Четки Изабеллы Кастильской

Когда ближе к вечеру я столкнулась в коридоре с тетей Шурой, та сначала удивленно уставилась на меня, как будто не узнала, а потом в ее глазах сверкнуло понимание. Видно, догадалась, что я изменила внешность…

Я поняла, что нужно как можно скорее искать другое жилье, а то тетя Шура станет опасной. Она поймет, что я в бегах, что я кого-то боюсь, и попытается использовать мой страх к своей пользе.

Хотя я несколько успокоилась, когда увидела вечером, что хозяйка сидит на захламленной кухне и попивает коньяк из пузатой рюмки. Бутылка стояла на столе, а также тарелочка с нарезанным лимоном и плитка шоколада, наломанная кусками. Коньяк, как ни странно, оказался дорогим.

Ого, тетя Шура, оказывается, умеет радоваться жизни! Ну, у каждого человека есть свои маленькие слабости.

– Что смотришь? – вызверилась на меня хозяйка. – Тебе не налью, самой мало.

– Да мне и не надо, – миролюбиво сказала я.

В общем, именно в тот день я стала Лидией Карасевой.

И дальше все складывалось удачно. Я устроилась на работу, нашла ее в Интернете, то есть мне подошла первая же вакансия – именно сюда, к Студневу. Денег, конечно, мало платят, но в моем положении выбирать не приходится. А потом нашла квартиру и съехала от тети Шуры как можно скорее.

И вот, похоже, сегодня – точнее, вчера – меня догнал результат того решения.

Да, в тот день, перекрашивая волосы и меняя макияж, я думала только об одном, боялась только одного – что меня догонит моя прошлая жизнь. И тогда мне не пришла в голову самая простая мысль: если Лидия Карасева снимала комнату у тети Шуры – значит, дела у нее обстояли не просто плохо, а ужасно плохо.

А если ей пришлось прятать паспорт под паркетом – значит, у нее были серьезные проблемы. Может быть, не менее серьезные, чем мои проблемы с прошлой жизнью.

И вот теперь эти проблемы докатились до меня… Не в розыске она была, искала ее не полиция, а очень опасный, криминальный человек по кличке Зеленый.

Ясно, что те бандиты, от которых я вчера удрала и которые сегодня заявились ко мне на работу, искали не меня – они искали именно ее, Лидию Карасеву. Значит, она их как-то обхитрила, обжулила, развела на деньги. И они намерены свои деньги вернуть, чего бы это им (и мне) ни стоило. Сегодня мне опять удалось от них улизнуть – но мне не будет везти вечно.

Значит, нужно сделать какой-то упреждающий шаг.

Или снова лечь на дно, снова поменять имя, жилье и работу – или выяснить, что же этим людям нужно от меня… точнее, от прежней Лидии Карасевой.

Да, второй вариант более предпочтительный.

Если я снова ударюсь в бега – мне придется жить, вечно оглядываясь. Больше того, мне придется скрываться и от собственной прошлой жизни, и от тех, кто охотится за Лидией Карасевой. А это, на мой взгляд, уже явный перебор.

Превратившись в Лидию Карасеву, я как бы обрела второе дыхание, новую жизнь. Я потратила последние деньги на покупку кое-какой одежды, поскольку с собой у меня было совсем мало вещей, причем покупала вещи довольно дешевые даже не из-за того, что мало денег, а просто пыталась определить, какую бы одежду купила эта самая Лидия Карасева – крашеная блондинка, макияж довольно вульгарный, одежда не то чтобы вызывающая, но наводит на мысли.

Я сняла жилье (ту самую квартиру, из которой теперь пришлось сбежать) и немедленно съехала от тети Шуры.

Тетя Шура попробовала было шипеть, но я резко ее оборвала, сказала, что и так переплатила за лишние дни, но пусть она этими деньгами подавится…

Короче, расстались мы с ней не сказать чтобы друзьями. И я надеялась, что навсегда.

И вот теперь все шло к тому, что мне снова придется с ней увидеться. Эта перспектива не доставляла мне удовольствия, но что поделаешь, надо – значит надо…

К предстоящему визиту я подготовилась основательно – то есть купила бутылку приличного коньяку, не французского, конечно, но не самого дешевого, и коробку конфет. А лимон пускай сама выставит, они нынче дороги, а мне без надобности.

Идти решила я прямо сейчас, не возвращаясь в офис, а то потом до обеда не выйти будет, благо дом тети Шуры тут недалеко, пешком дойти можно.

Подойдя к мрачному кирпичному зданию, я притормозила.

Мне не хотелось звонить тете Шуре по домофону – как говорил слон в одном замечательном мультфильме: «Наше оружие – внезапность». Кроме того, тетя Шура могла меня и попросту не впустить. Как я уже говорила, расстались мы с ней далеко не дружески. Поругались, в общем, на прощание.

Тут, на мое счастье, к подъезду подошел парень с большой ярко-красной сумкой за спиной – курьер, доставляющий продукты людям на самоизоляции.

Он позвонил в какую-то квартиру, ему открыли, и я следом за ним проскользнула в подъезд.

По знакомой темной и крутой лестнице я поднялась на пятый этаж, подошла к двери и позвонила.

За дверью раздались шаркающие шаги, дверь открылась, и я сначала ощутила сильнейший запах перегара, а уже потом увидела на пороге тетю Шуру.

Выглядела она не лучшим образом. Красное лицо опухло, под глазами темнели синяки, сквозь нечесаные рыжие волосы проглядывала неопрятная, непрокрашенная седина.

Ага, сидит дома и поддается своей вредной привычке на всю катушку. Причем, судя по аромату, пьет уже все подряд. Что ж, это мне на руку.

– Чего надо? – спросила она, глядя на меня мутным взором.

– Привет, тетя Шура! А я к вам в гости зашла! Или вы меня не узнаете? – затараторила я преувеличенно радостным голосом.

– Какие сейчас гости? – проворчала она. – Все добрые люди по домам сидят…

– А я к вам не с пустыми руками! – Я достала бутылку и повертела перед ней.

При виде этой бутылки глаза тети Шуры загорелись, она облизнула губы и забормотала:

– О, так проходи скорее! Что же ты на пороге-то стоишь? Заходи, Ленусик, посидим, поболтаем! Сколько уж времени не виделись? Месяц, наверное?

– Около того! – проговорила я, переступая порог.

Надо же – она даже вспомнила имя, под которым я у нее жила! Значит, память у нее еще в порядке, не пропила окончательно. Тогда и мне будет от этого визита польза…

Мы прошли на тесную тети-Шурину кухоньку, кое-как устроились за столом.

Я поставила на стол коньяк и конфеты, тетя Шура достала из шкафчика не слишком чистые пузатые рюмки, выложила от щедрот нарезной батон и пачку масла, подумала и добавила лимон:

– Вот, говорят, очень полезно для этого… именитета…

Я откупорила бутылку, под жадным взглядом тети Шуры наполнила рюмки и проговорила:

– Со свиданьицем!

Тетя Шура жадно выпила рюмку. Я поднесла свою к губам, сделала вид, что пью, отставила и снова наполнила тети-Шурину.

– Ну, как вы живете? – осведомилась, оглядываясь по сторонам. Надо же было с чего-то начать разговор.

– Ох, и не спрашивай! – Тетя Шура пригорюнилась, подперла щеку кулаком. – Для меня это самое ужасное время! Я ведь женщина бедная, одинокая, жила только на те гроши, что мне за комнату платили… на те, значит, гроши…

Я вспомнила, сколько она с меня содрала за свой клоповник, но промолчала – мне ее нужно разговорить.

– Конечно, ты меня тогда сильно обидела, – продолжала моя собеседница, поджав губы, – но я человек добрый, отходчивый, зла на тебя не держу…