Портрет неизвестной

Посидеть в квартире, ожидая мастера по ремонту телефона или сантехника, отвезти в ветлечебницу попугая, встретить на вокзале тетю из Новохоперска, забрать из школы малолетнего хулигана и тут же определить его в бассейн, сдать в магазин неисправную кофеварку… Надежда искренне недоумевала: как же они все жили раньше?

В конце концов, по совету все той же Алки, Надежда научилась говорить «нет». Не сразу, но помогло. Так что увольнение с работы принесло Надежде мало радости. Но не вываливать же все это человеку, с которым не виделась сорок лет!

– А у тебя как дела?

– Ну… – Лёлик помедлил и вздохнул.

Тут Надежда заметила какую-то маету и озабоченность в его круглых глазах. Принесли кофе и пирожные. Лёлик после непродолжительного колебания заказал эклер и корзиночку, очевидно, он, как в детстве, любил сладкое.

– С работой все хорошо, – начал он, – я ведь электротехнический заканчивал.

– Да что ты? В нашем городе?

– Ну да. Отца во Владивосток перевели, там он и служил, а я там школу закончил и приехал сюда, бабушка у меня жила на Петроградской стороне, комната у нее была в коммуналке. Ты не поверишь, Надя, когда учился, даже в тот наш двор приезжал, искал кого-то из знакомых, но никого не нашел.

– Мы переехали.

– Ребята кто в армию ушел, кто тоже переехал, один только Витька Капитонов меня встретил. Он уж тогда алкашом был, о чем с ним говорить-то?

– Он вскоре и умер, паленой водкой отравился…

– Да бог с ним! Значит, закончил я институт, а тут бабушка умерла, комнату на меня не успела переписать. Поехал я к родителям во Владивосток, да там и застрял, потому что женился.

– Да ну? Как так – сразу?

– Вот и сразу, – Лёлик тяжко вздохнул и откусил сразу половину корзиночки, – так уж вышло. Познакомились мы на танцах, она, Тамара, тоже с родителями в военном городке жила, только меня на два года младше была. Училась в Москве, приехала на каникулы, тут мы и… в общем, лето кончается, она приходит вся бледная, да как бухнет мне – беременна. Я – как да что, да вроде мы это… то есть не это… извини, Надя, за такие подробности…

– Да ладно, что мы – дети, что ли… хотя нынешние дети поумнее нас в этом вопросе будут.

– Это уж точно! – Лёлик доел корзиночку и посматривал теперь на эклер.

Надежда отщипывала потихоньку сухое пирожное и пила кофе, в который положила мало сахара и теперь усиленно отводила глаза от сахарницы, в общем, проявляла силу воли.

– Ну, значит, признались мы родителям, ее отец сразу о свадьбе заговорил. Я растерялся, конечно, а что делать-то… Мама повздыхала, конечно, но, говорит, девушка вроде своя, родители нам знакомы, могло быть и хуже… Ну, свадьбу сыграли, я и опомниться не успел. Поехали в Москву, я с трудом на работу устроился, квартира съемная, родители, конечно, денег присылали, так у них тогда тоже трудности начались. А Тамаре ни ребенок, ни я были не нужны, она так и говорила, не стеснялась. Она учиться хотела, потом карьеру делать, а пока с подружками повеселиться. А тут – беременность плохо проходит, денег нет, красота вся ушла… В общем, она меня прямо возненавидела. Я, конечно, тоже не подарок был, в общем, ругались мы с ней страшно. Дочка родилась – опять начались трудности, да они и не кончались. Тамарка на дипломе, я на работе, а тут еще теща приехала, сидим друг у друга на голове. Ребенок вечно орет, теща шипит, я так устроился, чтобы в командировки все время ездить. Ну, прошло какое-то время, возвращаюсь я как-то вечером с работы, а в квартире нашей съемной хозяйка сидит. И мне от Тамарки письмо передает. Дескать, надоело ей все до чертиков, теща дочку забрала, а она меня видеть уже не может, на развод сама подаст. Веришь или нет, Надя, но я тогда такую радость почувствовал – едва в пляс не пустился, едва хозяйку эту не расцеловал. И с Тамарой мы больше вообще никогда не виделись, на дочку теще деньги какие-то все же я посылал. Работал много, квартиру купил со временем, ипотеку выплачивал. Ну, конечно, с женщинами встречался, да только жениться не хотел, хватило уже.

– Это ты зря… как же без семьи-то…

Надежда произнесла эти слова машинально, на самом деле ее волновало другое.

Лёлик, конечно, очень славный, и она искренне рада встрече, однако, судя по всему, он всерьез настроился рассказывать ей всю свою жизнь. Это был только первый брак, а вдруг у него было вообще семь жен, как у Синей Бороды?

И даже если не семь, а три, то это тоже очень много, потому что он-то, судя по всему, никуда не торопится, а у Надежды время поджимает. Муж с работы придет, а у нее и ужина нет.

Нужно хотя бы за час до него дома быть и что-нибудь сообразить из имеющихся запасов.

Однако неудобно демонстративно на часы смотреть, воспитание не позволяет.

– А как же дочка? – спросила она только для того, чтобы проявить интерес к разговору.

– Да как… – Лёлик нахмурился, – я, конечно, денег посылал и теще написал даже, чтобы, если что нужно, ко мне обращалась, только мне ни ответа ни привета.

Так время и прошло, звонит мне вдруг Тамара – так и так, говорит, замуж выхожу и уезжаю в Штаты, на постоянное место жительства, а от тебя разрешение на дочку требуется. И что если хочу я, чтобы меня в покое оставили и чтобы она меня ежечасно не проклинала, то чтобы подписал все бумаги быстро, а она со своей стороны никаких претензий ко мне не имеет. Ну, я подумал немного, да и согласился. Сама посуди – ребенка этого я уж сколько не видел, она про меня вообще знать не знает, какой из меня папаша? Тамарку видеть не могу, да и ее, судя по всему, даже от телефонного разговора со мной уже трясет.

– Это же надо уметь – так друг другу опротиветь…

– Ага, она даже за документами не пришла, адвоката прислала. Ну, и все на этом, перечеркнул я ту страницу, надо дальше жить. Тут как раз познакомился с женщиной. Скромная, приятная, симпатичная, сын у нее от первого брака…

– А сама из провинции? – прищурилась Надежда.

– А ты, Надя, как догадалась?

– Да что уж тут… – вздохнула Надежда, – все ясно.

Она протянула руку, чтобы поправить волосы, при этом удалось взглянуть на часы. Время неумолимо бежало вперед, к возвращению мужа с работы.

– Ну, не буду тебя лишними подробностями грузить, – также вздохнул Лёлик.

«Хорошо бы!»

– В общем, сначала так просто вместе жили, потом расписались, в квартиру я их с сыном прописал, так ее как подменили. Была такая скромная, спокойная, голос тихий, смех приятный, а тут… стала денег требовать, а как ругается – ну так орет, прямо баба базарная. И главное – я тогда зарабатывал прилично, денег на нее не жалел, все у них с сыном было, а ей все мало!

Надежда посмотрела на Лёлика очень выразительно – обещал же не вдаваться в подробности. Как ни странно, он ее взгляд понял. И даже покраснел.

– Извини, что-то я действительно разболтался. Короче, устроила она мне в квартире настоящий ад, так что решил я разводиться. Да ради бога, она говорит, оставь мне квартиру, да и катись к чертовой матери, я тебя искать не буду.

– Однако…

– Я от такого дар речи потерял, говорю – да у тебя же прав никаких нет, квартира моя. Она и отвечает, что это мы еще посмотрим. И началось… всем соседям на меня нажаловалась, что я ее бью, на работу телегу накатала…

– Да кто ж на работе сейчас на это внимание обращает! Это раньше парткомом и профкомом пугали!

– Ну да, времена другие, но все же сотрудники коситься стали, особенно дамы. Сплетни пошли. Потом она всем друзьям позвонила, наговорила разного-всякого…

– А у тебя друзей и так немного было…

– Точно, как-то я с людьми плохо схожусь.

– А скажи, Лё… Миша, родственники у тебя есть? В таком деле, знаешь, иногда родные помогают – хоть советом поддержат, хоть сочувствием.

– Отец к тому времени умер, мама жила в Москве отдельно и болела. Братьев-сестер у меня нет, ты знаешь, а с остальными я как-то не очень. Мы все время в разъездах были, по всей стране мотались, я двоюродных и знаю-то плохо. В общем, подал я на развод, нанял хорошего адвоката, но он говорит, что дело это нелегкое – ее с ребенком из квартиры выжить. Предлагал я ей денег – хоть какую-то квартирку на окраине можно купить, – нет, орет, сам туда катись, а я тут останусь. Там квартира у метро «Сокольники» – парк рядом, воздух свежий, метро опять же… до центра десять минут. И до того меня довела, что я уже в квартире оставаться боюсь. Думаю, либо она меня отравит, либо полицию вызовет и скажет, что я ее убить хотел.

– Хваткая баба…

– Точно. Совсем я приуныл, а тут вызывает меня начальник и говорит, что открывает наша фирма филиал в Петербурге, он меня заставить, конечно, не может переехать, но если я соглашусь, то обещает повышение. И мама тут умерла. Она болела долго, так что я уж к этой мысли привык. Переехал я в ее квартиру, ну, тут хлопоты печальные, то да се. А как зашел к себе забрать кое-что – так и попасть в квартиру не могу, эта стерва замки поменяла. Советовал адвокат перейти к активным действиям – в суд подавать или еще что, да только мне вдруг так противно стало. Собрал кое-какие мелочи на память, документы, фотографии, бывшей своей сказал на прощание: да подавись ты! – и ушел. Утром начальнику согласие дал на переезд сюда. Пока тут все устроилось, мамину квартиру продал, купил двушку в новом доме на Петроградской. Хорошее место, там как раз рядом бабушка жила, я все там помню. Ну и переехал, и эту страницу своей жизни перевернул навсегда.

«А говоришь ты, Лёлик, красиво», – усмехнулась про себя Надежда.

Она приободрилась, поскольку, судя по всему, злоключения Лёлика подходили к концу и можно уже распрощаться, пообещав друг другу звонить и не пропадать. Однако ее собеседник не выглядел радостным. Неужели и тут нашлась женщина, сильно осложнившая ему жизнь? Невезучий какой мужик этот Лёлик. Доверчивый очень и в женщинах ничего не понимает.