Наркология: помощь или утопия? Зачем кошке пирожное?

Философское отношение к трудностям. Пусть будет сангвиником.

Регулярная работа с собственной зависимостью. Пусть проходит программу «12 шагов», занимается с психотерапевтом.

Средние значения: 30–90–55 %.

Далее. Помните, вы считали степень своей удовлетворенности жизнью, то есть степень удовлетворения ваших потребностей в настоящий период времени? Сравните то, как вы удовлетворены собой, с тем, как вы удовлетворены или не удовлетворены (так будет уместнее) своим зависимым близким. Похожими ли получились результаты?

Подумайте над тем, как изменилась бы ваша оценка своей удовлетворенности, если бы с вашим зависимым близким вдруг все стало замечательно: так, как вы представляли в идеале.

И наоборот, если бы ваши потребности были максимально удовлетворены, повлияло бы это на оценку ваших ожиданий и желаний в отношении близкого человека?

Почувствуйте внутреннюю сопряженность этих цифр. Зависят ли они друг от друга? Насколько очевидна для вас эта связь? Может быть, и без сложных заданий и расчетов понятно, что переживание собственного благополучия или неблагополучия напрямую зависит от удовлетворенности ваших ожиданий в отношении зависимого близкого? Если вы проведете подобный тест со своим зависимым близким, вы можете быть удивлены, что его представления о своем благополучии могут существенным образом отличаться от ваших о нем.

Немного размявшись на выполненных заданиях, вы легко выполните следующее.

Вам придется забыть, разумеется на время, о вашем зависимом близком. Конечно, вы не сможете его в прямом смысле забыть. Этого и не нужно. Вам всего лишь надо перестать думать о его потребностях и своих желаниях относительно него. Вместо того чтобы круглосуточно переживать по поводу его неудачной жизни, необходимо, напоминаю, хотя бы на время прочтения книги с той же энергией начать думать исключительно о своих нуждах. Настало время заботиться о себе. Сместите фокус своего внимания с одной важной темы на другую, не менее значимую.

Задача № 3

Итак, пожалуйста, вспомните, какими делами вам пришлось пренебречь за последнее время.

Пример

1. Перестала делать зарядку.

2. Отказалась от приглашения на юбилей к подруге.

3. Давно не читала перед сном.

4. Не съездила в другой город к родственникам, как собиралась.

5. Забыла о развлечениях.

6. Отложила посещение врача.

7. Отменила запланированный ремонт.

Поверьте сейчас в то, что, прекратив ежесекундно съедать себя тревогой за близкого, пусть даже эта тревога вполне обоснованна, вы не ухудшаете ситуацию, а, вероятнее всего, начинаете создавать более спокойную и благоприятную семейную атмосферу. Когда на приеме психотерапевта клиент скептически заявляет, что он не верит в методы психотерапии, ему предлагают на время терапии сделать вид, что он поверил. И это работает. Вы можете сделать такой же вид относительно того, что полноценная забота о себе может помочь решить часть ваших проблем, связанных с зависимым близким, а косвенно и его собственные проблемы с зависимым поведением.

Сложность задания иногда обнаруживается в неожиданном месте. Оставшись наедине с собой, вы можете ощутить, что тревожные мысли не дают сконцентрироваться. Несмотря на то что именно в эту минуту беспокоиться особенно не о чем (ваш близкий может находиться на лечении, или проходить реабилитационную программу, или быть рядом дома), вы продолжаете не находить себе места, думая о его будущем.

Если в данный момент вы ничего не можете предпринять по поводу изменения ситуации в лучшую сторону, например потому что ваш близкий человек категорически отказывается от лечения и любых других попыток помочь ему, попытайтесь принять его выбор. В будущем, когда вы успокоитесь, наберетесь сил, у вас непременно появится возможность еще раз все обдумать и найти другие, более убедительные доводы в пользу лечения. А сейчас, когда вы сделали первые попытки, похвалите себя за проделанную работу и дайте себе отдых.

Тревога

Да, я еще живу, но что мне в том,
Когда я больше не имею власти
Соединять в сознании одном
Прекрасного разрозненные части.

    Г. Иванов

Чем более сильную тревогу человек испытывает, тем сильнее страдают его когнитивные функции. Сильная тревога делает умного человека похожим на глупого. Он не может ни на чем сосредоточиться, его внимание рассеянно настолько, что он не в состоянии эффективно проанализировать ситуацию, собрать информацию, вспомнить важные моменты, спланировать свое поведение, принять решение. Тревога парализует волю и ухудшает физическое здоровье. В начале ее появления кажется, что она придает силы, заряжает энергией, ведь возникает желание что-то делать, куда-то бежать, с кем-то разговаривать, на месте не сидится. Постепенно деятельность, вызванная излишней тревогой, может стать менее продуктивной, проявляться в стереотипных однообразных бытовых делах, приобретать характер навязчивости, человек становится суетливым, неусидчивым. Женщины, переполненные тревогой, выглядят порой очень занятыми и домовитыми, они без конца наводят порядок в доме, перебирают, перестирывают вещи, вытирают пыль по несколько раз на дню, чистят и без того чистые кастрюли, моют недавно мытые полы, непрерывно пылесосят и пр. Любая чрезмерность вскоре заканчивается, превращаясь в свою противоположность. Длительная тревога сваливает с ног. Человек устает быть в постоянном напряжении и искать выхода в безвыходной ситуации. Кипучая энергия растрачивается и сменяется длительным периодом астении и упадка. Сил становится все меньше, их хватает только на то, чтобы кое-как функционировать на работе. Круг интересов неизбежно сужается, заботиться о себе и о своих близких становится все труднее. Человек тушуется и теряется, становясь все более неуверенным в себе, серым, меркнущим день ото дня фоном чужой жизни, а не главным персонажем собственной. Его права и границы окончательно попраны. Жизнь приобретает совсем уже закулисный оттенок обслуживающего персонала. А на главной семейной сцене продолжает разыгрываться моноспектакль зависимого.

В то время как вы выбивались из сил, поддерживая стабильность и упорядоченность жизни, ваш зависимый член семьи приобретает демонический кураж, одурманивая себя наркотиками, который помогает ему вытеснять конкурентов, то есть вас, с места под солнцем, отвоевывать себе пожизненное право на содержание, заботу и неприкосновенность. Сил сопротивляться у вас нет. Вы оставляете все как есть. Конечно, это временный перевес его сил. Придет время, и вы дадите нужный отпор болезни, выметете мусор из избы и, если того потребует ситуация, попросите покинуть ваш дом и самого наркозависимого. Но тревога не дает вам эффективно организовывать свою деятельность. От понимания несостоятельности она продолжает расти, как раковая опухоль, множа саму себя и метастазы в виде чувств спутников-паразитов, таких как стыд и вина. Опухоль имеет все свойства злокачественности. Она перерождает здоровые чувства любви и способности разумно требовать соблюдения правил в никчемные вину и стыд, которые семимильными шагами приближают вас к трагической развязке. Под воздействием токсинов вины и стыда человек занимается негативным самовнушением. Он уже почти доказал себе, что все, что произошло и произойдет плохого с больным близким, – исключительно его вина. Вместо того чтобы искать выход, он ищет наказания. Он склоняет голову и считает, что отныне его несчастная жизнь станет пожизненным ему наказанием. Он кладет голову на плаху добровольно и почти с радостным отчаянием. Так формируется образ благородного мученика и несомого им креста, так теряется достоинство.

Гнев

Намного сильнее руки ветер перехватывает весло.

    Э. Седергран

Кроме бесконечной тревоги, членов семьи зависимого подстерегают приступы гнева и ярости. Гнев очень многослоен по смыслу и отношению к нему. В нашей культуре разгневанность женщин считается дурным тоном. Женщина должна уметь решать проблемы с улыбкой на устах. Мужчинам позволено большее. Но это еще не значит, что они могут использовать гнев себе во благо. Скорее всего, все обстоит с точностью до наоборот. Чем брутальней поведение мужчины, тем большее количество проблем оно порождает. Часто можно видеть смещение проявлений гнева с причины, его вызвавшей, на ничего не подозревающие жертвы. Этот феномен общеизвестен. Водители общественного транспорта бывают неоправданно и невероятно грубы с пассажирами. Можно предположить, что, помимо низкой культуры, причиной гнева водителя служит, конечно, не пассажир, а низкая оплата труда или собачьи условия работы. Свое недовольство жизнью водитель смещает с начальника на ни в чем не повинного и, как правило, безответного пассажира, чаще всего женщину. Страх потерять работу, отсутствие выбора, нежелание защищать свои интересы и ощущение бесполезности любых усилий в этом направлении делает из человека страшного монстра. Пожилые женщины, старушки, выходя из автобуса, говорят несколько униженных «спасибо» слащавыми голосами за то, что их довезли и высадили в нужном месте без брани. Уезжая с работы домой на пригородном автобусе в течение почти 20 лет, я неоднократно становилась свидетельницей безобразных сцен. И все они были связаны с тем, что водитель не получал ожидаемых наличных денег. Если билет куплен непосредственно у водителя за наличные, тогда он добр с тобой. Но если ты купила билет в кассе, то пеняй на себя. Удивительным всегда казалось то, что пьяным пассажирам всегда был зеленый свет. Скандальные, вонючие, едва держащиеся на ногах, многие без денег, тем не менее, они пользуются особыми привилегиями у водителей. Потом я поняла, что, в основном, судя по внешним, бросающимся в глаза признакам и поведению, водители и есть алкоголики в завязке, как у нас говорится простым обывательским языком. Такие же грубость и слащавость характерны и для наших пациентов. Резкие переходы от благодушия к взрывной агрессии – характерный признак органического повреждения мозга, а главный и единственный личностный ориентир на материальную выгоду – свидетельство деградации личности. Термин «деградация личности» предполагает, что в любой личности есть чему деградировать. На деле часто оказывается, что личность изначально глубоко дефектна. Она лишена каких-либо намеков на нравственные ценности. В отделение поступают подростки, которые, кажется, ничего не знают о ценности любви, привязанности, заботы, ответственности. Когда такой подросток попадает в больницу, то держитесь все. Он ухитряется дезорганизовать работу всего отделения. Даже махровые наркозависимые рано или поздно приспосабливаются к реальности стационара и начинают соблюдать правила. Подростки никогда этого не делают. Они бушуют и бунтуют. Даже когда они разнесут на клочки все отделение, вскроют все окна и двери, они не успокаиваются.

Стасик поступил к нам второй раз, прошло всего несколько месяцев, как он выписался. Снова начал употреблять «соли» – современный наркотик психостимулирующего действия. Был несколько раз задержан полицией. Папе уже присудили штраф в 120 тыс. руб. Папа простой работяга, занимается строительными отделочными работами. В семье еще есть младший сын. Мать не работает. Папа, конечно, в жутком шоке от Стасика и от штрафа в частности. Врач отделения, пожалев родителей, обещал длительный курс лечения: три, а то и четыре месяца. В планы Стасика это совсем не входит. Он начинает свои выкрутасы. Сначала тихо, потом все громче. Не принимает лечение, демонстративно не подчиняется распорядку дня, дерзит медицинскому персоналу, навязчиво ходит по пятам доктора, чтобы его выписали, капризничает, сочиняет небылицы про отделение, угрожает, что будет их распространять, саботирует работу с психологом, психотерапевтом. В это время раздается телефонный звонок мирового судьи. Вопросы судьи обескураживают: «Не можете ли вы его отпустить на судебные заседания одного?» При отказе выполнить просьбу судья требует объяснений: «Вы думаете, он сбежит? Но у вас ведь добровольное лечение? Сколько времени он у вас пробудет, слышал, что три месяца?» Исходя из характера заданных вопросов, нам становится понятно, что судья совсем не в теме. Во-первых, из круглосуточных стационаров пациент не может быть отпущен, тем более из закрытого стационара психиатрического типа. По требованию суда при отсутствии медицинских противопоказаний пациента могут конвоировать в суд. Во-вторых, добровольность лечения касательно наших пациентов – понятие чрезвычайно условное. В-третьих, желательный курс лечения может быть очень далек от реального. В-четвертых, мы не можем отпускать подростков без их законных представителей. Звонок судьи стал решающим в судьбе Стасика. На следующий день под нескончаемые недовольные крики отца он был выписан. Почему мы пошли на это? Просто произошел перевес в силах. Стасик и судья на одной стороне, папа на другой. Мы, мед – работники, всегда занимаем позицию сильной стороны, чтобы не оказаться виноватыми. Это необходимый прагматизм в нынешней ситуации в здравоохранении нашей страны. За последние 10 лет число уголовных преследований врачей выросло в десятки раз. Зачем нам подставляться?

Но не лишним будет задуматься. На кого направлен гнев отца? На врача, прервавшего лечение, на судью, присудившего огромный штраф, на Стасика, не оправдавшего надежд, на государство, бездействующее в то время, когда все новая молодежь ежесекундно подсаживается на вездесущие наркотики, на себя, не уберегшего сына? Соглашусь с его гневом, он абсолютно оправдан по всем перечисленным пунктам. Но что делать дальше?

Наши мечты всегда и обо всем неразрывно связаны с близкими. Если с ними не все в порядке, человек не может делать вид, что его это не касается. Он не скажет своему зависимому сыну: «Это твоя жизнь, делай с ней все, что хочешь». Если вдруг и слетит с уст что-то подобное, то вовсе не потому, что так на самом деле думается. Как бы человек ни старался сделать свою жизнь счастливой, несмотря ни на что, в глубине души он постоянно болеет за своего больного близкого.

У Марии Федоровны трое взрослых детей, один из которых болен алкоголизмом. У каждого из детей, включая больного Сашеньку, тоже есть дети. Получается, что Мария Федоровна очень богатый человек: у нее есть о ком позаботиться, о ком порадоваться и попечалиться, помимо Сашеньки. Когда Сашенька лечился у нас, Мария Федоровна и другие дети справлялись о больном регулярно. В конце концов их прорвало и они стали жаловаться лечащему врачу Сашеньки на то, что их мать не уделяет им должного внимания. Такое впечатление, что только он ее родной сын, а остальные пасынки и падчерицы. И в самом деле, неужели Мария Федоровна не понимает, что она обкрадывает остальных своих детей? Что мешает ей быть чуточку счастливее и справедливее в отношении других близких?

Когда мы хотим вырастить что-либо в своем саду, мы используем хороший грунт и удобряем растения согласно инструкции. И горе нам, если мы перекормим растущий кустик своей заботой. Он загнется быстрее, чем если бы мы совсем не обращали на него внимания. Моя приятельница не устает удивляться, почему картошка на ее огороде всегда растет лучше, если она о ней забывает на все лето, чем когда она ее тщательно окучивает и выпалывает сорняки.

С одной стороны, мы знаем по своему опыту, что любви много не бывает, но с другой стороны, мы можем дифференцировать любовь на разные виды. Было бы несправедливо считать, что Мария Федоровна не любит остальных своих детей и внуков. Ее любовь к ним беспримесная, потому и незаметная. На Сашеньку же нагрузили непомерную тяжесть тревог, забот, дурных предчувствий, неоправданных ожиданий, обвинений, обид, ответственности за здоровье и благополучие матери. Сначала подала пример сама Мария Федоровна, а впоследствии к ней присоединились и все остальные. Теперь Сашенька – центр домашней вселенной, и от его вздохов зависит погода в доме. Сашенька ли в этом виноват? Мария Федоровна испытывает давнюю вину перед сыном. Рос он больным. Приходилось много времени посвящать его здоровью, хотелось баловать и защищать от жизненных ударов. Мать всегда чувствует вину перед больным ребенком. Этот неизбежный факт нужно осознать, принять и простить себя. Замаливая свою вину потаканием капризам ребенка, мать ждет от него прощения. Конечно, речь идет не о сознательных желаниях. Она хочет, чтобы он ее утешил и снял с нее ответственность за свою болезнь. Она ждет прощения от него. Ответственность за свое благополучие она неосознанно навешивает на ребенка. Но ребенок не сможет нести такую ношу. Он лишь перенимает концепцию матери относительно него. С годами материнские представления прочно усваиваются ребенком и совместными с ней усилиями оттачиваются, утрируются, приобретают законченные формы, обжигаются в печи жизни, и теперь уже ничто не может их изменить. Мы лечим Сашеньку, но вылечим ли его? Как нам помочь несчастной Марии Федоровне и ее не менее несчастному сыну? Услышит ли она наши объяснения? Конечно, нет. Это психотерапевтическая работа не одного года. С вопросами к доктору нужно было обращаться тридцать лет назад, когда все только начиналось. Что-то мы, конечно, можем попытаться сделать даже сейчас, например успокоить других детей, подреставрировать Сашеньку на радость матери, сказать матери, что она ни в чем перед ним не виновата. Конечно, это даст ей лишь временное облегчение. Но вся наша жизнь – временное явление. И никто из нас ангелами стать не надеется. Облегчение боли – одна из гуманнейших возможностей и задач медицины. И мы к ней непременно стремимся и используем все свои знания и опыт, чтобы человек смог, пусть на время, сбросить с себя оковы боли.

Несмотря на свой отрицательный заряд, тревога и гнев, как бы ни были мучительны, могут стать нашими союзниками. Эти сильные эмоции всегда сигналят о неблагополучии в нашей жизни. От гнева на водителя-хама мы можем легко избавиться: не важно, отреагировав и дав сдачу или же абстрагировавшись на далекие мысли. Другое дело – непорядок в семье. Можно подумать, что успешно отвлечься от проблем близкого человека невозможно. Но так кажется на первый взгляд. К нам обращаются родители с совсем молодыми людьми, которые начали употреблять наркотики несколько месяцев назад, по общей семейной легенде. При разговоре с сыном наедине выясняется, что первые пробы гашиша случились за много лет до этого (речь идет о пяти – десяти и более годах), а постоянное употребление наркотиков сформировалось несколько лет назад, в среднем от года до трех. Как удавалось родителям не замечать одурманенного сына, а если замечать, то не придавать этому должного значения? Желание сознавать себя в порядке перевешивает желание видеть правду. Чем страшнее факты, тем мутнее взгляд на них. Пока они не загонят в угол и не начнут душить, члены семьи стремятся уйти от них подальше.

Как показывает практика, дальше своих иллюзий все равно никто не уходит. Человек остается дома под одной с ними крышей и периодически начинает наталкиваться на пьяного мужа или сына, лежащих на кровати в беспамятстве среди окурков, бутылок, сломанной мебели. Еще какое-то время удается убеждать себя в том, что виденное всего лишь случайный страшный сон. Мать спешит расстаться с памятью о нем, позволяет легко себя обманывать нелепыми обещаниями, что ничего подобного не повторится, а зачастую и сама находит оправдания увиденному. Потом она умиротворенно растворяется в спокойном затишье, теряет всякую бдительность, оставляет происшедшее без должного внимания и анализа и отдается воле судьбы. Судьба, конечно, не заставит себя долго ждать. После нескольких таких разворотов можно получить затрещину настолько болезненную, что сохранять лицо уже не удастся. И вот все семейство, взволнованное и возбужденное, сидит в кабинете у нарколога. Решение наконец-то принято, родители поняли свою задачу, выполнили ее, и теперь будущее зависит от усилий нарколога, как считает большинство из них.

Миф второй: Полечится и выздоровеет

«Нужно только заставить его лечиться, и он выздоровеет».

«Я все сделаю, чтобы его вылечить».

    Миф

– Гуляет народ, – задумчиво сказал Меньшов.

– Это с какой радости? – спросил Кузьма.

– Надеется…

– На что?

– Известно на что… На домового!