Две дамы с попугаем

– Вот что, Алка, ты иди одна, а я тебя тут подожду, в лесочке. Что-то мне тут подозрительно. В случае чего тревогу подниму.

Алка неуверенно пошла к дому, постучала, потом открыла калитку. Надежда в это время обнаружила пень и устроила на нем наблюдательный пункт. На Алкин зов на крыльцо вышла женщина, которая даже отдаленно не напоминала жену директора фирмы. Лет ей было под пятьдесят, а может, и больше, Надежда издалека не разглядела, одета эта тетка была в старые тренировочные штаны и в старую мужскую рубаху, причем по летнему времени, рукава у рубахи были оторваны с мясом. На голове у хозяйки дачи была мелкая жиденькая «химия».

– Ошиблась, наверное, Алка, все перепутала, не та это дача, – сказала Надежда самой себе.

Со стороны дачи, между тем, раздавались громкие голоса. Кричала тетка, потом и Алка повысила голос. Она махала руками и показывала куда-то вверх, хозяйка дачи тут прямо завизжала:

– Толик!

На шум откуда-то из-за сараев выскочил тощий мужичок, лысовато-седоватый, в таких же как у жены тренировочных штанах. Очевидно, это и был Толик. Он унял визжавшую тетку, тихо поговорил о чем-то с Алкой и настойчиво повел ее к выходу. У калитки Толик широко повел в стороны руками и улыбнулся Алке на прощание, только лучше бы он этого не делал, потому что при улыбке стало заметно, что половины передних зубов у него нет, но не подряд, а через один, так что, улыбаясь, Толиков рот здорово походил на шахматную доску. Алка вышла из калитки с потерянным видом и, не заходя в лесочек за Надеждой, побрела по улице. Пригибаясь, Надежда бросилась наискосок и перехватила Алку на перекрестке, где их не было видно с дачи. В глазах у Алки стояли слезы. За все время знакомства их с Алкой с третьего класса, Надежда видела Алку плачущей раза три, не больше, причем последний раз это было лет десять назад на похоронах их общей школьной подруги, которая умерла скоропостижно и оставила троих детей. Была еще вчерашняя залитая слезами кошка, но Надежда была почти уверена, что вчера Алка работала на публику. Видно, очень уж достала Алку вся эта история с исчезновением мужа, если от обычного человеческого хамства глаза были на мокром месте.

– Алка, ты что, ну успокойся. Конечно, у тебя сейчас не самый лучший период, но реветь-то зачем?

– Слушай, я же не сумасшедшая, я же точно помню, что была именно на этой даче, я же три раза сюда приезжала! Дом большой, двухэтажный, сбоку башенка, там на тропинке корень. Я два раза об него спотыкалась!

– А они что говорят?

– Говорят, что знать не знают никакой Елены и Игоря Петровича, дача эта их уже много лет, никому они ее не сдавали, сами тут летом живут. Но я же помню даже окно той комнаты на втором этаже, я прошу по-хорошему, мол, посмотрите на подоконнике мой блокнот, я и уйду. Так эта тетка давай орать, потом Толик пришел, муж ее, со мной так ничего, но выпроводил, да ты сама видела. Господи, неужели я и правда рехнулась?

– Алка, спокойно, не распускайся. Сейчас пойдем вкруговую, вернемся опять в тот лесок, сядем на пенек и подумаем.

Они опять вернулись на Надеждин наблюдательный пункт, Алка достала сигареты.

– Осторожней ты, пожар не устрой, смотри, сушь какая стоит!

– А хоть бы и сгорела эта чертова дача! Издеваются ведь надо мной! – Алка была настроена очень агрессивно. – Послушай, ты меня много лет знаешь, могу я так все перепутать?

Надежда молчала, собираясь выразиться поделикатнее, чтобы не обидеть Алку. Насколько она знала, Алка всегда была женщиной здравомыслящей, но все же такие события в жизни кого угодно подкосить могут. Сначала находишь дома записку, что муж ушел к другой, потом сообщают об убитой собаке, потом выясняется, что муж уже полгода как поменял работу и работает теперь вообще неизвестно где. Такие события и поодиночке-то могут надолго выбить человека из колеи, а уж если все вместе, то запросто сдвинуться можно. Алка увидела ее смущенное лицо и рассвирепела:

– И ты тоже мне не веришь? От тебя уж не ожидала, подруга, называется!

В это время во дворе дачи возникло какое-то движение. Калитка отворилась и из нее бочком выскочил шахматнозубый Толик. Он что-то сердито выговаривал во двор, видно, доругивался с женой. Алка отодвинула Надежду и взгромоздилась на пень.

– Куда ты со своими горошками, – зашипела Надежда, – на весь поселок твои горохи видать!

– Куда ж мне деться?

– Хоть в канаву падай, только чтобы он тебя не заметил.

Толик, между тем, нервно оглядываясь, поспешил в сторону станции.

– Куда это он намылился? В магазин, что ли? Так с собой ни сетки, ни сумки. Уезжает в город?

– Вот что, – Надежда повернулась к Алке, – ты говорила, телефона на даче нету?

– Нету, по мобильнику звонили.

– Так похоже, что он на станцию звонить идет. Если бы уезжать, он оделся бы поприличнее, а так он только маечку надел, а штаны те же тренировочные. И с пустыми руками не поехал бы. Хоть лука пучок прихватил. Так, он меня не знает. Пойду-ка я за ним потихоньку, а ты сиди тут карауль, но не высовывайся, а минут через сорок выходи мне навстречу, только чтобы он тебя не заметил, когда возвращаться будешь.

Толик уже свернул на главную улицу поселка, Надежда бросилась за ним наискосок через лес, чуть не провалилась в канаву, потом выбралась на улицу и пошла, стараясь не упустить Толика из виду… Так они прошли почти два километра до станции, на сильно открытых местах Надежда пряталась за придорожные кусты. Вот показалась платформа, электричка в город только-только отошла, и не платформе никого не было. Толик, не выразив никакой досады, что электричка отошла, направился прямо к двум телефонам-автоматам, стоящим рядом в конце платформы возле туалета. Надежда ускорила шаг, посматривая искоса на шахматнозубого. Тот выскочил из будки, не пробыв там и секунды. Заскочил во вторую, бросился к окошечку билетной кассы, отошел оттуда, несолоно хлебавши и ту увидел Надежду, поднимавшуюся на платформу.

– Женщина, женщина! – Толик запыхался на бегу. – У вас жетона метро не найдется?

Расчет Надежды оказался верен. Один телефон работал только от жетонов, а метро было очень далеко от этой станции, по второму можно было звонить только по карточке. У Толика возникли проблемы.

– А вам зачем жетон? – подозрительно спросила Надежда.

– Позвонить.

– Ах, позвонить! Жетона у меня нет, но есть телефонная карта. Я могу вам дать один раз позвонить, а вы мне отдадите стоимость жетона.

Толик был согласен на все. Надежда, изображая из себя выжигу, направилась прямо за Толиком. Она сама вставила ему карточку и проследила, какой он набирал номер, правда, на двух последних цифрах он глянул на нее так выразительно, что пришлось отвернуться. Толик вернул ей карту и сделал знак отойти. Надежда скрылась в туалете. Дверь под буквой «Ж» была расположена почти рядом с телефонной будкой – весьма оригинально решение железнодорожного начальства. Стекла в будке были выбиты, Надежда прикрыла дверь неплотно и приникла ухом к щели. Автомат был неисправен, Толик громко кричал:

– Алло, алло, это я, из Рейволова, Толик! Приходила какая-то тут, в дом прямо лезла.

Толик помолчал, прислушиваясь. Надежда увидела в щелку, что лицо его было очень серьезно, даже испуганно. Из трубки несся крик, но слов было не разобрать.

– Зачем приехали? Огород поливать, вот зачем. Жара такая стоит. Мы с этого огорода всю зиму питаемся.

Толик еще послушал, потом резко сбавил тон.

– Понял, ничего не знаю, будем сидеть тихо, все понял.

Он повесил трубку, выругался и пошел обратно в поселок. Выждав несколько минут, Надежда вышла из своего укрытия, записала предполагаемый номер телефона на старом конверте и уселась в тени на лавочке, размышляя над цифрами. Через полчаса появилась Алка, сказала, что от Толика она спряталась в лесу и он ее не заметил.

– Вот послушай, Алка, он звонил по телефону, кому-то жаловался, что ты пришла и пристаешь к ним. А на него там ругались, зачем они сюда на дачу приехали. В общем, так. Дачу эту у них снимали. Твой Игорь Петрович или как он там на самом деле называется. Они тебя сюда специально возили, им нужно было тебя на ночь изолировать, они нарочно ждали, когда Пашка уедет, чтобы в доме никого не было. А мужа твоего похитили, я тебе говорила, может ты теперь поверишь!

– Тише ты, вон люди смотрят. Что же теперь делать?

– Думать, вот сейчас в электричке все сообразим.

Они сели в полупустую электричку, и Надежда показала Алке номер телефона.

– Вот что я успела записать, пока он меня не турнул. Только две последние цифры я не видела, а на слух определила: одна где-то посередине, 5 или 6, а другая или 9, или 0. Значит, получается у нас шесть номеров, если все комбинации перебрать. Сейчас запишем их все, приедем домой и будем звонить.

– Скажем какую-нибудь ерунду, только чтобы узнать, тот ли это номер, а потом как-то нужно будет узнать по номеру телефона адрес. И еще вот что, ты говорила, что они на тебя вышли, сославшись на старую приятельницу?

– Да, была такая Ира Стрельникова.

– Звони ей, может она что знает, кто такие эти люди.

Приехав в город, они прямо с вокзала позвонили по трем номерам. Два номера не ответили, то ли это были номера офисов, то ли люди просто в отпуске по летнему времени, по одному номеру пьяный голос послал их подальше. Выйдя из метро у Алкиного дома, они нашли еще один телефон-автомат. Надежда постукивала по трубке, создавая помехи, и говорила глухим голосом.

– Алло, алло, это я, из Рейволова.

– Ну и что? – поинтересовался мужской голос.

– Как – что? Она опять приходила, скандалила, грозилась милицией. Что нам делать?