Священный крест тамплиеров

– С приключениями? – ахнула Леонида. – Да ты знаешь, что твой автобус взорвался вчера на семнадцатом километре? Народу погибло – ужас сколько! Мы же думали – ты там была! По всем каналам – и по телевизору, и по радио об этом твердят!

Эва почувствовала, что ей нечем дышать. Вот как будто вдруг выкачали из кабинета начальника весь воздух. И в этом вакууме они находятся все трое. Она видела, как шевелятся тонкие губы Леониды Павловны, а потом очень кстати явившаяся Светка брызнула на нее водой из бутылки.

Стало легче. Эва осторожно вздохнула, выпила воды и спросила хрипло:

– Авария?

– Подозревают теракт, – снова Леонида вылезла вперед начальника, – а нам сообщили, что ты погибла.

– Как это? – Эва соображала с трудом.

– А вот так, – теперь влезла Светка, – место – твое, я же сама тебе билеты заказывала, сумку нашли с документами и труп женский! Ой! – Она закрыла рот рукой и вытаращила глаза.

– Милашкина! – рявкнул наконец опомнившийся начальник. – Выйдите! Выйдите немедленно! И вы, Леонида Павловна, тоже. У нас конфиденциальный разговор будет.

Светка пожала плечами и вышла, покачивая бедрами, отчего казалось, что колибри на платье машут крылышками. Леонида одарила начальника оскорбленным взглядом и тоже вышла.

– Слушаю вас! – сказал начальник.

– Ну-у… Понимаете, я отстала от автобуса на заправке…

Ужасно неудобно было рассказывать про ненормальную девицу, которая приревновала ее к своему хахалю, поэтому Эва придумала, что ей стало плохо и она задержалась в туалете. А автобус уехал, потому что водитель торопился доставить пассажиров к метро, чтобы те успели на последний поезд.

– Меня подвез случайный водитель, он поехал в объезд, сказал, большая авария на шоссе, а оказалось… – Эва почувствовала, что выпитая вода просится наружу, а заодно и утренний кофе.

– Вот что, Стрижева, – строго сказал начальник, – дело очень серьезное. Если это теракт, а скорей всего так оно и есть, то не просто полиция с этим делом разбираться станет. Это – дело спецслужб. Мне уже дали понять, что все так и есть. Значит, я обязан поставить их в известность, что вы живы-здоровы. А как уж там получилось – можете мне не объяснять, это вы там у них и расскажете. Все в подробностях – отчего задержалась, как получилось, что на вашем месте другая женщина ехала – они все выяснят. Это их работа. Люди-то погибли. Вон, последние сведения, – он кивнул на стоящий в углу телевизор, – пять трупов, да еще сколько раненых. Страшное дело!

Со Светкой столкнулись в туалете.

– Эвка, может, тебе кофейку? – искательно спросила Светка.

– Да отстань ты! – буркнула Эва.

До нее вдруг дошло, что если бы не психованная девица на заправке, ее полусгоревший труп валялся бы сейчас в холодильнике морга. Выходит, нужно той девке в ножки поклониться?

Эва наклонилась к раковине и стала плескать в лицо холодную воду. Светка стояла рядом с бумажным полотенцем.

– Ну у тебя и морда, – сказала она, – похоже, что мужик побил.

– Да отстань ты, наконец! – уныло проговорила Эва, не было сил ругаться.

Впрочем, Светка сказала не со зла. Она мигом смоталась за косметикой и предложила свои услуги. Тем более что встреченный ею в коридоре начальник сказал, что дозвонился кое-куда, сообщил о новом повороте событий и Эву вызывают к трем часам по такому-то адресу, повестку с курьером пришлют прямо в офис.

Нечего было и думать идти в серьезную организацию с такой физиономией, так что Эва отдалась в умелые Светкины руки.

– Много тона не клади, – говорила она, – и губы не так ярко, не на тусовку иду…

– Да не говори под руку, все будет в лучшем виде!

Открылась дверь, и появилась Леонида Павловна.

– И как не стыдно! – накинулась она на них. – У людей несчастье, а они тут красоту наводят!

Светка открыла было рот, чтобы ответить достойно, но Эва ткнула ее кулаком в бок. Леонида поджала тонкие губы, потопталась немного рядом и ушла.

Эва подошла к мрачному зданию из серого камня, открыла тяжелую дверь, вошла в вестибюль. Вестибюль был просторный и внушительный. Эва почувствовала себя маленькой и ничтожной, как муравей, случайно заползший в Пантеон или в Большой зал филармонии. Ко всему прочему, она вспомнила о кое-как замазанных синяках и ссадинах на лице и подумала, как это выглядит со стороны. Хотя Светка старалась, надо отдать ей должное.

Рядом со входом в стеклянной будке сидел охранник. К его будке была прикреплена табличка с грозной надписью:

«Предъявляйте пропуск в открытом виде».

– Пропуск! – продублировал эту табличку охранник. При этом он взглянул на Эву строго и неодобрительно.

«Все ясно! – подумала она. – Наверняка макияж стерся и синяки проступили!»

На улице было ужасно жарко, Эва буквально сварилась в маршрутке.

– У меня нет пропуска! – проговорила Эва дрожащим, неуверенным голосом. – У меня только вот эта повестка! – И она протянула повестку охраннику.

Тот просмотрел какой-то список, сделал в нем пометку и вернул повестку Эве:

– Третий этаж, комната триста восемнадцать.

При этом на лице охранника было неприязненное выражение, мол, моя бы воля, я бы тебя и близко не подпустил.

Эва поднялась на третий этаж, пошла по коридору. Навстречу ей попалась какая-то девица, скользнула по Эве равнодушным взглядом – и вдруг в ее глазах равнодушие сменилось удивлением и презрением.

Все ясно, она разглядела синяки на Эвином лице!

Эва замедлила шаги и тут увидела справа дверь с женским силуэтом. Она подумала, что нужно поправить макияж, прежде чем идти к следователю. Ведь первое впечатление – самое главное, а какое впечатление она произведет на него со своей побитой физиономией?

Она толкнула дверь, вошла в туалет. Внутри никого не было, и Эва устремилась к зеркалу.

Да, случилось именно то, чего она боялась! Синяк проступил сквозь слой тональника и расцвел всеми цветами радуги! Немудрено, что охранник так на нее пялился!

Она достала косметичку и принялась замазывать следы того ужасного инцидента на заправке.

И тут за дверью послышались приближающиеся шаги и женские голоса.

Эва испуганно метнулась к свободной кабинке и спряталась в ней.

Она сама не знала, чего так испугалась – может быть, просто не хотела, чтобы ее застали за тем, как она замазывает синяки. Не хотела еще раз увидеть в глазах незнакомых женщин презрение. Но теперь ей оставалось только сидеть тихо, как мышь.

Судя по голосам, в туалет вошли две женщины.

– Моего-то сегодня просто не узна-ать! – говорила одна из них, сильно растягивая слова. – Прямо как будто пра-аздник у него!

– А что так? – отозвалась другая с ленивым интересом, больше чтобы поддержать разговор.