Неизвестные переменные

Небольшой цех с неотрывающимися от своих машинок швеями, которые что-то строчили, а весь пол, столы, шкафы и даже стены были в разноцветных, самой различной фактуры лоскутах, шарфах, платьях, чулках.

Был почти целый отдел менеджеров, которые напомнили ей банковских работников в офисе, куда её один раз привела Лена. Все они были в строгих деловых костюмах, женщины обязательно в чулках. Каждый вёл переговоры и апеллировал большими цифрами…

Там же они наткнулись и на «пуделиху Мелани», и Татьяна не смогла не согласиться с таким сравнением – молодая женщина действительно и причёской, и мелкими чертами лица на небольшой головке, очень напоминала эту милую, но совсем нелюбимую Татьяной породу собак.

– Кетрин подходила ко мне. Два раза подходила. Она давит на меня… – заговорчески зашипела ей в ухо женщина-пудель, подозрительно поглядывая на Уила. – Но я без вашего распоряжения ничего не буду делать, как мы и договаривались. Однако боюсь, она сейчас совсем выйдет из себя, поэтому я неподалёку держу Жоржа.

– Зачем? – Полюбопытствовала Таня, заодно желая узнать, кто такой Жорж.

– Ну как!? Она в прошлый раз по всему этажу бегала за мной красная как рак, кричала: «Я убью тебя!». А вы полицию запретили вызывать.

– Понятно. Ну, тогда, конечно же, пусть Жорж будет рядом… – поняла Таня, что Жорж – охранник. Я вот что думаю… – приостановилась она, обращаясь к собеседнице, а, может, нам действительно поработать с Кларком? Как ты считаешь?

– Ну… я… не знаю. – Забегали глаза Мелани в поисках правильного ответа. – Ну, вы же сами говорили… – решила сослаться она на авторитет слов хозяйки, – у него все ткани искусственные, а у Мадлен натуральные. Вы много раз повторяли, что нам нужно выходить на новый уровень, а не размениваться на ширпотреб…

– Тут мы правы. – Не смогла не согласиться Таня. – И они продолжили путь.

Обход её империи они закончили к обеду. Тот восторг, который Таня получила от увиденного, трудно было описать словами. Ей казалось, что всё это – её стихия. Даже появилось странное ощущение, что именно этим она и занималась всю жизнь, так быстро она вникала в различные нюансы и проблемы, с которыми по ходу экскурсии к ней обращались сотрудники её компании.

– И куда ты отведёшь меня поесть? – Войдя в роль, потягиваясь, как кошечка, получившая огромное удовольствие от процесса, спросила у Уила Таня, но, увидев в его глазах непонимание… или, скорее, недопонимание, она быстро добавила: – Или я тебя… отведу?

– Ты, наверное, забыла… у меня съёмка. Ты обещала, что я буду на обложке. – Как-то виновато, скорее поинтересовался, чем просто сообщил он.

– Оно тебе надо? – Искренне удивилась Таня, однако, быстро поправилась: – Раз обещала, значит, будешь. – И, пресекая дальнейшие рассуждения и неловкие моменты, взяв сумочку, направилась к выходу.

Возле выхода из здания Сьюзен окликнула догоняющая её Кетрин.

– Я не хочу сейчас ничего обсуждать и спорить. – Предугадывая причину её оклика, предупредила о своём нежелании Таня. – Я есть хочу.

– Я и не собиралась с тобой спорить. – Пожала плечами собеседница, и Татьяна ей снова не поверила. – Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

– Конечно. – Легко согласилась она, тем более, куда идти, она совсем не знала.

– Поехали на моей машине.

– Конечно. – Вновь легко согласилась она.

Проехав на белоснежном спортивном Мерседесе совсем недолго, они вошли в роскошный ресторан. По-другому у Тани язык не повернулся бы сказать, так как весь интерьер был выдержан в неповторимом стиле прошлых веков. Во всяком случае, стол и стулья, на которые они присели, были из красного дерева, и, как минимум, им было лет сто, а то и больше…

– Мне всё равно не понять твою странную привязанность к Уильяму. – Начала разговор Кетрин, когда заказ был сделан, и услужливый официант отправился его выполнять. – Ты сама говорила, что мальчик исчерпал себя.

– Когда говорила?

– В пятницу. Кстати, ты действительно ничего не помнишь? – Легко улыбнувшись, отвела взгляд Кетрин.

– Ну как тебе сказать… – осторожно начала Таня, поглядывая на собеседницу. – Помню, мне стало плохо…

«И-и-и-и-иии?!» – Читалось во всём поведении Кетрин, но она молчала. Молчала и Таня. Напряжённую тишину нарушили официанты, подскочившие для сервировки стола.

– И ты действительно поместишь Уила на обложке журнала? – Вновь перевела тему собеседница, когда официанты, сделав свою часть работы, оставили их одних.

– Дался тебе Уил?! Или я что-то не знаю?! – Наслаждаясь игрой во всемогущую хозяйку не только положения, но и целой компании, прищурилась подозрительно Таня.

– Он испортит тебе репутацию! – Возмутилась или сделала вид, что возмутилась, Кетрин.

– А я особенно пекусь о своей репутации? – На самом деле заинтересовалась Таня.

– Твои слова: «Мы выходим на новый уровень и не можем позволить себе компрометировать себя непристойным поведением!» – Изобразила Сьюзен сотрапезница.

– Смешно. – Весело улыбнулась ей Таня. – Не знала, что ты меня цитируешь и так похоже изображаешь.

И они приступили к обеду, принесённому всё теми же ненавязчиво-ловкими и почти незаметными официантами.

– Почему же тогда ты настаиваешь на работе с Кларком, когда всем известно, что все его ткани искусственные и плохого качества? – Продемонстрировала свои познания Таня и на лице Кетрин вспыхнул на мгновение и почти тут же сошёл румянец.

– Вечерние туалеты всё равно предполагают наличие синтетических тканей, а у нас в коллекции их больше чем дневных и даже коктейльных, к тому же, мы договорились, помнишь?

– Послушай! – Не очень вежливо прервала её Таня. – Я тебе уже сказала, что не помню. И не будем больше возвращаться к этому вопросу. – Удивляясь самой себе, она была настойчива, как никогда в обычной своей жизни.

Наслаждалась необыкновенно вкусными блюдами Татьяна уже в полной тишине. В ней же они вернулись обратно в офис. Остаток рабочего дня прошёл спокойно, без эксцессов. Уильям был доволен фотосессией, отчего пребывал в необыкновенно приподнятом настроении, которое… очень хотелось испортить. Ну не понимала Таня, как может мужчина, а внешне Уильям был мужчиной, казалось, до мозга костей: мужественный взгляд, фигура, движения гепарда перед прыжком…, вести себя, как глупая девчонка, радующаяся тому, как хорошо она получилась на фотографиях.

Ближе к вечеру было два интересных звонка. Мадлен, та самая, к контракту с которой склонялась как Сьюзен, так и сама Татьяна, сказала, что уезжает в Нью-Йорк, но условия их сотрудничества готовят её юристы, а непосредственно на подписание приедет её поверенный из Европы, который и будет в дальнейшем вести все дела от её имени.

Второй звонок был от менеджера того самого актёра, с которым она познакомилась в ресторане в первый день её пребывания здесь. От его имени менеджер проинформировал секретаршу Сьюзен о начале съёмок в начале следующего месяца нового фильма, в котором Большой моде уделялось достаточно внимания, в связи с чем он хотел бы встретиться для возможного сотрудничества на обоюдовыгодных условиях.

К такому предложению Татьяна отнеслась, как к новому приключению. Здесь она жила полноценной второй жизнью, и весь свой неизрасходованный на другой половине полушария потенциал она расходовала в мире Сьюзен по полной, получая небывалое удовольствие от самого процесса. Так что, договорившись на завтра на встречу после обеда, Таня уже решала, стоит ли ей пойти на встречу одной или же взять с собой специалиста или менеджера компании.

«Ну уж точно это будет не Кетрин». – Решила для себя она и засобиралась домой, решив поехать на автомобиле самостоятельно. В своей обычной жизни Таня никогда этого не делала, да и машины у них в семье не было, но и английский, на котором она общалась сейчас абсолютно спокойно, учила она в далёкой юности в школе и в институте. И пусть и на «отлично» она его знала, но этого «отлично», как показывала практика, совсем недостаточно было для свободного общения в англоязычной среде. А здесь она общалась легко, даже без какого-либо малейшего акцента, свободно используя речевые обороты и отлично понимала собеседника.

Исходя из всего этого, имея свой автомобиль, она решила, а почему бы и нет, поехать домой самостоятельно. И каково же было её удивление, когда ноги послушно нажимали на нужные педали, руки безо всякого умственного напряжения знали, что делать, и даже голова, когда она выезжала с парковки, знала, куда поворачиваться. Наслаждение от вождения она получила неописуемое.

Поднявшись в апартаменты Сьюзен, как к себе домой, она приготовила из найденных в холодильнике и шкафчике продуктов лёгкий ужин, откупорила бутылку найденного там же белого калифорнийского вина и приступила к трапезе, прислушиваясь и принюхиваясь, пробуя на вкус в прямом и переносном смысле эту, другую её, а, может, и не её, жизнь. Собравшись было подумать о том, какие всё же причины могли вызвать подобную аномалию, какие законы жизни работают в этой её конкретной ситуации, она почти тут же решила отложить это занятие на потом. Зачем тратить драгоценные минуты на какой-то анализ в поисках причин, когда можно просто наслаждаться тем, что есть, в полной мере.

Подойдя к окну, она любовалась закатом с бокалом вина в руке. Город, такой чужой и как будто родной… такой незнакомый и… словно задевал всё же какие-то струнки её памяти… а, может, и души. И вдруг она очень остро ощутила жуткую тоску. Словно, несмотря на все радости и приятные неожиданности этой, другой жизни, у неё что-то отняли. И она поняла, что больше всего на свете хотела бы, чтобы её Милана очутилась здесь, рядом с ней. Что она очень скучает по ней. Что никакие радости жизни не смогут заменить родного ребёнка. И ей страшно захотелось назад, в свой привычный, такой серый и однообразный мир. И пусть из окна её маленькой квартирки совсем не тот вид, о котором можно мечтать, но там есть дочка, а это гораздо больше, чем все сокровища мира…

глава седьмая

– Как же не хочется вставать… – потягиваясь, Таня тянулась к будильнику, чтобы его отключить. – Не могу поверить, что мне сейчас придётся вставать и плестись на свою скучнейшую унылую работу, от одной мысли о которой портится настроение. – Вновь разродилась она непривычной для себя тирадой, обращённой неизвестно к кому, так как Виталий спал, давно выработав иммунитет на будильник, потому что его собственным будильником была жена, и лишь на её голос его организм реагировал как на команду «Подъём!», да и то крайне редко с первого раза.