Тройные неприятности

– Как что? Уходить отсюда, пока не поздно! Не хочешь же ты вломиться в чужую квартиру?

– Что значит – вломиться? Вломиться – это если дверь взломать, а дверь и так уже открыта. Мы просто войдем…

– И не думай! Как это можно?!

– А вдруг ему стало плохо? Вдруг ему нужно вызвать врача? Может быть, он там лежит, одинокий и беспомощный, а мы вот так уйдем? А иначе почему у него дверь открыта?

– Ой, Катька, хитришь! Надеешься там свою Мамбазимбру найти?

– Мамбазимбра – это не она, Мамбазимбра – это он! – заявила Катерина и решительно вошла в квартиру номер десять.

Ирине ничего не оставалось, как войти следом за подругой.

В квартире было полутемно – ее окна выходили в глухой двор-колодец, и шторы на них задернуты. И еще в этой квартире стоял какой-то странный запах, кисловатый и неприятный.

На тумбочке недалеко от входа Ирина увидела телефонный аппарат. Трубка с него была снята и лежала рядом, издавая глухие короткие гудки.

«Понятно, почему телефон был занят», – поняла Ирина и положила трубку на рычаг.

– Катька, ты где? – окликнула она подругу, которая ушла вперед. – Ну что, есть там кто-нибудь?

– Пока никого не вижу, – громко отозвалась из комнаты Катерина. – Ой, да вот же он где!

– Кого ты там нашла? – Ирина вошла в комнату. – Хозяина?

– Да нет, что ты, это мой Мамбазимброчка!

Катерина стояла перед столом, прижимая к груди увесистый сверток, запакованный в плотную желтоватую бумагу.

– Ну, раз ты его нашла, пойдем скорее отсюда! – заторопила ее Ирина, крайне неловко чувствовавшая себя в чужой квартире. – Как ты будешь объясняться, если сейчас вернется хозяин?

– Да, пойдем, конечно, пойдем, – кивнула Катька и вдруг истошно вскрикнула.

– Что, что такое? – Ирина бросилась на помощь подруге. – Что с тобой случилось?

– Вон… вон там… – Катерина застыла, прижимая к себе Мамбазимбру, и указывала пальцем на что-то, чего Ирина не видела из-за громоздкого комода, занимавшего чуть не полкомнаты.

– Что там? – Ирина испуганно проследила взглядом в указанном направлении и увидела торчащие из-за комода мужские ноги в полосатых носках. Одна нога была в темно-серой домашней войлочной тапке, со второй ноги тапка свалилась. Сердце бешено заколотилось, Ирина по инерции сделала еще несколько шагов и увидела дядечку, который подвозил их накануне на своих «Жигулях».

Водитель лежал на полу в спокойной и расслабленной позе, уставившись широко открытыми глазами в потолок. Он был одет в потертые, вылинявшие джинсы и тельняшку, и на этой тельняшке с левой стороны груди расплылось большое темное пятно.

– Что же это? – растерянно прошептала Катерина. – Это ведь кровь? Правда, Ирка? Это у него кровь? Он что – мертвый?

Ирина опомнилась. Она сбросила с себя оцепенение, схватила Катьку за локоть и потащила ее прочь из страшной квартиры. Катерина пыталась оказывать слабое сопротивление и тихо бормотала:

– Ему нужно помочь… ему нужно помочь… может быть, вызвать «скорую»… нужно помочь…

– Ничем ты ему не поможешь! – прикрикнула на нее Ирина, выскакивая во двор и волоча за собой вяло переставлявшую ноги Катерину. – Ты что – не видела? Он мертвый!

– Мертвый? – недоверчиво переспросила Катька.

– Мертвее не бывает!

– А что… что с ним случилось?

– Катька, не придуривайся! Ты отлично видела, что он застрелен! Застрелен – ты понимаешь?

– Застрелен? – как эхо повторила Катька. – С чего ты взяла?

– Да что ты, правда, убогую изображаешь! – Ирина разозлилась, но, покосившись на подругу и увидев, что у той на рыжих ресницах дрожат слезы, понизила голос: – Катька, его застрелили. Рана на груди, и этот запах в квартире… это пахло порохом!

Они обошли дом и вышли на безлюдную улицу Воскобойникова. Ирина осознала, что бежит, и перешла на шаг.

– Ну и влипли мы с тобой! – проговорила она наконец, отдышавшись и покосившись на подругу.

– А что? – растерянно переспросила Катерина. – Почему влипли?

– Соседка нас видела… мы еще квартиру у нее спрашивали, так что она явно нас запомнила. А тетка такая вредная, ее хлебом не корми, только бы кому-нибудь напакостить…

– Но ведь он уже был мертвый, когда мы пришли…

– Попробуй это кому-нибудь докажи! И все из-за твоей дурацкой Мамбазимбры! – Ирина раздраженно покосилась на сверток в плотной желтой бумаге.

– Мамбазимбра – это он, а не она! – машинально поправила подругу Катерина.

– Можно подумать, нам от этого легче!

– Кто же его убил? Грабитель?

– Вряд ли. У него в квартире и брать-то, по-моему, совершенно нечего… хотя наркоманы готовы убить человека за какую-нибудь ерунду, лишь бы им на дозу хватило…

– Ну вот видишь! – подхватила Катерина, едва поспевая за подругой. – Может быть, и правда наркоманы…

– Вряд ли, – повторила Ирина. – Во-первых, ты заметила – в квартире ничего не тронуто. Если бы это были грабители, они бы все перерыли, чтобы найти деньги и дорогие вещи. Потом, грабители не стали бы его убивать, они бы его допрашивали, чтобы узнать, где он все прячет.

– А может, он их застал в своей квартире, они его и убили!

– Тогда он лежал бы около самых дверей или по крайней мере лицом вперед, как будто он только что вошел, а он-то лежал спиной к окну… И потом, самое главное – пистолет.

– А что пистолет?

– У наркоманов пистолет вряд ли был бы, а серьезные бандиты не стали бы связываться с этим небогатым дядькой.

– Ну, короче, к чему ты, интересно, клонишь? Что его убили из-за моего Мамбазимбры? Тогда почему же они его не взяли?

– Действительно, почему? – Ирина усмехнулась. – Ну хоть разверни его, покажи, из-за чего мы так рисковали!

– Лучше уж дома. – Катерина неожиданно покраснела. – На улице как-то неудобно… могут не так понять…