Мальтийская головоломка

– Да погодите вы! – Полина отмахнулась от его слов, как от назойливых мух. – С чего вы взяли, что те самые соответствующие органы должны заинтересоваться? Ведь в смерти Ильи нет ничего криминального – несчастный случай, авария на шоссе…

– Ну, не будьте такой наивной! – Волованов всплеснул руками. – Сейчас начнутся внеочередные налоговые проверки и всякие прочие безобразия. И если у милиции появится хоть малюсенькое подозрение, что авария не совсем обычная… А ведь тот микроавтобус скрылся с места происшествия, его ищут…

– Какой микроавтобус? – Полина прижала руки к вискам, которые внезапно сильно заломило. – Я ничего не помню…

– И не надо напрягаться… – Волованов отнял ее руки и заглянул ей в лицо. – Доктор же сказал вам, что память вернется постепенно. Полина, я хочу вам помочь! Пока суд да дело, пока вы будете вступать в наследство, пройдет много времени. А там – ищи-свищи ветра в поле, многие возможности будут упущены. Поверьте, я на вашей стороне!

Назойливый скрипучий голос лез через уши прямо в больную измученную голову, проникал через все сосуды в самую середину мозга. Полине казалось, что его сверлят тупым сверлом.

– Но почему вы решили, что ключи должны быть у меня? – проговорила Полина полушепотом.

– Потому что на теле ключи не были обнаружены, – ответил Волованов, – я проверял.

Полина отогнала от себя видение – он жадными руками обшаривает карманы покойного мужа. Скорей всего, замдиректора перебрал те вещи, которые выдали ей в морге. Но как он посмел?

Это был последний всплеск возмущения. Внезапно Полине все стало безразлично, только хотелось, чтобы ее оставили в покое хотя бы до утра. Она прошла в кабинет Ильи и открыла ящик письменного стола, где он хранил всякие мелочи.

– Вот они! – Волованов оттолкнул ее и схватил связку ключей с брелочком из молочно-белого стекла.

Одеваясь, он не переставая бормотал о том, что все будет хорошо и что Полина всегда может на него рассчитывать, он всецело на ее стороне и готов предложить ей свою помощь и защиту. Если бы Полина не была так измотана, она обязательно спросила бы назойливого типа, что он, собственно, имеет в виду. От кого ее надо защищать и что собой представляет другая сторона, кто на ней против Полины? Та самая жгучая брюнетка-секретарша? Судя по ненавидящим взглядам, она не питает к Полине добрых чувств.

Но сейчас не хватало сил ни на что. Даже чтобы принять душ, когда неприятный гость наконец ушел. Полина бросилась на кровать в спальне, сразу провалившись в тяжелый, тревожный сон.

Спала она долго. Временами просыпалась, смотрела на светлую полоску, пробивающуюся из-за занавесок, и снова зажмуривала глаза, заталкивала себя в сон, чтобы не наползли воспоминания. А когда окончательно очнулась, оказалось, что на часах всего только половина десятого. Голова, как ни странно, была достаточно ясной, исчезли шум в ушах и пелена перед глазами.

«Хватит прятать голову в песок, – подумала Полина, – пора признать, что Ильи нет и нужно жить самостоятельно».

Что ж, ей не привыкать. Они были женаты меньше трех лет, а до того пришлось повидать всякого.

Полина вздрогнула под теплым одеялом. Неужели возможен возврат к прошлому? Ну, теперь до такого дело не дойдет. Нет, такое просто невозможно. У нее есть удобная комфортабельная трехкомнатная квартира, есть деньги. Есть фирма мужа, наконец. Что там вчера болтал этот… как его… Волованов? Конечно, она ничего не понимает в делах фирмы, так, может, действительно прибегнуть к его помощи? Разумеется, просто так никто ничего не станет делать. Может быть, предложить Волованову партнерство?

Она подавила в душе мощное сопротивление возникшей идее – Волованов вызывал у нее сильнейшее недоверие. Уж очень суетился вчера, уж очень юлил, уж очень много говорил. Вот Илья никогда не болтал попусту, был серьезен и немногословен. Вообще мало рассказывал о себе. О его детстве и юности она не знает совершенно ничего. Кажется, у него была жена, с которой он развелся задолго до знакомства с Полиной. Какое это сейчас имеет значение?

Она привыкла доверять мужу, он сумел создать для нее вполне приличную спокойную жизнь. В их отношениях не было безумной любви. И ревности тоже не было, она со своей стороны никогда не давала повода. Была ли Полина счастлива с Ильей? Наверное… Впрочем, сейчас уже неважно.

Илья был солидным ответственным человеком, как ей казалось. Решения принимал всегда верные, руководил фирмой успешно. И сказал ей как-то с улыбкой, но она знала, что серьезно:

– Не волнуйся, детка, я тебя обеспечу.

Она обняла его и абсолютно искренне ответила, что ничего не хочет менять в их жизни, что ей с ним хорошо и спокойно и ничего больше не надо.

– Все может случиться, – ответил муж, – ведь я старше тебя на двадцать лет. Так что не бойся, бедствовать ты не будешь.

Она благодарно потерлась щекой о его плечо, и на том разговор о серьезных вещах был закончен.

Полина почувствовала, как по щекам побежали непрошеные слезы. Не годится сидеть и реветь: слезами горю не поможешь, и Илья от них не воскреснет.

Под теплыми струями душа она пыталась как-то спланировать свое существование. Первое: привести себя в порядок. Второе: разгрести, хотя бы отчасти, завалы в квартире, а то противно в ней находиться. И третье: снять деньги с карточки, а то в кошельке пусто.

Взглянув на немытые кофейные чашки, оставшиеся с вечера, Полина поняла, что кофе ей совершенно не хочется. В холодильнике засыхал сыр, купленный ею еще для Ильи, ветчину она выбросила вчера. Илья не был капризным в еде, просил только, чтобы в доме не было магазинных котлет и сосисок, полуфабрикатов, а также замороженных овощей и консервов. Полина умела готовить – в ее богатом событиями прошлом ей многому пришлось научиться. Яичницу на завтрак муж тоже не признавал. «Ты бы еще пельмени из пачки отварила», – бросил он как-то в раздражении в самом начале их совместной жизни. Впрочем, такое с ним случалось нечасто, угодить ему оказалось достаточно легко.

Морозилка была до отказа забита мясом, которое вряд ли пригодно для завтрака. Молоко скисло, зелень завяла, единственный помидор заплесневел. Было такое чувство, что продукты тоже переживают потерю хозяина квартиры. Полина разбила на сковородку два яйца и перемешала все, обильно посыпав солью и перцем. К чаю полагалось бы сделать гренки с сыром, но было лень, поэтому Полина заварила чай покрепче и положила два куска сахару.

После еды стало полегче, и она сообразила, что деньгами следует заняться в первую очередь, вот только кухню сначала немножко прибрать. Убирая кофейные чашки в посудомойку, она не удержалась и взглянула на засохшую гущу. Такая уж у нее была привычка – гадать на кофейной гуще, Илья часто над ней подсмеивался.

В ее чашке был полный туман. Какие-то разводы, похожие на кучевые облака. Полина вертела чашку так и этак, наконец разглядела две параллельные полосы – не то лыжня, не то дорога. Полосы терялись вдали, и больше ничего не было.

В чашке у Волованова картина оказалась интереснее. Явственно просматривалась лежащая фигура, над ней нависал кто-то в балахоне. В руке не то палка, не то нож. Волованова скорее напоминает лежащая фигура…

Полина тут же спохватилась, что занимается ерундой, а время уходит. Хотя куда теперь спешить? Но, как выяснилось буквально через час, спешить было куда.

Она слегка накрасилась, прихватила волосы заколкой, чтобы выглядеть поскромнее, но с негодованием отбросила черный брючный костюм. На улице весна и теплынь, а она вырядится этаким чучелом. Еще шляпку с вуалью нацепить не хватало!

В последний момент она бросила взгляд на рекламный календарь, что висел на кухне, и задумалась. Какое же сегодня число? Илья погиб третьего мая, в выходной. И куда они все-таки ехали? Нет, не вспомнить, никак не вспомнить…

Хоронили через три дня, шестого, стало быть, сегодня седьмое мая. Муж был организованным человеком, переводил ей деньги на карточку раз в месяц до десятого числа. Из этих денег она брала на хозяйство и покупала себе кое-какую одежду и разные мелочи. Крупные покупки муж финансировал отдельно, на Новый год или на день рождения обычно дарил шубу, машину…

И вот теперь у Полины возник животрепещущий вопрос: успел или не успел муж перевести деньги? Скорей всего, не успел, но надо надеяться на лучшее. Потому что денег у нее на карточке осталось совсем немного: накануне той поездки за город Полина купила кое-что к лету – легкую воздушную юбку, пиджачок, босоножки. Зачем это все сейчас, для кого наряжаться…

Полина быстро-быстро провела пальцами по ресницам, чтобы смахнуть некстати набежавшие слезы. Пора брать себя в руки, нельзя распускаться.

С другой стороны, если денег на карточке нет, то нужно подстраховаться. Она глубоко вздохнула и пошла в кабинет мужа, где в старинном секретере лежал сверток, который ей дали в морге, – все ценные вещи, что были у Ильи при себе: разбитые часы, обручальное кольцо, ключи от дома и бумажник, разорванный и замазанный кровью. Паспорт и водительские права забрала милиция. И документы на машину тоже. А карточки – вот они, в бумажнике. Полина с трудом вытащила одну, Илья разрешал иногда пользоваться ею, так что она знала код.

Выйдя из подъезда, она привычно свернула к стоянке, но тут же одернула себя. Разбитую машину Ильи забрала милиция, сказали, что вернут не скоро: будут проводить какие-то следственные эксперименты. Да и все равно на ней ездить нельзя – сильно побита. Сама Полина уже два месяца была без машины: муж собирался подарить ей новую на день рождения и продал ее «Пежо» – подвернулся выгодный покупатель. Но ту машину, которую Илья выбрал, пока не пригнали – у фирмы возникли какие-то проблемы на таможне. Ничего, она дойдет до банкомата пешком, тут недалеко.

Банкомат у метро порадовал мало – на карточке лежало восемьсот рублей двадцать копеек. Как она и думала, муж не успел перевести ей ежемесячную сумму. Полина отчего-то оглянулась по сторонам и достала карту мужа. Карточка никак не хотела входить в прорезь. Что за черт? Ведь банкомат должен принимать «Визу». Трясущимися руками Полина попробовала нажать – никакого эффекта.

Она перешла дорогу – там, позади супермаркета, находился офис Бета-банка, банкомат стоял прямо в холле. Та же проблема…

Полина заставила себя успокоиться и вошла в офис. Самым спокойным голосом обратилась к девушке за стойкой, у которой на бейджике имелась надпись «Софья», и протянула ей карту.

Та сделала с ней что-то – Полине не было видно, – потом спросила, кем Полина приходится владельцу карты Илье Моргунову.

– Это мой муж, – заторопилась объяснить Полина. – У нас общий счет, я знаю ПИН-код…

– Карта повреждена и не может быть использована в банкомате, – любезно ответила девушка. – Поскольку владельцем является ваш муж, он должен прийти с паспортом и написать заявление, тогда ему выдадут новую карту.

– Но он… он не может прийти, он умер! – дрогнувшим голосом сказала Полина.

– Умер? – С лица девушки сползла любезная улыбка. – Тогда вы должны переоформить счет на себя. Это можно сделать быстро, если у вас на руках есть завещание мужа в вашу пользу. Если же нет, придется ждать полгода.

– Полгода? – вскричала Полина. – Да вы что, шутите?

– Я на работе, какие уж тут шутки. – Теперь в голосе сотрудницы банка не было и тени любезности. – Таков закон, и больше я ничего не могу вам сказать.

– Черт знает что! – Полина вышла, хлопнув дверью.

В бумажнике было еще две карточки – Банка Санкт-Петербург и Балтийского (Полина даже не знала, что у мужа есть в них счета), но похоже, что там будет та же самая история – попросят показать завещание, и только тогда можно будет говорить о переоформлении вклада на свое имя.