Любовь, морковь, свекровь

Ругаясь сквозь зубы, Лола принялась ковырять ложкой в замке. Удалось открыть только одно отделение – бельевое. Аккуратными стопками лежали трусики, бюстгальтеры и маечки. В коридоре послышались шаги, и Лола наугад схватила футболку и трикотажные шорты. Шаги остановились у двери, и Лола одним тигриным прыжком оказалась в кровати. Она спрятала добычу под подушкой и снова натянула одеяло до подбородка.

Вошедшему мужчине можно было дать лет сорок. Был он среднего роста, скорее полный, чем худой, с хорошо просматривающимся животиком. На мужчине был вполне приличный светлый летний костюм, очки в модной оправе, которые совершенно ему не шли, в руках он держал портфель светлой кожи.

– Олег Иваныч! – В дверь протиснулась давешняя горничная. – Ну сами посмотрите, что творится! Меня не узнает!

– Помолчи, Татьяна, – низким голосом сказал мужчина и шагнул к Лоле. – Ну, дорогая, что еще случилось?

– Кто вы такой? – спросила Лола, стараясь, чтобы голос ее не дрожал.

– Ну, здравствуйте! – вздохнул мужчина. – Что еще ты придумала? Детка, мне сейчас некогда, опаздываю на работу! Давай ты не будешь капризничать, встанешь, позавтракаешь, а вечером мы поговорим!

– Не смейте говорить мне «ты»! – крикнула Лола. – И объясните, чего вы добиваетесь!

Мужчина переглянулся с горничной, та развела руками – мол, говорила же вам, а вы не верили… Мужчина с досадой взглянул на часы и присел на кровать. Лола отползла как можно дальше, по-прежнему прижимая к груди край одеяла.

– Татьяна, убери все! – не поворачивая головы, сказал хозяин.

Горничная подхватила поднос, кое-как собрав на него разбитую посуду, и вышла.

– Дорогая, – нежно пророкотал мужчина, пытаясь найти под одеялом ее руку, – сейчас не время капризничать. Прошу тебя, Алиночка…

– Но я вовсе не Алина! – заорала Лола.

– А кто же ты? – вкрадчиво спросил мужчина.

– Я Ло… – Лола запнулась на полуслове.

Ведь Лола – это ее не настоящее имя, это псевдоним, или партийная кличка, как шутит ее напарник Леня Маркиз. На самом деле ее зовут Ольга Чижова, под этим именем она играла в свое время в театре, под этим именем ее знают друзья и знакомые. Но, судя по всему, человек, сидящий сейчас рядом с ней, явно желает Лоле плохого, так что вовсе незачем выбалтывать ему всю подноготную.

– Я – Люся, – брякнула Лола, – Люся Савушкина. Людмила Петровна Савушкина, если вам так будет угодно.

– Мне угодно тебя как следует отшлепать! – рявкнул мужчина, побагровев от злости. – Что, в самом деле? Нашла, понимаешь, время безобразничать! Какая еще Люся Савушкина?

«Действительно, – подумала Лола, – с чего это я ляпнула про Люсю? Откуда взялось это имя в голове?»

Она скроила самую строгую физиономию и уставилась на мужчину.

– Если вы будете удерживать меня силой… – начала она, но в это время с грохотом распахнулась дверь спальни и на пороге появилась весьма примечательная личность женского пола.

Впрочем, при ближайшем рассмотрении насчет пола можно было и переменить мнение, потому что женщина была худая и плоская, как доска. На вошедшей был красный спортивный костюм и кроссовки. Волосы, коротко стриженные и когда-то крашенные в каштановый цвет, давно требовали заботы и ухода, потому что там и тут беззастенчиво выглядывали седые корни. Судя по морщинам и седине, тетка была сильно немолода. На носу у нее сидели очочки без оправы, которые все время падали вниз, и тогда выглядывали маленькие и злобные глазки, как у носорога.

– Ну? – грозно вопросила тетка. – Что у вас тут? Татьяна сказала – опять она выкаблучивает? Идиоткой прикидывается!

– Мама! – мужчина сдвинул брови и встал с Лолиной кровати. – Ты бы все-таки выражалась повежливее!

«Ах, вот это кто, – поняла Лола, – если этот, с пузом, мой муж, то его мамаша, стало быть, моя свекровь… Можно только поздравить себя с такими, с позволения сказать, родственничками!»

– Чего мне стесняться? – загремела тетка. – Чего и кого мне стесняться в собственном доме? Давно пора назвать вещи своими именами! Говоришь, тебя не узнает? Может, она и меня не узнает?

– В первый раз в жизни вас вижу! – подтвердила Лола. – И век бы не видала!

– Все ясно! – возвестила тетка, грозно подступая к Лоле. – Снова нанюхалась до одурения!

– Мама…

– Что – мама? – тетка вскинула голову, отчего круглые очочки свалились с носа, и злобные глазки с коровьими ресницами предстали во всей красе. – Я сорок лет тебе мама! И шесть лет наблюдаю, как ты мучаешься с этой… с этой…

– Сама такая, – невольно вырвалась у Лолы, уж очень противная была тетка.

– Вот видишь? – торжествующе спросила «свекровь». – Теперь ты видишь, как твою мать оскорбляют в ее собственном доме?

«Бред какой-то, – подумала Лола, – что я тут делаю? Препираюсь с чужой свекровью? Этак недолго и с ума спрыгнуть…»

– Послушайте, – начала она как могла твердо, – я вам совершенно официально заявляю, что я не Алина Сергеевна, не жена вам и не невестка. Я вообще ничья жена, потому что не замужем.

Мужчина досадливо вздохнул и обхватил голову руками, его мать же очень обрадовалась.

– Ну, я, как всегда, права, – удовлетворенно сказала она, водружая свои очочки на переносицу, – эта дрянь нанюхалась кокаина и окончательно спятила! Это же надо до такого дойти – не помнит, кто она есть!

– Да откуда бы она его взяла, кокаин-то? – устало сказал мужчина. – Она же месяц из дома не выходила! Или, может быть, ей на дом привозят? Тогда скажи кто?

– Ну, значит, накололась! – безапелляционно заявила «свекровь». – Может, у нее припрятано было где-то… Или этот доктор все ходит…

– Тихо! – крикнул мужчина. – Не надо об этом…

– Все равно я права! – тетка неожиданно подобралась к Лоле и сдернула с нее одеяло, потом схватила руку и поднесла к свету.

– Что вы делаете? – Лола забилась в ее руках, но мерзкая тетка держала крепко.

– Ну, вот видишь, мама, ничего нет, вены не исколоты! – с заметным облегчением в голосе сказал мужчина, которого горничная назвала Олегом Иванычем.

– А на ногах? – старуха ловко обхватила Лолу поперек туловища.

Лола задрыгала ногами, стремясь попасть пяткой в подбородок своему, с позволения сказать, муженьку. Не попала, он поймал ее за ноги и рассмотрел вены. Если бы не дурацкая сорочка с цветами! Если бы на ней была надета хоть какая завалящая пижама! Хоть китайская с Микки-Маусом! Хоть турецкая в ягодку! Тогда Лола не чувствовала бы себя такой униженной.

– Ну, не знаю… – протянула старуха, – кажется, они еще в пупок колются…

Представив, что сейчас задерут сорочку, Лола зарычала и решила, что убьет их всех, пускай только попробуют.

Раз они решили действовать силой, у нее тоже развязаны руки.

– Мама, прекрати немедленно издеваться над моей женой! – загремел мужчина, и, как ни странно, старуха послушалась.

Она вышла, поглядев на Лолу из-под очков с такой злобой, что в воздухе еще долго потрескивали искры.

– За что эта женщина так меня ненавидит? – вслух удивилась Лола.

– Ну… – протянул мужчина, – ты же понимаешь, детка… свекровь, невестка…