Исходное состояние

–Вы говорили про книгу, Михаил Степанович…,-ненавязчиво напомнила я, пора повернуть рассказ старика в нужное русло, в противном случае мы рискуем просидеть тут до вечера без особого результата.

–С нее проклятой наши беды начались…

Александр Михайлович Антипов в свои двадцать семь лет по местным меркам достиг очень и очень многого. Успешная педагогическая практика, определенная репутация в научных кругах, стабильно высокая зарплата с надбавкой за ученую степень. Родители не могли нарадоваться на успехи сына. Год назад Саша надумал создать семью с красавицей-аспиранткой Мариночкой Некрасовой, и все бы ничего, но вот своего жилья у будущих молодоженов не имелось, а жить в однушке с родителями им, естественно, не хотелось, да еще и Ольга Васильевна, мать Саши тяжело заболела. После недолгих размышлений Александр решил взять кредит в «Гала-банке», и вскоре новоиспеченная семья переехала в просторную «трешку». Старую однокомнатную квартиру Антиповы продали, большая часть денег ушла на лечение Ольги Васильевны, но, к сожалению, спасти пожилую женщину так и не удалось. Безутешные родственники погоревали-погоревали и стали жить дальше все вместе, Александр с Мариной и дед Миша.

А потом произошла трагедия, которая потрясла весь город. В пожаре погиб единственный сын банкира Вернадского Андрей. Его смерть, как впрочем, и жизнь, надолго стала главной темой для обсуждения в ивановских СМИ. Все знали, что Андрей Вернадский, мягко говоря, странный человек, но воспринимали его увлечения всего лишь как пикантную подробность к образу богатенького банкирского сыночка. А тут внезапная смерть в расцвете лет. Невозможно описать словами поднявшуюся волну общественного резонанса.

Казалось бы, причем здесь скромное семейство Антиповых? Ан нет, спустя пару дней после гибели Андрея, в дверь к Александру постучали представители «Гала-банка» и в ультимативной форме потребовали освободить жилье в течение месяца. Клерки ссылались на несвоевременно предоставленные сведения о доходах, просрочку платежей, неверно оформленные документы и еще на массу таких же бредовых причин. Началась в прямом смысле изнурительная борьба за собственность. Александр и Марина несколько месяцев обивали пороги банка, потом написали письмо в прокуратуру, но и оттуда пришел однозначный ответ – заемщики подлежат выселению.

Из-за бесконечных потрясений у беременной Марины случился выкидыш, а Михаил Степанович слег с сердечным приступом, и интеллигентный, безупречно воспитанный Александр совершенно обезумел от горя. Подкараулив у входа президента «Гала-банка» Петра Вернадского, Антипов – младший набросился на него с ножом. Банкира спасло только вмешательство телохранителей, Александра обвинили в вооруженном нападении и незамедлительно арестовали. Уже сидя в изоляторе, сын сообщил супруге, что ему все-таки удалось докопаться до корня зла.

Когда молодая семья начала решать свои жилищные проблемы посредством ипотечного кредитования, банк потребовал внести первоначальный взнос. Однако, Александр потратил все свои накопления на свадьбу и медовый месяц в Париже (воплотил в реальность детскую мечту Марины), и в залог пришлось оставить раритетный фолиант, подарок одного из магистрантов. Банковские эксперты единогласно признали немалую оценочную стоимость книги и с согласия самого Петра Вернадского приняли старинное издание на ответхранение. Кто мог предполагать, во что выльется случайный визит Андрея Вернадского в банковское хранилище?

У Александра Антипова в свое время так и не дошли руки ознакомиться с содержанием злосчастного фолианта, а вот сынок банкира почерпнул оттуда нечто, в итоге приведшее его к трагической гибели. И теперь президент «Гала-банка» устроил форменную травлю семьи Антиповых, чтобы таким образом, как он считает, отомстить за смерть Андрея.

Дальнейшие события развивались по сценарию, достойному классиков детективного жанра. Марина поделилась соображениями мужа с адвокатом, а на другой день Александр покончил с собой, не дожив до суда всего пару недель. Упомянутый правозащитник скоропостижно покинул город, дело закрыли, а квартиру Антиповых продали с молотка. Вот так заслуженный педагог оказался в коммуналке, выделенной ему отделом соцобеспечения как одинокому пенсионеру, а Марина вынуждена ютиться в студенческом общежитии при родном университете.

–А Вернадскому что станется, за деньги свои грязные и полицию купил и прокурора, -уже откровенно всхлипывал старик, -а ведь сына моего в тюрьме убили, внука нерожденного убили, а никто мое заявление даже рассматривать не захотел! Вот так, молодые люди, вы обо всем напишите, ничего не забудьте, -Антипов снова кинул в рот таблетку валидола, -не знаю, сколько протяну еще на этом свете, скоро, чувствую, скоро уже свидимся с бабкой, и с Сашенькой!

Мы сидели без движения абсолютно потрясенные этим невероятным рассказом. Все фантасмагорические изыски вроде порталов и золотых искр выглядели лишь бледными отражениями реальных человеческих страстей и пороков. Безумный Андрей Вернадский, возомнивший себя светлым эльфом, случайно перемолотые безжалостными жерновами судьбы Антиповы, убитый горем банкир, не погнушавшийся самыми ужасными способами ради бессмысленной мести – все они, словно персонажи античной трагедии, играли свои невыдуманные роли в театре, по чьей-то роковой ошибке именуемом жизнью.

–Мы сделаем все, что от нас зависит, Михаил Степанович, -очнулся Эксл, -мы будем очень стараться, я вам обещаю.

Все еще пребывая в странном оцепенении, мы на автопилоте вышли на улицу и только здесь немного пришли в себя от резкого перепада температуры. Снег падал настоящими хлопьями, разлапистые снежинки медленно оседали на землю и не спешили таять.

–Что будем делать? – спросил Эксл. Он успел ощутимо замерзнуть и теперь нетерпеливо приплясывал на месте, дуя на озябшие ладони. Я уткнулась в воротник его куртки и только лишь вздохнула в ответ.

–Даже не знаю,– честно призналась я, -книга, наверное, сгорела вместе с Эарином, а без нее мы ничего выяснить не сможем. Хотя наш дедушка говорил, что Марина была в курсе всех дел Александра, может быть, она что-то знает.

Вибрация телефона в сумке неожиданно прервала мой трудоемкий мыслительный процесс. Хоть убей, я не могла вспомнить, кому давала свой       новый номер.

–Это Оззи, – Эксл мельком взглянул на дисплей, -наверняка волнуется за Ингеборг.

В проницательности парень ничуть не уступал дельфийскому оракулу.

–Как там Инга, вы ее нашли?– именно так и прозвучали первые слова бармена

–Нашли-нашли, все в порядке, – поспешила я успокоить Оззи, – потом все расскажу.

–Послушай, Нелл, Эксл там тоже с тобой?

–Да, рядом, а что?

–Трезвый?

–Как стеклышко.

–Тогда давайте сыграем вечером, идет?– с надеждой предложил бармен.

Я на секунду замолчала. С одной стороны, мне не хватало сцены и восторженных оваций, а с другой – во мне вновь развился страх, что я не смогу. Ведь сильный голос и прекрасный музыкальный слух принадлежали не мне. Вдруг ничего не выйдет, вдруг способности потеряны, а сама по себе я представляю ноль без палочки и даже «В лесу родилась елочка» без фальши не исполню.

–Ну так что?– поторопил меня Оззи, -мне же надо еще Ронду с Джимом предупредить, клиентам сообщения разослать.

–Рассылай, черт с ним! – мне, что, бояться больше в жизни нечего? Или я не хочу вновь ощутить тот неповторимый драйв, который приходит только, когда ты погружаешься в бурную стихию музыки? Мне что, так часто выпадали шансы реализовать себя? Ну уж нет, я не позволю дрожи в поджилках одержать надо мной верх!

–Сегодня вечером мы играем в «Джангл», – радостно сообщила я ничего не понимающему Экслу.

ГЛАВА XVII

За последнее время я уже в который раз убеждалась, что Ландер не настолько и заштатный городок. По крайней мере, внутреннему убранству, скажем, «Гала-банка» позавидовали бы даже столичные финансовые воротилы, а, к примеру, клиника доктора Вахитова, ничуть не уступала медицинским учреждениям более высокого уровня. Следующим открытием для меня стал местный Академгородок. Я рассматривала многочисленные учебные корпуса с наивным восхищением передовика сельскохозяйственного производства, за заслуги перед Отечеством награжденного путевкой в Париж. Нельзя сказать, что я ничего подобного отродясь не видела, просто столь крупный научный центр в якобы глухой провинции смотрелся как вечный огонь посреди Северного ледовитого океана.

Тут и там, весело галдя, спешили на занятия разноцветные стайки студентов, с достоинством семенили в аудитории солидные педагоги, бесцельно слонялись по коридорам какие-то праздношатающиеся личности, словом университет жил по своему испокон времен заведенному порядку, и наше появление повлияло на его привычный ритм не в большей степени, чем парламентские выборы на размножение простейших микроорганизмов.

–Я тоже когда-то в универе учился, -без особой ностальгии сказал Эксл, – жаль, ничему хорошему не научился. Только всякого дерьма хапнул по горло.

Мои студенческие годы, может быть, и не были похожи на бесперебойный источник подачи моральных фекалий, но желания повторить все сначала абсолютно не вызывали. Учеба в университете запомнилась мне в основном ежедневным вставанием в несусветную рань, кучей бесполезных дисциплин, неизвестно зачем включенных в учебную программу и двумя десятками однокурсников, с которыми приходилось, скрипя зубами, поддерживать дружеские отношения.

Я совершенно не понимала своих родителей, позиционирующих студенчество как самое беззаботное время в жизни. Наверное, большую часть забот мы создаем себе сами, а, следовательно, не важно, чем ты при этом занимаешься – учишься, работаешь или просишь милостыню на вокзале.

Я никогда открыто не протестовала против системы, на тот момент мне было достаточно «тайного мира», созданного моим богатым воображением. Требуется провести определенное количество часов в день, изображая из себя адекватного члена социума –что ж поделаешь, надо так надо. Зато потом ты принадлежишь самой себе, потому что в твоих мечтах нет места нежелательным встречам и неприятным собеседникам. Это уже гораздо позже, меня начала напрягать двойная жизнь, и я все-таки нашла в себе решимости сбежать в «прекрасное далеко». Видимо, Экслу приходилось еще хуже, раз он не стесняется в выражениях, вспоминая свою бесшабашную юность.

Общежитие мы нашли довольно легко, для этого понадобилось всего лишь пару раз побеспокоить пробегающих мимо студентов. Пожилая вахтерша с прической « а-ля шерсть старого барана» чопорно поджала губы и сухо сообщила, что Марина Алексеевна проживает в двадцать первой комнате на втором этаже. Нам повезло, вдова Антипова только что вернулась с пары.

–Что, опять будем изображать корреспондентов?– мы уже поднимались по лестнице, а план предстоящего разговора так до сих пор и не созрел. Я, конечно, не сомневалась в импровизаторских способностях Эксла, но надо же хотя бы знать, чему подыгрывать.

Парень беззаботно махнул рукой.

–Да по ходу дела разберемся, Нелл. Посмотрим сначала, что это за Мариночка.

–Ма-а-риночка! –передразнила я, -наверняка, молодая и красивая. Говорю же, за тобой нужен глаз да глаз.

–А за тобой!– Эксл притянул меня к себе и поцеловал в уголок губ, -я что слепой, не вижу, думаешь, как на тебя студенты заглядываются? Только черта с два я тебя кому отдам, -следующий поцелуй вышел куда менее целомудренным, -никогда никому не отдам!

Мы, словно два подростка, познавшие в темном подъезде сладкий вкус первого поцелуя, никак не могли разомкнуть объятия, я гладила Эксла по волосам, а он шептал мне в ухо какие-то нежные глупости.

–Мне страшно, Нелл, -парень, видимо, собрал последние остатки мужества и наконец-то отпустил меня, -знаешь, я боюсь, что каждый наш поцелуй, каждое наше прикосновение друг к другу может больше не повториться. Я сегодня ночью проснулся от этого ужасного чувства, так и не смог до утра заснуть, вон пошел тебе кофе варить.

–Не бери в голову, Эксл!– я прикоснулась губами к его щеке и он вдруг снова прижал меня к груди, -я люблю тебя, ты главное помни об этом, что бы ни случилось. А кофе был просто великолепный!

Я отлично понимала, почему Марину Алексеевну Антипову окружающие называют не иначе как уменьшительно-ласкательным вариантом имени. Конечно, это миниатюрное русоволосое создание с бесконечно чистыми озерами серо-голубых глаз и открытой улыбкой может быть только Мариночкой.

–Здравствуйте!– с порога поприветствовала нас молодая женщина звонким, как колокольчик, голосом -а мы разве не на четыре договорились? Я еще не успела ваши рефераты проверить.

–Мы вообще-то по другому вопросу, нас ваш заведующий кафедрой направил, -после лирического отступления в подъезде Эксл временно пребывал в глубоком трансе, поэтому инициативу пришлось сходу взять в свои руки, тем более, что Марина приняла нас за студентов -сказали, вы можете проконсультировать.

–Прошу вас, -Марина гостеприимно распахнула дверь, -раз вы от Ивана Сергеевича, тогда пожалуйста, проходите вот сюда, присаживайтесь.

Хозяйка выделила нам место у заваленного бумагами стола, скромно присела в старенькое кресло и, приглушив звук телевизора, спросила: