Семисвечник царя Соломона
Но в тот раз они почти не разговаривали. И когда только успели законтачить?
Под моим взглядом Васька поежилась и решила защищаться.
– Говоришь, на обед только ходите? – прищурилась она, и я сразу поняла, что сейчас она выпалит какую-нибудь гадость.
Так и оказалось.
– Да ты кого обмануть хочешь? Да у вас весь бизнес-центр знает, что ты в него втрескалась по уши! – издевательски заговорила сестра. – Смотрела на него коровьими глазами, да всем все ясно было! Уже и сплетничать перестали!
Надо сказать, удар она нанесла мастерски, хотя и не готовилась заранее, у нашей Василисы все получается без подготовки отлично. Но меня, как ни странно, ее слова не сильно ранили, потому что мигом возникла в голове мысль, откуда Васька все это знает.
Ясно откуда, точнее, от кого: от Арсения. Я представила, как они обсуждают меня и посмеиваются, и лицо мое залила краска стыда. Но тут я сообразила, где теперь Арсений, и успокоилась. И чувств к нему не осталось вообще никаких.
Иное дело сестра.
– Так ты, значит, знала, что он мне нравится, – медленно заговорила я, – и все равно решила с ним переспать? Не смогла, значит, удержаться, так выходит?
Я бросала слова ей в лицо и сделала несколько шагов в сторону этой стервы. Васька поняла, что я настроена серьезно, и попятилась.
– Спасибо тебе, сестренка. – Я сделала еще один шаг. – Ну ты и сволочь!
– Но я… – С вполне объяснимым злорадством я заметила, что Васька побледнела еще больше и уперлась уже спиной в стену. – Но это же… это же такая мелочь…
– Ага, для тебя все мелочь. А знаешь, что я сейчас сделаю? Я просто уйду. Поеду домой и лягу спать. А ты уж тут как-нибудь сама разбирайся. Можешь, конечно, его тут бросить, но сама говорила, что рано или поздно его найдут, когда труп вонять станет. Тут уж полиция начнет разбираться, что да как.
Думаешь на меня все свалить, что это я его зарезала? А у меня свидетель баба Шура, она скажет, что я дома была до трех ночи! А вы с ним в ресторане сидели, у всех на виду, потом сюда приехали на его машине, так? А тут наверху Галина Ильинична живет, у нее фишка такая – все машины, что во дворе стоят, фотографировать, и людей тоже. Кто приехал, кто уехал, и когда, и с кем. Полиция ее очень уважает, потому что, когда семнадцатую квартиру обнесли, она тотчас им сообщила номера всех машин, которые в тот день рядом были. И фотографии предоставила.
Это был чистой воды блеф, соседка Галина Ильинична имелась, но в данный момент находилась у дочки на даче. И машины она, разумеется, не фотографировала, даже когда жила здесь. Семнадцатую квартиру, правда, обнесли, но воров, естественно, не нашли.
Васька, конечно, ничего этого не знала, она считает ниже своего достоинства беседовать с бабушками на лавочке, а я всегда с ними здороваюсь, таким образом, в курсе всех новостей.
Сестрица, однако, приняла мой блеф за чистую монету, почувствовала, что я настроена очень серьезно, и снова заюлила, замела хвостом. – Феденька, не будем ссориться… сейчас для этого самое неподходящее время… давай лучше подумаем, что с этим делать… – И она боязливо покосилась на труп.
У меня после ее слов было сильнейшее желание плюнуть, выругаться и уйти, оставив ее один на один с проблемами… пускай выкручивается как хочет…
Но тут до меня дошло, что она права и меня могут обвинить в убийстве с таким же успехом, как ее. Ведь найдутся десятки свидетелей того, как мы общались с Арсением. Как раз Ваську с ним, наверное, никто не видел – она по привычке старается шифроваться… И соседки нет, а баба Шура – свидетель тот еще, сегодня скажет одно, а завтра – другое. Не то чтобы у нее полная деменция, но участковый врач сказал, чтобы мы готовились к худшему.
Короче, нужно думать, как выпутаться из этой страшной ситуации. А с Васькой я потом разберусь, придумаю, как ей отомстить, а сейчас нужно о другом думать. Причем думать нужно именно мне, потому что у Василисы с мозгами не очень. Ей красоты хватает с избытком.
И тут она заглянула мне в глаза и выдала:
– Ты ведь работаешь в клининговой компании, значит, сумеешь все здесь отмыть…
Вот как! Мне тут еще и прибираться придется!
А ведь придется… нельзя же оставить все как есть, и постороннему человеку такое не поручишь…
Но прежде чем прибираться в квартире, нужно что-то сделать с трупом…
– А труп мы вывезем куда-нибудь из города и сбросим в какое-нибудь озеро или болото, где-нибудь подальше… – проговорила Василиса, как будто прочла мои мысли.
– Вывезем? – повторила я за ней. – Как у тебя все просто! А если нас кто-нибудь остановит?
– Ну, сейчас же ночь! Кто нас остановит!
– Но его сначала нужно каким-то образом дотащить до машины…
– А я об этом уже подумала! – гордо сообщила Василиса. – Я в одном фильме видела, как труп несли, завернув в ковер. Очень удобно.
И она кивнула на ковер, который висел у бабушки на стене.
Большой такой ковер, с яркими узорами.
– И если нас кто-нибудь встретит, мы скажем, что решили вынести ковер на помойку. Честно говоря, ему там самое место!
Мне этот ковер тоже ужасно не нравился, но я высказала очевидное сомнение:
– Что, посреди ночи решили избавиться от ковра?
– Ну так мы вряд ли кого и встретим посреди ночи! – резонно возразила Васька.
Мне эта идея показалась глупой, но спорить не хотелось, а хотелось поскорее избавиться от этого трупа.
Ковер так ковер, а там будь что будет…
Василиса вообще-то везучая, может, ей и на этот раз повезет, и все как-нибудь образуется…
Я придвинула стул к стене, сняла ковер с гвоздей.
Он упал на пол, и я осознала, какой он тяжелый. К тому же он был жутко пыльный, черт, Васька же говорила, что присылает уборщицу хотя бы раз в месяц! Правда, она много чего говорила – что сдает квартиру, что живет тут приличная, аккуратная девушка… Ага, как же! А я и уши развесила и не совалась в квартиру, чтобы проверить…
Мало нам тяжести трупа, так еще этот чертов ковер тащить!
Но ладно, решили так решили…
Я расстелила злополучный ковер на полу возле кровати и повернулась к Василисе. – Ну что, сестрица, давай его переложим на ковер.
– Что?! – Она еще сильнее побледнела. – Я не могу… не могу до него дотрагиваться…
– Это была твоя идея – с ковром. И нам его так или иначе придется нести. Так что кончай придуриваться! Раньше, значит, могла до него дотрагиваться, а теперь, значит, не можешь… Раньше, значит, не противно было с ним трахаться, а теперь…
Тут Васька замахала руками, показывая, что на все согласна:
– Давай перекатим его к краю кровати, а потом на ковер…
Она поняла, что выхода нет, зажмурила глаза и взялась за ноги Арсения.
И тут я обратила внимание на нож, который торчал из груди трупа. Я увидела вблизи рукоятку, которая показалась мне очень знакомой. Ручка была деревянная, отполированная руками…
Руками бабы Шуры, потому что нож этот был ее. Старый хозяйственный нож, который всегда был у нее на кухне. Она ни за что не хотела его выбрасывать, говорила, что очень удобный, любое мясо отлично режет.
Баба Шура раньше работала поваром, так что в ножах понимала, как и в мясе.
– Что ты застряла? – недовольно спросила сестра.
– Вот это вот… – я указала на нож, – это же бабушкин нож…
– Ну и что? – нервно спросила Васька, понимая уже, куда я клоню. – Что ты хочешь сказать?
– Хочу, – согласилась я, – и скажу. Слушай, может быть, это все-таки ты его… того? Лучше признайся! Я все равно тебе помогу, но лучше скажи честно!
– Да говорю же, я спала!
– Ты хочешь сказать, что кто-то вошел в квартиру, пока вы спали, взял на кухне нож, воткнул его в это вот… – я кивнула на труп, – потом ушел, а ты даже не проснулась? Это ты, которая всегда очень плохо спит в полнолуние! Слушай, я же все-таки тебя с детства знаю!
– Это не я! Когда я засыпала, он был живой! Спал и похрапывал! – В голосе сестры звучали слезы.
– Черт знает что! – Я ухватила нож куском простыни.
– Что ты делаешь?
– Но мы же не можем вынести его вместе с этим ножом! – пропыхтела я.
Нож сидел так крепко, что я уверилась: это не Васька. У нее сил бы не хватило так нож всадить. Ладно, об этом после.
Я вытащила нож, обтерла его простыней, потом вдвоем мы кое-как скатили труп на ковер…
И только тогда поняли, что идея была не самая лучшая.
Арсений был слишком высокий для этого ковра. Точнее, слишком длинный. Он в него попросту не помещался. Или голова, или ноги торчали снаружи.
Василиса растерянно смотрела на него, потом выдала:
– Может, подогнуть ноги?
– Ага, но тогда ты не сможешь завернуть его в ковер. Сразу будет видно, что там внутри что-то есть. Или, точнее, кто-то. С таким же успехом его можно нести в открытом виде, без ковра…
Тут я сделала паузу и продолжила:
– А что, может, так и лучше?
– Как? – испуганно переспросила Василиса.
– А вот так – безо всякого ковра…
– Да ты что? Вот прямо так? – Она театральным жестом показала на безжизненное, окровавленное тело.
– Ну, не совсем так… в таком виде его не стоит выносить из квартиры.
– А как тогда?
– Нужно его обтереть от крови и одеть. И не тащить на себе, а вести под руки. Так будет казаться, что мы ведем сильно перебравшего мужчину. Опять-таки, я очень надеюсь, что мы никого не встретим по дороге – все же глубокая ночь…
– А что… такое я тоже видела в каком-то фильме. Там одного мужика убили и тащили, держа под руки, как будто он пьяный… – Василиса оживилась.
– Ну, вот видишь. Даже в кино такое было, значит, нам сам бог велел.
Похоже, она не уловила сарказма в моем голосе. Зато обратила внимание на другое:
– А как его одеть? Кто это будет делать?
– Ты, разумеется.
– Я?! Почему я?
– Ну, во-первых, это твой покойник. Я приехала только помочь тебе. И во-вторых, ты с ним уже… вступала в близкий контакт, так что тебе это будет сподручнее.
На лице у Василисы возник такой ужас, что я не то чтобы смилостивилась, но передумала ее троллить. Васька и так вся на нервах, да еще полнолуние, так что она совсем раскиснет, сядет на пол и станет рыдать. Бывали уже случаи, причем все тогда было не так серьезно. А мне это надо? Что я буду с ней делать? Знаю, что тут не поможет ни холодный душ, ни серия пощечин.
Я посмотрела на бабушкины настенные часы. Часы были механические, оттого и шли себе потихоньку, только кукушка сломалась и не выскакивала каждый час.
Так вот, часы показывали без четверти четыре. Ого, скоро рассвет… время терять нельзя.
– Ладно, так и быть, я тебе помогу! – вздохнула я. – Знаю, что без меня ничего сделать не можешь!
Васька промолчала, на что я и рассчитывала. Обычно она только пренебрежительно фыркает, не удостаивая меня возражениями. В самом деле: кто она и кто я? Она замужем за очень обеспеченным человеком, она потрясающе хороша, просто красотка, поэтому ей не нужно работать.
А я не то чтобы уродина, просто самая обыкновенная. Были у меня, конечно, парни, но это все не то, такие же, как я, полунищие. И работа у меня бесперспективная, менеджер в клининговой компании, тоже мне должность…
«Не родись красив, а родись счастлив!» – говорит баба Шура.
Говорила я уже, что она изъясняется исключительно пословицами и поговорками. Так вот, в данном случае все вранье.
Как в сказках: старшая сестрица красавица, но дура. А младшая милая, добрая и умница, поэтому в конце ей обязательно будет счастье. Ага, вот все жду… (шучу, конечно).
Но если бы Ваське уделили хоть немного мозгов, точнее, хоть не мозгов, а малую часть здравого смысла, то все бы у нее было прекрасно. И, конечно, себя в руки взять по поводу мужиков.
Но не может человек себя преодолеть! Себе во вред все делает! И жизнь ее ничему не учит.
Ладно, сейчас не время ее воспитывать, да она все равно слушать не станет.
Для начала я принесла из ванной тазик с горячей водой и тряпку и обтерла лицо трупа от крови.
Странно, даже в мыслях я не могла назвать его Арсением, потому что в том, что лежало передо мной, никак нельзя было узнать человека, с которым я была знакома несколько месяцев. Который мне нравился, и я вполне себе серьезно задумывалась, не завести ли с ним отношения. Ага, размечталась, теперь ясно, что он обо мне думал…
– Тише ты! – вскричала Василиса. – Что ты его трешь, как мочалкой в бане!
Хоть три, хоть не три, а получилось не очень хорошо – все кровавые пятна, конечно, не отошли, но теперь они хотя бы не так сильно бросались в глаза.
Вообще, честно говоря, я не думала, что в человеке может быть столько крови! Кстати, из раны кровь не текла, значит, умер Арсений довольно давно. И то верно, труп уже холодный.
Василиса мне не помогала – она только мелькала вокруг, ахала и всплескивала руками.
– Не мельтешись! – прикрикнула я на нее. – Лучше пока собери все окровавленные тряпки в какой-нибудь мешок.
– И простыни?
– Ну естественно! И не задавай глупые вопросы!
– А где взять мешок?
– Слушай, ты в этой квартире явно бываешь чаще, чем я, и должна знать ее лучше. И еще раз говорю – не задавай глупых вопросов! И без того тошно!
Она обиженно замолчала, но все же сделала хоть что-то полезное – собрала все окровавленные тряпки в большой полиэтиленовый мешок для мусора.
– И что теперь делать с этим мешком?
– От него тоже нужно избавиться. Только выбросить нужно в другое место, не туда, куда труп.
– Надо же, как ты все хорошо знаешь! – проговорила вдруг Василиса. – Можно подумать, что ты делаешь это не первый раз!
– Слушай, если ты скажешь еще что-нибудь в таком духе, я сейчас же уеду! – рявкнула я. – Я и так уже на пределе!
– Ну, извини, извини, сестричка… – Васька прижала руки к груди и попятилась.
Я решила, что чище труп уже не станет и нужно переходить к другому этапу, самому трудному – нужно его одеть.
Почему это самый трудный этап?
А вы когда-нибудь пробовали одеть мертвого или мертвецки пьяного (что примерно то же самое) человека?
Нет? Вот и я тоже не пробовала, но понимала, что это будет очень трудно.
Василиса по-прежнему суетилась и ахала.
– Сделай хоть что-нибудь полезное! – прикрикнула я на нее. – Найди его одежду! Ты ведь наверняка знаешь, где она!
Она хотела огрызнуться, но передумала и принялась собирать по комнате мужскую одежду. Через несколько минут она приволокла мне весь ворох, а я в это время залепила его рану скотчем, у бабы Шуры в ящике нашла. Хоть кровь и не идет, но мало ли что…
– Ну, теперь давай его одевать! Я понимаю, раздевать тебе было интереснее…
Она возмущенно фыркнула, но ничего не ответила и начала с самого простого – с носков.
– Правый ты надела на левую сторону, – заметила я. – Впрочем, ничего страшного, никто на него не будет смотреть. А вот ты свою кофточку переодень, она тоже надета наизнанку.
– Что, правда? – Она метнулась к зеркалу. – Что же ты мне сразу не сказала?
– Да, знаешь, у нас были более важные темы для разговоров!
Она переодела кофточку и продолжила одевать Арсения.
Помню, в детстве у меня была такая игра – «одень Таню». Там была картонная кукла и разные одежки, которые на нее нужно было надевать. Так вот, сейчас мы занимались примерно этим же – только одевали не удобную куклу, а здоровенного мужика, к тому же мертвого…
Все же мы его кое-как одели и немного передохнули.
Долго отдыхать было нельзя, потому что ночь и вообще не бесконечная, а у нас в городе так и вовсе очень короткая.
– Ну что, поехали… – проговорила я и закинула на свое плечо правую руку мертвеца. – Давай ты с другой стороны…
– Я не могу… – заныла Василиса. – Это так неприятно…
– Раньше нужно было думать! – прикрикнула я. – Когда привела его в эту квартиру! Я-то тут вообще ни сном ни духом!
Она жалобно всхлипнула, закинула на себя левую руку, и мы с большим трудом придали Арсению вертикальное положение. Ох и тяжелый же мужик!
Так мы добрели до двери – мы шли по сторонам, а он волочился между нами, как огромная тряпичная кукла. Только вес был у этой куклы солидный.
Я перевела дыхание, открыла дверь, и мы выползли из квартиры.
Только бы никто нам не встретился, молилась я беззвучно.
Мы дотащились до лестницы.
Я на всякий случай проверила лифт – конечно, он шумит, но все же это легче, чем тащить труп по лестнице…
Лифт, конечно, не работал – да и кто мог сомневаться?
Мы потащили покойника вниз.
С каждым шагом он становился все тяжелее и тяжелее – по крайней мере, так мне казалось.
Несколько раз мы его чуть не уронили – с огромным трудом удалось удержаться на ногах, но кое-как добрели до второго этажа, где остановились немного передохнуть.
– Я больше не могу! – заныла Василиса.
– И что же ты предлагаешь? Вызвать сейчас полицию? Или бросить его здесь и уйти?
Глаза у нее блеснули – уж больно соблазнительный вариант, но сестра тут же опомнилась: – Нет, ты что?!
– Ну, так тогда и не стони! Возьми себя в руки! Нам осталось уже совсем немного!
Мы подтащили труп к следующему лестничному маршу, и тут Василиса не удержала свою сторону и уронила ее.
Я в одиночку тоже не смогла сохранить равновесие, и труп покатился вниз по лестнице.
Я выругалась и бросилась за ним, но догнала уже в самом низу.
Тут подоспела Василиса и проговорила:
– Надо же! Так спускаться гораздо легче. Может, надо было с самого начала его скатывать своим ходом?
– А если бы мы кого-нибудь встретили?
– Ну не встретили же!
– Ладно, давай его снова поднимать. Сейчас нужно выйти на улицу, а там точно его придется вести в вертикальном положении.
Мы с огромным трудом подняли Арсения, подтащили его к выходу из дома…
И в это самое время входная дверь открылась.
Я похолодела.
На пороге возникло существо мужского пола…
Точнее, сначала возникло облако алкогольных паров, и только потом – это самое существо.
Это был субъект лет пятидесяти, с трехдневной полуседой щетиной на щеках, с синяком под левым глазом, одетый в пиджак, на котором отчетливо проступал отпечаток чьей-то ноги в ботинке сорок пятого размера.
Василиса жалобно проблеяла:
– Это не то… это совсем не то, что вы подумали…
Небритый субъект, однако, не обратил внимания на ее слова. Глаза его упорно разбегались в разные стороны.
Однако, увидев нас, он попытался сконцентрировать взгляд, остановился и даже шаркнул ножкой, проговорив:
– Добрый вечер, дамы и господа! Извините, я сегодня немного не в форме…
Справившись с этой длинной тирадой, он громко икнул и добавил, обращаясь уже исключительно к Арсению:
– Ну ты, мужик, даешь! Как ты с ними обеими управляешься? Или это у меня в глазах двоится? Тогда я дико извиняюсь!
Он кое-как обошел нас и пополз вверх по лестнице.
Мы перевели дыхание и выползли из подъезда.
– Кажется, он ничего не понял… – пролепетала Василиса, оглянувшись через плечо. – Только бы завтра до него не дошло…
– Завтра он вообще ничего не вспомнит! – заверила я ее. – Да, кстати, где стоит машина?
– Какая машина? – Василиса захлопала глазами.
– Ну не моя же! Я не собираюсь везти покойника на своей машине! Где стоит его машина? – Я покосилась на мертвого Арсения. – Ведь вы на ней сюда приехали? Только не говори, что вы приехали на твоей – я ни за что не поверю!
– Ах, ну да, конечно… – И Василиса кивком показала на красивую темно-синюю «Мазду».
– Да, это отлично, но ключи…
– Ключи должны быть у него.
Мы остановились и обшарили карманы покойника.
К счастью, мы нашли его ключи во внутреннем кармане пиджака, в противном случае пришлось бы подниматься в квартиру, искать там… господи, как же мне все это уже надоело!
Я облегченно вздохнула, нажала на брелок сигнализации.
Машина приветливо пискнула и мигнула фарами.
Мы подвели нашего немногословного спутника к задней двери, усадили на заднее сиденье, постаравшись придать ему устойчивую позу. Как бы не так, он все время норовил либо упасть набок, либо впилиться мордой в переднее сиденье.
– Так, ну все, поехали… – Я нервно оглянулась на окна дома.
Показалось мне или нет, что кто-то смотрит на нас из окна третьего этажа? Да пустое, свет нигде не горит, и вообще, в это время все спят, пятый час уже…
– Только я не поведу! – сразу же заявила сестрица. – У меня руки трясутся!
– Думаешь, у меня не трясутся?
Однако в глубине души я понимала, что Василису сейчас ни в коем случае нельзя пускать за руль, и без дальнейших споров села на водительское место.
Василиса села рядом, захлопнула дверцу.
– Ты куда это? – удивилась я. – Тебе назад нужно, чтобы его поддерживать, а то он завалится под сиденье. Кто поверит, что он просто пьяный?
– Но я…
Вместо ответа я посмотрела на нее так, что она вздрогнула и без возражений села рядом с трупом Арсения. Я ощутила небывалое злорадство и не стыжусь этого, но потом отвернулась, выжала сцепление и тронула машину с места.
Ночные улицы были пусты.
Изредка мимо проносились припозднившиеся машины, и уж совсем редко попадались очень поздние пешеходы. Или очень ранние.
Я держала курс к выезду из города.
Вдруг Василиса испуганно прошептала:
– Смотри!
Впереди на перекрестке стояла машина дорожно-патрульной службы…
– Ну и что! – Я недовольно покосилась на сестру. – Мы никаких правил не нарушаем, скорость не превышаем, едем себе по своим делам… главное – не привлекать внимания…
– Ага, не привлекать… посреди ночи… вот увидишь, они нас сейчас остановят…
И она как в воду глядела.
Едва мы поравнялись с полицейской машиной, она мигнула фарами, и усиленный динамиком голос проговорил:
– Водитель «Мазды» остановитесь!
– Ну вот, я же тебе говорила, что они нас остановят! – прошипела Василиса.
– Вот и сглазила!
– Ну все, теперь мы пропали!
– Не паникуй… может, все еще обойдется! Сядь к нему ближе, держи его крепче!
– Обойдется? Как это может обойтись? У нас покойник в машине!
– Главное, веди себя естественно! Улыбайся больше!
Василиса замолчала.
Я затормозила, подъехав к поребрику.
Дверца полицейской машины открылась, из нее вышел долговязый парень в форме. Позевывая, он подошел к нашей машине, отдал честь и проговорил:
– Старший сержант Яблочкин.
Я выглянула из машины и жалобно проговорила:
– Здрасте! Мы что-то нарушили?
– У вас левый подфарник не горит.
Он подошел ближе, заглянул в машину.
Меня затошнило от страха, но я постаралась взять себя в руки и проговорила беззаботным тоном:
– Да что вы? Только что горел… понимаете, машина не моя…
– Не ваша? – Он поднял брови.
– Да, машина сестры… то есть ее мужа… а он перебрал и отрубился. Пришлось мне сесть за руль, поэтому я так нервничаю… я вообще недавно за рулем, а тут еще чужая машина…
Полицейский снова заглянул в салон.
Я проследила за его взглядом – он смотрел на Арсения.
Тот сидел, откинув голову и немного приоткрыв рот. Василиса приткнулась рядом с грустным видом.
– Да, товарищ хорошо повеселился! – проговорил полицейский то ли сочувственно, то ли с завистью. – Ладно, поезжайте и не волнуйтесь – ночью ехать легче. Счастливого пути.
Он снова отдал честь и неспешной, развинченной походкой вернулся к своей машине.
Я перевела дыхание, вытерла пот со лба тыльной стороной ладони и включила зажигание.
Машина дернулась и заглохла.
Так… только этого не хватало…
– С ручника сними, – тихо проговорила Василиса.
Я покосилась на ручной тормоз…
И правда, машина стояла на ручнике.
Я передвинула ручку, снова включила зажигание и поехала – сперва тихонько, потом быстрее и наконец свернула за угол.
– Пронесло… – проговорила я вполголоса.
– Ага, меня и правда чуть не пронесло! – отозвалась Василиса. – Ну или чуть не описалась! Когда он заглянул в машину, думала, все, конец нам…
Тут с заднего сиденья донесся глухой удар.
Я испуганно оглянулась – и ничего не увидела.
На заднем сиденье не было Арсения.
– Куда он делся? – вскрикнула я и снова затормозила.
Как только машина остановилась, я перегнулась через спинку сиденья и заглянула назад.
Арсений свалился с сиденья и лежал на полу.
– Хорошо, что это случилось не при полицейском! А ты куда смотрела?
Я выбралась из машины и снова усадила нашего беспокойного пассажира. Василиса помогала мне дрожащими руками, на лице у нее было написано отвращение.
Пристроив Арсения поудобнее, я снова села за руль.
Скоро городские дома кончились, мы миновали промзону, какие-то унылые бетонные корпуса, мимо потянулись коттеджи и скромные деревенские домики.
Наконец и они остались позади.
Вдоль шоссе тянулся лиственный лес.
