Десять

– Тебе бабушка передала, я съездил к вам домой, – протянул он гостинец из дома ошарашенной Юле.

– Вы сами съездили? – почему-то не поверила та.

– Конечно. У твоей бабушки поднялось давление, мы с Владимиром Викторовичем решили, что лучше ей побыть дома, не стоит ехать через весь город на общественном транспорте. Маме не стали сообщать, чтобы не волновать. Ты ведь не возражаешь? Твой папа приезжает завтра утром. Здесь ночная рубашка, смена белья, полотенце. – Юрий Борисович поставил пакет на тумбочку у изголовья Юлиной кровати, осекся, нахмурился, глядя на стол у окна: – Ты не притронулась к обеду? Почему?

– Не хочу есть, – вздохнула Юля.

– Невкусно? Всегда считал, что моя жена хорошо готовит.

– Это готовила ваша жена? – удивилась Юля, впрочем, если бы она посмотрела хоть в пол глаза на тарелки, поняла бы, что обед не из больничной столовой.

– Да.

– Простите. Но я не хочу… – Юля мельком бросила взгляд на еду и отвернулась в противоположную сторону.

– На этом месте подробней. Отсутствие аппетита… – начал Юрий Борисович.

– Нет у меня никакой инфекции! – нервно возразила Юля. Как врач, она прекрасно понимала, что отсутствие аппетита – плохой знак. Пришлось пояснить: – Я толстая!

– Что – ты? – опешил Юрий Борисович.

– Толстая! Женщина должна быть немного анорексичной.

– Невозможно быть немного анорексичной, как нельзя стать чуть-чуть беременной. Ты не толстая, Юля, у тебя явный недостаток веса… – Юрий Борисович пробежался взглядом по излишне худой фигурке проблемной пациентки и вздохнул: – Как давно ты ела?

– Не помню, – соврала Юля.

– Хорошо, что именно ты ела?

– Салат.

– Какой салат? – продолжил настаивать Юрий Борисович. Благодушное настроение, с которым он переступил порог палаты, испарилось, как и не было.

– Листья салата! Я ела салат из зелени… Это единственное, что я ем, потому что толстая. – Юля устала оправдываться за свой выбор питания, но всё равно упрямо повторила: – Толстая.

– Хорошо. Ты толстая, – кивнул Юрий Борисович, поджав недовольно губы. – Но прямо сейчас ты съешь всё, что в этой тарелке, и мы посмотрим, как это усвоится. Я не уйду, Юля, пока ты не съешь. – Он прямо-таки демонстративно сел на стул и уставился на пациентку.

– У меня болит… там. Режет, словно раскаленным гвоздем. – Юля показала на живот.

– Не заговаривай мне зубы, – рыкнул Юрий Борисович. – Ты всё равно съешь.

Пришлось есть… Тарелка опустела раньше, чем Юрий Борисович начал улыбаться. Юля сидела, облокотившись на подушку. Он держал тарелку на весу, и задумчиво смотрел на молоденькую пациентку, которая, кажется, выпила у него галлон крови за неполные сутки.

У Юли отмечалась послеоперационная бледность, сухие губы, синюшность под глазами. Она была невероятно худенькой, точно за нижней чертой нормы веса, однако тонкие черты лица и плавные движения сглаживали угловатость. Выглядела смущенной, порой отводила глаза, чаще же смотрела открыто – взгляд выражал искреннее любопытство, живость ума. Юля абсолютно правильно анализировала всё, что видела, слышала вокруг себя, делала какие-то выводы, которыми не спешила делиться.

– Тебя что-то беспокоит? – догадался Юрий Борисович.

– Вы такой внимательный, потому что я дочь вашего начальника, да? – в лоб рубанула Юля.

– Давай, это будет официальная версия, – усмехнулся в ответ Юрий Борисович.

– А неофициальная?

– Только никому не рассказывай: я хотел быть педиатром, в некотором роде ты исполняешь мою мечту.

– И стали гинекологом? – улыбнулась Юля. – Неожиданный выбор.

– Почти смежная специальность, – в ответ улыбнулся Юрий Борисович. – Пока я не ушёл, тебе ещё что-нибудь нужно?

– Позовите медсестру, если несложно.

– Вероятно, я могу помочь? Я все-таки врач… – протянул он.

– Не можете, – отрезала Юля.

– Хорошо, – не стал спорить Юрий Борисович. Вышел из палаты, но почти сразу вернулся со словами:

– Юля, медсестра освободится через пятнадцать-двадцать минут, какие у тебя трудности? – уточнил он, напрочь игнорируя упрямый взгляд пациентки: – Юлия Владимировна, я ваш лечащий врач, – напомнил он очевидное.

– Писать хочу, – пискнула Юля. – Боюсь встать.

– Ты ещё не вставала? – в который раз опешил Юрий Борисович. Казалось, ещё немного и он начнёт биться головой о стену. – Интересно, куда смотрела Аня? – назвал он имя дежурной медсестры. – Юля, ты можешь встать и сделать свои дела, это не опасно.

Юля неуверенно пожала плечами. Она понимала, что может встать, что должна встать, но отчего-то опасалась.

– Вставай, – отдал указание Юрий Борисович, приобнял Юлю, аккуратно поставил на ноги. – Пойдём, сделаем твои дела, потом переоденем ночную сорочку, а то больничная тебе велика и совсем несимпатичная… Видишь, совсем не больно, – уверенно добавил он.

– Больно вообще-то, – возразила Юля.

– Естественно, но признай, вчера было больней, однако, ты ходила. Сейчас тем более можешь. У тебя совсем маленький шов, крохотный. Он не разойдется. – С уговорами, они добрались до уборной, благо та находилась в палате. Так же осторожно вернулись к кровати. Юля с удовольствием переоделась в чистую одежду, поняв, что именно этого ощущения свежести ей не хватало целый день.

Послышался отчетливый шум за дверью. Юрий Борисович вопросительно посмотрел на Юлю, потом на дверь, где в проеме нарисовался незваный гость.

– Девушка, – говорил парень с темными вьющимися волосами, наступая на медсестру Аню, которая готовилась вытолкать посетителя взашей. – Девушка, милая, еще раз повторяю! Последний! В этой палате находится моя невеста! Нет шансов, что вы меня не пропустите. Вообще-то я обошёл злыдню в гардеробе… – скрипнул зубами парень. Отойдите с дороги! – Он попросту поднял сестру и, переставив за дверь, закрыл эту самую дверь перед её возмущенным лицом.

– Привет, как ты? Маленький, я только узнал. Твоя бабушка позвонила моей. Маленький, почему ты не сообщила раньше?

– Ты же на сборах. – Юля широко и счастливо улыбалась.

– На каких сборах? Какие сборы, когда мой маленький в больнице? Тебя обижал этот злой мужик? – зашедший не смущаясь, показал взглядом на Юрия Борисовича, который, похоже, наслаждался разыгравшейся мизансценой.

– Нет, он мой врач. Хирург.

– Врач? Врачу можно находиться в твоей палате, – продолжил нахал. – Здравствуйте, я Симон, – представился парень Юрию Борисовичу. – Жених Юлии. С ней всё в порядке? Я так испугался… – Взгляд внимательных карих скользил от врача в хирургической форме к бледной Юле и обратно.

Становилось очевидно, что Симон напуган не на шутку, и все эти улыбки, глупые шутки, ёрничество направлены на то, чтобы развеселить худенькую, красивую дочку заведующего гинекологическим отделением. Любому было видно: за бравадой скрывается сильный страх и юношеская влюблённость – острая, отчаянная, какая бывает только в молодости.

– В порядке. Я – Юрий Борисович, садитесь Симон. – Юрий Борисович показал на стул, на котором, как с утра думала Юля, он провёл предыдущую ночь.