем заседании, как одним из аргументов приводил её фригидность и не желание экспериментировать в постели. А она только краснела. Стыд-то какой! У неё язык не поворачивался начать обсуждать их сексуальную жизнь при свидетелях. Да и что она могла рассказать? Что Дима сам особо не старался? Что предпочитал отвернуться к стенке, вместо страстных объятий перед сном? Что перестал её целовать? Что постоянно молчал? Что… Да, пожалуй, у неё было о чём рассказать… Но надо ли было это делать при посторонних? Зачем прилюдно стирать своё грязное бельё?

И если она больше молчала и лишь огрызалась на едкие замечания Дмитрия, то сам мужчина не стеснялся в выражениях. Расписывая свои мучения с такой неблагодарной женщиной.

Позже Лида поняла почему, теперь уже, бывший муж так вёл себя. Он давно считал её чужой. Давно вычеркнул её из своей жизни. А она ещё не смогла перестроиться. Она погрязла в самобичевании, самоедстве и самоистязании. Она не считала его чужим.  Разве можно считать чужим отца своего ребёнка? Пусть мужем он и перестал ей быть, но Саша всё равно остался сыном Дмитрия. Нет. Саша остался их общим сыном.

Женщина вздрогнула.

«Надо выбираться из трясины, в которой я нахожусь», – уговаривала она себя.