Многогранники любви

– Ох, и дорогое, поди, удовольствие! И больно уж мудреное! По силам ли тебе?

Изучив прилагаемую записку, Ася выполнила необходимые операции.

– Привет, принцесса! – весело отозвался Вадим. – Вижу, разобралась?

– Толково объяснил. Вот только не стоило так тратиться.

– Не мелочись, Настенька! Как тебе мой цветочный привет?

– Впечатляет и удручает.

– Улыбнись, Царевна Несмеяна!

– Прости, но мне претят подобные безумства.

– Как обычно, совестно перед соседями? – язвительно уколол собеседник. – Только не вздумай сравнивать эту клумбу со своей годовой зарплатой.

Настю обидел его вызывающий тон. Не прощаясь, она отбилась и отключила аппарат, затем осмотрелась и выдернула из розетки разъем домашнего телефона. Сплюнув через левое плечо, Катерина Николаевна постучала по деревянному косяку и перекрестилась.

С трудом объезжая сугробы, Ася везла на стареньких салазках ворох завернутых в газеты и теплый пуховый платок букетов. После посещения дома престарелых и больницы их число заметно уменьшилось. Украсив цветами рабочий и журнальный столы, она бережно достала из сумочки толстую тетрадь и стала искать ручку.

Первой в библиотеке появилась старая большевичка. Вид преображенного читального зала привел ее в трепетное замешательство. Осмотревшись, дама приосанилась и с особой значимостью в голосе попросила «Манифест коммунистической партии». Вместе с текстом Настя протянула ей три алые гвоздики. Живых цветов даме не дарили, как минимум, последние полвека, потому настроиться на трудовой лад ей было совсем непросто. Ворвавшиеся следом подружки-десятилетки, раскрыв от удивления рты, восторженно рассматривали колоритные композиции. Настя подобрала для них необходимую литературу и положила поверх книг по веточке пушистых хризантем. Уткнувшись в цветы, девочки потеряли дар речи и, позабыв о цели визита, весело перешептывались о чем-то личном. Библиотекарша дружелюбно им подмигнула, открыла рабочую тетрадь и стала что-то строчить. Часом позже с ведром и шваброй в руках в зал решительно ворвалась тетя Нюра. Ее боевой настрой отчетливо свидетельствовал о неприятии цветочной экспансии пижонистого москвича. Стремительно отставив в сторону орудие производства, старушка, бегло изучив состав посетителей, приземлилась напротив Насти и перешла на выразительный шепот:

– Думала, только в сказках цветы посреди зимы распускаются. Видать, буржуинам нынче и весна по карману. Чем зарывать деньги в сугроб, лучше бы убогим подсобил!

– Ваша правда, – согласилась Ася. – Мне такие поступки тоже не по душе. В обеденный перерыв отвезу цветы еще и в храм.

Кротость девушки несколько поубавила риторический пыл уборщицы. От помощи она, как водится, отказалась, заслонив собой ведро словно амбразуру. Выдохнув нарочито громко, тетя Нюра отжала тряпку и принялась за мытье полов. Настя вернулась за стойку и перечла свои записи. Заработавшись, она не заметила прихода нового посетителя.

– Здорово, Ваньша, – улыбнулась старуха. – Проходь. Никак по книжкам заскучал?

– Диплом на носу, хочу вот поработать чуток, – молодой человек сбросил куртку и присел напротив Насти. – Здравствуйте. Горю желанием записаться в вашу библиотеку.

– Положим, она не моя, а общегородская, – не поднимая глаз, барышня привычным жестом положила перед гостем чистый формуляр. – Надеюсь, паспорт при вас?

– Само собой – мы люди законопослушные. Интересно, у Снегурочек документы тоже имеются?

Настя подняла глаза и застыла от изумления. Появление нежданного гостя ее не обрадовало, но она нашла в себе силы вежливо улыбнуться:

– Не хочется разочаровывать вас, Иван, но иногородних мы записываем только при наличии талона из гостиницы, чтобы ненароком не увезли наши книги.

– А я, к вашему сведению, местный, – с радостью продемонстрировал тот штамп о регистрации. – А в Москве всего лишь активно приобщаюсь к знаниям.

– И правильно делаете: главные фонды страны расположены именно в столице.

– Что, несомненно, плюс. Но имеются и существенные минусы. В тамошних храмах знаний, к примеру, весьма многолюдно, да и дорога до них отнимает не один час. А дома, как известно, и стены помогают. Все блага в шаговой, так сказать, доступности.

– Так-то оно так, но, с выбором научной литературы у нас, знаете ли, проблемы, – Настя протянула ему для росписи уже заполненный формуляр. – Чем интересуетесь?

– Если честно, вами, – то ли в шутку, то ли всерьез выпалил студент.

Щеки девушки вспыхнули, она не поддержала игру и нахмурилась.

– А по совместительству – спецлитературой, – почувствовал дистанцию Иван.

– Какой направленности?

– Глубоко технической.

– К сожалению, подобные книги у нас в тотальном дефиците.

– Непорядок! – тактично резюмировал юноша. – Экие у вас нерасторопные спонсоры. Книги, можно сказать, фургонами шлют, а технический ликбез ликвидировать не собираются. Придется взять и над библиотекой шефство. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, предлагаю составить заявку прямо сейчас. Где у вас тут «Мир ПК»?

– А это что такое? – растерялась Ася.

– Как у вас все запущено! Это журнал о персональных компьютерах.

– У нас только художественная и справочная литература, женские журналы и газеты.

– Извиняюсь, тоже женские? – иронично уточнил посетитель.

– О чем это вы? – вспыхнула девушка.

– Газеты, интересуюсь, тоже женские?

– Нет, – оценила шутку Настя. – Газеты центральные.

– Надеюсь, хоть с ними ознакомиться можно?

– Без проблем. Вон там, на журнальном столике. Правда, перечень изданий невелик, да и приносят их не совсем оперативно. Так что горячие новости вряд ли найдете.

– Не беда – полюбуюсь на цветочный рай. Тоже привет от меценатов?

– От буржуинов, – не удержалась от язвительного комментария тетя Нюра.

Библиотекарь покосилась на старушку, но промолчала. Иван не стал смущать девушку и расположился в кресле неподалеку. Открыв первую из подшивок, он сделал вид, что увлекся чтением публикаций. Ася краем глаза следила за ним, пока ее не отвлек очередной посетитель. Выполнив его заказ, она вернулась к записям в рабочей тетради. Тетя Нюра с особым усердием поливала горшечные цветы, откровенно игнорируя новоявленные букеты. Проходя мимо Насти, она замедлила шаг и, предупредительно кашлянув, недовольно пробурчала:

– Света белого за своей писаниной не видишь. Глянь лучше, какой сокол в наши края залетел! Как пить дать – второй Ломоносов. В Москве-то дельного человека днем с огнем не сыщешь! Самородки нынче только в маленьких городках и водятся.

– Ломоносов вообще-то был из деревни, – огрызнулась барышня.

– Не умничай, – смахнула перед ее носом пыль старушка. – В глубинке люди особого замеса, не чета столичным щелкоперам. Взять, к примеру, Ваньку – добрый, умный, трудолюбивый, без затей. Воды завсегда принесет, дров наколет, в магазин сгоняет. Не парень – чисто клад. Не то, что твой богач – он же людей в упор не видит. Мы для него – мусор. Так, тьфу, пустое место! Кто знает, что там у него на уме? Нешто в столице своих девчат мало? Небось, вагон и маленькая тележка. А он к нам зачастил! Не к добру все это!

– Тетя Нюра, ты ничегошеньки не понимаешь в современных отношениях!

– Да где уж нам, глупым. К нам прынцы на «Мерседесах» не ездиют!

– Тетя Нюра, ты не глупая, просто ты в современной жизни плохо ориентируешься.

– А ты, стало быть, хорошо? Дай-то бог. Только вот, внученька, на моем горбу годков, как опят на замшелом пне. Я ведь дурного не посоветую, – она оглянулась и присела напротив. – Жизнь, она навроде избушки на курьих ножках. То задом повернется, то передом. Как и сто лет назад, добра и зла в ней поровну намешано. Чтобы разобраться, не один пуд соли съесть надобно. Люди, они ведь разные. У одних душа светлая, у других – темная. Возьми, к примеру, яйцо. Пока не раскрутишь, не разберешь, свежее оно или тухлое. Так же и с человеком. Один дуется, как мыльный пузырь, а хлопнешь – ни дать ни взять, один пшик. Другой, как лук, – слез немало, а пользы еще больше, – она подула на стол и натерла его до блеска. – Таких, как Ванька, нынче раз-два и обчелся. Перевелись. А у нас, по счастью, затерялся. Смотри, девонька, кабы за индюком Жар-птицу не проглядеть. Один только и может, что пыль в глаза пускать. Другой пылинки сдувать будет. Вот и рассуди, кто есть кто. Душа у Ивана чистая и светлая. А человек он какой дельный – особенную зарплату получает. Навроде, как граф.

– Грант, наверное, – с улыбкой поправила Настя.

– А я что говорю? Как есть, – Иван-царевич.

– Тетя Нюра, он больше на Иванушку-дурачка смахивает, потому как совсем юный.

– Да он, голуба моя, постарше тебя будет. Ты не гляди, что он такой дохлый. Зри в корень – Ваньша армию оттрубил. У него орденов и медалей больше, чем у меня зубов!

– За какие такие заслуги? – не поверила девушка.

– Лида, мамка его, говорит за мужество. Она нынче нашим музеем заведует – я там апосля библиотеки прибираюсь. Воевал наш Ванька героем. Слава богу, не в папашу вышел. Тот, пока сын с ворогом бился, в Америку за новой зазнобой подался. После этого Лида с младшеньким в наш город-то и перебралась. На полгода слегла, думали не выходим. Ваньке ведь она отписать строго-настрого запретила: ему в его кипяченой точке и без того несладко было.

– В горячей точке, – уважительно вставила Настя.

– Хлебнул парень по самую маковку. Теперь знаешь, как печется об мамке?! На жизнь и дорогущие лекарства сам зарабатывает, младшего братишку на ноги ставит, сиротам из приюта помогает. И со своих премий всем соседям гостинцы возит. Он уже два раза в каких-то важных соревнованиях брал верх.

– Так он спортсмен? А в каком виде?

– Врать не стану, навроде как старьевщик. Лида все про каких-то мышек говорит. Ума не приложу, за какой нуждой Ванька их ловит? И когда умудряется? Как ни приду, он возле телевизора по кнопкам стучит.

– По клавишам, наверное? – улыбнулась девушка. – Компьютерщик что ли?

– Он самый, – обрадовалась уборщица. – Мышелов, выходит, по-нашему?

Настя задумчиво посмотрела на Ивана. Встретившись с ней взглядом, тот снова уткнулся в газету. Тетя Нюра взяла ведро и швабру и, для убедительности постучав перед барышней крючковатым пальцем, с достоинством удалилась, посчитав своим долгом напомнить посетителям, что скоро обеденный перерыв.

– Ваньша, не подсобишь Асе цветы в храм свезти? – подмигнула студенту старуха.

Глаза Ивана засияли откровенной радостью. Настя, напротив, обреченно вздохнула: выяснение отношений с ним не входило в планы девушки, но, делать нечего, пришлось согласиться – спорить с упрямой старухой бесполезно. Повозившись с замком и засовом, молодые люди погрузили цветы в салазки. Всю дорогу проехали молча. Минутой позже Иван удивился, как преобразилось лицо Аси при виде церквушки. Перекрестившись, она склонила голову и осторожно отворила дверь. Взгляд прибиравшейся у иконостаса служки просветлел. Девушка пожертвовала деньги на реконструкцию и уверенно, будто занималась этим всю жизнь, принялась украшать храм. Вероятно, столь праздничного убранства святилище не знало даже в дни религиозных торжеств – у местных прихожан был более чем скромный достаток. Видя неприкаянность Ивана, старушка привлекла к действу и его. Прощаясь, она перекрестила молодых и благодарно шепнула: «Спаси и сохрани». Настя осторожно прикрыла за собой дверь, снова перекрестилась и поклонилась, подхватила салазки и поспешила к калитке.

– Можно я вас провожу? – нагнал ее Иван.

– Не так давно мы уже расставили все точки над «i»! – сухо напомнила барышня.

– Просто мне тревожно отпускать вас одну в сумерках.

– Не теряйте время, Иван! Не будет у наших отношений продолжения!

Настя развернулась и скрылась в переулке.

Весь вечер девушку не покидало чувство вины. Вспоминая безысходность во взгляде Ивана, она пыталась оправдать свой отказ тем, что так и не дала повода для продолжения знакомства, но это было слабым утешением. В кресле, время от времени подремывая, вязала бабушка. Не находя себе места, Настя украдкой набрала номер Вадима, но механический голос сотового оператора беспристрастно сообщил, что абонент находится вне зоны доступа. Пытаясь отвлечь внучку от грустных мыслей, Катерина Николаевна протянула ей клубок ниток и попросила о помощи. Звонок в дверь привел в замешательство обеих. Часы показывали без четверти семь. Для визита незабвенной тети Нюры – рановато. После библиотеки она прибиралась в музее, а потом – в приюте. От предположения, что Иван разузнал ее адрес и ищет новой встречи, стало не по себе. Девушка осторожно выглянула за дверь. Поигрывая ключами, на лестничной площадке самодовольно улыбался Вадим. Небрежно кивнув, он фактически приказал:

– Одевайся, машина внизу! – и без всяких пояснений стал спускаться.

– А ты не хочешь познакомиться с бабушкой? – предложила девушка.

– Не сегодня, – даже не обернулся гость. – Ты проиграла мне желание. Поторопись!

– Но завтра же рабочий день.

– В библиотеке, насколько мне известно, – как раз выходной. На сборы – пять минут. Да, не забудь предупредить старушку, что заночуешь в Москве. Послезавтра утром Толик доставит тебя, куда душе угодно.

Настя вернулась в гостиную и, пряча от неловкости глаза, присела возле бабушки.

– Можешь ничего не объяснять: в доме прекрасная акустика, – грустно улыбнулась старушка. – Ты взрослая девочка и вольна поступать так, как сочтешь нужным.

Внучка благодарно уткнулась ей в колени.

Машина резво мчалась по пустынному шоссе. В теплом уютном салоне витал легкий запах свежести и ванили. Настя загадочно улыбнулась.

– Так пахнет блаженство, – Вадим с видом знатока протянул ей небольшой флакон.

– У тебя хороший вкус, – похвалила его выбор девушка. – Наши с бабушкой любимые.

– А ты ничего не перепутала? – недоверчиво покосился ухажер.

– Отнюдь. Лишь единицы в курсе, сколь изыскан этот букет.

– Мамины любимые, кстати. Отец знает толк в элитном парфюме.

– Думаю, дедуля вряд ли уступал ему. Он любил баловать Бусеньку. Справедливости ради стоит признаться, что первый раз эти духи подарил ей сам Борис Леонидович.

– Местный донжуан? – иронично уколол собеседник.

– Мировая знаменитость, – как нечто само собой разумеющееся, пояснила Ася. – Нобелевский лауреат, между прочим. Борис Леонидович Пастернак.

– Кстати, – Вадим в растерянности извлек из внутреннего кармана крошечный томик. – Все забываю вернуть тебе его сборник: ты на карнавале обронила.

– Спасибо, – прижала к губам книжечку Настя. – Все боялась признаться бабушке.

Вадим удивился, сколь искренним были ее радость и волнение. Он обнял девушку и как бы невзначай шутливо поинтересовался, украшения какого из ювелирных домов она предпочитает. Ответ Аси насторожил и одновременно рассмешил его:

– По давней традиции женщины нашего рода носят только фамильные драгоценности.

– И проживают исключительно в родовых замках? – с сарказмом в голосе уточнил он.

Настя не среагировала на выпад и в полголоса пояснила:

– Этому неприметному с виду комплекту – почти двести лет. Свадебный подарок прапрабабушке. Прапрадедушка, кстати, был известным декабристом.

– Жаль, что не Папой римским, – отшутился Вадим и довольно жестко акцентировал: – На работу в своей глухомани носи все, что заблагорассудится. А в столице, будь добра, следуй мнению умудренного в светских делах человека, – и напомнил водителю: – Маршрут прежний: ювелирная лавка, торговый центр, салон красоты.

– Если хочешь утереть кому-то нос, оставь в покое мои украшения.

– Хочу превратить Золушку в принцессу. Для этого придется посетить пару-тройку приличных бутиков и толкового стилиста.

– Прошлый раз в Москве я насмотрелась на хваленый столичный шик: цены запредельные, а выйти в порядочное общество в таком платье просто неловко.

– Не знаю, что там видела ты, но мы едем в дивный магазинчик французской моды.

– А меня вполне устраивает винтажный наряд бабушки.

– Толик, притормози! – жестко приказал Вадим. Он грубо вытолкал девушку из салона и подвел к зеркальной витрине. – Полюбуйся! Куда, кроме библиотеки, можно выйти в таком затрапезном виде?! Мы сегодня ужинаем в престижном ресторане, и моя спутница должна выглядеть если не на миллион долларов, то, как минимум, на эту же сумму в деревянных!

– Мы же не в театр идем! – обиженно возразила Настя.

– В театре, кстати, твой гардероб может сойти за эксклюзив, но меня он не устраивает.

– Волнуешься, что мой вид отобьет у других посетителей аппетит?

– Вот это вряд ли. Мы будем ужинать в гордом одиночестве – я снял весь зал!

– Думаешь, официанты отличат платье от феерического Гальяно или костюм от блистательной Шанель? – волнуясь, упрекнула барышня. – Хотя даже они в курсе, что именитые кутюрье отправляют в московские бутики далеко не лучшие свои работы. Как минимум, прошлогодняя коллекция.

Ее уверенный тон озадачил Вадима. Он с недоверием покосился на собеседницу, и уже в салоне авто миролюбиво шепнул: «Если хочешь, можем слетать на авторские показы. Ближайшая неделя моды – в Милане. Идет?» Настя отказалась, сообщив, что не имеет ни желания, ни заграничного паспорта. «Последний как раз не вопрос», – усмехнулся спутник и достал телефон. Пока он вел непринужденную беседу, девушка любовалась вечерней Москвой. Чуть прищурившись, она заворожено изучала причудливый городской пейзаж. Высотки, памятники и площади были искусно подсвечены прожекторами, но напористое огнецветье реклам сводило на нет работу светомастеров. Оставшиеся где-то позади проблемы на мгновение показались малозначительными. Вадим перехватил восхищенный взгляд спутницы и с превосходством прокомментировал:

– Вот где красота! Твой Запрудный и рядом не стоял.

Ася горько улыбнулась и невозмутимо возразила:

– Архитектурный винегрет.

Вадим то ли недослышал, то ли уже погрузился в размышления о предстоящем ужине.

– Винегрет – удел убогих, нас ожидают кулинарные шедевры, – отстраненно прокомментировал он.

Машина остановилась у входа в навороченный бутик.

– Выбираем наряды, полагаясь на мой вкус, – напомнил Вадим, пропуская девушку вперед. – А после шопинга слегка подправим твой имидж, – он кивнул на салон именитого стилиста по соседству и шутливо заметил: – Если предложенный визажистом образ тебя не вдохновит, разрешаю смыть штукатурку, не отходя от кассы.

Видя решительный настрой кавалера, Настя не стала возражать. Лицо продавщицы показалось ей знакомым. Так оно и было – одно время девушка активно снималась в сериалах, но, получив серьезную травму, выпала из профессии. Прихрамывая, она мило ворковала с Вадимом. Не желая мешать их беседе, Ася приступила к изучению ассортимента. Стоимость первого же простенького платьица от Армани по цене навороченной шубы повергла ее в шок. Такой была стартовая цена последней картины деда на аукционе «Сотбис», с той лишь разницей, что свои холсты автор изначально продавал за символическую сумму, и бизнес на них делали другие. По традиции основную часть вырученных от их продажи средств семья передавала на благотворительность. Вадим, по счастью, остановил свой выбор на относительно «скромном» платье для коктейля. Девушка испытала огромное облегчение, услыхав, что за него, крошечную сумочку и простенькие, на первый взгляд, туфли не придется выкладывать указанную на ценниках цифру, равнозначную по стоимости марке отечественного авто, поскольку есть возможность воспользоваться ими напрокат. «Полезное знакомство: когда-то мы с Ритой посещали один драмкружок», – пояснил ухажер, открывая дверь в ювелирный салон. Проявив завидную твердость, провинциалка наотрез отказалась примерять какие бы то ни было украшения. И лишь замечание продавщицы, что собственный комплект девушки ценнее любого из предлагаемых гарнитуров, заставило Вадима изменить мнение.

Вскоре над головой Насти колдовал неопределенного возраста тип с вороньим гнездом вместо шевелюры. Его манеры и ужимки откровенно указывали на нетрадиционную ориентацию, но мастерство и полет фантазии откровенно восхищали. По завершении работы над замысловатым, под стать ему самому творением, свита и созерцатели восхищенно ахнули и разразились бурными аплодисментами, выказывая автору поддержку и всяческое одобрение.

– Как тебе мое последнее приобретение? – игриво уточнила у Вадима хозяйка заведения, любуясь чудаковатым протеже. – Строит всю тусовку.

– Впечатляет, – в угоду ей резюмировал бизнесмен, незаметно опустив в карман фирменной накидки собеседницы иностранные купюры.

– Любой каприз за ваши деньги, – услужливо улыбнулась мадам и, наклонившись к уху гостя, поинтересовалась: – Интересно, каким местом тебя зацепила эта Золушка?

– Перспективой. Картины ее покойного деда тянут на целое состояние. В евро. Из родни – одна античная старуха.

Брови дамы многозначительно поползли вверх. Посмотрев на Настю оценивающе, она перевела на Вадима взгляд, полный одобрения.

– Ну, наконец-то. Надеюсь, наследница не в курсе, сколько она стоит?

Ловелас ненадолго задумался, но, так и не найдя ответа, равнодушно пожал плечами. Хозяйка салона игриво погрозила ему пальцем, демонстрируя очередной ювелирный шедевр, и вполголоса уточнила: «Это ей мы будем делать загранпаспорт?» Получив утвердительный ответ, она взмахом руки подозвала дежурного фотографа. Выскочивший подобно черту из табакерки экзальтированный тип, манерно кокетничая, приступил к фотосессии. Настя выдержала лишь несколько вспышек и опустила глаза: ее раздражала окаменевшая в зеркале вульгарная кокетка с замысловатыми пучками волос вокруг изуродованной головы. Вызывающий макияж превратил миловидное девичье личико в лик хищной охотницы. А легкое ажурное платье, весьма откровенно обнажавшее шею, руки и грудь, откровенно напоминало заграничное нижнее белье из трофейного сундука тети Нюры. Даже Вадим изучал свою спутницу как выставочный экземпляр. Испытывая под пристальными взглядами искушенной публики чувство чудовищного дискомфорта, Настя окончательно убедилась, что не желает соответствовать навязанному ей образу. Фотограф сделал последний снимок, послал барышне воздушный поцелуй и откланялся. Новоявленная модель осмотрелась. «Дамская комната в конце коридора», – услужливо подсказал лысоватый охранник. У Вадима зазвонил телефон. Он извинился и предложил встретиться уже в машине.

Ася долго осваивала премудрости заграничной сантехники: привычных в ее понимании кранов в умывальнике не обнаружилось, а о существовании сенсорных датчиков она даже не подозревала. Заставив систему работать методом тыка, она тщательно смыла уродливый грим. Чтобы разобрать хитроумное сооружение из закостеневших от лака волос, потребовалось куда больше времени и сил. С мыслью о невозможности достать из багажника прежнюю одежду и пониманием того, что дорогостоящее одеяние никак не вяжется с заново обретенными скромными локонами, провинциалка попыталась незаметно проскользнуть мимо своих мучителей. Если бы выражение их лиц можно было запечатлеть на электронном носителе, после чего выложить в Интернет, ролик, без сомнения, стал бы хитом дня. Сама того не желая, Настя произвела фантастический фурор и бесстрашно проследовала к выходу.

Швырнув под колесо очередную сигарету, Вадим не обратил внимания на бесцветную простушку и шагнул в сторону, намереваясь разминуться. Лишь встретившись с ней взглядом, он не сразу, но осознал, что это Настя. С трудом обуздав разыгравшиеся эмоции, кавалер нервно глотал воздух. «Штукатурка не понравилась», – его же словами объяснилась подруга, забираясь в салон. С разинутым от удивления ртом Толик наблюдал за развязкой. Видя состояние шефа, он не стал испытывать судьбу и угодливо распахнул перед ним дверь. Управляющий хлопнул ею с такой силой, что автомобиль подбросило. Не дожидаясь комментариев, водитель ударил по газам.

Глава 8

Выбирая ресторан, Вадим, вероятно, намеревался произвести неизгладимое впечатление, но сумрак тесноватого зала навевал тоску. Настя ощутила себя пленницей старинного замка. Украшенные рыцарскими доспехами стены в буквальном смысле нависали над ней, вдавливая в кресло. Вероятно, эти героические атрибуты добавляли уверенности мужской части посетителей, но на ее женскую половину действовали угнетающе. Неподалеку в камине полыхал огонь, но его тепло почему-то обходило озябшую гостью стороной. Помещение утопало в цветах и мягких звуках ласкающей слух музыки, но откровенный минимализм платья не позволял Асе расслабиться. Чувствуя себя едва ли не обнаженной, она была не в силах справиться с дискомфортом. Время от времени барышня незаметно поправляла то и дело сползающие с плеч бретельки, сожалея, что не настояла на возвращении узорчатой бабушкиной шали. Выросший из ниоткуда импозантный соммелье пригласил дорогих гостей в винный погреб. Настя открестилась, пожелав остаться у камина. Вадим предпочел отправиться на дегустацию. Изучив содержимое стеллажей, он остановил свой выбор на испанской коллекции. Вкус к этим винам ему в свое время привил отец. Молодой человек не стал мудрить и скорее для себя заказал "Faustino I Gran Reserva" урожая 1997 года, не будучи уверенным в том, что его простоватая подруга заметит и уж тем более оценит раритетный букет. Вскоре он понял, что на удивление ошибся. От взгляда Насти не только не ускользнула дата выпуска, она проявила себя настоящим профессионалом: втянув в себя воздух, как и положено, сделала небольшой глоток, словно бы «зажевывая» ароматный напиток, а на самом деле наслаждаясь его чуть вяжущим бархатным послевкусием. Нельзя было не восхититься врожденным изяществом ее манер. Достоинство, с которым она держалась, не оставляло сомнений, что рядом с ним ужинала не девушка из богом забытого городка, а наследница старинного дворянского рода, впитавшая застольный этикет вместе с молоком матери.