Под знаком черепа

– Харгейса – фифти саусендс шиллинг! – заявил водитель.

– О’кей! – кивнул Патрик.

– Пятьдесят тысяч? – испуганно переспросила Надя.

– Не волнуйтесь, пятьдесят тысяч сомалийских шиллингов – это всего десять долларов, – успокоил ее спутник.

– А вообще-то у вас есть деньги?

– Есть, – невозмутимо ответил Патрик. – Я сумел кое-что припрятать от наших друзей-пиратов…

С этими словами он взглянул на водителя и, убедившись, что на этот раз тот в порядке исключения смотрит на дорогу, снял левый ботинок, запустил в него руку, повозился немного и вытащил несколько мятых долларовых купюр.

– Этого нам должно хватить на первое время!

Надя услышала позади какой-то шум и обернулась.

Позади них, примерно в километре, показалась машина. Покрытый пылью синий внедорожник. Надя закусила губу: точно такую машину она видела в деревне пиратов, возле барака, в котором ее допрашивал человек с белыми волосами. Синий внедорожник быстро нагонял их машину.

– Посмотрите. – Надя толкнула в плечо своего спутника. – Видите ту машину? Кажется, я ее видела…

– Вам ничего не кажется, – перебил ее англичанин и окликнул водителя: – Эй, друг! Там за нами едет какой-то придурок. Кажется, это муж одной красотки, с которой я познакомился в столице. Ты не мог бы от него оторваться?

– Нет проблем! – отозвался водитель. Он повернулся к Патрику и подмигнул ему: – Она правда была красотка?

– Правда-правда! – нервно ответил англичанин. – Настоящая фотомодель!

– Нет проблем! – повторил водитель.

Кажется, в его поведении ничего не изменилось. Тем временем синяя машина быстро приближалась.

– Что делать? – Надежда схватилась за плечо Патрика.

– Подождите, – отозвался англичанин. – Кажется, наш шофер что-то задумал…

И правда, водитель передвижного мусорного контейнера вдруг резко повернул руль, его самодвижущийся агрегат резко подпрыгнул на кочке и вдруг, соскочив с дороги, скатился по незаметному со стороны пологому склону и оказался на дне неглубокого оврага. Допотопная машина мчалась по дну оврага, не снижая скорости, внезапно овраг повернул влево и стал глубже. Машина катила дальше, подпрыгивая на рытвинах и ухабах, потом снова выкатила на равнину, но теперь справа от нее тянулась гряда невысоких холмов.

– Больше он нас не найдет! – Водитель повернулся к Патрику и широко улыбнулся. – Она правда была красотка?

– Ух! – Патрик обрисовал в воздухе женский силуэт с весьма пышными формами и, когда водитель причмокнул губами и отвернулся, тихо спросил: – Надин, вы ничего не хотите мне рассказать?

И посмотрел очень серьезными светлыми глазами.

– О чем вы? – Надя едва не покраснела, осознав, как фальшиво звучит ее голос.

– Я знаю, кому принадлежит та машина, – сказал Патрик, – я видел его в деревне. Этот человек – белый, у него какие-то дела с пиратами и вообще в этой стране. Дела, я так понимаю, криминальные и незаконные. Впрочем, тут весь бизнес незаконный. Надин, этот человек очень и очень опасен. Чего он хотел от вас?

– Но я понятия не имею! – воскликнула Надя. – Мне кажется, что меня с кем-то спутали…

– Ну-ну, – хмыкнул Патрик, и Надя поняла, что он ей не поверил.

– Я ведь спрашиваю не из пустого любопытства, – продолжал Патрик, – просто так пираты не стали бы нас преследовать, у них сейчас своих забот хватает.

«Если на то пошло, пираты не стали бы меня похищать, – подумала Надя, – им от этого никакой выгоды. Они сделали это по приказу того беловолосого. Но кто же он такой? И что он имел в виду, когда спрашивал: где он, где он?»

– Вы хотите сказать, что вам со мной гораздо опасней, чем без меня? – спросила Надя.

Расчет был прост, английское воспитание взяло верх, и Патрик пробормотал, что он поможет ей выбраться к цивилизации, а там она вольна поступать, как хочет.

Надя удовлетворилась этим, хотя понятия не имела, что она будет делать, попав в цивилизованные места. Наверно, нужно идти в российское посольство. Ну, там видно будет.

Гористая местность закончилась. Разбитый джип скатился в долину и остановился. Водитель повернулся к пассажирам и проговорил, обращаясь к Наде:

– Голова! Голова плохо! Волосы плохо!

– Что не так с моей головой? – обиженно переспросила девушка. – Ну да, я давно не мыла волосы, у меня просто не было подходящих условий, ни горячей воды, ни шампуня…

– Дело не в этом, – догадался Патрик. – Мы въезжаем на территорию, контролируемую исламистами. Здесь волосы у женщины обязательно должны быть покрыты платком. Хиджабом.

– Да-да, – оживился водитель. – Хиджаб! – И протянул Наде выцветший платок.

Надя кое-как покрыла платком волосы. Водитель снова тронулся и вскоре подкатил к выжженной солнцем деревушке. Посреди этой деревушки стояла фанерная будка, возле нее слонялся разморенный жарой чернокожий солдат. При виде джипа он оживился, поправил форменный берет и, подойдя к машине, заговорил с водителем. Водитель бойко ответил, показал рукой на своих пассажиров и произнес уже знакомое Наде слово – Харгейса. Пограничник снова заговорил. Водитель поцокал языком, повернулся и сообщил Патрику:

– Сильно жадный. Хочет десять тысяч шиллинг.

– Десять так десять, – согласился Патрик и протянул пограничнику два доллара. Тот высокомерно взглянул на деньги, взял их двумя пальцами и отвернулся, разом утратив всякий интерес к джипу и его пассажирам. Водитель выжал сцепление, джип кашлянул, зарычал, как простуженный лев, и перевалил границу.

По другую сторону границы была точно такая же деревушка. Даже, наверное, та же самая. Она состояла из таких же приземистых глинобитных хижин, была так же выжжена солнцем, так же покрыта красноватой пылью. Земля здесь так же была усеяна толстым слоем рваных полиэтиленовых пакетов и пластиковых бутылок из-под кока-колы. Тощие облезлые козы старательно разрывали мордами этот пластиковый сор в поисках какой-нибудь пищи. Тут же пробегали темнокожие подростки с тележками, набитыми всякой всячиной, – они олицетворяли собой пограничную торговлю, перевозя дефицитные (то есть любые) товары с одной стороны границы на другую.

– Сомалиленд! – объявил водитель, миновав ничейную территорию и свернув на боковую улочку.

В последний момент Надя бросила взгляд на пограничный пост. Возле него стоял синий внедорожник, с пограничником разговаривал высокий белый мужчина. Даже отсюда Надя увидела его длинные, удивительно белые волосы. Блондин что-то говорил пограничнику, яростно жестикулируя, но тот не соглашался, мотал головой, а потом даже угрожающе схватился за автомат.

Водитель вырулил в конец деревни и затормозил перед сколоченным из старых досок бараком, на двери которого была нарисована чашка чая. Сразу было видно, что изобразивший эту чашку местный художник никогда не учился живописи и был убежденным последователем примитивизма.

– Один момент! – проговорил водитель, обернувшись к пассажирам. – Пить! Чай! – И для верности он ткнул пальцем в творение неизвестного художника.

– Чай так чай! – согласился Патрик и помог Наде выбраться из мусорного контейнера на колесах.

Отряхнув с волос и одежды красную пыль, они вслед за водителем вошли в барак.

Внутри имелось два стола, изготовленных из ржавых листов кровельного железа, и железная же бочка, на которой расположился хозяин заведения, он же по совместительству бармен и официант.

Надя с удовольствием выпила бы чашку чая, но тот напиток, который предложил им с Патриком хозяин, только с большой натяжкой можно было назвать чаем. Это была мутноватая сладкая бурда, слегка подкрашенная молоком.

– Это эфиопский чай, – пояснил Патрик, отпивая из своей кружки. – Пейте, он неплохо тонизирует.

Пока они пили свой чай, водитель о чем-то вполголоса переговаривался с хозяином. Неожиданно они начали спорить, ссориться, потом так же неожиданно помирились и пожали друг другу руки, явно скрепляя этим рукопожатием какую-то сделку.