В закоулках воспоминаний
– А со старым что случилось? – выведал ведь, но все равно спрашивает. Ему уже все нажужжали эти пушистики, шпионы. Они убирались в комнате.
– Приключился небольшой местечковый взрывчик, уничтоживший и растение, и полгоршка. Я спросонья махнула рукой. – печально поделилась я свои горем.
– Что и медитации твои не помогли? – в голосе насмешка, но лицо спокойное. – Магия немного другое, у тебя она раскрылась в какой-то твой чувствительный момент. Вот и пожинаешь плоды природной стихии. Не переживай, скоро все закончится, как надо.
Как он был недалек от истины, именно в момент, чувственный…
Опять как надо? Ой, бесит меня эта его присказка. Не надо мне ничего, я хочу извиниться перед Милли за утреннюю выходку. Я хочу отделаться от пера, которое мне всю плешь проело. И встретиться с рыжим зазнайкой. Надо же, кольцо он мне надел, пометил свое. Хотя я ж его сняла и убрала, чего злюсь? Но сам факт.
– Тиа, дорогая, успокойся, посмотри на меня, пожалуйста. – привел меня в чувство голос мага. Марики рядом в напряженных позах стоят. Но Дормиан спокоен, как мировая гладь океана в штиль. Опять я поддалась эмоциональному сбою. Мне простительно у меня сейчас такой период… и полная луна. И все сразу навалилось. Сейчас подышу, и буду невозмутима.
– Молодец, девочка, справилась, – и сложил руки на коленях, ага значит готовился меня усмирить, каким-то заклинанием. Наверняка трюк с лианами провернуть собирался. – Попроси Мирру, она тебя проводит в оранжерею, там выберите семена, какие понравятся. Магия земли более миролюбива, она не так опасна. И еще, воду в купели пока самой не стоит подогревать, доверь марикам. Сосредоточься на одной проблеме – перышке. И не кидайся огненными шарами в моего пасынка. Хотя он единственный, кто сможет увернуться от стихийно направленного сгустка энергии.
Он знал… Вот дотошный маг. Ладно, живем дальше. Никто меня не ругает. Все хотят помочь.
– Кстати, верни мне на время защитное кольцо. – протянул руку. Я сняла Миррин блокиратор и отдала магу. – А второе? Уже не носишь? Сама преодолела?
– Да все в порядке, – соврала, как нечего делать, честно глядя в глаза. Не говорить же, что оно раскололось в самый пикантный момент поцелуя с его ненаглядным Имилианом. Или моим…
– Хорошо, иди! – маг вернулся к изучению фолианта.
Я, как послушная, вышла из библиотеки, но Мирру звать не стала, без кольца защиты от внушения, мало ли чего она мне может навязать. Сама разберусь с семенами, не маленькая.
При выходе, у главного крыльца, я наткнулась на молодых людей. Лаэтан только заехал во двор и слезал с лошади, а Милли стоял рядом с ним, но ко мне спиной. Заметив меня, эльфик радостно замахал рукой, но потом сбившись стал приглядываться к чему-то поверх моей головы.
– Даже не думай задавать вопросы. – Имилиан, наклонившись к его уху, прошептал достаточно громким шепотом. Пятой точкой почувствовал меня что ли.
– Ладно, не буду, задам тебе. – улыбнулся его друг, отвечая ему тоже шепотом, но так чтобы слышно было всем. – И чего с нашей девочкой сотворили? Пока мы гоняли в эльфийское королевство и обратно? Кому будем ломать рога и бить морды?
– Не советовал бы сейчас к ней приближаться и тем более угрожать что-то сломать, может метнуть огненный шар. – сказал так вскользь, а ничего, что я тут практически в двух шагах от них стою.
– Даже так? Сама накуролесила? Мы такие могущественные маги стали всего за несколько дней? – удивленно воззрился на меня этот белобрысый брат своей сестры.
– А не шли бы вы, куда вы там шли? – тихо прошипела я, начиная закипать, что совсем не регулировало мою подверженную всем стихиями и разболтанную магией психику.
– Ой, брат, посмотри, кто здесь! – воскликнул рыжий обормот, как будто только увидел меня. – Здравствуй, Тиа, а Лаэтан любезно согласился погостить у нас до окончания лета. Мы планируем сначала отправиться на рыбалку, дней так на десять, а затем на охоту и в горы. Потом вместе мы и поедем в Академию ближе к осени. Осталось не так много летних дней.
– Прекрасно, наслаждайтесь друг другом и оставьте меня в покое. – я гордо пронесла свой перьевой ореол мимо них и направилась в сад.
– А тебе понравилось кольцо слияния душ, мы его вместе выбир… Ай! – Это Милли дал звонкий подзатыльник своему другу. Звук даже я расслышала. Эльфик, наверное, и язык прикусил.
Я остановилась и медленно повернулась, глядя в черные глаза, уставившиеся с надеждой на меня. Святые, ох все святые, помогите терпением. Если не сейчас, то никогда.
– Спасибо, мне понравился подарок. – ответила тихо, взяв в железные тиски разума разбушевавшиеся эмоции. Тут же, мгновение, и он стоит рядом, оглядывая мои руки.
– Но ты его сняла, почему? – спросил также тихо.
– Ох, солнце, мне сейчас не до слияний. В своей бы одной душе разобраться. Видишь, что твориться в ней. Полная неразбериха, тем более с обретением этих новых способностей. Ты же обещал дать мне время. – и побрела через сад в оранжерею.
– Да, моя прекрасная фея, я выполняю свои обещания. – донеслось до меня на грани слышимости. Но он маг, он может.
В оранжерее я зависла надолго. Сидела на маленькой садовой скамеечке, среди цветущих благоухающих гардений, бугенвиллей, орхидей и олеандров. Перышко не так уже носилось вокруг моей бедовой головы, а спокойно планировало. Как же от тебя отвязаться, дружок. Или ты намекаешь, что у меня не так много и мыслей в голове, типа всего одна и та не весит ничего? Я и так знаю. Да я взбалмошная, язвительная, всегда лезу со своим самоваром везде. Но я приспособлюсь, вот увидишь. Я пойму, кем я стала, если не смогу вспомнить, кто я была. Я надеюсь, что здесь окажется мой дом, навсегда, с теми людьми, что дороги. Обратного пути нет. Я приняла свою судьбу. И как это ни странно, но меня опередили в выборе, так и говорил Лаэтан.
– Хорошо, я согласна, я, Тиа, безродная сиротка, воспитанница и теперь ученица мага принимаю эту жизнь, такой, как есть, ничего не прошу взамен. Я буду покорна судьбе, но смогу встречать трудности лицом к лицу. Я воспринимаю, данный мне шанс начать все сначала, как благость. Я надеюсь только, что мне хватит внутренней силы выполнить данные клятвы. – я говорила это вслух, уже стоя на скамеечке, обратившись лицом к солнцу, что перед своим переходом на другую сторону заглянуло в приоткрытые двери оранжереи, и опалило меня своим жаром. – Я все сказала. И пусть стихии будут свидетелями моей клятвы.
Перед моим взором перышко плавно опускалось на землю. Ветерок прошуршал в волосах и умчался куда-то, догонять стрекоз и бабочек, цветы склонили свои прекрасные головки ко мне в руки, а вода в природном фонтанчике забила сильнее вверх, обдавая брызгами. Меня приняли…
Эпилог
Англия, наши дни.
Красивый, одетый по последней моде, молодой человек, аристократической наружности направлялся от автомобильной стоянки к главному зданию Рэмптонской клиники, чей обширный комплекс располагался в окрестностях Ноттингемшира. На ступенях перед главным входом в здание он замешкался, но потом с уверенностью открыл двери и твердой походкой прошел к рецепции. Там он озвучил к кому и куда ему нужно, получив пропуск и сопровождающего, и уже без всяких сомнений проследовал вглубь по коридору до кабинета главного врача клиники. Постучав в дверь, не дожидаясь отклика, вошел.
– Добрый день, Макс, приятно тебя видеть, к сожалению, в такой печальной ситуации. – поднялся ему на встречу из-за своего стола глава этой широко известной в Англии психиатрической больницы строгого режима.
– Здравствуйте, Джеймс, я приехал, как только смог. – молодой человек подошел и протянул руку для рукопожатия. – Вы же знаете, я полгода проживал в Африке, в таких труднодоступных местах, что там и связи с внешним миром порой не было. Но как только добрался до Кейптауна, сразу связался с родственниками.
– Как доехал, Макс? – главврач вернулся обратно за свой стол. – Пожалуйста, располагайся.
– Спасибо, нормально, три часа от Лондона, в комфортном автомобиле, не такая морока. – Молодой человек присел в кресло около стола. – Но, давайте опустим светские беседы, мне необходимо знать, как она? И почему здесь? Сюда заключают преступников с двинутой психикой? Почему дядя определил её в это место?
– Как там лорд Вильям? Держится? – Джеймс, наклонился вперед и поставил локти на стол, подперев руками голову.
– Дядя, в порядке, насколько это возможно. Но положение в семье безрадостное. Джеймс, пожалуйста, я хочу знать все. Мне в кратких словах обрисовали несчастный случай, но мне нужно больше. Она поправится?
– Макс, мальчик мой, приготовься к самому болезненному прогнозу. И я отвечу на твой вопрос, почему сюда. Потому что здесь самые продвинутые технологии по лечению психических заболеваний и не только. Конечно, мы содержим преступников с тяжелой и опасной формой психических расстройств, но у нас есть и женское отделение. И здесь высокая безопасность для пациентов и посетителей. Хотя таких мало. И твой дядя курирует данное направление в здравоохранении. И ещё, я его друг. Вот поэтому. Что касается прогноза. Здесь говорить пока рано о благополучном исходе лечения. Слишком обширные поражения коры головного мозга. – Она же вышла из комы? – молодой человек пристально посмотрел на врача.
– Да, вышла, на удивление всем врачам того госпиталя, куда её определили. Но пойми, это исключительный случай, даже в моей практике. Она ходит, если её взять за руку и вести, она питается, если кормить, в туалет – тоже только с сопровождающей. У неё имеются остатки процессуальной памяти, мышечной, если быть точнее. Она может и спать, если в определенное время её положить в постель. Но семантическая область памяти и эпизодическая – пустота. Языковые навыки, факты из жизни, также житейский опыт, люди и своё имя – она ничего не помнит. Во всяком случае, в этой её реальности. А что там совсем глубоко внутри неё, кто знает. Две недели мы применяем метод неинвазивной стимуляции мозга, основанный на воздействии на кору головного мозга слабым электрическим полем, так называемая транскраниальная электрическая стимуляция. Но, к сожалению, после этого у неё сильные головные боли. Приходится давать седативные препараты. А это не способствует продвижению лечения. Макс, мы не знаем, что делать именно в этом случае. Прости меня, мой мальчик.
– Она всегда была первой во всем, с детства. – молодой человек сидел, глядя в пространство над головой доктора и говорил, как будто сам с собой. Джеймс его не стал перебивать. Иногда, даже сильным духом нужно выговориться. – Мы соревновались с ней и в учебе, и в спорте – она была блистательна. В колледже, сколько медалей у неё собралось за разные экстремальные виды спорта: горные лыжи, фехтование, прыжки с парашютом, серфинг, да то же карате. И в университете, в Оксфорде, она продолжала завоевывать сердца людей и медали. Зачем нужно было это нелепое соперничество? Стремление везде быть первой? Я и так знал всегда, что она лучшее, что у меня есть. Она хотела закончить университет, стать адвокатом, помогать людям. Планировала сделать карьеру, создать семью и иметь детей. А я покинул её, уехал в самую глухую точку мира. Как же, у меня тоже карьера, я же закончил факультет стран и народов мира. И мне необходимо носиться по этому миру, исследовать неизведанное. Почему я уехал?
– Не кори себя, Макс, никто из нас не застрахован от несчастных случаев и катастроф. Вот и тут, никто не мог предсказать ужасного исхода этих соревнований. Гонки на водных скутерах опасное занятие. – врач печально смотрел на поникшего молодого человека.
– Да, опасное. Я должен был остаться с ней. Навсегда. Мы дали клятвы. Я подарил красивое кольцо, не то, чтобы обручальное, но, чтобы она знала – я всегда рядом. И не смог сдержать клятвы. Ринулся в эту командировку, как последний дурак, в погоне за славой, за достижениями. Зачем мне все это теперь, без неё. Джеймс, я могу её увидеть? – молодой человек поднялся и с надежной посмотрел на врача.
– Конечно, Максимилиан, я распоряжусь насчет посетителя, а тебя проводят в женский корпус. – врач взялся за трубку стационарного современного телефона.
– Спасибо! – Макс вышел за дверь и там, уже с сопровождающим из службы медперсонала, направился к переходу в женское отделение.
Молодая девушка сидела отрешенно и расслабленно в кресле, в своей отдельной палате и никак не отреагировала на приход посетителей.
– Оставьте нас, пожалуйста, – попросил Макс сопровождающего. И когда тот вышел и закрыл металлическую дверь, со стеклянной вставкой, повернулся и приблизился к девушке.
– Здравствуй, Кристиа, я вернулся. – Макс взглянул в пустые, безжизненные карие с янтарной крапинкой глаза. Опустился рядом на корточки и положил свою голову ей на колени. – Тебе обрезали твои чудные длинные волосы, цвета теплой карамели. Как я любил по утрам в них зарываться лицом. Я теперь не покину тебя надолго, я рядом. Прости меня, моя девочка, я был идиотом. Почему ты не настояла, чтобы я не уезжал в это богом забытое место? Я б послушал, я всегда прислушивался к тебе. Но ты со смехом сказала, что это всего лишь на полгода, и время и расстояния нам не помеха. Я помню, как легко попрощались с тобой в аэропорту, думая, что время пролетит быстро, и мы уже никогда не будем расставаться. Я нежно целовал твои губы, а ты улыбалась и отталкивала меня, говоря, что я опоздаю на рейс. Твоя милая улыбка несла радость. Девочка моя, что же ты наделала? Как теперь мне быть? Я с ума сойду, не слыша твой заливистый смех, не видя солнечных зайчиков в твоих глазах, не ощущая тонкого аромата твоих волос. Да я эгоист, это все было моим, и я не понимаю, как можно все и сразу отобрать в одно мгновение. Джеймс говорит, что ты где-то в своей реальности, не с нами, не со мной. Что лечение не продвигается, как ему хотелось бы. Но я надеюсь, что ты тоже эгоистка, и не захочешь терять все то, что мы с такой заботой и нежностью создавали – нас, наши отношения, мечты и нашу любовь. Ты все вспомнишь, моя прекрасная фея!
Молодой человек потянулся и тихонько и невесомо прикоснулся своими губами к бледным губам девушки. Поднялся, постоял немного, жадно впитывая темными глазами облик любимой, такой хрупкий и одинокий в своей невозмутимости. Повернувшись и открыв дверь, он покинул сие прибежище скорби и потрясений. Неподвижный взгляд карих в янтарную крапинку глаз провожал сквозь дверное стекло удаляющуюся рыжую шевелюру.
2023г
