Тайное сокровище олигарха

Они пролетели через отделы женской одежды насквозь, потом пошла обувь. И тут Лола, оглянувшись, заметила его – киллер несся за ними огромными скачками, размахивая пистолетом с навернутым на ствол глушителем. Лола успела еще подумать, что глушитель теперь ему совершенно ни к чему, потому что чуть ли не весь Гостиный Двор наблюдал такую любопытную картину: двое бегут куда-то что есть сил, причем женщина прижимает к груди пакет с чем-то визжащим, а за ними летит страшный мужик с пистолетом.

Леня пропустил Лолу вперед, выскочил из отдела обуви, опрокинув напоследок целую стойку. Ботинки и сандалии посыпались на невезучего киллера, он споткнулся, притормозил, раздался выстрел… Девушки-продавщицы завизжали, Леня поднажал, догнал Лолу, схватил ее за плечо и направил к лестнице.

– Вниз, – прошипел он, – скорее вниз, на первый этаж, там полно народу, он не станет стрелять!

Лола и сама уже поняла, что нужно торопиться. Она крепче прижала Пу И к груди и рванулась вперед.

На лестнице торговали летними шляпами. Леня на бегу схватил одну, с розовой лентой. Продавщица, толстая тетка, успела выскочить из-за прилавка только к моменту появления преследовавшего парочку человека Хорька. Она заорала и попыталась схватить его за руки. Он отбился без труда, просто ударил ее, не глядя, и попал в рыхлый живот. Бедная тетка осела на пол молча, как куль с мукой. Но все же этот эпизод задержал бандита на несколько секунд, и Лола с Маркизом успели проскочить на первый этаж и слиться с толпой. Леня нахлобучил Лоле на голову дурацкую соломенную шляпу с розовой ленточкой, а сам вытащил из кармана синюю бейсболку. Немного изменив таким образом внешность подручными средствами, они, насколько возможно быстрее, пробежали по длинному, заполненному людьми помещению первого этажа, проскочили мимо одного выхода, потом мимо другого, и только через третий Маркиз рискнул выбежать на улицу. Киллер безнадежно отстал, и парочка пошла обычным шагом, почти не торопясь. Пу И замолчал в пакете, и Лола забеспокоилась еще больше. Но Леня не разрешил ей даже посмотреть, что там с песиком.

Они проходили мимо автобусной остановки, как раз подъехал маршрутный автобус. Толпа осадила его – на Невском всегда так! Маркиз ловко пропихнул Лолу к ступенькам, подсадил, какая-то тетка заорала, что поля Лолиной шляпы «мешают ей жить», и Леня наступил ей на ногу, отвлекая огонь на себя. Тетка открыла было рот, собираясь выкрикнуть что-то вовсе уж не цензурное, но поглядела Лене в глаза и передумала.

Их притиснули к задней стенке, и тут Лола сняла шляпу и бросила ее пассажирам под ноги. В такой толчее шляпу смяли мгновенно, никто и не заметил. Маркиз спрятал свою верную бейсболку в карман. Лола умоляюще поглядела на Леню и запустила руку в пакет.

– Он без сознания! – вскрикнула она.

– Замолчи немедленно, – зашипел Леня, – не смей привлекать к нам внимание! Молчит Пу И – и слава богу!

– Больше всего ты обрадуешься, если он вообще умрет! – бросила Лола и обиженно отвернулась.

Леня вырвал из ее рук пакет с Пу И и начал проталкиваться к выходу.

Преследовавшего их в Гостином бандита нигде не было видно. Они вышли, и Лола завертела головой:

– Куда мы теперь?

– Молчи и делай что велят, – приказал Маркиз, – и не думай, что я так просто прощу тебя это самоволие. Сказал же – никаких контактов с животными! А ты вообще обалдела – назначила свидание этой… Кумпарсите…

– Энгельсине, Энгельсине Софроновне, – грустно поправила его Лола, – значит, они ее все-таки выследили. Ленечка, куда мы пойдем? Мне в туалет надо, и Пу И тоже…

– Начинается! – вздохнул Маркиз. – Ох уж эти бабы, вечно им куда-то надо! Иди за мной и не отставай! – Он раскрыл пакет и заглянул внутрь. Пу И лежал тихо-тихо, но Маркиз заметил хитрый полураскрытый черный глаз.

– С твоим волкодавом все в порядке! – сообщил он Лоле. – Он просто придуривается, на жалость бьет…

Дальше началась сумасшедшая гонка. Леня чуть ли не волоком тащил Лолу проходными дворами, заходил в парадную через один вход, выходил через другой; один раз им пришлось перелезать через чугунную решетку; один раз они поднялись до самого чердака, прошли по нему, причем Лола здорово расчихалась от пыли; затем Леня раскрыл маленькую железную дверцу, и они выбрались на крышу. Крыша, к счастью, оказалась довольно ровной, Леня крепко держал Лолу за руку, так что они пересекли ее без потерь; залезли в слуховое окно чердака – уже другого дома – и спустились вниз, причем вышли кварталов за пять от того места, где начали свое путешествие по Петербургу Достоевского. Именно так можно было охарактеризовать эти трущобы, мимо которых Леня вел Лолу, безошибочно в них ориентируясь.

– Ленечка, – Лола невольно зажмурилась, выйдя на солнечный свет, – куда это мы попали?

– А ты разве не узнаешь? – рассмеялся Леня. – Это же Апраксин переулок, здесь живет Зинаида Викентьевна, к ней мы сейчас и пойдем.

– Ой, – Лола недоверчиво оглядывалась по сторонам, – а ведь и правда! Ты так ловко заметал следы, что я и не узнала это место.

– Я же здесь вырос, знаю каждый уголок, – напомнил ей Леня.

Здесь, в Апраксином переулке, жил когда-то маленький Леня, тогда еще Марков, а не Маркиз. Большой семье их в свое время дали трехкомнатную квартиру на окраине, в спальном, как его называли, районе, а здесь, в Апраксином переулке, осталась доживать свой век старая Ленина бабка. Когда же бабка со временем отошла в мир иной, оставив комнату Лене, он не стал ее продавать. В квартире на тот момент осталась из их старых соседей только Зинаида Викентьевна – одинокая интеллигентная старушка, которую Леня по старой памяти жалел и подкармливал. Лоле пришлось несколько раз бывать в той дремучей коммуналке, и она привязалась к старушке, особенно потому, что та просто обожала Пу И. Песик платил Зинаиде Викентьевне такой же горячей привязанностью.

– Ленечка, это же здорово! – Лола неподдельно обрадовалась. – А Зинаида здорова?

– Давно я тут не был, – покаянно сказал Маркиз, – уж и не знаю, как она. Но, с другой стороны, если бы я был здесь недавно, то нам нельзя сюда было бы сейчас прийти.

Зинаида оказалась жива-здорова и очень им обрадовалась. Она была в огромной квартире одна, потому что остальные обитатели, оказавшись в этой дремучей коммунальной квартире, мечтали только о двух вещах: как можно меньше находиться в этой квартире и как можно быстрее отсюда съехать, и поэтому все время работали.

Второй старожил коммуналки – потомственный алкоголик дядя Гриша – в данное время находился на принудительном лечении, куда определил его сердобольный племянник. Не перевелись еще на свете добрые родственники! Правда, сам дядя Гриша так не считал.

Зинаида Викентьевна тут же поставила на плиту чайник с отбитой эмалью. Был у нее и новый, электрический фирмы «Тефаль» – подарок Маркиза на прошлый Новый год, но тот чайник она держала в комнате и пользовалась им очень редко – боялась короткого замыкания.

Лола пошарила по шкафам, нашла кое-какие свои вещички, брошенные тут за ненадобностью, и повеселела. Зинаида в это время хлопотала над Пу И. Песик, вынутый из пакета, лежал на диване и стонал.

– Как похудел! – причитала старушка. – Просто не узнать ребенка!

Лола ткнула Маркиза кулаком в бок – вот видишь! А ты, мол, не верил…

Зинаида пыталась скормить Пу И паровую куриную котлетку. Не открывая глаз, песик откусил кусочек и отвернулся.

– Пуишечка, детка! – хором закричали Лола и старушка. – Съешь котлетку! Она диетическая!

Не в силах больше смотреть на такое вопиющее безобразие, Маркиз ушел в свою комнату. Через минуту Лола, повинуясь его мысленному призыву, появилась на пороге.

– Лола, у нас мало времени… – начал он.

– Я знаю, – перебила его Лола, роясь в шкафу, – раз Пу И в надежных руках, я спокойна. Зинаиде я могу его доверить, Пу И ее любит. И я в полном твоем распоряжении.

– Если бы я еще знал, что делать! – уныло признался Леня.

– Как что? – Лола сделала вид, что удивилась. – Сейчас нам нужно проследить за той девицей, с доберманом… Это ведь именно она выбросила из окна мелкого жулика Мику. Я знаю, где она работает, и домашний адрес тоже знаю. Зовут ее Елена Ферапонтова.

– Трудолюбивая девушка, – оживился Леня, – мало того что трудится боевиком у Хорька, так еще и секретаршей подрабатывает.

– Неправильно рассуждаешь, – серьезно заметила Лола, – секретаршей она работает, а боевиком – подрабатывает! Работа эта у нее разовая, от случая к случаю, а так – она всегда при деле. Мало ли кто из соседей поинтересуется – где работает, сколько получает? А у нее уже ответ готов – секретарем, мол, там-то и там-то. А сама взяла начальника в оборот, он у нее и пикнуть не смеет. Так что, если ей уйти понадобится в рабочее время, – это всегда пожалуйста! Еще и прикроет директор-то, скажет, что по делу ее отправил.

– Ты откуда все эти подробности знаешь? – удивился Леня.

– Здравствуйте, пожалуйста! Я же с уборщицей на эту тему беседовала! – воскликнула Лола.

– А, ну тогда конечно, уборщицы всегда все знают, – успокоился Маркиз. – Значит, встретим ее после работы, как раз успеем. Дома ее труднее прихватить – вдруг она не одна живет? А если и одна – что, в квартиру ломиться? Добермана у нее теперь нет…

– Да она сама не хуже добермана! – подхватила Лола. – Серьезная девица.

– Значит, я тут по окрестностям поищу подходящую машину, а ты собирайся, только недолго, – предупредил Леня.

– Слушаюсь, мой генерал! – отрапортовала Лола.

Леня шел и удивлялся: с чего это Лолка так развеселилась? Положение у них, прямо скажем, аховое, надеяться совершенно не на кого, кроме самих себя, Хорек обложил их со всех сторон и рано или поздно достанет. А Лолке и горя мало! Заполучила свою обожаемую собачку – и перестала волноваться. Все-таки она легкомысленная.

Леня вернулся через полчаса. Лола ждала его у подъезда. Она была сильно накрашена, в пышном платиновом парике, в вызывающих обтягивающих брючках под цвет леопардовой шкуры и черной трикотажной блузке. Такие облегающие брючки были модны сезона два назад, что в данной ситуации было и неплохо: из Лолы получилась недалекая вульгарная блондинка, не слишком обеспеченная и не обремененная хорошим вкусом.

Лола остановила машину неподалеку от дверей того здания, где она так плодотворно побеседовала позавчера с уборщицей. Парочка приготовилась к долгому ожиданию.

Поток сотрудников, выходивших из офисных дверей, понемногу редел, как ручеек во время засухи.