Неспящая

– Так это выглядит при любом формальном разборе обстоятельств.

Спокойно терпеть это дальше было уже невозможно.

– Виталик, есть на свете такая штука… «любовь» называется! Не слышал?!

– Слышал. Краем уха, – угрюмо вздохнул Карпенко.

– Тогда что ты от нас хочешь?!

– Я хочу, чтобы один из моих лучших дружинников, который очень некстати очумел от любви, не поплатился бы за это серьёзным дисциплинарным взысканием! – повысил голос начальник. – Но вы же выбора мне не оставляете!

– Не надо наказывать Макса, пожалуйста!

– Вот ты мне скажи, – с досадой продолжил Карпенко. – Я что, такой деспот? Со мной так страшно поговорить начистоту? Почему я обо всём этом узнаю не от тебя, не от Серова, а от сплетников, у которых язык без костей?! В конце-то концов, есть простое решение, которое снимет главную проблему: вывести тебя из-под его формальной ответственности и передать другому надзирателю. И любитесь себе, как угодно!

– Макс не хочет так. Он считает, что должен сам за мной присматривать от начала и до конца. И формально, и неформально…

– Да что ж Серов такой идиот?! – Карпенко в сердцах звонко шлёпнул ладонями о столешницу, я аж подпрыгнула.

С полминуты мы оба молчали.

– Даже не знаю, что с вами делать, – устало проворчал начальник. – Серьёзно, не знаю. Детский сад, штаны на лямках… И не реагировать не имею права, потому что о ваших шашнях не знает только ленивый или слепой вроде твоего дядьки.

– Не надо, Виталик… Сергеевич!.. Пожалуйста!

– Что не надо?!

– Реагировать!

– Я не враг ни тебе, ни тем более Серову. Но я не могу оставить всё так, как оно есть сейчас! – твёрдо отчеканил Карпенко. – Поэтому хочет Серов, не хочет, меня уже не волнует. Я сегодня распорядился передать тебя под надзор Марецкому.

– Ма… Марецкому?! Ну, знаешь!.. – я вскочила в ярости.

– А в чём дело? Вы с Алексеем давно друг друга знаете, специалист он хороший, исполнительный, иногда даже слишком. Инструкций не нарушит. Что ты взлетела? Сядь.

Я молча опустилась на стул. Строго говоря, никто не обязан кикимору – или потенциальную кикимору – спрашивать, кого ей назначить надзирателем. Это потом, если что не так, то по обоснованной жалобе надзирателя могут заменить. Я хоть и не кикимора, но моей особой надзорной группе никаких поблажек не делают.

– Когда вы скажете Максу? – буркнула я.

– Да я уже бы сказал, но мне ему не дозвониться, – недовольно вздохнул Карпенко. – Ты знаешь, где он сейчас?

– Дома. У меня… У нас, то есть.

– Уверена?

– Позавчера у него были оперативные выезды по списку Эрика. Вчера – плановые надзорные визиты. Сегодня он выходной, так что дома должен быть.

– Ну-ка, набери его, – приказал Виталий. – А то он, может быть, нарочно на мои звонки не отвечает.

Я долго слушала гудки, но на мой вызов Макс тоже не ответил.

– Странно, – удивилась я. – Может быть, случайно звонок отключил?

Карпенко потёр лоб в угрюмой задумчивости и махнул рукой:

– Всё пока, иди.

Я встала, дошла до двери и взялась за ручку.

– Лада! – голос Виталия неуловимо изменился. – Вернись-ка.

Я оглянулась.

Виталий наклонился куда-то под стол и вынул оттуда компактный чёрный парусиновый рюкзачок с мелкими красно-белыми шашечками на внешнем кармане. Рюкзак Макса, с которым он обычно ходил на службу. В последний раз я видела его на плече Макса вчера утром, когда провожала его и закрывала дверь.

– Откуда он здесь?!

– Сначала думал, что не стоит тебе говорить, пока ни в чём толком не разобрались, – сурово сказал Карпенко. – Но чёрт с ними, с формальностями, сейчас уж точно не до них. Ты должна знать, и я от тебя скрывать не буду…

– Что с Максом?!

– Ты сядь, сядь-ка обратно.

Я доползла до стула.

– Когда вы созванивались в последний раз?

– Вчера около шести вечера. Я пришла сюда на дежурство и позвонила Максу, что у меня всё в порядке. Мы друг другу часто не звоним, чтобы не отвлекать от дел попусту.

– Хорошее правило, – хмурясь сказал Карпенко.

– Виталик, что с ним?!

– Вчера в восьмом часу вечера Серов подал по рации сигнал тревоги. Несколько групп сразу готовы были прийти на помощь, но на уточняющие вопросы, что случилось и по какому адресу, Серов не ответил. Он просто больше не отвечал ни по общему каналу, ни по выделенному. Не ответил и на вызов по мобильному.

– Но мобильный работает!

Карпенко опять сделал раздражённое движение бровями:

– То-то и оно, что работает. Но система пеленга его не находит.

– Такое может быть?!

– Может, как видишь. Хотя технические специалисты лишь пожимают плечами и не готовы объяснить причину, – удручённо сказал Виталий.

– Да, но рюкзак?!..

– Рация Серова, хоть он и не отвечал, тоже продолжала работать. Её удалось засечь, и через некоторое время рацию и рюкзак нашли в мусорном баке во дворе на шестнадцатой линии. По графику на вчера у Серова не было ни одного адреса на Васильевском… Лада?!