Тонкая грань

– Алексей! – позвала она громко. – Алексей!

Алексей повернулся, увидел её и обрадованно замахал рукой. Быстрым шагом приблизился он к воротам и сказал старику:

– Пропусти её, Пётр, это моя жена, Наталья.

«Ишь ты, уже со всеми перезнакомиться успел!» – удивилась Михална, глядя на мужа.

– Та самая злая Наталья, у которой все люди – канальи? – спросил старик, строго взглянув на Наталью.

У той упало сердце. «Неужто люди про меня так говорят?» – пронеслось у неё в голове. Она опустила глаза, стараясь скрыть волнение.

– Пропусти, она хороший человек! – снова попросил Алексей. – Если и сердится когда, то потом жалеет.

Старик поколебался, но потом отодвинулся в сторону, освобождая для Натальи проход. Оказавшись рядом с мужем, Михална схватила его за руку:

– А ты как сюда попал? Почему он не хотел пускать меня?

Алексей взял её под локоть и повёл по тропинке. Вокруг было так благолепно, что Михална не переставала охать от восторга, оглядываясь по сторонам. Цветы – яркие, невиданных оттенков, крупные и мелкие – покрывали собой пологие склоны. Солнце грело как-то особенно приветливо, над деревьями порхали, чирикая, птицы.

– Господи, благодать-то какая! – повторяла Михална. – Прямо-таки небесная обитель!

– Ты что там всё бормочешь?

Михална открыла глаза и увидела склонившегося над ней мужа.

– Здорова ли ты? Уж десятый час, а ты всё спишь и бормочешь во сне.

Михална присела на кровати, оторопело глядя на мужа.

– Мы чё, уже вернулись? – спросила она, тяжело дыша.

– Точно не в себе! – испугался Алексей. – Может, тебе врача вызвать? Откуда мы вернулись? Не ездили никуда.

– А-а, – протянула Михална, откинувшись на подушки и постепенно приходя в себя. – Приснилось, значит.

Встав с кровати, она тщательно оделась, причесалась и отправилась на кухню. Через некоторое время она появилась в мастерской мужа с тарелкой в руках, на которой лежали горкой горячие оладьи. Михална поставила тарелку перед мужем:

– Алёшенька, передохни, дружок. Устал, наверное. Перекуси вот оладушками.

Алексей, опустив доску, оторопело смотрел на жену – румяную, похорошевшую. А она, присев рядом на табурет, как ни в чём не бывало продолжала:

– Сейчас за яичками схожу, на обед твой любимый мясной рулет сделаю, – и потом, смутившись, добавила, глядя в пол: – Лёш, ты уж там… это… не бросай меня там, ладно?

Алексей взглянул на неё с недоумением и, помолчав секунду, расхохотался:

– Так ты что, может, к Глафире меня приревновала? Решила, что уйду? Ах ты, глупая моя женщина!

Он снова засмеялся, стряхивая стружку с колен.

– Да нет, я не то… – оправдывалась, краснея, Наталья. Но что было «то», объяснить не решалась.

Милые люди

Свою жизнь Татьяна считала вполне благополучной. С мужем они жили хорошо; дочь, окончив медицинский институт, вышла замуж за своего однокурсника, и оба работали в районной больнице. Сама Татьяна занималась дизайнерскими проектами, и эта деятельность вполне устраивала её. Муж неплохо зарабатывал в логистическом бизнесе, на здоровье никто не жаловался. То есть семейное положение можно было бы назвать вполне благополучным, если бы не одно обстоятельство. И обстоятельством этим был Татьянин младший брат Алексей. Три года – не такая уж большая разница в возрасте, но с самого детства Татьяна чувствовала ответственность за него, чему способствовало отношение матери к детям: она часто оставляла их вдвоём, наказывая Тане следить за младшим братом и выполнять небольшие домашние поручения. Давно уже не было в живых ни отца, ни матери, но привычка заботиться о младшем брате – теперь уже сорокадвухлетнем мужчине – так и не оставила Татьяну. Брат, проявлявший в юности недюжинные математические способности, с лёгкостью окончил Физтех и поначалу вполне успешно работал в конструкторском бюро. Но потом в экономике страны начали происходить непонятные явления, лавинообразно закрывались самые, казалось бы, устойчивые заводы, институты и предприятия, закрылось и КБ, в котором работал Алексей. И вот с тех пор – уже более десяти лет – брат перебивался случайными заработками по временным контрактам. Жена ушла от него к более успешному коллеге, сын жил отдельно и мало беспокоился об отце. Казалось бы, все уже взрослые люди, но Татьяна не могла отмахнуться от неустроенности брата, горевала о том, что Алексей, такой талантливый, добрый и весёлый, оказался по жизни неудачником. Утешало её лишь то, что сам Алексей, похоже, таковым себя не считал и унынию не поддавался, жил скромно и довольствовался малым.

Как-то Татьяне позвонила школьная подруга матери, с которой они много лет поддерживали добрые отношения, правда, в основном по телефону. У тёти Кати, доброй общительной старушки, приближался юбилей, и она позвала Таню в гости. «Будут только свои, – сказала она, – сын Никита с женой и внук Стасик. И ещё одна подружка с бывшей работы зайдёт. Так что посидим по-домашнему, узким кругом».

Таня хорошо помнила дом тёти Кати, хотя в последний раз посещала её давно, вместе с мамой, когда та была ещё жива. В те времена в однокомнатной квартире у тёти Кати и дяди Иннокентия собирались большие шумные компании. И хотя с продуктами в стране было сложно, в памяти остались тёплые застолья, интересные разговоры, шутки и смех. Теперь, когда не стало дяди Иннокентия и времена изменились, дом тёти Кати тоже, наверное, стал другим. Размышляя так, Татьяна собиралась всё же в гости с воодушевлением и решила позвать с собой Алексея. «Пусть развеется, – подумала она, – а то всё, небось, дома сидит».

В детстве Алексей дружил с Никитой – они были ровесники. Несколько раз ездили вместе с родителями на каникулы в Карелию и потом вспоминали со смехом множество забавных моментов, случавшихся во время этих поездок. «А помнишь, как мы плыли в лодке и решили все разом сказать каждый своё: “спички”, “ящик”, “чижик”, “хрящик” – и получился один грандиозный чих, так что лодка чуть не перевернулась!»

«Не буду тёте Кате говорить, что мы вместе приедем, – решила Таня, – пусть для всех это будет сюрприз! Вот Никита, наверное, обрадуется!»

Алексей охотно согласился поехать к тёте Кате – он её хорошо помнил и любил. И Никиту, хоть и не виделись с ним сто лет, тоже хотелось увидеть! По дороге они зашли в магазин, купили цветов и фруктов и, прождав довольно долго автобуса, прибыли по назначенному адресу с некоторым опозданием. Татьяна в душе немного переживала, как встретят Алексея преуспевающие родственники тёти Кати. Никита держал автосалон, жена его работала в крупном банке, а сын учился в университете. Но она отогнала свои сомнения: «Всё будет нормально, они же с Никитой знакомы с детства». В магазине Татьяна исподволь оглядела брата и осталась довольна: выглядит хорошо и одет вполне прилично.

Тётя Катя, открыв дверь, сразу приняла Алексея в свои мягкие старушечьи объятия, заахала, обрадовавшись его приезду. Раздеваясь в тесной прихожей и обмениваясь с тётей Катей дружественными приветствиями, Татьяна пыталась понять, все ли гости уже собрались и не пришлось ли им ждать опаздывающих (прежде было не принято садиться за стол, пока все не собрались). Но и из комнаты, дверь в которую была открыта, не долетало ни звука. «Неужто мы первые?» – подумала Таня.

Войдя в комнату, они увидели, что все уже в сборе. За небольшим столом на диване сидели Никита с женой Юлей, рядом – их сын Стас, в торце стола, очевидно, находилось место хозяйки дома, далее устроилась в обветшавшем кресле подруга тёти Кати, подле которой было оставлено место для Тани. Тётя Катя шустро занесла в комнату ещё один стул из кухни для Алексея и поставила перед ним чистую тарелку.

– Мы уж тут начали, – извинилась тётя Катя, указывая на стол. – Все такие голодные, после работы.

– Да конечно же! – воскликнули в один голос Татьяна и Алексей. – Простите, что опоздали – пришлось автобуса ждать.

Тётя Катя щедрой рукой наполнила их тарелки. Алексей налил себе водочки, Татьяне – красного вина. Вздохнули полной грудью и замерли в ожидании продолжения прерванной беседы. Прошла секунда, другая. В помещении царила странная тишина, нарушаемая лишь постукиванием вилок о тарелки. Таня почувствовала нарастающую неловкость. Никто из гостей не встал при их появлении, не бросился радостно навстречу. Никита лишь кивнул Алексею, будто они виделись только вчера. И теперь все сидели молча, с безразличными физиономиями, занятые едой. Татьяна не решалась посмотреть на брата, боясь встретить его изумлённый взгляд. «Почему они молчат? – недоумевала она. – Или за полчаса успели сказать все тосты и обсудить все новости?» Через некоторое время, когда всеобщее молчание стало нестерпимым, Татьяна поднялась с бокалом в руке:

– Разрешите мне, на правах опоздавшей, но доброй знакомой, поздравить нашу дорогую тётю Катю с днем рождения и пожелать ей многая и благая лета!

Таня сказала ещё несколько добрых слов в адрес именинницы, подошла к тёте Кате и, обняв её за плечи, поцеловала и чокнулась с ней. Потянулись к ней со своими рюмками и другие. Тётя Катя, казалось, только и ждала этого момента и с удовольствием опрокинула свою чарочку.

Таня взглянула на Алексея. Тот, раскрасневшись с мороза, а может, с рюмки водочки, с улыбкой смотрел на тётю Катю. Потом перевёл взгляд на Никиту.

– Никит, а ты, я слышал, бизнесом заправляешь? – спросил Алексей, подкладывая себе салата. – Каким именно?

– Шиномонтаж, – тихо ответил Никита, будто сообщая государственную тайну.

– И как дела, успешно идут?

– Да, успешно.

– А сын чем занимается?

– На юриста учусь, – бесстрастным тоном пояснил Стас.

Никита, возможно, был наслышан от своей матери, что у Алексея дела идут не слишком хорошо, поэтому от встречных вопросов воздержался, за что Татьяна была ему в душе благодарна.

Жена Никиты Юля, худощавая женщина со строгим лицом, за весь вечер не проронила ни слова. Лишь изредка она наклонялась к Никите и что-то шептала ему на ухо; по тому, как кривилось при этом его лицо, можно было понять, что замечания касаются выпитого им. Стас сидел с отсутствующим взглядом, то и дело поглядывая на лежащий перед ним телефон.

– А я вот недавно была на выставке Якунчиковой в Третьяковке, – начала Татьяна, надеясь вовлечь гостей в общую беседу. – Никто ещё не видел? Очень советую: такое интересное сочетание традиции и символизма. И необычная техника выжигания на дереве…