Рассмеши дедушку Фрейда

Звонивший, видимо, истолковал ее реакцию по-своему, потому что виноватым голосом проговорил:

– Да, понимаю, вы могли обидеться, раз я не позвонил сразу. Но я был очень занят и не знал, когда освобожусь. Видите ли, я уезжал из страны и не знал, когда именно вернусь. Но вот я закончил свои дела и сразу вам позвонил.

«Выходит, это вариант номер два, – подумала Лола. – Тот, что не такой богатый, но зато и не такой противный. Что ж, голос действительно звучит довольно приятно, хотя это, конечно, еще ничего не значит…»

– Меня зовут Анатолий, – представился он. – Если вы не против, мы могли бы встретиться прямо сегодня. В каком-нибудь ресторане – на ваш выбор. Какую кухню вы предпочитаете – французскую, итальянскую, японскую?

– Ой, нет! – воскликнула Лола, снова вспомнив Эдуарда. – Сегодня я никак не могу!

– Тогда, может быть, завтра?

– Может быть, – уклончиво ответила Лола. – Я вам сама позвоню, ваш телефон у меня определился.

Она отключила мобильник и уставилась на собственное отражение, словно ждала от него умного совета. Отражение, однако, хранило молчание.

Тогда Лола подумала, что нужно немедленно посоветоваться с Пу И. Ее любимый песик редко давал хозяйке ценные советы, но он так преданно смотрел на нее своими круглыми выразительными глазками, что у Лолы сразу возникала какая-нибудь толковая идея.

Кстати, Пу И почему-то не встретил ее в дверях квартиры, как делал это всегда, и вообще до сих пор не показывался на глаза. Это было просто удивительно. Чем, интересно, он так занят, что не заметил возвращения хозяйки?

– Пу И, детка, иди ко мне! – позвала Лола ласково.

Пу И не показался. Более того, даже не отозвался на призыв хозяйки. Даже не подал голос!

– Пу И, паршивец, где ты прячешься? – крикнула Лола гораздо строже и выглянула в коридор.

Пу И видно не было. Более того, не было видно и Лени, только попугай Перришон вылетел из кухни, уселся на вешалку и хрипло выкрикнул, распушив перья:

– Пр-ривет! Пр-ривет! Мар-ркиз отчалил!

– Вижу, что отчалил, – надулась Лола. – Его дело, в конце концов, но ребенка-то зачем брать?

– В чем сила, бр-рат? – завопил попугай, услышав знакомое слово. – Ор-решков! Пер-риньке ор-решков!

Пу И нашелся на балконе. Он спокойно спал в своей корзинке на розовой шелковой подушке. Очевидно, заботливый Маркиз перед уходом вынес корзинку на балкон, чтобы песик подышал свежим воздухом.

– Мой дорогой, – умилилась Лола и пощекотала любимцу животик. Он с неудовольствием потянулся и высунул голову из корзинки. Попугай и тут успел – он уже сидел на перилах и с интересом посматривал вниз. Лола испугалась, что попугай улетит: в свое время он же улетел от кого-то и поселился у них в квартире только потому, что Лола, уходя, оставила открытую форточку. На дворе тогда стоял лютый февральский мороз, как только Перришон не схватил воспаление легких.

А теперь хоть и нежаркое, но все же лето, вдруг ему захочется полетать и он не вернется?

– Перринька, – ласково сказала Лола, – пойдем домой.

Попугай склонил голову набок и поглядел с подозрением. Лола подошла ближе и попыталась посадить птицу себе на плечо. У Лени это получалось легко, теперь же Перришон встрепенулся, захлопал крыльями и отошел по перилам подальше от нее.

– Что такое? – Лола попыталась дотянуться до упрямой птицы, но Перришон легонько тюкнул ее клювом. Было больно. Лола вспомнила, что там, на своей исторической родине, попугаи питаются плодами с тропических деревьев и, наверное, даже могут расколоть клювом спелый кокос. Она задумалась, что крепче – кокос или ее голова. Выходило, что голова. Но, с другой стороны, кокосов много, а голова у Лолы одна. Если сердитый попугай долбанет по ней клювом, мало Лоле не покажется. – И пожалуйста, – сказала она, – хочешь лететь – лети. Скатертью дорога!

Пожалуй, это была не самая подходящая к случаю поговорка, но Лоле было не до того, чтобы выбирать выражения.

Она ушла с балкона, нарочно громко топая, но тут же вернулась, чтобы подглядеть, как поведет себя блудная птица. Если в самом деле улетит, Ленька ей этого никогда не простит. Правда, что раньше у них с Перришоном были трения, правда, что больше всего на свете Леня любит своего кота. Но Перришону он тоже уделяет много внимания – учит новым словам, в основном иностранным, и часто выпускает из клетки, чтобы у попугая не развивалась гиподинамия.

Перришон топтался на перилах и с интересом смотрел вниз, во двор. Лола решила, что момент настал, но как только балконная дверь скрипнула, Перришон захлопал крыльями и перелетел на балкон к соседям. Лола схватилась за сердце и понеслась к соседке, которая, к счастью, оказалась дома.

Соседка Маргарита Степановна посвятила жизнь двум существам – мужу Вове и его хомяку Персику. Хомяк был ангорский, пушистый и страшно балованный. Вова души в нем не чаял, потому что хомяк заменял ему всех друзей и родственников, кроме жены. Лола подозревала, что, если бы хомяк мог сам чистить клетку и покупать себе свежие овощи и высококалорийный корм, жена Вове тоже бы не понадобилась. Но об этом следовало помалкивать, особенно сейчас.

Соседка открыла сразу. Отодвинув ее в сторону, что, надо сказать, было делом нелегким, Лола устремилась на балкон. Перришон восседал на жардиньерке и прекрасно смотрелся рядом с темно-розовой геранью. Клетка с хомяком стояла тут же, как видно, Персику тоже необходимо было дышать свежим воздухом.

– Боже мой! – Маргарита прижала руки к весьма впечатляющему бюсту. – Немедленно уберите вашу птицу! Персик может испугаться, а ему вредно волноваться, он и так нервный. Он может от стресса потерять аппетит!

– Не переживайте, Маргарита Степановна, – бросила Лола. – Это все же попугай, а не степной орел и даже не птеродактиль. Ничего вашему Персику не сделается.

– Пер-риньке ор-решков, – умильно проворковал попугай.

Лола едва не хлопнула себя по лбу. Чем с воплями носиться по лестничной площадке, надо было сразу же подманить пернатого негодяя орехами.

– Есть у вас фисташки? – спросила она.

– Не… не знаю. Может, его устроит сухой корм Персика? – неуверенно предложила Маргарита Степановна.

– Несите!

Увидев в руке хозяйки знакомый пакетик, Персик очень оживился. Увы, напрасно: лакомство пронесли мимо. Лола выхватила из рук Маргариты пакетик и заворковала не хуже Перришона:

– Ор-р-ешки, ор-решки!

Попугай склонил голову и уставился на Лолу хитрым глазом.

– Иди сюда, моя птичка! – надрывалась Лола.

Попугай сделал несколько неуверенных шажков. На жардиньерке было мало места – там ведь кроме попугая стоял еще горшок с геранью. Попугай вытянул клюв, Лола насыпала корм на ладонь и протянула ему. Перришон клюнул, Лола прыгнула вперед и схватила его за лапы. Попугай захлопал крыльями и заполошно заорал, спихнув вниз горшок с геранью, который ударил по клетке с хомяком, отчего открылся замок и распахнулась дверца.

Персик быстро оправился от потрясения и выскочил на свободу. Лола лежала на полу и крепко держала попугая за лапы, а он обзывал ее разными неприличными словами.

– Персик! – Маргарита Степановна закатила глаза. – Куда же ты?

– Ничего ему не будет, он с балкона не улетит, – успокоила соседку Лола и тут же пригрозила попугаю: – Шею сверну, мерзавец!

В ответ наглая птица больно клюнула ее в плечо. С трудом поднявшись, Лола доковыляла до гостиной и захлопнула балконную дверь. Попугай вырвался и уселся на спинку дивана, наблюдая за хомяком, который увлеченно подбирал с пола рассыпавшийся корм. Лола поглядела на попугая и поняла, что больше он в руки не дастся.

– Раскрываем все двери! – скомандовала она и подобрала с пола зазевавшегося Персика. – И гоним его шваброй!

Маргарита Степановна, которой надоели незваные гости, с энтузиазмом согласилась. Она махала шваброй и одновременно стучала ложкой о пустую кастрюлю – охота на попугая шла по всем правилам. Перришон взмахнул крыльями и полетел в прихожую, а оттуда на лестницу, но когда Лола уже праздновала победу, нахальная птица свернула вниз.

– Только не это! – простонала Лола.

Конечно, у консьержки, как всегда, дверь распахнута настежь, и Перришон вылетит во двор, а там его вовек не поймать.

Из двери их с Маркизом квартиры выглядывал любопытный нос Пу И. Кот Аскольд по обыкновению оставался в стороне – больше всего на свете он ценил собственный покой. Маргарита Степановна прижимала к груди хомяка, а больше ее ничто не волновало.

Перришон мелькнул на следующей площадке и вдруг уселся на лестничные перила, как будто силы внезапно оставили его. Потом он стал бочком, торопясь и спотыкаясь, взбираться по перилам. Лола было удивилась, но услышала знакомое пыхтенье и цокот когтей по ступенькам, которые все объяснили. По лестнице поднималось серое чудовище по имени Лесли. Его вид и размеры испугали даже такого прожженного типа, как Перришон. Стараясь сохранить остатки достоинства, попугай отступал медленно и с самым независимым видом. Лесли же, увидев незнакомую яркую птицу, двинулся вперед огромными скачками. Перришон решил, что жизнь дороже чести, и ракетой влетел прямо в раскрытую дверь.