Преступление в десять карат

– Слушай, отвяжись от меня со своим песиком! И вообще, кончай со своими воспоминаниями! – Мужчина привстал. – Ты как хочешь, надо будить Мировольского!

– Только не это! – Леня схватился за сердце. – Зайчик, а может, мы воспользуемся моментом?

– Чего? – Гость уставился на Леню как баран на новые ворота. – Каким еще моментом?

– Ну как же. – Леня склонил голову набок. – Ночь – это такое романтическое время… Мы с вами наедине, Илюша спит, он ничего не узнает… Мне кажется, это очень подходящий момент! И между нами, по-моему, уже проскочила искра… Я же видел, мужчина, как вы на меня смотрите! Я чувствую такие вещи! Чувствую их кожей! По-моему, это судьба!

Леня вместе со стулом придвинулся к собеседнику и робким жестом положил руку на его плечо:

– Послушай, зайчик, как бьется мое сердце!

Тот вскочил, опрокинув стул, и вылетел в прихожую, раздраженно бормоча:

– Развелось, блин, этих голубков – шагу ступить нельзя, чтобы не вляпаться! Ладно, оставайся тут со своим Илюшей, только передай ему утром, что заходил Громов и что я так просто этого не оставлю! Я ему голову отвинчу, если он Каринку не выпотрошит!

– Непременно передам! – заверил его Маркиз, закрывая за ночным гостем дверь.

Как только по звуку отъехавшего лифта Леня понял, что гость отбыл, он метнулся в ванную комнату, чтобы снять грим: в его теперешнем виде даже ночью он вызвал бы нездоровый интерес.

Это заняло у него меньше минуты.

Взглянув на себя в зеркало и убедившись, что из зеленого привидения непонятного пола и возраста он превратился в обычного человека, Леня вернулся в прихожую и собрался уже покинуть квартиру покойного адвоката, как вдруг услышал звук, который меньше всего ожидал: звук вставленного в замок ключа.

Маркиз замер, как громом пораженный.

Насколько он знал, Мировольский жил один. Так кто же может прийти в его квартиру ночью со своим ключом?

Удирать было поздно, гримироваться – тоже. Оставалось надеяться только на импровизацию и на собственное везение, которое до сих пор Леню никогда не подводило.

Ключ скрежетал в двери чересчур долго и как-то неуверенно, так что у Лени даже мелькнула слабая надежда, что в дверь по ошибке ломится подвыпивший сосед и что он рано или поздно осознает свою ошибку и уйдет. Однако этой мечте не суждено было осуществиться: замок наконец щелкнул, и дверь открылась.

На пороге стояло светловолосое создание с ангельским личиком и огромными голубыми глазами. Создание было одето в короткое платье из полупрозрачного серебристого шелка и серебряные босоножки на огромном каблуке.

– Вот блин, – пробормотало создание, покачнувшись, и ухватилось за притолоку. – Понаделали тут замков, в квартиру не попасть! Прямо как в этом… в следственном изоляторе!

Леня понял, что девица пьяна в хлам.

Появление посреди ночи в квартире Мировольского пьяной девицы с собственными ключами совершенно не укладывалось в образ, который создал себе адвокат.

Девица сделала неуверенный шаг вперед, снова покачнулась и упала бы, если бы Маркиз ее не подхватил под локти. Только тут она его наконец заметила.

– А ты кто? – пробормотала не вполне членораздельно, безуспешно пытаясь сконцентрировать на нем взгляд.

– А ты кто? – ответил Леня вопросом на вопрос и поспешил закрыть дверь за ночной гостьей, пока она не перебудила всех соседей.

– Дед Пихто, – ответила та и громко расхохоталась, решив, что очень удачно пошутила.

Затем попыталась оттолкнуть Леню, но не удержалась на ногах и плюхнулась на галошницу. Сидя на ней, она потрясла головой, как будто пыталась вытрясти из ушей воду.

Видимо, это упражнение действительно помогло ей немного сосредоточиться, потому что девица снова уставилась на Маркиза и проговорила:

– А, ты, наверное, новый папашкин дружок? Слушай, ты, голубой щенок, налей мне мартини!

– А не хватит ли тебе на сегодня?

– Я сама знаю, когда мне хватит! Тебя не спрошу! – выкрикнула та и добавила несколько выражений, плохо стыкующихся с ее ангельской внешностью. – Мало мне папочки, так еще ты будешь меня учить! Пошел на фиг!

Леня наконец сообразил, что перед ним находится дочь Мировольского, напоминание о тех временах, когда адвокат еще не сменил ориентацию и даже какое-то время был женат.

Маркиз мучительно размышлял, что же делать.

Ему нужно было как можно скорее удирать из квартиры адвоката, но оставить пьяную девушку наедине с еще не остывшим трупом отца казалось ему недопустимым.

– Ты че, блин, русского языка не понимаешь? – прохрипела девица. – Я тебе сказала – принеси мартини!

– Может, тебе лучше кофейку? – примирительно спросил Леня. – Выпьешь, а потом баиньки…

– Ой, чего-то у меня с глазами… – запинаясь, проговорила девица, – чего-то я тебя не узнаю… Вроде бы днем ты помоложе был и гораздо противнее…

– Ну, спасибо! – обиделся Леня. – И где ж ты меня видела?

– Да я бы тебя сто лет не видела! – спокойно сказала она. – Потому что, Антосик, поешь ты плохо и вообще отвратный тип… Только захожу это я сегодня днем к «Стерви и Каналли», а там папашка возле тебя крутится… А может, это вовсе был не ты?

– Может, и не я, – дипломатично ответил Маркиз. – Значит, он мне изменяет?

– Ага! – злорадно сообщила девица. – С этим, с Энтони, который по телевизору поет… А мне денег не дал на платьице… Всего-то попросила три штуки зеленых…

– А когда это было-то? – на всякий случай спросил Маркиз и сделал физиономию Отелло.

Девица вдруг стала хохотать и сквозь смех сообщила, что часа в три дня, а может, попозже.

На этом ее силы иссякли, она привалилась к стене и заснула безмятежным сном младенца.

Леня больше не колебался: ему не улыбалось везти куда-то посреди ночи пьяную девицу. Он подхватил ее, отнес в спальню адвоката и положил поперек огромной кровати.

В конце концов, судя по выражениям, которые она употребляла, эта девица – не тургеневская барышня и как-нибудь переживет смерть отца и связанные с ней неприятности. А ему, Лене, нужно скорее покидать квартиру Мировольского, если он не хочет, чтобы на него повесили убийство адвоката…

Прикрыв спящую девушку шерстяным пледом, Леня вернулся в прихожую и собрался уже выйти из квартиры, как вдруг в дверной звонок снова зазвонили.

– Дурдом! – воскликнул Леня, схватившись за голову. – Ну что здесь творится? Это просто какой-то проходной двор! Клиент уже приходил, дочка спит в соседней комнате, кто еще пожаловал? Отвергнутый любовник? Троюродный дядя из Киева? Племянница из Симферополя? Пожарный инспектор?

Он выглянул в глазок.

Перед дверью маячило какое-то трясущееся привидение – женщина, бледная как смерть, с перекошенным от ужаса лицом…

– Откройте! – воскликнула та, прильнув к двери. – Откройте, я вас умоляю!

Лене ничего не оставалось, как открыть дверь.