Предел риска

Степа…

Что – то Кружавчик действительно выглядел каким – то унылым.

Ядвига отбросила пульт на стол. Поднялась с дивана. Нет, ну не может она оставить Ажура в беде. Тем более, ее платье и туфли со сломанным каблуком все еще оставались в его квартире. Нужно бы забрать.

* * *

Степан полулежал на уютном диване в гостиной своей квартиры, собирался выпить горячий кофе, сдобренный порцией хорошего коньяка, и бездумно пялиться в потолок. После сеанса массажа головная боль отступила, а тело, став ватным, отказывалось шевелиться.

В коридоре раздались тихие легкие шаги, но Степан не сдвинулся с места. Прикрыв глаза, Ажур прислушивался к своему телу.

Женские руки уже привычно прошлись по затылку, спустились к шее и легли на плечи. Ажуров оставался неподвижным. Вдруг возник вопрос, с каких пор он стал настолько равнодушным к женской ласке? Ответ на этот вопрос Степан отлично знал. Равнодушие его распространялось не на всех женщин. Было одно исключение. И с этим самым исключением Ажуров не торопился разбираться.

– Я могу остаться, – соблазнительный шепот на ухо оказался вполне ожидаемым.

– Не стоит, – лениво пробормотал Степан и кивнул на купюры, лежащие на столике перед ним, – Дверь захлопни.

– Как скажешь, – повела плечом девушка, склонившись через руку Степана, изящно дотянулась до крупных купюр пальцами с короткими ухоженными ногтями ярко – алого цвета.

Девушка выпрямилась, нарочито медленно, словно давала Степану шанс передумать. В последний раз провела опытной рукой по шейным позвонкам, слегка надавливая. Ажуров всем видом показывал полное безразличие, вспоминая, что подобные встречи с Лолой заканчивались, как правило, наутро.

За девушкой аккуратно захлопнулась дверь. Ажуров лениво отпил горячего ароматного напитка. Усмехнулся. Кто бы мог поверить, что руки опытной женщины оставят его равнодушным. Кажется, Ягуша права, до корня женьшеня остался крохотный шаг.

Мысли лениво переместились ко всей ситуации с Ядвигой Избушкиной. Дал же Бог фамилию! Но она удивительным образом ей шла. Вообще, девчонка в целом была очень забавной и странной, вносила в его жизнь хаос. Заставляла видеть во сне эти ее трусы в бабочки. И не только трусы.

Во сне к Степану являлся весь образ девчонки целиком. Прикрыв глаза, Ажуров мысленно прокручивал обрывки воспоминаний, в том числе и фантазии из своих снов.

Вот Ягушка лежит на паркете в его квартире, с обнаженным животом, разметавшимися по полу волосами и испепеляющим взглядом. Вот ее кожа обжигает своим огнем, манит и влечет. Вот в карих глазах неподдельное удивление и, кажется, восторг, когда Ягуша увидела картину на стене кабинета. Детская и неподдельная радость в искрящемся взоре заставила сердце Степана дрогнуть. Или это случилось раньше? Не важно, кажется. Но образ Избушкиной маячил перед глазами Степана, точно наяву. Он помнил, как с ее губ сорвался возглас удивления, когда Ажур поцеловал вредную девчонку. Наверное, самый действенный способ заставить ее молчать. Пожалуй, нужно пользоваться им чаще.

А потом в мыслях начали мелькать куски фантазий Степана. Жаркие и горячие. Он видел каждый изгиб девичьего тела, чувствовал, как сам вспыхивает от возбуждения. И без всякого афродизиака. Женьшеню такой эффект и не снился. Еще бы! Когда вредная ведьма смотрит столь соблазнительно, опускает руки на свои бедра, стягивает с себя совершенно ненужную одежду, приближается к Степану, опускается на его колени, едва касаясь его губ, что – то шепчет, то никакая трава не остановит бурную ответную реакцию. От этой реакции Степану стало тесно в штанах, еще мгновение и его руки сомкнуться на женских бедрах, сожмут, впечатают в себя.

Дыхание Ажура участилось, все тело напряглось, готовое в любое мгновение сорваться в самые активные действия. Мышцы словно ожидали зеленого света от девчонки, шептавшей что – то на ухо. И ее голос становился громче, требовательнее. А вот голос Степана превратился в одно сплошное бормотание, неразборчивое и невнятное.

– Сейчас, моя девочка, – бормотал Ажур, цепляясь руками за девичьи плечи, сжимая бедра, стараясь максимально близко прижать Ягушку к себе.

– Слышь, блаженный, где у тебя порошок? – голос Ядвиги уже резал слух Степана, заставляя морщиться от резких ноток.

Тут же последовало несколько хлопков женской ладони по мужской щеке. Не сильно, но так, что сладкая нега начала медленно сползать с разморенного сном тела Ажурова.

– Кружавчик, ты умом тронулся? Или ты так в нирвану входишь? – не унималась Ядвига, – Ты вообще в курсе, что рукоблудство вызывает привыкание?

Степан моментально открыл глаза. Вот ведь, мать вашу за ногу! Это сон!

Ядвига стояла в полуметре от него, чуть наклонившись и с интересом рассматривая его лицо. Девчонка улыбалась, пыталась скрыть хитрые и насмешливые смешинки за плотно сжатыми губами. Не выдержала, прикрыла рот ладошкой.

Степан, моргнув, проследил за взглядом девчонки. Он ведь здоровый взрослый мужик. А крышу сорвало знатно.

– Твою ж мать! – ругнулся Степа, хватая подушку с дивана и прикрываясь ею словно щитом. Но ведь поздно. Девчонка уже все увидела.

Ажуров подскочил на ноги, сделал два шага в сторону. Обернулся, все еще держа подушку у своих бедер. Нет, разумеется, он не дрочил в своей гостиной. Этим делом он не занимался, пожалуй, лет сто уже. С тех пор, как познал прелести женского тела, лет в пятнадцать. А может и раньше. Но сейчас, видя сны о Ягушке в главной роле, он живо представил, что занимается с ней сексом. Настолько живо, что едва не кончил в штаны. Благо, что не разделся во сне. А так и сидел в пижамных штанах. Такого конфуза он бы не пережил.

– Я понимаю, Степа, не переживай, – принялась разглагольствовать Избушкина, – Тяжелый день. В кабак не доползешь. Проститутку не снимешь. Но можно ведь и на дом вызвать. Могу поискать номера в сети. Так сказать, не оставить тебя в беде.

– Чего тебе нужно? – сипло пробормотал Степан, прикидывая, как быстро он успеет срулить в душ от вредной ведьмы. Нет, был, конечно, вариант осуществить все его фантазии и уложить Ягушу на лопатки сию минуту, но эту идею он отмел сразу же.

– Я же говорила, – вздохнула Ядвига, – Порошок у тебя где? Шмотки решила вернуть. А у меня воды нет дома. Хочу постирать их прямо здесь.

– Вторая дверь за ванной, – махнул рукой Степан, – Слушай, Ядвига, это все, конечно, глупо выглядит, но …

– Не переживай, Кружавчик, – загадочно подмигнула Ядвига, – Твой позор уйдет со мной в могилу.

Степан потер лицо рукой. От появления девчонки вживую возбуждение не улеглось. Но он уже не спал и мог контролировать свое тело. Надеялся, что мог.

Ядвига умчалась на поиски стиральной машины, а Степан отправился в душ. Ледяной.

* * *

Ажуров застрял в душе на полчаса. Вместе с пеной вода смывала сон и возбуждение. Вот бы еще и мысли могли так же легко очиститься, как и тело. Но не выходило. И Ягуша все больше места отвоевывала в голове Степана. Ведь нет в ней ничего особенного, а цепляет. Прав оказался Бек. Цепляет она его, Степана.

Не вытираясь, Ажур натянул свежие домашние брюки, смахнул полотенцем капли воды с волос и отправился допивать свой кофе.

Кружка оказалась пустой. Но вот диван был занят.

Ядвига лежала на животе, уткнувшись лицом в одну из диванных подушек. Рука свисала, касаясь мягкого ковра кончиками пальцев. Ногу девушка согнула в колене, благодаря чему попка Ягушки слегка торчала кверху.

Степан глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Что – то странное твориться в его жизни. Одного взгляда на женский зад хватило, чтобы все тело возбудилось до ярких звезд перед глазами.

Девчонка пошевелилась во сне, и футболка задралась, открывая белоснежную кожу на спине и чуть выше пояса джинсов. Степан с трудом удержался от слов благодарности Господу Богу за то, что в этот раз на девчонке не было трусов с идиотским рисунком, который заставлял его фантазию работать на полную катушку. Но шагнув ближе, Ажур рассмотрел, что теперь белье было ярко – красным.

Девчонка приехала к нему по крайне незначительной причине. Одна. Ночью. Надела красное белье. Как это понимать?

Степану захотелось разбудить Избушкину и потребовать ответ на вполне логичный вопрос. Но Ягушка спала сладко, посапывая и пуская слюни в диванную подушку. Уморительная картина. Но из ее рта действительно миленько текла слюна. А потом Ягушка повернулась во сне, всхрапнула тихо, что – то пробормотала и вновь засопела. На поверхности дивана ей явно не хватало места, колени уперлись в спинку, и девушка вот – вот должна была улететь на пол. Однако Степан успел вовремя, подхватил Ягушку, сжал, приподнял. Ажур хотел устроить ее обратно, не собираясь будить. Но решил, а вдруг девчонка вновь начнет юлой вертеться во сне? Нет, нужно отнести ее в постель.

Подхватив сопящее, храпящее и пускающее слюни тело удобнее, Степка приступил к транспортировке своей ноши на спальное место. Первой спальней на его пути, совершенно случайно, оказались покои хозяина квартиры.

Разумеется, Степан Семенович искренне удивился такому раскладу.

Разумеется, он не собирался оставлять девчонку в своей постели и спать рядом.

Разумеется, он готов был уступить на одну ночь свою постель.

Разумеется, он взрослый мужик и ему не к лицу мелкие поступки.

И вот, взрослый мужик Степан уложил Ягушку в свою кровать. Вышел из спальни, развесил успевшую постираться одежду. И вернулся в свою же комнату.

Ядвига спала на животе, раскинув руки, ни сколько не стесняясь и, судя по всему, не собираясь убегать с недовольными криками. А судя по тихому храпу, просыпаться не торопилась.

Степан теперь уже сам приподнял футболку, позволяя взгляду скользить по ярко – алому белью. Нет, ну ведь может же Ажуров получить хоть какую-нибудь компенсацию?