Дар бессмертия

Дмитрий Алексеевич в глубокой задумчивости поднялся по ступенькам и вошел в просторный холл. Показалось или нет, что портье, выдавая ему ключ, поглядел на него как-то странно, словно за его привычной профессиональной любезностью таилось некоторое беспокойство и озабоченность?

Старыгин рассеянно поблагодарил служащего и решил, что пока рано делать какие-то выводы. Он еще не определил для себя, насколько серьезны назревающие события. Если его снова ожидают опасные приключения, то следует смотреть в оба и опасаться каждого встречного.

Вроде бы ничего не настораживает… Обстановка была самой обычной – огромный отель бурлил, как потревоженный муравейник.

В коридоре третьего этажа было тихо. Ковровая дорожка заглушала звук шагов. Старыгин сунул ключ-карточку в прорезь замка, но не успел повернуть дверную ручку, потому что дверь вдруг отворилась. Дмитрий Алексеевич по инерции шагнул в номер и слишком поздно сообразил, что не надо было этого делать. В голове у него словно внезапно разорвалась граната, и после слепящего света наступила кромешная тьма.

Через некоторое время Старыгин ощутил себя валяющимся на ковре в гостиной своего двухкомнатного номера. Он открыл глаза и увидел прямо перед собой пыльный след мужского ботинка. Стараясь не застонать, Дмитрий Алексеевич повернулся и сел. Голова, как ни странно, не болела, только окружающие предметы не хотели оставаться на своих местах, а прыгали и двоились. Старыгин не стал возмущаться по этому поводу, он сидел тихо и терпеливо ждал, когда же вещам надоест своевольничать и они успокоятся. Он оказался прав: скоро все в комнате, а вернее, у него в голове встало на свои места, и, выждав еще некоторое время, Старыгин осторожно перенес себя на диван. Отдышался немного и оглядел номер.

Как он и предполагал, в комнате все было перевернуто вверх дном. Ясно, что побывал здесь не обычный вор – тот бы аккуратненько прочесал номер в поисках денег и ценностей, а в данном случае искали нечто иное. Дмитрий Алексеевич пожал плечами: у него нечего было брать. Бумажник с паспортом, кредитной карточкой и небольшой суммой наличными на непредвиденные расходы он носил с собой. Он не турист и потому, собираясь на конференцию, не взял с собой ни фотоаппарата, ни видеокамеры. Одежда? Это смешно! Но, однако, вор безусловно побывал в его номере: об этом говорили перерытые и разбросанные вещи, а также удар по голове. Вот именно – Старыгин вернулся не вовремя, раньше срока, и его «приложили», чтобы он не задержал злоумышленника. Или не опознал его.

Морщась, он ощупал голову. Крови не было, но на затылке набухала большая шишка. Надо приложить что-нибудь холодное…

Но когда он захотел добраться до холодильника, все предметы в комнате снова словно взбесились и принялись скакать вокруг него, как ведьмы на шабаше.

– Вот только не хватало мне сотрясения мозга! – сказал Старыгин вслух.

Голос был чужой – высокий и хриплый. В районе макушки ворохнулась боль – сначала тихонько, как бы примериваясь, потом она осмелела и принялась терзать голову, как хищник терзает свою жертву.

Удалось дотянуться до телефона, и через десять минут в его номере оказались перепуганный менеджер, сухая подтянутая женщина в белом халате и немолодой полноватый тип в мешковатом пиджаке, с пышными усами. Менеджер суетился и прижимал руки к сердцу, мешая испанские и английские слова.

У них приличный отель, и никогда ничего такого не случалось…

– Уж будто… – скривился Старыгин. – По-вашему, я все выдумал?

Сообразив, что упрямого клиента никак не удастся убедить в том, что он сам себя двинул по голове и потом в помутнении рассудка разбросал вещи, менеджер поскучнел и отошел в сторонку, отдав Старыгина на растерзание врачу.

Именно на растерзание. У докторши оказались резкие, властные движения и жесткие руки. И нрав, надо полагать, был такой же. Она бесцеремонно ощупала Старыгину голову, причем, не примериваясь, сразу ткнула в самое больное место – так, что он не смог сдержать стона, – усмехнулась и сказала, что ничего страшного не видит. Конечно, будет синяк, так под волосами его незаметно. И вообще, пациент должен благодарить Бога, что имеет отличную шевелюру, будь он лысый, все могло бы кончиться гораздо хуже. Потом она поводила перед глазами Старыгина сухим пальцем, похожим на школьную указку, растворила в стакане шипучую таблетку и дала ему выпить, присовокупив замечание, что все прошло бы и так. Чтобы поскорее избавиться от этой садистки, Дмитрий Алексеевич сказал, что чувствует себя неплохо.

Боль в голове и правда отступила – от злости или помогла шипучая таблетка. Сознание прояснилось, все предметы прочно стояли на своих местах. И тогда к Старыгину подступил полноватый мужчина в мешковатом пиджаке, представившийся детективом из службы безопасности отеля.

Он осведомился, что пропало из вещей, и Дмитрий Алексеевич, с трудом перебрав дорожную сумку, сообразил, что исчезли только его водительские права. Он не носил их с собой, потому что никуда не собирался ездить. Конференция проводилась тут же, в отеле, по городу он передвигался пешком или на такси.

Однако именно сейчас права ему были необходимы, поскольку в Ронду можно добраться только на автомобиле.

– Сеньор уверен, что не потерял права где-нибудь в другом месте? – осторожно спросил усатый.

К тому времени они в номере остались одни, и Дмитрий Алексеевич, весьма спокойный, образованный и культурный человек, не выдержал. Глядя в глаза детективу, он высказал, куда он хотел бы послать его самого, садистку-врача, идиота-менеджера, а также весь персонал отеля в полном составе. Фраза была произнесена по-русски, но усатый в общих чертах понял, хотя языка не знал.

– Чем я могу вам помочь? – осведомился он.

Старыгин помолчал, собираясь с мыслями. Черт его знает, зачем они взяли его права? Может, так просто, а может, уже пронюхали, что он собирается ехать в Ронду, и решили затруднить ему задачу? Кто такие «они», он предпочел пока не уточнять. Одно ясно: ни о какой случайности в данном случае не может быть и речи. Здесь вам не дешевая итальянская гостиница, где могут произойти подобные вещи. Это солидный респектабельный отель, тут в номерах не воруют. То-то менеджер глядел так мрачно, словно у него любимая канарейка сдохла, и этот, усатый, тоже пытается спустить дело на тормозах.

– Послушайте, – Старыгин внезапно решился, – вы ведь, если не ошибаюсь, бывший полицейский?

– Допустим, – нахмурился усатый, – а в чем, собственно, дело? Думаю, полицию привлекать не стоит, все не настолько серьезно, мы сами тут в отеле прекрасно разберемся.

– Не сомневаюсь, – Дмитрий Алексеевич улыбнулся не слишком любезно, так, чтобы его собеседник убедился в обратном, – однако хочу предложить вам… некоторый компромисс.

– Слушаю вас, сеньор, – усатый взглядом выразил все, что он думает о беспокойных русских, с которыми вечно происходят разные истории.

– Я не стану поднимать шум – просто забуду об этом прискорбном инциденте. В конце концов, голова заживет, у меня ничего ценного не пропало, а водительские права я восстановлю на родине – поверьте, там это будет гораздо проще. А взамен вы, пользуясь своими прежними связями, выясните для меня некоторые вещи… Не волнуйтесь, – Старыгин замахал руками, видя, что усатый нахмурился, – ничего секретного или криминального! Просто я хочу узнать, что случилось с одним моим старым другом. Мне сказали, что он погиб этой зимой в горах. Я бы хотел узнать, как это произошло.

Усатый оглядел разоренный номер, потом перевел взгляд на Старыгина, демонстративно державшегося за голову, и согласился. Он спросил имя и год рождения его знакомого, после чего вышел в другую комнату, чтобы поговорить по телефону.

Дмитрий Алексеевич потратил это время на то, чтобы кое-как собрать вещи. Вернувшийся усатый был мрачен.

– Дело весьма сомнительное, – заговорил он, – тело сеньора Мендеса нашли в его доме через несколько дней после смерти. Телефонная связь там не работает, раз в неделю приходит женщина из ближней деревни для уборки. Вот она и вызвала полицию, когда очнулась.

– То есть? – Старыгин поднял брови.

– Полиция не распространяла эту информацию, и это можно понять… Тело вашего друга было буквально растерзано, у него фактически не было лица… Женщина от неожиданности и ужаса упала в обморок.

– Господи, помилуй! – Старыгин резко вскочил с дивана, отчего затылок отозвался сильнейшей болью. – Да кто же это сделал?!

– Определенно можно сказать, что не человек, – ответил детектив, – скорее всего, хищный зверь. Но какой? Никто не знает. Волков у нас в горах уже давно нет, хотя в последнее время, после того как уничтожили «железный занавес», дикие звери пошли через образовавшийся коридор из Восточной Европы.

Старыгин вспомнил, что слышал эту историю. Оказывается, «железный занавес» – это вовсе не аллегорическое выражение: в горах и лесах по границе стран Варшавского договора действительно была построена двойная высокая изгородь из колючей проволоки, да еще под током, так, чтобы ни человек, ни зверь пройти не могли. Таким образом, дикие звери тоже оказались заложниками коммунистического режима. И только когда стену сломали в некоторых местах, волки из Румынии пошли в Австрию, а медведи из Венгрии – в Альпы, а может быть, и в Пиренеи… Впрочем, помнится в Пиренеи их завезли специально.

– Но какой, скажите, человек в здравом уме запустит в дом дикого зверя? – сам себя спросил усатый. – В общем, дело о смерти вашего друга так и осталось не раскрытым. Сеньор удовлетворен моим рассказом?

Сеньор тотчас уверил усатого детектива, что полностью удовлетворен и не имеет ни к отелю, ни к нему лично никаких претензий.

Через два дня Дмитрий Алексеевич с удивлением обнаружил, что жестокая докторша была права, утверждая, что ничего страшного с ним не случилось. Голова не болела и не кружилась, и даже шишка на затылке рассосалась.

Конференция благополучно завершилась, и за это время никто его не побеспокоил.

Старыгин решил ехать в Ронду не на такси, а на автобусе. В стаде туристов можно если не затеряться, то хотя бы не бросаться в глаза. Он без труда пристроился к очередной экскурсии.

Комфортабельный автобус уже стоял возле крыльца отеля, и шумные немецкие туристы занимали свои места. Старыгин пробрался по узкому проходу между сиденьями, устроился на свободном месте возле окна. Тут же рядом с ним плюхнулась полная рыжеволосая немка неопределенного возраста, в бирюзовых шортах и оранжевой футболке, обтягивающей обильные телеса. Она шумно приветствовала Старыгина по-немецки, затем по-английски. Дмитрий Алексеевич вежливо, но сдержанно ответил и отвернулся к окну – он был не в том настроении, чтобы поддерживать разговор.

Его соседка не отступила. На смеси всех европейских языков она принялась допытываться, откуда Старыгин родом и давно ли он пребывает в Малаге. Дмитрий Алексеевич ответил, что он в Малаге четвертый день (что соответствовало действительности), а родом он из Албании (он надеялся, что уж албанского-то языка его соседка не знает и это избавит его от дальнейших расспросов).

Соседка действительно на какое-то время умолкла, переваривая полученную информацию. Наконец она боязливо поинтересовалась, что такое Албания и где она расположена.

– В Европе, любезная фрау! – ответил Старыгин.

– Фрейлейн, – ответила соседка, кокетливым жестом поправив рыжеватые волосы.

К счастью для Старыгина, автобус выехал из города, и гид, высокий худощавый испанец с завязанными в конский хвост черными волосами, завел бесконечный рассказ о достопримечательностях, простиравшихся по обеим сторонам дороги и ожидавших туристов в течение их непродолжительного путешествия.

За окнами автобуса проносились терракотовые холмы, покрытые бесконечными оливковыми рощами. Столетние деревья, словно высаженные по невидимой линейке, ровными рядами тянулись до самого горизонта, точнее, до тающих в золотистой дымке гор, окружавших прибрежную равнину Коста дель Соль.

Соседка Старыгина, немного послушав гида, утратила к нему интерес и снова повернулась к Дмитрию Алексеевичу.

– А как у вас в Албании обстоит дело с охраной окружающей среды? – осведомилась она на ломаном английском.

– Что? – удивленно переспросил Старыгин. – А, с охраной среды… прекрасно, с этим у нас все прекрасно!