Глупые комиксы, розовые «мартинсы»

– Мм… – промычал я, потирая ушибленный затылок.

– Скажи, а ты правду говорил тогда, в школе? Ну, про те новости?

– Про маньяка? Нет. Пошутил, чтоб нескучно было. А что?

– Ничего. Пока.

Валя глубоко вздохнула, словно готовилась к забегу, и развернулась лицом к аллее.

– Может быть, проводить тебя? – предложил я.

– Обойдусь, – буркнула Ивлева.

Она ступила на дорожку, обсаженную с обеих сторон кустами. В тумане они казались такой причудливой формы, что я сразу понял, почему Ивлева не ушла раньше. Она боялась.

– Валя, – крикнул я ей в спину, – а ты смотрела древний фильм «Сонная лощина»?

– Нет, – она оглянулась. – А что?

– Там из тумана появляется жуткий призрак и отрубает на фиг головы каждому встречному.

– Зачем ты мне это говоришь?! – Голос ее задрожал.

– А еще хороший фильм есть! «Девушка в тумане» называется! Там маньяк убивает девчонок, но только в плохую погоду. Когда опускается туман. А еще…

– Все, Романовский, замолчи! – сердито закричала она.

Я рассмеялся и подошел ближе:

– Я провожу тебя. А если ты стесняешься или тебе вдруг неловко в моей компании, то я могу и сзади идти.

– Почему это мне должно быть рядом с тобой неловко? – Она посмотрела на меня искоса.

– Из-за той вечеринки.

– А ничего и не было! – Валя резко отвернулась и потопала по тропинке.

Я подстроился под ее шаг:

– Не надо стесняться, Ивлева. Пусть у нас ничего и не получилось, но только потому, что ты не захотела!

– Ты совсем дурак, Романовский?

– Нет, ты вполне себе симпатичная. И даже почти в моем вкусе, но…

– Да прекрати ты уже! С тобой, слышишь, с тобой у нас ничего не было!

– Ну, кое-что все-таки было, – опешил я.

Да, конечно, страстные поцелуи – не мой остро отточенный скилл, но все же утверждать, что прям совсем ничего?!

– О господи! – Валя остановилась и шлепнула себя ладонью по лицу.

– Знаешь, Ивлева, вот сейчас обидно! Ты ведь сама ко мне тогда подвалила.

– Я не к тебе… – Она осеклась и поджала губы.

Мы снова пошли, почти касаясь друг друга рукавами. Я всю дорогу мысленно гонял наш разговор и вдруг меня осенило! Теперь уже пришла моя очередь фейспалмить:

– Так ты к Андрюхе, что ли, собиралась подвалить?! И попала не к тому Романовскому?! Ну надо же!

Валя резко остановилась и встала прямо передо мной:

– Только не смей ничего ему говорить!

Она схватилась за отвороты моей куртки и привстала на цыпочки. Глаза ее гневно сверкали, и пахло от нее теми же духами, что и на той вечеринке.

– Ты сейчас прямо как бык на корриде, – я щелкнул пальцем по септуму, и Валя сердито оттолкнула меня.

На новогодней вечеринке все изрядно напились, но я, похоже, перебрал круче всех, потому что голова кружилась, зрение расфокусировалось, а тело стремилось в горизонтальное положение. Не доводя дело до объятий с унитазом, я поплелся по лестнице на второй этаж. Ткнулся в первую же попавшуюся дверь и завалился на кровать. Но спокойно дожить до утреннего похмелья мне не дали. Дверь приоткрылась, и в комнату кто-то проскользнул.

Я предпочел не подавать признаков жизни, надеясь, что пронесет. И в самом деле, свет не загорелся, никто не потребовал немедленно очистить помещение. Я расслабился и снова закрыл глаза. Но едва начал проваливаться в пьяное забытье, как почувствовал, что матрас прогнулся и рядом со мной кто-то улегся. То, что это не один из баскетболистов, я понял по колебаниям кровати: они оказались незначительными, и от нового соседа пахло цветочными духами. Значит, это была девчонка. Утешившись мыслями о своей безопасности, я собрался перевернуться на бок. И вдруг она обхватила меня за шею и полезла целоваться.

Странно было бы отказываться, тем более делала она это с полной самоотдачей. Не знаю, как далеко зашло бы у нас дело, но вдруг дверь с шумом распахнулась, загорелся свет, и раздались громкие вопли. Девчонка в моих объятиях оказалась Ивлевой. Испуганно отпрянув, она поспешно начала застегивать пуговицы на рубашке. В дверях стояли Уваров, Соколов, Кочетова, Свидубская, кто-то еще позади них, все они пялились на нас и ржали. Я до сих пор не понимаю, что они нашли в этом смешного.

– Слушай, Ивлева, – я решил поинтересоваться у нее, все-таки Валя – непосредственный участник тех событий. – Не знаешь, что они такого смешного в нас тогда нашли?

– Не волнуйся, Романовский, не над тобой смеялись! Я твоего брата искала, они мне и сказали, что Романовский в комнате. Им это забавным показалось. Ха-ха!

Валя вздохнула и снова потопала по аллее. Сильно сомневаясь, что в случае опасности смогу ей пригодиться, я преданно тащился рядом.

– И на фига он тебе сдался? – пробормотал я, прячась от холодного ветра в поднятый воротник. – Андрюха никого не любит, кроме себя.

Ивлева молчала. Я покосился на нее: светлая челка до самых глаз, длинные ресницы, чуть курносый нос. Симпатичная, высокая, почти с меня. Что моему братцу надо? Не понимаю.

– Хочешь, я скажу, что делать, чтобы привлечь Андрюхино внимание?

– Ну? – Она внимательно посмотрела на меня, и я заметил, что глаза у нее серо-голубые – такого же цвета, как туман, который нас окружал.

– Вернее, чего не надо делать. Не пытайся забраться к нему в койку. Он тебя даже не запомнит.

– Все остришь, Романовский?

– У меня, между прочим, имя есть, – обиделся я. – И я на полном серьезе: Андрюху этим не впечатлишь, разве что наоборот.

– У меня и так репутация хуже некуда.

– Да насрать, что там думает Свидубская со своей компанией! Ты классная девчонка, только вот это всё, – я неопределенно помахал рукой, намекая на ее неформальную внешность, – как-то не супер.