Маркиз-потрошитель

– Ты не сомневайся, она не битая, краска у нее родная, милое дело, а пробег всего сто сорок тысяч, так что тысяча сто за нее – самое малое… Ну, уж тысяча – это самая последняя цена, милое дело! Как для своего!

– Да я не… – снова попытался прервать его Маркиз, но и эта попытка тоже не увенчалась успехом.

– А если кто тебе говорил, будто она после аварии, – так ты тому человеку плюнь в лицо, милое дело! Это разве авария была? Да мы так только, считай, бамперами поцеловались, милое дело! Это разве авария? Я после того и поменял-то всего ничего – фары, да бампер, да левое крыло – милое дело! Она, считай, как новая, и пробег всего сто сорок… а спидометр не скрученный, ты не сомневайся. Так что тысяча – самая хорошая цена, милое дело! Ну, уж девятьсот – последнее слово, как для своего!

– Стой! – крикнул Маркиз, отчаявшись прервать разговорчивого хозяина мирными средствами. – Не нужна мне твоя машина!

– Как это не нужна? – Хозяин заметно обиделся. – Да это такая ласточка, милое дело! Она еще десять лет будет бегать, как муж от алиментов, милое дело! Да ты ее еще не видел, а уже говоришь – не нужна!

– Да я вообще по другому делу! – Маркиз потеснил хозяина, пытаясь войти в квартиру.

– А если она тебе не нужна, – мужичок набычился и заступил гостю дорогу, – если ты ее не хочешь покупать, так на фига ты мне голову целый час морочишь? Милое дело! Я ему тут соловьем разливаюсь, цену снижаю, как своему, время свое трачу, а он и не думает ее покупать! Какого же рожна приперся? Ты вообще, милое дело, кто такой?

– Сидорчук Виктор Анатольевич – это вы будете? – осведомился Леня сухим официальным тоном.

– Мы будем, – отозвался мужичок гораздо тише.

Официальное обращение и строгий тон произвели на него впечатление, и он посторонился, пропуская Леню в квартиру, – а что, извиняюсь, произошло?

– Произошло дорожно-транспортное происшествие! – ответил Леня еще официальнее.

– Какое такое происшествие? – засуетился хозяин. – Милое дело! Я тут при чем? Ничего не знаю! Милое дело! Как что случилось – так сразу Сидорчук виноват! А я на Московском проспекте сроду не бывал!

– Ага! – Леня еще больше надвинулся на Сидорчука. – Значит, говоришь, ничего не знаешь, а что на Московском столкновение было – в курсе?

– Да какое там столкновение? Эта «пятерка», милое дело, из ряда в ряд перестраивалась и подрезала меня, а «девяточка» моя ее и не коснулась!

– «Девятка»? – разочарованно переспросил Маркиз. – А «БМВ» такой-то номер – твоя машина?

– «Бээмвуха»? – удивленно протянул Сидорчук. – Милое дело! Вспомнила бабка, как девкой была! Да я этой «бомбы» уж года два как в глаза не видел!

– Да? – проговорил Леня недоверчиво. – А зарегистрирована она, между прочим, на твое имя! Так и значится – Сидорчук Виктор Анатольевич, и телефон, и адрес – все твое указано!

– Милое дело! – Сидорчук резко развернулся и понесся в глубину квартиры, теряя по дороге шлепанцы и хромая на обе ноги. – Милое дело! Чуть что случилось – сразу Сидорчук!

Маркиз не успел удивиться такому внезапному исчезновению, как хозяин вернулся, потрясая в воздухе какой-то бумагой:

– Вот она! Вот она, родимая! У Сидорчука все на месте, милое дело! Все как в аптеке!

Он сунул бумагу Лене в руки и для усиления эффекта ткнул в нее коротким грязным пальцем:

– Генеральная, милое дело! Генеральная доверенность! Я нарочно копию себе снял, заверенную, если кто придет, вот как ты, к примеру! Чтобы сразу видно, что Сидорчук к этой «бомбе» без касательства!

– Так что – ты эту «БМВ» продал? – понял наконец Маркиз многословные объяснения Сидорчука.

– Милое дело! – воскликнул тот. – А я тебе об чем битый час толкую?

Леня снова, с заметным удивлением окинул взглядом хозяина квартиры.

Его внешний вид, протертые вылинявшие джинсы, поношенная тельняшка, грязные руки с обломанными ногтями совершенно не вязались с дорогой роскошной машиной, которую Леня видел возле «Аквариума». Точно так же не вязалась с той сверкающей иномаркой и квартира Сидорчука – маленький тесный коридорчик, заваленный грязными покрышками и автомобильными деталями, обшарпанная, плохо закрывающаяся дверь санузла…

Сидорчук перехватил его взгляд и усмехнулся:

– Что смотришь? Думаешь, я для той «бомбы» рылом не вышел? Это верно! Мы люди простые, нам и на «девяточке» хорошо! Милое дело! Да я к ней, к «бээмвухе» той, и близко не подходил!

Маркиз потряс головой, как будто ему в уши попала вода:

– Слушай, ты меня совсем запутал. Как же ты к ней не подходил, когда она на тебя зарегистрирована, и сам говоришь, что ты ее продал?

– Ну до чего же ты все-таки непонятливый! – Сидорчук тяжело вздохнул. – Льготник я, понимаешь?

– Кто?

– Льготник! В загранку раньше ходил, и мне льгота полагалась, мог машину без пошлины привезти. Милое дело! Сейчас-то все, отменили эту халяву, а так – милое дело, сколько подзаработать на этом можно было! «Бомбу» я как раз последнюю привез… То есть я ее, конечно, и не возил, и вообще в глаза не видел, только документы свои надежному человеку дал, где надо подпись поставил и денежки пересчитал… с тех денег я свою ласточку и купил!

– «Девятку»? – уточнил Маркиз.

– «Девяточку»! – подтвердил Сидорчук таким ласковым голосом, как будто говорил о любимом ребенке. – Милое дело!

– Что ж ты ее продаешь, коли она тебе так нравится?

– Есть на то причины, – хозяин квартиры потупился, – только тебе это неинтересно, в особенности если ты ее покупать не думаешь.

Леня развернул бумагу, которую дал ему Сидорчук, и прочитал, что данная генеральная доверенность дана этим самым стоящим перед ним в рваных джинсах и тельняшке Виктором Анатольевичем Сидорчуком некоей гражданке Анне Артуровне Сыч, паспорт такой-то, проживающей в поселке Песочная, улица Правая Поперечная, дом шесть, на управление автомашиной «БМВ» номер такой-то, с правом продажи, переоформления и так далее.

Запомнив адрес и прочие данные гражданки Сыч, Леня вздохнул и возвратил Сидорчуку копию доверенности.

Дорога его теперь лежала в поселок Песочная, и одному только можно было радоваться – что до этого поселка от города рукой подать.

– А может, поглядишь все-таки мою ласточку? – с надеждой в голосе спросил Сидорчук, прежде чем закрыть за гостем дверь. – Я бы тебе ее, так и быть, за восемьсот уступил, как своему! Милое дело…

Леня заторопился к лифту.

Улица Правая Поперечная состояла всего из шести домов, и дом номер шесть оказался самым на ней неказистым. Обшитый вагонкой фасад в три окна был когда-то зеленым, но краска давно облупилась, да и многое другое настоятельно требовало обновления. Зато на участке понастроили несметное количество каких-то сараев, сарайчиков и сараюшек, из которых доносились странные звуки, напоминающие то ли визг, то ли писк, то ли плач.

«Свиней она, что ли, держит, эта самая гражданка Сыч?» – подумал Маркиз, захлопнув дверцу машины и приближаясь к калитке.

Однако такое предположение было немедленно опровергнуто. Когда Леня подошел к забору, вместо визга и хныканья из всех сараев послышался сначала редкий и разрозненный, а потом все более дружный и мощный собачий лай. Постепенно он сделался таким громким, что у Лени заложило уши, как если бы рядом с ним взлетал сверхзвуковой самолет.

– Иду! – послышался низкий и хриплый, но, несомненно, женский голос.

Дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышла коренастая крепкая женщина заметно среднего возраста, с лицом весьма обветренным и красным до настоящей кирпичности.

– Вы за маламутом? – осведомилась женщина, подходя к калитке. – Заберете, заберете своего красавчика!

– За кем? – удивленно переспросил Леня.

– А разве не вы у меня хотели лаечку-маламута купить? С женой-то на прошлой неделе приезжали?