Трам-парам, шерше ля фам

– Как отсюда добраться до города? – спросила Марина, кое-как справившись с голосом.

Вера посмотрела пристально и не стала ее отговаривать, поняла, что это бесполезно. Проводила до калитки, показала дорогу, которая ведет прямо к шоссе. Там можно сесть на рейсовый автобус.

– Автобус скоро будет, срежь через лесок, так выйдет быстрее. Поторопись, успеешь!

Было еще светло. Марина поборола желание проколоть на прощание шины у Виталькиного автомобиля и зашагала по дороге, не оглядываясь и стараясь ни о чем не думать.

С каждым шагом ей становилось не то чтобы легче, но как-то свободнее. Может, оно и к лучшему, что Виталька так распоясался. Теперь она окончательно и бесповоротно пошлет его подальше.

Марина вспомнила, как ее трясло в кафе, когда он долго ковырялся в зубах, а потом рассматривал то, что осталось на зубочистке, и вздохнула радостно. Уж этого она точно никогда больше не увидит.

От дороги отходила та самая тропинка, о которой говорила Вера, и Марина свернула на нее.

И вот теперь она идет через лес в сгущающихся сумерках, а тропинке все не видно конца.

Только что вокруг был редкий симпатичный пригородный лесок, а теперь он стал густым, темным и угрожающим. То ли она сбилась с дороги, то ли сумерки так преображают все вокруг. И ни души, как назло! Ничего страшного, внушала себе Марина, еще несколько минут, и она выйдет на шоссе, а там автобусная остановка. Автобус будет почти сразу, и совсем скоро она окажется дома. Да и чего она так испугалась? Это же не настоящий дикий лес, а всего лишь небольшая рощица. Самый опасный зверь, с которым здесь можно столкнуться, – кот, вышедший на ночную охоту.

Но память услужливо подбрасывала сегодняшний ночной кошмар – как она бежит по темному лесу и огромные ели стараются схватить ее колючими лапами. Стало еще хуже.

Кусты справа от дороги зашевелились.

Марина испуганно оглянулась и едва не потеряла сознание от страха: среди раздвинувшихся ветвей она увидела человеческое лицо. Но человеческое ли? Толстые вывернутые губы, заплывшие глаза, густая клочковатая борода, свалявшиеся, как войлок, грязные волосы… Одето это страшилище было в какую-то драную хламиду – не то халат, не то пальто.

Страшный человек выбрался на тропинку, протянул толстую руку с короткими кривыми пальцами и грязными обломанными ногтями и прохрипел:

– С-стой!

Марина вскрикнула, метнулась в сторону, увернулась и понеслась вперед, как заяц.

Он бежал за ней, тяжело топая, и кричал хрипло и угрожающе:

– С-стой! Не-не-не ходи! Пос-с-той! Н-не ходи туда!

– Ага, так я тебя и послушала, – пробормотала Марина, перепрыгивая через толстую корягу. – Ищи другую дуру!

Преследователь казался неуклюжим и тяжеловесным, но бежал на удивление быстро, так что расстояние между ними стремительно сокращалось. Марина слышала совсем близко его тяжелое дыхание. Еще немного, и он схватит ее…

О том, что за этим последует, не хотелось думать. Ужас накатывал мутной волной, ноги подкашивались, руки дрожали. Вот он настиг ее и схватил за руку. Другой рукой Марина толкнула его в грудь. Ветхая ткань треснула, показались красные полосы на теле. Он выпустил ее руку и принялся запахивать свою хламиду.

Теперь Марина побежала еще быстрее, из последних сил. В левом боку закололо, перед глазами поплыли цветные пятна…

Она дала себе слово, что, если уцелеет, если убежит от этого зверя в человеческом обличье, больше никогда, никогда не поедет за город в незнакомый дом! Если только уцелеет, она будет ходить с мамой к родственникам и целыми вечерами пить чай с баранками и вишневым вареньем.

Вдруг за спиной раздался странный шум. Она оглянулась. Страшный человек зацепился ногой за ту самую корягу, споткнулся и упал. Он тут же поднялся на четвереньки, протянул вперед руку и снова тоскливо, хрипло выкрикнул:

– Н-не ходи!

– Ага, сейчас! – выдохнула она.

Сердце колотилось, ноги подкашивались, но у нее появилась надежда.

Еще несколько шагов, и впереди замаячил просвет. Деревья расступились, Марина выбежала на обочину шоссе.

Увы, на остановке не было ни души, а из леса снова донесся топот: ее преследователь так и не угомонился.

И тут на шоссе засверкали спасительные огни фар.

Марина выскочила на дорогу, замахала, закричала.

Только бы эта машина остановилась! Только бы остановилась!

Она остановилась. Тормоза скрипнули, дверца приоткрылась, и мужской голос проговорил:

– Девушка, вам что, жить надоело?

Марину слепили фары, поэтому она плохо видела машину и водителя. Зато ясно разглядела на опушке своего страшного преследователя.

– Увезите меня, пожалуйста, – взмолилась она. – За мной гонится какой-то ненормальный!

– Где? – удивился водитель.

Марина снова взглянула туда, где только что видела бродягу, но там уже никого не было, только покачивались потревоженные ветки деревьев. А может, это ветер качал их.

– Он там, – бормотала Марина, вглядываясь в темноту, – он спрятался, но как только вы уедете…

– Так садитесь в машину, – кивнул шофер, – я подвезу.

– Господи, спасибо, спасибо вам! – Марина плюхнулась на переднее сиденье и прикрыла глаза.

Перед ней тут же возникло страшное лицо: вывернутые губы, маленькие заплывшие глаза, косматая борода…

Она со стоном открыла глаза.

Машина тронулась, набрала скорость.

– Вам куда нужно? – спросил водитель, не поворачивая головы. – Я вообще-то в город, так что могу высадить у метро.

– Спасибо! – со слезами в голосе воскликнула Марина. – Большое вам спасибо! Вы меня спасли, нет, на самом деле спасли! Вы просто не представляете, до чего я перепугалась.

Теперь, когда опасность была позади, ей вдруг захотелось выговориться.

– Представляете: иду через лес, вокруг ни души, и вдруг из чащи выходит такой ужасный тип. Просто чудовище!

– Что же вы поздно вечером, одна, через лес? – не то спросил, не то осудил водитель, по-прежнему не поворачивая головы.

Марина не видела его лица, зато видела руки, лежащие на руле, – большие, сильные, умелые руки уверенного в себе человека.

– Да так уж получилось, – проговорила она смущенно. – Поссорилась, понимаете, со своим парнем, нет, не подумайте, что по ерунде. Он такой мерзавец!.. Нет, конечно, если бы я знала, что там какой-то маньяк бродит по лесу, я бы как-нибудь дождалась утра…