Мечты, присыпанные пеплом

– А твой старый турок?

– Он дважды побывал в Стамбуле. Сказал, что там очень много людей, город богатый, а султанский дворец огромен. И полон золота. Только туда пускают лишь избранных.

– Я буду здесь царицей! – Нана захлопала в ладоши. – Этот красивый дворец скоро будет мой!

– Ну что, принцесса, видишь уже свое счастье? – услышал ее радостный крик капитан галеона и злорадно сказал: – Я от тебя, похоже, скоро избавлюсь. А уж там тебя поучат, – Он кивнул на едва виднеющийся в дымке дворец Топкапы. Они держали курс именно туда, сначала в бухту Золотой рог. А потом через пролив – к северным воротам, открытым лишь для обитателей султанского гарема.

Нана словно не слышала. Она пританцовывала, нетерпеливо глядя вдаль. И все допытывалась у Анны, что говорил ее старый турок об Османской столице и о султанском дворце, куда их сегодня привезут:

– А там красиво? Еды много? Сладкого очень хочется. И барашка жареного. Я такая голодная!

– Говорят, что на кухне во дворце трудятся аж пятьсот человек, – невольно вздохнула Анна.

Вот где хорошо, сытно! Небось, всегда можно ухватить кусочек послаще. А работы она давно уже не боится. Главное, прилепиться к смазливой девчонке, она-то уж точно попадет во дворец. С ней и просочиться в заветные ворота. А там, глядишь, и на кухню пристроят. Анна невольно облизнула губы. Ей тоже приелась однообразная еда на корабле и затхлая вода, которой запаслись еще неделю назад, во время последней стоянки.

– Скорей бы! – Нана нетерпеливо притопнула. Теперь и она видела высокие минареты Айя-Софии, будто плывущие в рассветной дымке.

Саид-ага, обернувшись к своему помощнику, с презрением процедил сквозь зубы:

– Какая же она дура. Капризная, злая девчонка. Первым делом ее высекут, потом запрут в темнице. Поголодает – поумнеет… Или не поумнеет, – расхохотался он, глядя на ликующую Нану.

– Не поумнеет, отправится рыбам на корм, – вторил ему помощник.

Матросы тоже скалили зубы. Девчонка явно была не в себе, и все они позабавились, глядя, как она строит из себя принцессу. Это развлекло команду во время долгого плавания, да и на молоденьких служанок, снующих по палубе, смотреть было приятно.

Галеон бросил якорь почти у самых стен дворца. Тут же послали за евнухами из гарема, чтобы сопроводили в Топкапы новых султанских наложниц.

– Что за отбросы ты привез?! – гневно посмотрел на капитана главный из присланных за женщинами белых евнухов. – И как их привести в гарем?! Я на тебя Валиде буду жаловаться!

– А при чем тут я? Спрашивайте с санджак-бека Батуми, он отбирал рабынь для султана. Одна-то уж точно сгодится, – кивнул капитан на притихшую Нану.

Она озиралась по сторонам, пытаясь привыкнуть к незнакомому месту, к тому же впервые оказалась на твердой земле после долгого пути морем. Девушку еще качало, и крепкая выносливая Анна угодливо подставила княжне свое плечо:

– Держись.

– Эту сразу на рынок, – презрительно посмотрел на Анну евнух. – Не годится.

– Я без нее никуда не пойду! – отчаянно завизжала Нана.

Евнух оторопел.

– Это еще что? Зачем кричишь?

– Я грузинская княжна, невеста вашего царя! А она – моя служанка, – Нана ткнула пальцем в женщину, которая на всякий случай опустила глаза и вся поджалась.

Неизвестно, чем все закончится. На невольничьем рынке могут сегодня оказаться обе. Евнух подошел к Нане и стал ее внимательно рассматривать. Одобрительно пробежался взглядом по пышной груди и бедрам, оценил густые черные волосы девушки, которые Анна тщательно расчесала, пока подплывали к Стамбулу. Потом бесцеремонно приподнял верхнюю губу Наны, чтобы увидеть ее зубы. И вдруг закричал:

– Ты что делаешь, шайтан тебя забери?!

Потому что Нана его укусила. Капитан с помощником переглянулись: начинается! Но девушка была так хороша, что евнух проворчал:

– Ведите их во дворец. Валиде решит, что делать с этой ненормальной. Руки ей для начала свяжите. А ты будешь брыкаться? – тяжело посмотрел он на Анну.

– Да зачем мне это, господин? – усмехнулась та. – Житье в гареме сладкое, работа легкая. А мужчин я бы век больше не видала. Нахлебалась.

– Ты подруге своей это внуши, – одобрительно сказал евнух. – Она, похоже, только тебя и слушает.

Анна обняла княжну за плечи и что-то зашептала ей на ухо. Нана опять притихла. С Анной было интересно, она рисовала занятные картинки и говорила то, отчего лицо начинало гореть, а низ живота наливался приятной тяжестью. А еще рассказывала о своей родине, о рынке, где людей продавали, как скот, о своих хозяевах. Для чего мужчины покупают молодых рабынь. И что с ними делают по ночам.

Сейчас Анна сказала, что это такая церемония: к жениху здесь ведут со связанными руками. Это знак покорности.

– Ты же хочешь стать царицей?

– Да, хочу, – кивнула Нана и послушно протянула руки.

Девушкам велели закрыть лица и цепочкой повели к воротам. Саид-ага перевел дух:

– Избавились, слава Аллаху! А теперь поднимай паруса, Махмуд, да поскорее отсюда! Я любой товар возьму на борт, и хоть на край света, лишь бы вечером меня здесь уже не было. Месяца через три, когда мы вернемся, о девчонке уже все забудут. И с меня не спросят. Долго она здесь не проживет. Либо спихнут какому-нибудь старому паше в жены, либо задушат. Не евнухи, так подружки. Или отравят. И трех дней не пройдет, как она себе врагов наживет полный дворец.

– Вы правы, господин, – кивнул помощник. – Поспешим отсюда, пока они не опомнились. С нас не спросили. Пускай в Батуми жалуются. Паша Абашидзе тот еще хитрец оказался.

Матросы забегали по палубе, готовясь к отплытию.

А во дворце Топкапы началась Новая Эра.

* * *

«Везучая эта Шекер Пара», – с ненавистью думала Кёсем-султан, стоя на открытой галерее под легким ветерком, который веял с моря, и глядя, как рабыни окружили толстую султаншу, наперебой стараясь ей угодить. Шекер Пара решила прогуляться в перестроенном этим летом внутреннем дворе гарема, ее опять беспрерывно мутило.

Она с завистью смотрела на смеющихся юных девушек, которые плескали друг в друга водой из фонтана, играли в какие-то свои игры, а порою уморительно делали вид, что тонут, хотя воды им едва было по плечи, и, закатывая глаза, призывали евнухов:

– Помогите… Умираю… Поцелуй султана меня оживит…

Ибрагима сегодня не было на балконе, откуда он любил наблюдать за своими сладкими «малышками», у султана опять разболелась голова. Шекер Пара с тревогой стала замечать, что ему гораздо хуже, а она опять оказалась не у дел. Приходится часами лежать в покоях, где все окна занавешены, и бороться с тошнотой, то и дело веля служанке подать медный таз.

Хорошо, что осень вошла в зенит, невыносимая жара спала, и теперь можно подолгу гулять в саду, когда боль в желудке утихает. Как сегодня, когда султаншу вырвало несколько раз подряд, но потом лекарша дала какие-то вонючие капли, и они вдруг помогли. А вот какие капли помогут от сердечной тоски? Умер ее сын, ее ненаглядный шехзаде, главная их с Исмаилом надежда. И если бы не новая беременность, сослали бы уже в Старый дворец или отправили в Эдирне, якобы для поправки здоровья. Чтобы благополучно там забыть уже навсегда. Но не обманула гадалка, порадовал и астролог, который настаивает на том, что падишах скоро женится. И у него родится еще один сын. Шекер Пара невольно погладила живот: это он, будущий султан.

Она поморщилась, когда раздался новый взрыв смеха. Как же они веселятся, эти девчонки! А вот ей не до веселья. Береги чрево, блюди султанскую честь. Веди себя, как положено супруге, матери возможного наследника трона, которого ты носишь. «Хоть бы это был сын!» – она задержала руку на животе и замерла, словно прислушиваясь. Мальчик, девочка?

Вода в бассейне уже была прохладной, но эти девчонки словно и не замечали. Радовались воле, свежему воздуху, да и султан сюда частенько приходил. Все знали, что его фаворитка опять беременна и что ей худо. Шекер Пара строго наказывала тех, кто разносил по дворцу сплетни, но золото легко развязывает языки, тем более султаншу так мутит, что ей дело сейчас только до себя. И сплетни ползут, будто ядовитые змеи, жаля Шекер Пара в самое сердце. Все знают о ее слабости, и о том, что она опять не бывает в спальне у мужа.

Шекер Пара с досадой подумала, что власть уплывает из ее рук, как и во время первой беременности, потому что Золотой путь теперь открыт, Ибрагим не терпит одиночества, особенно по ночам. Она наблюдала за резвящимися девушками, пытаясь угадать, которая же из них ее новая соперница. Даже не подозревая, что за ней, в свою очередь, наблюдает из галереи, стоя в тени, всесильная свекровь.

Они сторожили друг друга, две умнейшие женщины, уверенные в том, что в этом противостоянии и развернется главная борьба за власть, и еще не подозревая о том, что Топкапы накрыла огромная черная тень.

И их обеих победит безумие…

– Холодно, идемте, – Кёсем-султан, которая все время мерзла, передернула плечами. – Привезли уже новых рабынь?