Изнанка мести

Он тут же позвонил и поговорил с Гавриловым, дал соответствующее распоряжение на расследование ситуации. В его жизни было немало опрометчивых поступков, совершенных под действием гнева или недостатка времени. Хороших людей он терять не торопился.

Не успел он, закончив разговор, позвонить мачехе, вернулась невеста. Примерка платья, по-видимому, прошла прекрасно, по крайней мере, Вика выглядела довольной. Ярослав всё ещё раздумывал об Ощепкове, поэтому не сразу обратил внимание на Викину молчаливость. Впереди гасли закатные облака, поднимался город: трубы, окна, крыши. Машина шуршала мотором, рассекая гладь майского вечера. Вика повернула к нему лицо. Оранжевыми огоньками блеснуло в её глазах заходящее солнце.

– Ярослав, мне надо тебе что-то серьёзное сказать. Обещай не смеяться, – осторожно вымолвила она, будто чего-то опасаясь. На её тонком плече, под ключицей часто билась горячая жилка. Ярослав представил, как они вернуться и он припадет к ней губами. В последнее время, он не раз задумывался, что когда оставит девушку, её страстного тела ему будет недоставать.

– Обещаю, – улыбнулся он, переведя взгляд на глаза.

– С этого дня и до свадьбы я буду жить у себя, – сказала она быстро и замолчала.

Ярослав и вправду был готов рассмеяться. Вика переселилась к нему вскоре после подачи заявления в загс. Поначалу она сопротивлялась: корчила недовольные гримасы, придумывала бестолково-раздражающие отговорки или отмалчивалась. Однако, таскаться каждое утро по подъезду с зубной щеткой и джинсами оказалось не самым лучшим вариантом, и ему удалось убедить её жить вместе. Поразмыслив логично, решили, что в трёхкомнатной квартире обитать удобнее. После свадьбы предполагалось остаться здесь же, а Викино жилье оборудовать под художественную студию. Ярослав клятвенно обещал сделать в ней самое удобное место для творчества. В душе, конечно, скрестил пальцы.

Вика, хоть и перекочевала на его этаж, восторга не испытывала. Она возвращалась к теме проживания почти каждый день. И вот опять та же история! Он уже хотел сказать «хорошо», просто оттого, что ему надоело её убеждать, как Вика добавила: – И мы не будем заниматься сексом.

Вот этого он не ждал!

– Что? – он даже поперхнулся.

– Не притворяйся! Ты прекрасно слышал!

Да, он слышал! Но правильно ли понял?

– Почему?

– Что за вопрос? Мы вообще не должны были спать до свадьбы, – угольные изгибы бровей сошлись над переносицей, – жених обычно не забирает невесту из собственного дома. В идеале нам бы не видеться эти дни вовсе!

«Что за белиберда? – хотел крикнуть он. – Секс – единственная радость, которая осталась в эти сумасшедшие дни». Она что, думала свести его с ума?

– Черта с два! – выпалил он и уставился на дорогу. Он не собирался обсуждать это.

– С два или с три, но ты не станешь больше лезть мне под юбку! – звонко сказала она.

– И кто же мне запретит? – повернулся он резко и упулился в жгучие глаза.

– Ты как раз смотришь на нее! – Вика чуть наклонила голову и усмехнулась.

– Черта с два! – уже спокойнее повторил Ярослав.

И все же Вика вытянула из него обещание не притрагиваться к ней в дни, оставшиеся до свадьбы. Как ни кипел его разум, как ни напрягалось тело, понимая, что предстоит воздерживаться либо довольствоваться кем-то другим, Ярославу пришлось пойти навстречу.

Он плохо понимал, как это произошло, зато сполна вкусил последствия.

Без секса дни напоминали одеяло из синтетики. Не грело, но искрило будь здоров! Напряжение нарастало, каждую минуту прорываясь электрическими вспышками. Вика нервничала по любому поводу, Ярослав втихаря посмеивался: она, а не он, лишила их обоих способа ослабить стресс.

К тому же, это она мечтала, чтобы всё было идеально. Хотела контролировать всё, хотя они заранее договорились, что разделятся и не будут мешать друг другу. Ярослав взял на себя помещение, машины, украшения. Вика занималась платьем, приглашениями, гостями и всякими мелочами. Самое тяжелое переложили на свадебное агентство, которое, согласно рекламному буклету, гарантировало высокий уровень организации свадьбы, обещало создать эксклюзивный сценарий и тщательно продумать детали. Свадьба должна была запомниться жениху, невесте и их друзьям как волшебный и яркий праздник.

Просто смешно! От всеобщего волнения и ожидания торжества Ярослава мутило. Его дом превратился в бедлам. Стало невозможно работать, обедать, бриться. Порой даже войти и выйти у него не получалось без повышенного внимания. Казалось, поминутно в дом забегала то одна, то другая подружка, украдкой с восхищением смотрела на него (отчего он чувствовал себя сказочным королем), хихикала и запиралась вместе с Викой в кухне. С момента доставки белого платья ему запрещалось входить в Викину квартиру, что Ярослав с радостью и исполнил.

Однако ему приходилось, стиснув зубы, слушать о подробностях взаимоотношений со свадебным менеджером, проблемах с тортом, украшениями и так далее до бесконечности. Иногда свободными ушами был не он, а Ольга, и тогда жалобы касались его самого, маникюрши, педикюрши ещё каких-то людей и снова свадебного менеджера.

«Сама задумала эту бестолковую тарабарщину, – бесился Ярослав, – а с меня спрашивает!» Деньги (ладно, на них плевать), внимание, помощь! И самое жуткое: любовь! Как можно проявлять нежность, когда в твоем доме постоянно крутятся незнакомые люди, когда у тебя нет возможности работать; не переставая, звонит телефон – даже два или три? Разве это можно вытерпеть? Застрелиться, да и только! Интересно, когда женятся по любви, приготовления тоже такие зверские? Или это только для него было ад, потому что он ненавидит невесту? Надо взять себе на заметку, никогда не устраивать подобного с любимой женщиной».

Каждый день, час и даже секунда мысли Ярослава были направлены на то, как подсунуть Вике документы и осуществить задуманное. Все остальное являло собой мишуру, закрывающую от него цель. Свадьба, подружки невесты, квартира, беготня, костюм, цветы – все это было препятствиями, на которые натыкался взгляд Ярослава, когда он отрывал глаза от мести. Цель, цель, цель. Даже секс, как часто он ни думал о нем, был только развлечением и способом расслабиться. Никак не конечным намерением. Все поступки же, наблюдения, движения производились с одним расчетом – получить свое и отделаться от девчонки.

И все же, когда в день свадьбы он увидел её, его обдало жаром.

Глава 9. Свадьба.

Как правая и левая рука –

Твоя душа моей душе близка.

М. И. Цветаева

Церемония была организована в старинном загородном поместье. Идеальные газоны соперничали по яркости с небом. Светлый камень усадьбы вбирал тепло, как огромный рыжий кот, мурчащий на завалинке. Бабочки порхали над цветами и пахучим шиповником. Кружились пчелы. Золотистый свет поднимался от самой земли и озарял день. Гости прибывали и прибывали: девушки в платьях всевозможных расцветок и парни в белых рубашках. Они жали ему руку, называли имена, а потом собирались в маленькие группки или разбредались, пока не зазвучала торжественная музыка и не появилась невеста.

Сначала он увидел только её глаза. Мягкие, опушенные густыми ресницами, они протягивали к нему невидимые лучи. Она улыбалась, но как-то не так, как делала это всегда. Слишком задумчиво. Гости притихли.

Вика, конечно, была в белом. Тонкий шелк и кружево обрисовывали точёное тело. Гладкая юбка струилась по бедрам и касалась дорожки, по которой она шла ему навстречу.

Закрытые плечи, гладкие рукава и лиф, стягивающий талию. Не наряд красил Вику – Вика подчеркивала его изысканность. Он никогда не задумывался, какой она будет в день свадьбы, но она действительно была прелестной невестой. Умопомрачительной. Выглядела нежной, даже беззащитной.

«Нет! – одернул Ярослав себя. – Белое платье не изменило черной души!» Он ступил навстречу: видимо, она обула туфли на очень высоких каблуках, может быть на платформе – темные глаза были ближе к нему, чем обычно. Щёки Вики покрылись смущенным румянцем, и она, верная привычке, облизнула верхней губой нижнюю. Ярослав сглотнул. Да уж! Воздержание не пошло ему во благо!

– Что-то не так? – прошептала Вика, едва они поравнялись.

– Да! – его взгляд скользнул к обворожительным полукружьям груди, к ложбинке, поднялся к жилке на шее, подбородку и, наконец, глазам. Она не надела драгоценностей. Только свет сдержанной улыбки, блеск кожи, сияние очей украшали её.

– Что? – рука Вики испуганно дернулась к причёске: блестящим мягким прядям с маленькими белыми цветочками, названия которых Ярослав не знал. Причёска была идеальной. Вика, видимо, вспомнила это и, опустив руку, глубоко вдохнула, – ты напугал меня!

– Напомни мне больше никогда, ни-ког-да! не соглашаться с тобой, – подчеркивая каждое слово, протянул Ярослав ей в самое ухо, – особенно, когда дело касается секса.

Она нервно хихикнула, но плечи расслабились.

– Не будешь дарить мне букет? – голос почти утонул в пересмешках друзей.

– Извини, – Ярослав протянул еле раскрытые шарики пионов, перевязанные лентой. Они источали тонкий аромат. Вика поднесла их к лицу и щёки ещё сильнее порозовели. Она была прекрасна! Она была у него в руках!

Церемония началась. За неимением родственников, Вика пригласила институтских и школьных друзей: всего присутствовало около пятидесяти гостей, из которых только двое были с его стороны.

На свадьбах обычно встречаются два рода – род жениха и невесты – и происходит их объединение в лице молодой семьи. У каждого рода свои устои, обычаи, привычки, понятие о хорошем и плохом, в каждом могут быть непростые взаимоотношения. А уж когда они сходятся вместе, часто получается гремучая смесь, ибо в лице молодоженов они нахлестываются друг на друга. В некоторых случаях и жениху и невесте нужно понять, на чьей они стороне: родительской семьи или своей новой второй половинки. Зачастую, в силу возраста или природной толстокожести, молодые не в силах понять ничего, а уж тем более сгладить шероховатости. Ярослав бывал на таких мероприятиях не единожды.

У них ничего подобного не было: все прошло без сучка и задоринки. Её друзья, которые, видать, давно друг друга знали, веселились и хохмили. Праздник получился молодежным. Иногда Ярослав ловил на себе тревожные взгляды Андрея, но даже и тот, в конце концов, так увлекся подружкой невесты, что забыл про жениха. Сначала он только останавливал на Ольге взгляд и следил за перемещениями, а потом Ярослав всё чаще видел, как Андрей приглашал её танцевать, шутил, был очень галантен. Она, в самом деле, была обворожительной в голубом платье, подчеркивающем сполох бирюзовых глаз. Волосы Ольга убрала в замысловатую косу, превращавшую её в княгиню. Неприкрытое кокетство и заливистый смех – разве могло это не очаровать молодого человека? Всё его лицо оживлялось, стоило только синеглазке появиться в поле его зрения.

Что уж говорить про Димку: с самого утра он волочился то за одной, то за другой студенткой, участвовал во всех конкурсах – был душой компании. Впрочем, как и всегда. Ярослав с напряжением следил за ним и грозными взглядами напоминал о необходимости держать язык за зубами.

Свою задачу он сам видел в том, чтобы больше улыбаться и смотреть на Вику. Это было несложно: кружил её в танце, следовал по пятам, подавал шампанское, касался волос, ловил взгляды и целовал. Когда её не было рядом, он наблюдал за ней. Весь вечер она светилась, улыбаясь друзьям. Они были во власти её чар, впрочем, как и он. Как она была хороша, черт побери! И внезапно его захлестнула волна гнева. Он сердился на неё за то, что она так соблазнительна внешне и так черна изнутри, за те благосклонные взгляды, которыми она одаривала окружающих, за пленительный смех, за то, что она кокетничала с его братом. Димка нравился ей, это не вызывало сомнений. Вика несколько раз танцевала с ним, смеялась, запрокинув голову, и отводила в сторонку пошептаться.

Она вела себя сегодня, словно выпила порошок счастья, разведенный в кристально-чистой воде. Да и Димка действовал свободно: он был на этом спектакле одним из посвященных, не верящих в искреннюю любовь жениха и невесты. Что ему было терять и чего опасаться? Не мук совести – это точно!