Река жизни глазами Ра

– Да, Уда, я тороплюсь. Я сегодня должен покинуть тебя. Еще не знаю, на сколько, быть может, навсегда. Я пришел за вещами. И мне нужно уходить.

– Мне жаль это слышать, я привык к тебе, да и мои дети огорчатся. Но ты вольный человек и можешь идти куда пожелаешь. Ты всегда говорил, что в нашем селении ничего не происходит, – улыбнулся загадочно Уда. – А вот теперь собрался уходить как раз в тот момент, когда здесь творятся интересные события.

Ирбрус начал собирать вещи, лежащие на полках, видимо, принадлежащие ему, и как ни в чем не бывало, между прочим, спросил у старика:

– Да? И что же произошло особенного?

– За время твоего отсутствия в деревне произошло больше, чем за время твоего присутствия в ней, – лукаво улыбнулся старик. – В тот вечер, когда ты пошел в караульную лодку, река Сома забрала у нас Иду Ра, может, ты не помнишь ее, но ей только поставили четырнадцатую отметку на спину. Совсем юная девушка, еще ничего не успела увидеть.

– Я думаю, – буркнул себе под нос Ирбрус, – суть жизни в поселке она успела понять. – Замечание было брошено вскользь и на рассказ старика не повлияло. Он продолжал:

– В тот вечер пропал еще сын Ушия Мир – Окат. Его отец разбит горем и болезнью окончательно и, если так пойдут дальше дела, ему некому будет передать исполнение своих обязанностей: внук слишком мал еще, ему-то всего одиннадцать зим. Думаю, уже к весне Рок Хэм займет место в лодке рода Мир. По крайней мере, я не знаю никого, кто бы лучше подходил для выполнения таких обязанностей. Да и нам от этого не хуже – одна выгода. – И старик погладил седую редкую бороду.

Ирбрус мог бы ничего не отвечать Уде. Он понимал суть разговора и пояснений не требовал, но вот Гея, о присутствии в лодке которой знал только он, ничего не понимала. А ведь именно для того, чтобы она всё осознала, он привел ее снова в деревню. И для того, чтобы разговорить старика и растолковать Гее чужими устами истину, Ирбрус, не прекращая собирать вещи с полок, спросил:

– Значит, вам выгодна отравленная рыба?

– А почем бы и нет? Стоит она для нас недорого, а торговцы с земли покупают ее по хорошей цене. Сплошные выгоды.

– Но ведь Рок травит ею всю деревню.

– Мне важно, чтобы у меня шла торговля, и моя семья не ела рыбу из мешков Рока Хэма, а на остальных мне плевать, – начал сердиться старик.

– То есть вам все равно, что Рок заработал свой авторитет, кормя голодных и нуждающихся рыбой, которая всплыла брюхом вверх, а не была поймана?

– Мой мальчик, мы уже это обсуждали, и я знаю твою позицию в этом вопросе, но мне важна торговля, а всё остальное – тонкости. Чем больше он приносит нам рыбы, тем больше я могу получить хлеба, меда, орехов и соли с земли, тем сытнее будет жителям нашей деревни. И ты же знаешь, что лекарства тоже нам положены за хорошие уловы, а не за красивые идеи. Рок действует в своих интересах, я – в своих. Пока нам удобно такое сотрудничество, мы не мешаем друг другу.

– Вы продаете ему также яд для его «рыбалки». И это вам выгодно.

– Ты прав. Жаль только, его трудно достать. Но пока Року хватает. Хотя, – задумался старик, – в последнее время Рок начал брать всё больше и больше, а уловы не увеличились, думаю, просто яд немного выветрился. Ведь его делают из опавшего цвета дерева дружбы. А цвело оно в начале прошлой весны. Может, действие его ослабло?

Ирбрус больше ничего не добавил к этому разговору. Было ясно, что больше на эту тему говорить не будут. Он просто собрал странные, по мнению Геи, вещи и обратился к Уде Шин:

– Я не буду прощаться со всеми и заходить в лодку вашего сына. Я говорю вам спасибо за приют все эти зимы, надеюсь, я был не в тягость вам. Все вещи я оставляю у вас, как оплату за мое проживание, да и забрать я их не смогу. Пешком много не унесешь.

Уда Шин оперся о локоть на перине и молча смотрел, как Ирбрус надевает на себя пока еще непонятные Гее Ра вещи. Что-то на ремне через плечо повисло за спиной Ирбруса, какая-то стеклянная колба, суженая посередине, в ней был насыпан песок на дне. Несколько привязных мешочков и сумка через плечо, набитая чем-то тяжелым. Ирбрус направился к двери и, выходя, придержал ее открытой. Это был тот самый момент, когда Гея должна была выскользнуть на пристань, Ирбрус повернулся в этот момент к старику и повторил еще раз:

– Прощайте, Уда.

Почувствовав, как его руки коснулась проскакивающая в дверь Гея, он понял, что можно выходить наружу.

Свет снаружи был ярким после мрака лодки, Гея зажмурилась, а открыв глаза, она увидела, что ее спутник отошел уже далеко, и поспешила за ним, стараясь попасть своей ногой в следы, оставленные Ирбрусом. Но он направлялся почему-то не к берегу, чтобы уйти из деревни, а совсем наоборот. Они шли к лодке, в которой никто не жил. Двухэтажное чудище качалось на волнах и, видимо, уже сто зим ждало именно их. На пристанях находилось много знакомых людей, Гее Ра сначала хотелось здороваться с еще вчерашними соседями, а встреча знакомых людей озаряла ее лицо. Но сидящая на плече птица напоминала о том, что говорить не следует, да и мысли о том, что именно эти люди вчера хотели ее выслать из деревни, остановили ее душевный порыв. Она особенно помрачнела, когда вдалеке увидела пустующее место возле пристани между лодками Вердов и Доров. Подойдя к огромной лодке, Ирбрус перепрыгнул через борт и оказался в ней. Гея потратила чуть больше времени на то, чтобы забраться внутрь. Зайдя в лодку, Ирбрус достал белый шарик из кармана и протянул перед собой: