Охота на гиену

– Это я, тетя Надя, Сергей. Дверь открылась сразу же.

– Заходи, опять небось голодный…

– Да неудобно, теть Надя, Сан Саныча беспокоить, мне бы хлебца взаймы.

– Заходи, нет его пока, сегодня до одиннадцати у него лекции. Заходи, поешь хоть один раз в день нормально.

Сергей шагнул в квартиру к соседке, с которой знаком был уже лет пятнадцать, с тех пор как въехала к ним в дом по обмену молодая женщина с девочкой. Мать с тетей Надей подружилась сразу же, наверное, много общего у них было: обе разведенные, остались с детьми. А он на тети-Надину дочку, эту кнопку с косичками, сначала и внимания не обратил, разница у них была в шесть лет, а потом как-то встретил на лестнице шестилетнюю Алену с расквашенным носом, всю зареванную, стало жалко ее ужасно.

Малолетних Алениньгх обидчиков он нашел и научил уму-разуму, и с тех пор стал Алену опекать. Потом прошло время, он вырос, в армию ушел, и письма ему писали все втроем: мать, Алена и тетя Надя. Когда он вернулся, учиться пошел, новые друзья, девушки, потом женился, и все закрутилось. Алена в это время потихоньку выросла и как-то сразу выскочила замуж, а он даже на свадьбе не был, в командировке несколько месяцев проболтался. Он тогда все время в командировки ездил, чтобы дома не видеть, как мать с женой ссорятся. Мать Нинку сразу невзлюбила. Сначала-то не показывала этого, старалась ладить ради него, а потом пошли у них раздоры. Нинка, конечно, виновата, лишний раз не промолчит.

Мать ему как-то сказала: ты для нее, для Нинки, перевалочный пункт, пока она что-то лучшее не нашла. Это она про то, что Нинка из провинции и за него вышла из-за прописки. Он тогда наорал на мать, до сих пор стыдно, а теперь, выходит, права мать была.

А мать после того скандала как-то поскучнела, все молчит, а потом вдруг собралась отдыхать в деревню, сказала, к подруге школьной. Поехала, да там и осталась жить, оказалась, что не подруга это, а старый друг ее, давно они не виделись, а встретились случайно. Только один раз потом мать приехала, вещи забрала и сказала, что они там в сельсовете расписались. Уже несколько лет так живут, мать в тамошнюю школу устроилась математику преподавать, ее с руками оторвали – еще бы, заслуженная учительница! Теперь по утрам школьный автобус прямо возле их дома останавливается, и директор то дров привезет, то еще чего-нибудь. Очень мать там уважают, а пока она работает, муж по хозяйству управляется.

Недавно мать звонила, наверное, тетя Надя написала про их с Нинкой развод, он, Сергей, ее спрашивает, как, мол, живете, а она сразу: вам бы так жить!

Пока он так раздумывал и мыл руки, Надежда поставила на стол в кухне тарелку с мясом и тушеными овощами, положила салат, отрезала хлеба. Сергей ел, поглядывая по сторонам.

– Что так смотришь, кухню мы отремонтировали и занавески новые.

– А, то-то я смотрю, светлее как-то стало.

Убрав пустую тарелку, она налила ему стакан крепкого чаю с лимоном и отрезала здоровенный кусок домашней ватрушки. Пока он не спеша пил чай, она сидела напротив, собираясь с духом, потом решилась:

– Что, с Нинкой-то вы разъехались?

– Да, она на развод подавать будет.

– А Максимка где?

– Пока у тещи находится, – отвернулся Сергей.

– Видела Нинку тут третьего дня, за вещами она приезжала.

– Одна приезжала? – встрепенулся Сергей.

– А ты будто не знаешь, что не одна. Был с ней какой-то хмырь на иномарке.

– На «тойоте»? Хмырь-то был на «тойоте»?

– А по мне хоть на «мерседесе», я их не различаю!

– Ну ты, тетя Надя, даешь, «тойоту» от «мерседеса» отличить не можешь.

– Да зачем мне это? Ты лучше вот что скажи, у вас там опять аврал, что ты домой через два дня на третий приходишь?

– Да у нас все время аврал, сама знаешь, как сейчас с преступностью.

– Новое дело, что ли?

Сергей замялся.

– Теть Надя, знаешь ведь, что не положено.

– И ты меня знаешь, – рассердилась Надежда, – разве я когда-нибудь трепалась? Расскажи уж, даром, что ли, кормлю тебя.

– Очень ты криминалом интересуешься, лучше бы телевизор смотрела.

– В жизни интереснее. Так что за новое дело?

– Можно сказать, что новое, это кроме всех старых. – Он покрутил головой. – Убили директора школы, прямо в ее кабинете. Утром нянечка вошла в кабинет, а она там лежит ножом зарезанная, и на ней роза красная и записка «С днем рождения!».

– А что, у нее действительно день рождения был?

– Вот именно, как раз в этот день, это кто-то ее так поздравить решил. А кабинет был снаружи заперт, с замком все чисто, никто никого подозрительного не видел, нянька клянется, что из дверей вечером никто не выходил, а на саму няньку думать смешно – это старушка, божий одуванчик.

– Ой, Сережа, тебе ли удивляться. Да в школе можно неделю по пустым классам и коридорам прятаться, никто не найдет. Ты же, можно сказать, вырос в школе!

– Завтра пойду туда на месте разбираться, меня только сегодня на это дело бросили.

Сергей заметил, что Надежда беспокойно ходит по кухне, то посматривает на улицу из-за занавески, то подходит к входной двери.

– Ты что, тетя Надя, беспокоишься? Придет, никуда не денется.

Надежда смутилась.

– Да я так, привыкла Алену высматривать по вечерам, вот и…

Ну, тетя Надя, привыкла она Алену высматривать, да Алена уже пять лет здесь не живет! Стесняется признаться, что ждет не дождется своего Сан Саныча, соскучилась за день.

Сергей вздохнул.

– Эх, меня бы кто так ждал!

– Не горюй, Сережа, какие твои годы, найдешь себе…

– Да, они сейчас все хотят на «тойотах» ездить.

Надежда махнула рукой.

– Да брось ты, жить ведь не с «тойотой», а с человеком.

Она вгляделась в темноту за окном.

– Ой, идет вроде.

– Ну я пойду, спасибо, тетя Надя, за ужин.