Китайские фантазии

Дневник Марианны от 21 июня

Мы решили немного отдохнуть. Легли спать, а рано утром, когда едва рассвело, выдвинулись в путь. Завернули мириклинов в одеяло, положили в корзинку, взяли немного молока. Повезло, что его было достаточно в холодильнике. Глазастик уже не линял. Шерстка стала мягкой и однородной. Я гладила её и вспоминала, как он мгновенно отреагировал на мое расстройство. Теперь настраивалась только на хорошее, когда прикасалась к мириклинам, и старалась оберегать их от себя самой. Ну, от той злой, нетерпеливой и противной Марианны, что живет у меня внутри. Теперь её просто запрещено выпускать наружу.

Уже было светло и довольно тепло. Быстро нашли тропинку и пошли по ней. Местность такая красивая – холмы и деревья. Но на лес не похоже. Вроде, это сады. Шли мы довольно долго. Появилась небольшая речка. Мы сели на огромные камни на берегу и немного отдохнули. На противоположной стороне вдали появилась домики. Похоже, это деревня. Но как нам туда попасть? Надо было как-то перебраться на другой берег. Идей у нас не появилось, и мы грустно шлепали по берегу, ища мост или брод. Ничего не попадалось на глаза. И тут мы увидели мальчика на лодке. Оксана что-то стала кричать по-китайски. Он не сразу услышал, потому что находился довольно далеко, почти на самой середине реки. Но вскоре мальчик махнул рукой и через пару минут причалил к нам. Оксана спросила его про деревню. Пацан ответил, что может нас туда отвезти. Лодка оказалась маленькой, но мы уместились. Через десять минут приплыли, и мальчик отвел нас к большому дому. Не знаю, почему он выбрал именно его. Вышла пожилая женщина, с которой Оксана поговорила, как смогла. Тут был какой-то свой диалект, она не всё понимала. Женщина представилась Сэй. Моё имя её поразило своей сложностью, и Оксана назвала меня Мэй. Сэй сразу расстроила меня, что Интернета у них в деревне нет, а мобильная связь очень плохая. Нам дали старый кнопочный мобильник, но дозвониться никуда не получилось.

Сэй пригласила нас в дом, который показался мне очень чистым, но немного пустым. Мы, европейцы, привыкли к обилию мебели и всяких благ цивилизации – телек и прочие прелести. Тут ничего этого не было. Нам дали уютную комнату с двумя кроватями. Оксана показала мириклинов и рассказала, что они пьют молоко. Сэй успокоила, что молоко им привозят раз в три дня. Она с любопытством рассматривала мириклинов. Рассказала, что в детстве слышала про такие существа, но все считали их вымершими. За всю свою жизнь она ни разу их не увидела. Только как-то читала сказку в детской книжке. Там была иллюстрация, на которой нарисованы такие существа.

Хозяйка пригласила нас в большую красивую комнату, которая была выделена специально для чаепития. Спокойная, красивая, изысканная мебель из дорогого дерева. Довольно большой и в тоже время компактный стол, стулья с резными спинками и ножками, а на сиденьях лежали специальные шелковые подушечки с витиеватой шёлковой вышивкой цветочными орнаментами. Тут же стоял необычный поднос с двойным дном. Позже я поняла, для чего. На нём специальное блюдечко, на котором и глиняные, и фарфоровые рыбки и черепашки, а также красивые гладкие камни. Чуть поодаль ещё подставка мини-столик и на нём маленькие изящные пиалы. Тут же несколько чайников с длинными носиками. Мне, как художнику, хотелось рассматривать всю эту обстановку и посуду часами. В голове сразу сложились образы нескольких натюрмортов. Хозяйка показала жестом, что нам надо присесть. Я начала без стеснения рассматривать дальше, у стены стоял шкаф, от него исходил удивительный аромат, на полках стояли различные баночки, и каждая имела надпись. Вероятнее всего, это заварка разных сортов. Хотела что-то спросить, но Оксана жестом показала мне, что потом, здесь царит тишина. Тишина эта меня раздражала. Не люблю быть в определенных рамках. От безделья и молчания я стала дальше всё рассматривать. Внимание привлек стол, на котором стояли дивные скульптуры детей, которые забавно улыбались, щуря узкие восточные глаза. Стены комнаты белые, ничего лишнего, лаконично, при том что на столе стояло довольно много посуды и скульптур, обстановка выглядела простой и естественной, во всём порядок и какой-то музыкальный лад. Музыки не слышно, но она присутствует в воздухе. Сей заварила кипяток в современном прозрачном стеклянном электрочайнике, поставила на стол. Заметив моё недоумение, сказала что-то Оксане, которая перевела :

– Извините, мой старый чайник разбился, да и этот гораздо удобнее, мы все давно перешли на электрические, а вот воду используем дождевую или ключевую.

– Дальше Сей спросила:

Есть специальная заварка из цветов жасмина – для женской силы, есть обычный чёрный чай, зелёный, желтый, есть с добавками, – она перечисляла сорта и названия.

– Спасибо, бабушка, я хочу попробовать ваш любимый.

– Мэй, он имеет горьковатый вкус.

– Тогда сами выберите.

– Хорошо, мы никуда не спешим, я заварю несколько сортов, и все попробуем.

Движения хозяйки неспешные, но в тоже время отработаны до автоматизма и с особенной грацией.

Сэй рассказала, что заварку привозит сын, который сейчас в большом городе работает в чайном доме. Раньше, после революции, не было такого разнообразия, они пили просто крутой кипяток, чтобы согреться. Но сыну передалось от её деда умение определять по запаху травы и листья. Он научил внука собирать чай, и правильно высушивать и хранить, всё это большое искусство и знания.

Я рассматривала стены, на которых висели папирусы с иероглифами. Оксана заметила мой интерес, сказала, что это китайские идиомы, изречения, есть и слова Конфуция.

Первую порцию листьев чая Сей залила кипятком и тут же через несколько секунд слила прямо на блюдо. Приятный аромат распространился по комнате.

Первую заварку всегда сливают, так моют чайник, очищают, согревают его. Китайцы говорят, что пробуждают дух чая. А во вторую, и все последующие, аж до двенадцатой, нам дали попробовать, всего каких то два – три глотка. Только чай. Пустой. Я поразилась. Конечно, и дома пью чай без сахара, но здесь его не было и в помине. И совершенно никакого печенья, варенья, конфет. Мне это не понравилось. Я так не привыкла. Только чай, только заварка. Первая была самая насыщенная, но всё равно, на мой взгляд, очень слабая, а все последующие почти не отличались друг от друга вкусом, а, может, просто ещё не смогла уловить оттенки. Сэй сказала, что нельзя носик чайника поворачивать в сторону гостя, так как это невежливо. Странная традиция, но давняя, и пожилые люди очень суеверны, стараются избегать неправильных действий. А ещё Сэй рассказала, что важно иметь в доме круглый стол, он символизирует Инь и Янь, и у неё как раз есть круглый, значит всегда будет всего вдоволь и равновесие мужской и женской энергий.

Второй сорт заварки был уже гораздо насыщеннее, и в моей кружке распустился цветок, по аромату и вкусу очень похожий на маленькую хризантему. Внутри меня, по всему моему телу и животу растекалось приятное тепло, а смесь запахов, стоявшая в воздухе, одурманивала сознание, так приятно, легко и незаметно, даже захотелось ноги положить под себя, или прилечь. Оксана подсунула мне подушку под голову. Всё поплыло в тумане и дымке перед глазами. И вообще, действо напоминало медитацию, когда тело отдыхает от всего, от проблем, от забот, а мозг становится чистым и ясным, даже прозрачным. Абсолютно чистое сознание, как будто его умыли. Я на минуту задремала. Веки тяжелели и сами закрывались. Провалилась в сон. Мне снились мириклины, только, наверное, в привычной среде, скорее всего, это был их дом. Высокая трава, небо, вдалеке виднеются горы, и чувствуется запах моря. А в траве множество маленьких и больших мириклинов, они поют свою мириклинскую песенку. Очнулась. Сэй ушла, посуда аккуратно сложена, а рядом дремала, посапывая, Оксана. Интересно, сколько же мы проспали?

Вдруг мы услышали детский плач. Сэй заволновалась и сказала, что это её внучка Сью. Вошла девочка, миленькая, личико просто прелесть, как у ангела. Мы хотели с ней поздороваться. Она протянула руку всю покрытую прыщами и струпьями. Мы замерли в нерешительности. Фу, ну и зараза на ней! Как бы вежливо отказаться жать руку? Сэй увидела и подбодрила: “Не бойтесь, девочки! Она не заразная.” Девочку привезли к бабушке уже год назад, надеясь, что пройдет ее болезнь – кожное заболевание. Сэй успокоила нас, что с малышкой можно смело общаться, вреда никому не будет. Бабушка рассказала ей про нас, представила каждую. Мы показали ей мириклинов, чем привели в бурный восторг. Наши котята её не испугались. Мы попросили девочку быть аккуратной. Она достала Пушистика, положила его себе на колени. Он урчал, пел свою песенку. В отличие от котят, мириклины именно поют. Такой красивый звук – словно гитара играет. Сью стала пытаться подпевать Пушистику. И даже что-то у них получилось. Девочка гладила его, а он ласкался и трогал лапками девочку. Тут Сэй заволновалась, что-то стала говорить Оксане. Та перевела мне: "А вдруг он сможет вылечить её болезнь?". Мы решили, что ничего плохого не произойдет, если мы попробуем. Сью легла на диван. Мы положили поющего мириклина на неё, закрыли простыней и вышли из комнаты. Почему-то все трое мы были взволнованы, а я просто чувствовала, как меня трясет. Будто замерзла. Попросила плед и укуталась в него. Прошел час. Сэй заходила в комнату, где были девочка и мириклин, и сказала, что они спят. Так прошло два часа. Мы тоже немного задремали. Потом услышали, что Сью зовет бабушку. Та зашла и почти сразу выбежала, неся девочку с мириклином на руках. Сэй подняла футболку и показала, что пятна посветлели. Из ярко-красных с четкими контурами они стали расплывчатыми и бледными. Кожа немного шелушилась. Теперь мы точно знали, что наши котята могут лечить и творить волшебство. Мириклины – имя, которое ну точно им подходило. Теперь мы не сомневались, что Сью скоро окончательно выздоровеет. Бабушка плакала от счастья и благодарила. Говорила, что можем жить у неё сколько пожелаем. Мы – всегда самые желанные гости в ее доме. Потом она спросила, а где второй котенок? Оксана принесла его. Почему-то он не пошел к девочке, а полез на руки к Сэй. Она заулыбалась, стала его гладить. Тут Глазастик спустился к её правой ноге и стал её лизать. Она засмеялась:

– Ой, как щекотно! И ведь именно правую лижет!

– А почему правую? – спросила Оксана.

– Она болит уже много лет. Врачи говорят, что возрастное, и мне надо к боли привыкать. Вот и привыкла почти. Но когда погода меняется, вспоминаю.

Мы поняли, что Глазастик теперь лечит бабушку. Вот ведь какой сегодня день. Неужели они обе станут здоровыми? Как бы было прекрасно.

Котята закончили свои лечебные сеансы, утомились и заснули. А мы все пошли на прогулку в деревню. День был такой насыщенный – что-то устала я писать. Расскажу обо всем завтра. Кстати, вспомнилась китайская поговорка – Долгий день – словно маленький год. Как точно сказано.

Дневник Марианны от 22 июня

Вчера мы познакомились с деревней. Не все живут в таких хороших домах, как Сэй. У неё кирпичный дом. Мы уже увидели несколько глиняных развалюх, которые поразили нас своей бедностью. Сэй рассказала, что их строят из веток, камней, которые фиксируют глиной. Сверху глиняный домик был завешан огромными связками кукурузы. Они оказались очень длинными – до двух и более метров в длину. Из одного такого домика вышла старушка. Мы познакомились. Бабушке Хуан уже 106 лет, но она активна – до сих пор делает работу по дому. Сэй сказала, что она готовит лучшую в деревне рисовую водку. от Хуан мы узнали, что в их деревне рис едят реже, чем кукурузу. Вот почему у них так много её висит на доме. Рис дорогой, и бедняки не могут его покупать так много, как хотелось бы. Бабушка Хуан показала нам на несколько деревьев около дома – это хурма. Жаль, что был не сезон. Сэй сказала, что хурма в их районе очень вкусная, хоть и мелкая.

В соседней глинянке нас встретила пожилая пара, они сидели с мальчиком, которому чуть больше года. Родители малыша работали в поле, а бабушка и дедушка смотрели за внуком. Я спросила про ясли или сад, но мне сказали, что такого нет. Но есть отличная школа, и мне её покажут обязательно. Это гордость их деревни. Хозяева сказали, что накормят малыша и покажут нам школу. А пока мы оказались в очень холодном доме. В глинянке горел костер… Но электричество в доме, оказывается, было. Я постеснялась спросить, зачем нужен костер. Решила, что для экономии. Оксана попросила показать нам весь дом. Нас провели в соседнюю комнату. Глиняные стены оказались оклеены газетами. Сделано это довольно аккуратно, но выглядело убого. Неужели обои так дороги? В углу – старинный телевизор. Таких уже не продают в России точно. Хозяин сказал, что у них всего три местных канала.

Атмосфера тягостная. Такая уж бедность. Я обрадовалась, когда мы оттуда ушли. Нам, кстати, предлагали пить, но не чай. Просто кипяченую воду. Подогретую. Я сразу вспомнила красивую и богатую чайную церемонию, которую нам устроила Сэй. И сама она теперь мне казалась китайской королевой, а ее дом – замком.

Следующий дом был кирпичный. Значит, живут тут люди побогаче. Так и есть. Нас встретил опрятный тучный мужчина в шелковой одежде и мягких уютных тапочках на босу ногу. Руки у него такие белые и холеные, что сразу стало ясно, в поле он никогда не работал. Вот хлев как раз оказался глиняной пристройкой. В нем обитала корова. Выращивают ее на продажу. Хозяин гордо говорил, что скоро получит восемьсот юаней. Еще он показал нам свиней – аж восемь штук. Все розовые, кроме одной черной. Забавные. Их тоже выращивают для рынка.

Я рассказала Сэй, что в русских деревнях есть проблема – мужики пьют. Она удивилась и сказала, что у них такого нет. Хоть и бедные почти все, но очень работящие. Многие уезжают на заработки в город. Ни один человек не спился. Что же в России с людьми не так? Почему же у нас так пьют?

Я заметила, что детишек нигде нет. Спросила у Сэй, где они. Она подвела нас к большому белому зданию и с гордостью отметила, что все дети в школе. Гордость сквозила и в голосе, и в движениях, которыми Сэй приглашала гостей внутрь здания. Оказалось, что это не просто школа, а интернат с проживанием. Длинная одноэтажная постройка, выстроенная буквой П. Внутри большой двор, выложенный булыжниками. Есть дорожка вокруг – по ней дети бегают. В школе двести учеников. Старшеклассников нет. Возраст ребят, что я видела, от девяти до двенадцати лет. Остальные дети в других интернатах. Режим дня суровый. Подъем в шесть утра. Утром зарядка – и бег, и разминка, в семь – завтрак. А без четверти восемь уже начинаются занятия, которые длятся до двух дня. Дольше, чем в российских школах. Раньше классы были по семьдесят пять человек, но школу построили с маленькими классами – помещается максимум тридцать четыре ученика. Шкафов нет – дети всё держат в своих столах. Они не ходят из кабинета в кабинет. Грязи я не увидела, но очень уж много вещей навалено.

Учителя все – мужчины. Проживают прямо тут – у них есть собственные комнаты – так называемая, служебная жилплощадь. Один из учителей рассказал, что сегодня он дежурит – делает с детьми домашку до пяти вечера. Потом у ребят свободное время, а в 20-30 – отбой. Развлечений мало. Показывают фильм иногда. Есть у них для этого комната большая – как актовый зал. Спросила, есть ли кружки по интересам. Оказалось, что нет их. Детей приучают к чтению и физкультуре. На это я возмутилась, сказав, что, несомненно, скучно жить так одинаково. Мол, надо детям устраивать смену деятельности. В ответ мне сказали – ну так давайте – прочитайте им лекцию про Россию или еще что-то. С лекцией была не готова, а вот идея развлечь детей меня не отпускала. Решила устроить им МК по рисованию – маленький праздник для души. Спросила, какие есть материалы для рисования. Оказалось, что много гуаши, есть кисти и много старых офисных листов бумаги размером А4, но на них текст какой-то. Дети использовали эту бумагу для черновиков. Я сказала, что такая подойдет. Мне выделили кабинет, в котором было шестнадцать парт – значит, вместить может тридцать два ученика. Мы с Оксаной принесли краски, бумагу и кисти. Стали готовиться к мастер-классу. Сначала мы подготовили фоны. Листы бумаги мы замазали гуашью – желтым и немного оранжевым. Сделали плавный переход от желтого к оранжевому – растяжку. Оксана быстро всё освоила – рисовала не хуже меня. Скоро мы подготовили для каждого ребенка не менее трех таких листов. У детей может что-то не получаться. Мы намеренно сделали больше заготовок.

И вот начался мастер-класс. Назвала я его "The Birth of the Day" – Рождение дня. Вела урок по-английски. Дети учат его в школе. Оксана кое-что переводила, ну а многие слова я просто показывала в движении – дети сразу понимали. Рисовали мы поверхность воды, над которой восходит солнце. Никогда не думала, что дети могут быть настолько внимательными и старательными. Когда-то я работала в российской школе, где на уроке английского у меня было не более пятнадцати человек. Так их еще надо было натренировать работать послушно, тихо, активно. Китайская ребятня поразила своим усердием. Каждое объяснение они ловили, открыв рот, и тут же пытались повторить. У многих получалось с первого раза. Только мальчик на последней парте часто тянул руку – он не успевал немного. К нему чаще всех подходила. Если он не понимал, как рисовать, брала его руку в свою, и мы вели кистью вместе. И я подбадривала его: "Так-так-так". Он повторял за мной эти слова и не спрашивал перевод. Оксана узнала, что его зовут Чен. Мне было очень обидно за него, что получалось хуже, чем у других. К концу занятия он всех догнал, чем меня порадовал. Я держала его за испачканные гуашью ладошки и говорила: "Remember, you can paint."13 И Чен нараспев повторял мои слова. Очень сердечный ребенок. Узкие глаза его горели каким-то особым огнем. С трудом ушла от него, хотелось уделить ему еще внимание. Возможно, чем-то напомнил мне Ваню, когда тот был в начальной школе. Тоже спокойный, тоже сидел за последней партой, тоже не успевал.

Все юные художники остались довольны. Разложили шедевры на просушку, а нас с Оксаной отпустили домой. Я чувствовала усталость. Давно не возилась с такими маленькими детьми. Вернулись в дом Сэй, где нас ждал вкусный обед. Мы с Оксаной сели за стол. На нем стояли нехитрые блюда с едой, которые только что приготовила бабушка. Хозяйка дома еще копошилась возле плиты, готовила, колдовала, там все кипело и бурлило, парило, а мы уже не в силах удержаться стали потихоньку есть, дегустируя каждое блюдо. Вот моя рука потянулась к блюду из яиц, похожему на наш омлет, но гораздо больше специй и много помидоров, огурцов прямо запечённых, нет припущенных, в яйце. Довольно вкусно. Оксана положила мне ещё салат и кусочки курицы с овощами, потом спросила:

–Ты любишь острое?

– Нет, мне нельзя, мой желудок не выдержит.

– А фасоль, бобовые?

– Нет-нет, тоже нагрузка на организм.

– Вон, на том столике возле плиты, рядом с Сэй, стоят соусы.

Я подошла поближе к столику, больше из любопытства, чем от желания. Боже, сколько же разных соусов! Сэй засмеялась и что-то сказала Оксане. Та перевела: “Сказали, что ты не знаешь, куда деть свои руки и ноги. Это китайская идиома. Означает, что ты в растерянности. Сэй просит меня тебе помочь.” Оксана предложила взять кунжутный соус. Он и правда понравился, необычный на вид и на вкус. Это сметанообразная масса, как халва, но не сладкая, особенно хороша в сочетании с кусочками курицы и свежими тонко нарезанными овощами. Некоторые блюда я не смогла есть, к ним надо было привыкнуть, необычный вкус, возможно к такому, мой желудок не привыкнет никогда. Особенно к тем блюдам, где много растительного масла, жира или красного жгучего перца. Когда я уже почти закончила, Сэй поставила на стол казанок с чем-то горячим, бурлящим и кипящим, а Оксана улыбнулась и сказала:" Это китайский суп. В Китае его подают не первым, как в России, а в конце обеда." Мне не хотелось есть, но из приличия не вставала из-за стола, и всё же попробовала ложку китайского супа. Очень похож на наш борщ, только гораздо более концентрированный, густой и сладкий. Странно, но не противно. На десерт Сэй подала местные экзотические фрукты. Сама она ела очень мало и быстро, хватая умело палочками с каждой тарелки горсть еды и заедая рисом.

Оксана меня предупредила, что хлеб редко бывает, а вместо него едят рис. Как-то не особо расстроилась. Я и дома обхожусь практически без хлеба, поэтому мне всё казалось замечательным или, скорее, съедобным. Несмотря на море овощей, вся пища очень разнообразная и сытная. Боюсь, если так дальше пойдёт, я растолстею, и лишние кэгэ опять вернутся ко мне. Оксана уплетала за обе щеки жареный арахис. Весьма опрометчиво с её стороны, он ведь калорийный, а у неё на талии много лишнего жирка. Это пока она очаровательна. Ее полнота не особо портит. Но это ведь до поры до времени. Как можно не понимать, что жир нарастает постепенно – годами, а сбросить его потом ох как трудно. Говорить ей про это часто не могу, вижу, что обижается.

После обеда мы осмотрели кожу Сью. Она стала еще чище. Девочка постоянно сидела с мириклинами. Поведала нам, что рассказывает им сказки, а они слушают и всё понимают.

Вечером мы гуляли в саду, Сэй показывала нам, как она плетет из веток циновки. Из них потом делают забор. Нас заворожило мастерство Сэй, ее пальцы сновали так быстро, переплетая ветки. Она засмеялась, увидев наш восторг, а потом предложила попробовать самим. Как у бабушки у нас не получилось. Пальцы соскальзывали, ветки вываливались из рук. Почти час мы старались, плели и совсем выбились из сил. А после пошли гулять по саду. Хотелось дать отдых пальцам.