Завещание крестоносца

Мать была женщиной привлекательной и умела делать так, чтобы ее пристрастие к алкоголю не было заметно. Она никогда не пила в компании подружек, не принимала приглашения малознакомых мужчин посидеть в ресторане или кафе. На мужчин вообще не смотрела. Со всеми держалась ровно и приветливо, приглашения неизменно отклоняла вежливо, но твердо, так что человек уходил, не обидевшись и понимая, что ничего ему не светит. Один коллега сказал ей о своих чувствах прямо: дескать, она ему давно нравится, но пока была замужем, он и в мыслях ничего не держал. А теперь, мол, просит выйти за него замуж, он давно уже все для себя решил. Мама сказала Але, что даже растерялась и отказала как-то неуверенно.

А мужчина этот однажды подкараулил Алю и, все ей рассказав, попросил помощи.

– Но отчего же ты не хочешь хотя бы попробовать? – уговаривала Аля мать. – Годы-то идут, а человек вроде вполне приличный.

– Когда встретишь свою любовь, ты меня поймешь, – ответила мать. – У женщин нашей семьи такая судьба – любить одного-единственного мужчину. У меня все уже было – самое настоящее, так зачем же мне еще что-то?..

– Да затем, – не выдержала Аля, – что жизнь-то продолжается! Тебе же только сорок два года! По-твоему, лучше торчать вечерами дома с бутылкой?

Мать ничего не ответила, только посмотрела с рассеянной улыбкой. Але стало ужасно ее жалко, и больше они к этому разговору никогда не возвращались.

А мать потихоньку спивалась. Теперь она пила по вечерам уже не два бокала, а больше. И не сухого вина, а дешевой бормотухи. Выглядела гораздо хуже, и по утрам Але с трудом удавалось ее добудиться и отправить на работу.

Коллеги, разумеется, обо всем догадывались и держали на работе исключительно из жалости. Потом пришел новый начальник, и мать уволили. Она пыталась устроиться по специальности, но ее никуда не брали.

Теперь она пила не только по вечерам, но и днем, завела знакомых, таких же, как она, и Аля боялась уходить из дома – еще обворуют алкаши проклятые, унесут последнее, из дома не в чем будет выйти.

Они начали ругаться. Вернее, ругалась только Аля, а мать слушала с рассеянной улыбкой и невпопад говорила об отце. Средств не хватало, Аля едва закончила школу. Правда, на выпускной мать расстаралась: добыла денег, и платье у Али было не хуже, чем у подружек.

А с осени она пошла работать, потому что мать совершенно перестала интересоваться жизнью дочери. Без образования брали только в продавцы, причем с улицы в приличное место было не устроиться. Как-то Аля умудрялась не попадать в неприятности: на нее не навесили недостачу, не подвели под статью. Хозяева попадались относительно приличные, одна дама даже оплатила ей месячные курсы. Потом, правда, магазин продала, и пришлось увольняться.

Мать умерла в сорок шесть лет от пневмонии. Как сказал врач, организм у нее был очень ослаблен и не мог бороться, антибиотики не помогли. Когда закончились печальные хлопоты (очень помогли коллеги с бывшей маминой работы), Аля осознала, что осталась совершенно одна.

К тому времени она работала продавщицей в магазине бижутерии, и хозяйка там была такая зараза, что поискать. Девочки в магазине сразу Алю предупредили, что у хозяйки относительно молодой муж, который охоч до молоденьких блондинок, и велели быть начеку. Аля только пожала плечами – для чего тогда ее взяли на работу?

Мужа хозяйки Аля увидела очень скоро – мордатый мужик с маленькими свиными глазками и пивным животом. Он окинул Алю наглым хозяйским взглядом и отвернулся. Але тогда было не до того – мать как раз забрали в больницу, она работала на автопилоте, нотации хозяйки слушала вполуха.

На следующий день после похорон вышла на работу, все равно торчать дома было невозможно. А после смены ее подкараулил муж хозяйки, предложив подвезти на машине. Аля дико взглянула на него и понеслась к метро. Дома достала бутылку коньяка, оставшуюся от поминок, и сделала прямо из горла несколько глотков. Подействовало мгновенно, едва хватило сил добраться до кровати.

Так продолжалось несколько дней, потом ее встретил тот самый мамин коллега, который предлагал в свое время матери выйти за него замуж. И встретил в тот момент, когда муж хозяйки снова предлагал Але подвезти ее с работы.

Она так устала от всего, что готова была согласиться, – хоть в метро не придется толкаться. Алексей Иванович крупно поговорил с назойливым мужиком, взял Алю за руку и посадил в свою машину.

– Теперь меня уволят, – вздохнула она, хотя на самом деле ей было все равно.

Алексей Иванович привез ее домой, напоил чаем и посоветовал срочно менять свою жизнь. Аля оглядела кухню его глазами – гора грязной посуды в раковине, пустые бутылки на полу, несвежие полотенца, переполненное мусорное ведро – и заплакала.

– Ничего, ты молодая, все наладится, – сказал он и погладил ее по голове.

После чего положил на стол деньги, собранные сотрудниками, и добавил, что если Аля потратит их на секретарские курсы, он устроит на работу в свою организацию. В память о маме. Аля согласилась.

Алексей Иванович съездил с ней в магазин, пригрозил стерве-хозяйке, чтобы не вздумала недоплатить Але денег при увольнении и чтобы перестала подкладывать девчонок под своего муженька, а то как бы не нарваться ей на серьезные неприятности. Никогда ведь не знаешь, на кого попадешь, – может, у девчонки брат боксер или сосед по площадке в полиции работает.

Очевидно, он все угадал правильно, потому что хозяйка не стала заедаться и на прощание прошипела:

– Если так о своей доченьке беспокоитесь, то дали бы ей приличную профессию.

– Учту, – кивнул Алексей Иванович.

Аля тогда подумала, как было бы хорошо, если бы мать все-таки вышла за него замуж: и сама была бы жива, и Але было бы не в пример легче. А еще лучше, если бы встретила Алексея Ивановича еще раньше, тогда у Али был бы отличный отец. Потому что родной просто перестал присылать деньги, как только ей исполнилось восемнадцать. Ни звонка, ни письма, ни подарка. Аля даже не знала номера его телефона, чтобы позвонить, когда мать умерла. Да она и не собиралась этого делать.

Да, как здорово сложилась бы их с мамой жизнь, если бы не злополучная карма…

«Не хочу, – подумала Аля тогда, – не желаю никакой кармы. Это все неправда, что судьбу нельзя изменить. Изменить можно, надо только взять себя в руки».

Она окунулась в учебу, завела новых друзей, приоделась, сделала в квартире генеральную уборку и даже переклеила обои в прихожей. Квартирка была крошечная, в старом пятиэтажном доме, отец в свое время выменял ее на комнату в коммуналке.

Одна комната вообще без окна и узкая, так что когда Аля просыпалась, ей казалось, что она лежит в ящике письменного стола. Другая комната хоть и с окном, зато неправильной формы, и расставить там мебель было проблематично. Однако все же отдельная квартира. В своем прощальном письме отец упомянул и об этом – дескать, ухожу и оставляю тебе с дочерью квартиру. Это был единственный раз, когда он упомянул об Але.

Аля закончила курсы секретарей, но не пошла работать в бывшую мамину организацию, ей не хотелось, чтобы Алексей Иванович ее опекал. Ей хотелось чувствовать себя взрослым, самостоятельным человеком. Алексей Иванович все понял правильно и не обиделся.

Она нашла работу по объявлению в интернете и через месяц встретила Германа.

В ресторан «Три пескаря» Алена вошла за пятнадцать минут до назначенного времени.

Сразу же за дверью ее встретила девушка-метрдотель.

– У вас забронирован столик?

– Нет, у меня назначена встреча… – Алена назвала время.

– Тогда будьте любезны, посидите в баре, вас пригласят.

Бар находился слева от входа, основной зал ресторана, разгороженный на отдельные кабинки, – справа.

Алена села к стойке бара, где кроме нее сидели еще пять человек – пара лет сорока, двое парней хипстерского вида и молодая блондинка, хорошенькая, но заурядная, с внешностью грустной куклы, забытой хозяевами на даче. Она явно нервничала и то и дело оглядывалась на дверь, словно кого-то ждала. Глядя, как блондинка кусает губы, Алена готова была поспорить, что она едва сдерживает слезы.

Впрочем, ее ничуть не волновали чужие переживания, она думала, как бы не упустить хорошую работу. И вообще, ей никогда не нравились люди, которые не умеют скрывать свои чувства. Глядя на эту блондиночку, всякий тут же поймет, что у девушки неприятности, причем личного характера.

Тут Алена поняла, что критикует совершенно незнакомую девицу, которая не сделала ей ничего плохого. У нее самой неприятности – служебные, переходящие в личные. Запросто можно квартиры лишиться, так что не в ее положении злопыхать.

– Что я могу вам предложить? – раздался рядом приятный бархатный голос.

Она подняла глаза и увидела бармена – молодого мужчину с выразительными темными глазами. В ухе у него была гарнитура мобильного телефона.

– Кофе, пожалуйста. Капучино.

– Вам положить корицы?

– Нет, спасибо, не люблю корицу.

– Может быть, добавить какого-нибудь ликера?

– Нет-нет, только молоко!

Ликеров Алена не любила, а на ореховый у нее была аллергия. Как и на сами орехи.

Бармен кивнул, отвернулся и через минуту поставил перед ней чашку с пышной шапкой кремовой пенки. Алена поблагодарила его, пригубила ароматный напиток и взглянула на часы – до назначенного времени оставалось пять минут.

Бармен насторожился, к чему-то прислушиваясь, затем проговорил своим приятным голосом:

– Сергея и Константина приглашают в третью кабинку.

Хипстеры соскочили с табуретов и удалились в ресторан.

В бар вошел еще один мужчина.

Когда он появился в дверях, кукольная блондинка вздрогнула и напряглась, но разглядев его, снова успокоилась и вернулась в режим ожидания. Все ясно – ждет знакомого. Да не просто знакомого – близкого человека. А он все не идет. А может, и вообще не придет, уж больно у нее расстроенный вид. Но Алене ее было совсем не жаль. Подумаешь, хахаль бросил. Алене бы ее заботы!

Мужчина подсел к барной стойке и тоже заказал капучино, но согласился на ореховый ликер. Алена отодвинулась подальше, но это не помогло. Когда перед ее соседом поставили чашку, она почувствовала приторный ореховый запах – и началось…

Она закашлялась, глаза покраснели, в горле запершило.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Алена выскользнула в туалет, умылась, привела лицо в порядок. На все ушло минут десять, не больше. В последний раз взглянув на себя в зеркало, она заторопилась обратно, чтобы не прозевать приглашение.

Аля с тоской уставилась на свой остывающий кофе. Что ж, давно пора посмотреть правде в глаза. Герман ее покинул. Оставил. Бросил. Бросил, как ненужную вещь. Бросил, не утруждая себя объяснениями и выяснениями отношений. Как всегда в их семье мужчины бросали женщин. Бабушку. Маму. А теперь и Алю.

Судьба. Карма, черт ее побери.

Аля встретила Германа почти два года назад. Точнее, один год, одиннадцать месяцев и восемнадцать дней. Скоро будет круглая дата.

Не будет, тотчас же поправила она себя, не будет никакой круглой даты.

Она увидела его, когда в маршрутке возвращалась с работы, и хоть мама и предупреждала, в первую минуту ничего не поняла. Просто загляделась на то, как мужчина перебегает дорогу и машет руками водителю.

Торопился, зажимая плечом мобильный телефон. В одной руке у него был портфель, в другой – подарочный пакет, в котором лежало что-то большое и неудобное. Передвигался он довольно неловко, едва не выронил пакет, и, видя, что маршрутка уезжает, огорченно выругался. Очевидно, тот, с кем он говорил по телефону, принял ругательство на свой счет, потому что мужчина растерялся и быстро затараторил оправдания. При этом попытался прижать руки к сердцу, но выронил портфель, который шлепнулся прямо в лужу.

Маршрутка притормозила на перекрестке.

– Подождите! – неожиданно для себя крикнула Аля. – Там мужчина бежит.

Водитель подождал, мужчина подобрал портфель, забрался в маршрутку и плюхнулся на сиденье рядом с Алей. С портфеля брызнуло грязью на ее светлую юбку.

– Простите! – всерьез огорчился мужчина. – Ну что за день сегодня такой, с утра неприятности начались! Машина не завелась, пока в автосервис дозвонился – на работу опоздал. Попался на глаза начальнице, она велела мне за подарком ехать. Отвык от общественного транспорта, да еще погода сегодня ужасная…

– Ничего, – улыбнулась Аля и протянула ему салфетку: – Вот, возьмите…

Мужчина поднял глаза и коснулся ее руки. И тогда Алю как будто ударило током. Она вздрогнула и поняла, что перед ней – он, единственный и неповторимый. Герман потом ей признался, что тоже сразу обратил на нее внимание.

Он вышел вместе с ней, взял ее телефон и побежал на работу.

Аля же два дня жила, словно сомнамбула, пока он не позвонил. То есть она знала, что он позвонит, потому что с судьбой невозможно спорить, просто ожидание было невыносимо.

В первый же вечер он пришел к ней домой. На втором свидании выяснилось, что остаться не может, потому что у него есть жена. И дочка. Дочка не его, а от первого брака жены, но он привязался к этому ребенку. С женой они живут плохо, и если бы не девочка, давно бы развелись, но он боится, что тогда жена не позволит ему видеться с ребенком, а у него нет никаких прав.

Аля не слишком вслушивалась в слова, ей нравился его негромкий вкрадчивый голос. Ей все в нем нравилось – мягкие руки, взгляд серых глаз, манера поворачивать голову, как будто к чему-то прислушиваясь. Ведь она встретила своего единственного, так какая разница, женат он или нет. Все равно он будет с ней, с Алей, от судьбы не уйдешь. Она знает свою судьбу, свою карму.

Почти год все было прекрасно. Герман часто бывал у нее, говорил, что у них с женой дело идет к разводу. Однако по прошествии года Аля стала задумываться. Ей хотелось жить вместе, выйти за него замуж, родить ребенка, чтобы была настоящая семья. Да хотя бы подружкам его показать, ходить куда-нибудь вместе, друзей общих завести!

На ее робкие вопросы он отвечал, вздыхая, что сейчас у него очень трудный период, что с женой все никак не разобраться, потому что она человек очень сложный, да еще и на работе не все гладко. Отвечал ласково, просил прощения, обнимал и гладил по голове. Говорил, что нужно подождать еще немного, и все у них наладится.

Успокоившись, Аля засыпала в его объятьях. А когда просыпалась, его уже не было рядом.

Так прошло еще несколько месяцев.

А потом позвонил Алексей Иванович. Он изредка позванивал Але, поздравлял с праздниками, с днями рождения, но не навязывался, понимая, что его забота не слишком нужна. Тактичный человек.

На этот раз у него было предложение. Его хороший знакомый, занимавшийся гостиничным бизнесом, открывал новый отель в Новгороде. Алю, если подучится, могли взять туда на работу. Оклад побольше, чем секретарский, а поработав там год, можно будет просить перевода в Петербург или в Хельсинки, где тоже есть отели этой сети.

– Ты ведь одна совсем, – говорил Алексей Иванович, – долго ли секретарем тебя продержат? Годы-то идут, нужно как-то в жизни устраиваться.

– А я, может, замуж выйду! – обиделась Аля. – Меня муж будет содержать!

– Это, конечно, неплохо, – согласился он, – однако профессия и в замужестве не помешает. Мало ли как жизнь повернется? Муж работу потеряет, разорится, заболеет, другую найдет. Опять же, каждый раз у мужа на тряпки денег просить тоже несладко. Так что давай, соглашайся.

Аля понимала, что Алексей Иванович прав, и надолго задумалась. Отчего-то разговоры с ним всегда действовали на нее здраво. Так, может, и правда изменить свою жизнь? Она действительно совсем одна, ведь Герман ей вовсе не муж, а любовник. Причем любовник, который вовсе не горит желанием ее содержать. Да от него грошового подарка не дождешься, если на то пошло! К ужину бутылку вина не принесет, к чаю – коробку конфет!

Аля тут же замерла в ужасе. Что она делает? Как может так думать? Ведь это же он, ее судьба, ее карма…

Карма… Это слово решило все, слишком свежи были воспоминания о маминой погубленной жизни.

«Не хочу, – подумала Аля, – не хочу такой судьбы, как у мамы».

И рассказала обо всем Герману. В первый раз за все время их знакомства разразился жуткий скандал. «Ты не смеешь на меня давить! – кричал Герман. – Уж не знаю, кто посоветовал придумать такую историю, но ничего у тебя не получится. У меня сейчас трудный период, и я все должен решить сам, торопить себя я не позволю. Это моя жизнь, а ты пытаешься влезть в нее грязными сапогами».

Аля пыталась возражать: мол, она ничего не придумала, что ей действительно предложили такой вариант, но Герман не слушал ее оправданий. Когда кричал, голос у него становился высоким и надтреснутым, сам он был весь красный, и пот струился по лицу.

В конце концов, соседка постучала по батарее. Аля сказала, что она и полицию может вызвать. Герман притих и ушел, на прощание хлопнув дверью.

После его ухода Але стало ужасно плохо.

Что она наделала? Собственными руками оттолкнула любимого мужчину, свою судьбу. Она была готова побежать за ним и умолять его остаться, да если нужно, и на колени посреди улицы упала бы. Что ей посторонние люди? Только бы он не ушел!

Аля выглянула в окно, увидела, как Герман садится в свою машину, и крикнула не очень громко, помня о противной соседке:

– Вернись! Герман, вернись!

Но он не услышал, даже не поднял голову, чтобы в последний раз взглянуть на ее окна, газанул и уехал.

Аля вспомнила мамины слова: «Что же тут роптать? Это судьба. Как судьба захочет, так и будет».

Как ни странно, такое отношение ей помогло. Мать приняла уход отца безропотно, а Але руки на себя наложить, что ли?

Она согласилась с Алексеем Ивановичем, что пора ей менять работу, и подала заявление об уходе.

И вот однажды, когда она уже понемногу готовилась к отъезду, пришел Герман с огромным букетом цветов. Просто позвонил в дверь и сказал, что Аля права, что они непременно должны быть вместе, что без Али он не мыслит своей дальнейшей жизни и еще много замечательных слов.

В первый раз он остался у нее на всю ночь.

Аля, конечно, одурела от счастья и позвонила Алексею Ивановичу. Тот был недоволен, однако ей было все равно. На работе, конечно, нашли человека на ее место, но Алю и это не волновало, ведь Герман предложил ей выйти за него замуж. Вот как только оформит развод, так сразу и пойдут в загс.

Потом он уехал в командировку, потом закрутился с делами. Аля твердо спросила, когда же он решит свои проблемы. С работы она уволилась, ей скоро не на что будет жить. Герман подумал и пригласил ее в ресторан «Три пескаря».

– Это будет наша помолвка. Посидим, обговорим дальнейшие планы. И вообще… – Он таинственно улыбнулся, и Аля поняла, что он купил кольцо, и ей стало жарко от счастья.

И вот теперь, нарядившись как дура, она уже сорок пять минут сидела в ресторане, а Германа все не было.

Он не придет, это точно. Он ее бросил. По телефону не отвечает, а потом вообще сменит номер. Но Аля не станет за ним гоняться. Раз уж судьба такая, что тут поделаешь…

– Алену Кортневу просят пройти в четвертую кабинку! – объявил бармен.

Аля встрепенулась. Она не ослышалась? Ну да, это ее фамилия – Кортнева. И тут же в душе расцвел огромный бутон счастья. Герман решил сделать ей сюрприз!

Вот сейчас она войдет в четвертую кабинку, а там… Стол накрыт в три стекла – икра, шампанское, разные деликатесы, экзотические фрукты. Герман ждет ее с улыбкой, играет музыка. Он подойдет к ней и скажет: «Дорогая, будь моей женой! Ты согласна?» «Конечно, согласна», – прошепчет она, потому что от неожиданности лишится голоса.

Герман посмотрит на нее ласково и махнет рукой официанту, который будет скромно стоять в уголке. Тот откроет шампанское, разольет по бокалам и исчезнет. А Герман подаст ей бокал, попросит закрыть глаза и выпить до дна. И она сделает вид, что ни о чем не догадывается. А ведь он положит на дно бокала кольцо. Так что пить надо осторожно. Интересно, какое будет кольцо? Золотое, это понятно. А вот с каким камнем? Неужели с бриллиантом?

Да господи, тут же опомнилась Аля, какая разница! Хоть самое простенькое золотое колечко. Важно то, что это их помолвка, и теперь они будут вместе.

– Госпожа Кортнева, пройдите в четвертую кабинку! – повторил бармен.

– Иду! – сказала Аля, выходя из бара. – Иду!

Перед дверью четвертой кабинки она остановилась, прижав руки к колотившемуся сердцу. Через несколько минут вся ее жизнь засверкает яркими красками. Уйдут тоска и одиночество, все изменится.

Аля толкнула дверь, шагнула в кабинку. И улыбка счастья начала сползать с ее лица. Вместо накрытого стола и сияющего Германа, она увидела незнакомую женщину. Впрочем, стол был, только девственно чистый, лишь перед женщиной стояла пустая чашка из-под кофе. Незнакомка была немолода, то есть перешагнула уже сорокалетний рубеж и годы свои не скрывала. В черных волосах, скрученных в тугой узел, змеились седые пряди. Темные яркие глаза смотрели внимательно и недобро.

Аля остановилась у двери и совершенно некстати вспомнила сказку, которую мама читала ей в детстве: про некоего Булата-молодца, который верой и правдой служил царю. Но однажды царь его предал, и от этого Булат-молодец по колено стал каменным.

Сейчас Аля чувствовала, что ноги ее стали каменными, и сдвинуть их с пола не было никакой возможности. Голова, однако, оставалась ясной, и в эту секунду Алю озарило. Женщина, сидящая перед ней, – не кто иная, как жена Германа. Неужели он прислал ее вместо себя, а сам побоялся встретиться с Алей, чтобы окончательно выяснить отношения?

– Здравствуйте, – сказала женщина без улыбки. – Это вы Кортнева?

– Да, я, – машинально ответила Аля. – Но как…

– Проходите и присаживайтесь, – пригласила женщина, – тут мы спокойно поговорим.

Аля хотела сказать, что ей совершенно не о чем разговаривать с женой Германа. Раз он ее бросил, то выяснять она ничего не хочет, все и так ясно.

А вдруг все задумала она, эта злыдня? Говорил же Герман, что у его жены сложный характер. Так вот что он имел в виду! Она не хочет отпускать его к Але, а когда он объявил, что уходит навсегда, взбеленилась и решила мстить? Вдруг она убила его, а теперь пришла убивать Алю?

Она потрясла головой, чтобы изгнать ужасные мысли. Немного полегчало. Нет, пожалуй, насчет убийства Германа – это перебор. Это уже из области фантазий.

– Садитесь же! – повторила женщина. – Нам нужно многое обсудить.

Аля вдруг почувствовала, что у нее совершенно нет сил сопротивляться, и села к столу.

– Кофе? – нелюбезно предложила женщина.

– Нет-нет, лучше воды!

– Сейчас принесут. А пока… – Женщина достала столовый нож и начала медленно покачивать его перед глазами Али. – Смотрите внимательно…

Алена осторожно потянула носом воздух. Ореховым ликером не пахло, к счастью, ее сосед уже допил свой кофе и ушел. Не было и кукольной блондинки. Дождалась, значит. Или поняла, что никого не дождется, и ушла.

Алена села на прежнее место и взглянула на часы. Прошло уже пять минут после назначенного времени встречи. Она забеспокоилась. Вдруг эта женщина, что говорила с ней по телефону, помешана на точности? Надо же, из-за дурацкого орехового ликера она может упустить свой шанс!

– Простите, – обратилась она к бармену. – Никто не спрашивал Алену Кортневу?

– Спрашивали, – ответил тот с вежливой улыбкой.

«Ох, как нехорошо получилось! – подумала Алена. – Первая встреча очень важна, и если я произвела впечатление ненадежной, неаккуратной женщины, которая не может вовремя прийти на встречу, могу потерять эту работу…»

– Давно спрашивали? – озабоченно переспросила она.

– Минут семь назад, – ответил бармен. – Ее пригласили в четвертую кабинку, и она сразу ушла…

– Кто – она? – удивленно переспросила Алена.

– Как – кто? Вы ведь спросили меня про Алену Кортневу?

– Ну да, но это…

– Вот она и ушла. Та женщина, которая сидела вот здесь, – бармен кивнул на табурет, который совсем недавно занимала блондинка, напоминающая забытую на даче куклу.

– Ничего не понимаю. Этого просто не может быть… – пробормотала Алена.

– Почему же? – Бармен удивленно поднял брови. – Ее пригласили – она и пошла. Хотите еще чего-нибудь?

– Нет, спасибо… – Алена положила на стойку деньги, соскользнула с табурета и еще раз уточнила: – Вы говорите, в четвертую кабинку?

– Ну да, в четвертую. – В глазах бармена появилась настороженность.

Он хотел что-то сказать, но Алена чуть ли не бегом направилась в зал ресторана. Когда нужно, она умела действовать быстро.

Наверняка случилось какое-то недоразумение.

Бармен не мог ошибиться: позвали ее, Алену Кортневу, но блондинка со своими кукольными мозгами все перепутала и отправилась вместо нее в четвертую кабинку…

Но в таком случае недоразумение сразу же разъяснилось бы, и блондинка должна была вернуться. Почему же ее нет?