Башня. Книга вторая

Татьяна удивилась безмерно: это каким же образом ребёнок оказался мудрее её, хотя она сама далеко не дура?! Её ошеломление осталось так надолго, что, пытаясь однажды выразить благодарность Богородице за очередную Её помощь, Татьяна попыталась раскрыть сердечную чакру (которая почему-то никак не открывалась). И, соответственно чувству благодарности, Татьяна сделала это так старательно и мощно, что её саму просто ослепил извергаемый из сердца свет. Вероятно, он ослепил не только Татьяну, но и Спутников, потому что прозвучал почти растерянный (!!!) вопрос:

– Ты что делаешь?

А потом, из этого света, из сердечного жара, Татьяна изваяла цветок и подарила его Богородице – а что ещё, кроме сердца, было у Татьяны, да кроме имени, которое напишут когда-нибудь на надгробном кресте?

Да, так о сыне Маши. Как-то этот удивительный ребёнок, тёзка собственного отца, неожиданного попросил:

– А ты могла бы быть моей бабушкой?

Татьяна удивилась: и дочерью, и сестрой, и матерью она оказалась совершенно никудышной. Впрочем, бабушкой родному внуку она тоже была не самой лучшей. Но лучше, наверное, хоть плохонькая бабушка, чем никакой. И Татьяна согласилась. А заодно, —

– … уж коль я оказалась бабушкой твоему сыну, – сказала она Маше, – остаётся и тебя назвать дочерью. Странно быть бабушкой, не будучи матерью, хотя бы названной, не правда ли? Как ты смотришь на это?

Маша подумала и по некотором размышлении согласилась. Татьяна не стала выяснять, потому ли согласилась, что её сын очень нуждался в бабушке (хотя матери часто делают для ребёнка многое из того, что для себя не сделали бы и за золотую гору!), то ли по другим причинам. Зато много раз ей приходилось краснеть: названной бабушкой она оказалась не лучше, чем обычной.

Зато названного внука она легко прокатила на крыльях вокруг Земли, а родной внук даже не подозревал о наличии у бабушки крыльев…

***

Работая в ином измерении, Татьяна позвала, чувствуя, что схватила слишком тяжёлую глыбу и не в состоянии сделать хотя бы ещё шаг:

– Помоги, Господи!

И опять её подхватила большая крепкая рука, в один миг перенесла к Солнцу, которое, чтобы помочь, само притянуло глыбу, просто выплывшую из занемевших рук Татьяны. Но вернуться к месту работ Татьяне не дали.

– Иди-ка сюда, – сказали ей.

И Татьяна увидела Бога-Отца. Сначала она оказалась перед момументальным возвышением, но хотя оно было выше уровня даже её глаз (виртуальных, имеется в виду), она почему-то не почувствовала никакого ущемления собственному чувству достоинства или же уничижения, как не чувствуешь его, стоя перед горной вершиной. Скорее – восхищение, восторг какой-то. Не понимая, где оказалась, Татьяна только открыла было рот спросить, зачем она здесь оказалась, что это за сооружение, как увидела Его, сидящего на Престоле. Подсознательно удивилась, что Он так разительно похож на образ, рисуемый в куполах церквей, но в этот же миг оказалась (не потеряв роста!) сидящей на Его колене, как ребёнок. И обнятой Им.

Всю жизнь себя считая великолепно владеющей словом, Татьяна, позже, поняла, что не найдёт, пожалуй, в своём, довольно обширном, словаре, эпитетов, могущих верно отразить состояние, которое испытывает душа в Господних объятиях. Блаженство? Облегчение? Любовь? Нега? Как описать чувство, когда сквозь тебя проходит волна благодатной любви, всё счищая, омывая, исцеляя, всё оживотворяя и ты вдруг чувствуешь себя любимым ребёнком, на которого в данный этот миг извергается любовь Отца…

Нет слов и красок у бедного земного человека, которым достойно можно бы передать это состояние. Все попытки сделать это будут напрасными, потому что ни при каких условиях, ни при каком стечении самых благоприятных земных обстоятельств подобное испытать невозможно.

Сколько раз, например, измученная до полного изнеможения Татьяна впадала в такую невыразимую тоску, что оставалось только одно желание: умереть. Кто, не приведи Господи, такое состояние знает, тот понимает, что оно обозначает как бы точку, поставленную на всём. После которой логичной кажется только смерть.

Но если человек, душа его, дух находится в Господних объятиях (или хотя бы – близко от Него), исчезают все желания, потому что возникает состояние такой всем совершенной наполненности, что никаких желаний просто уже вместить невозможно. А разве подобное состояние опишешь? Можно только пожелать всякому живому существу оказаться на собственном месте!

Зато Татьяна стала понимать святых отцов, которые жизнь клали на то, чтобы очистить душу и предстать пред Богом достойными Его объятий. И те из святых подвижников, кто оставил свои мысли для потомков, были воистину мудрыми людьми. Их вовсе не зря называют именно святыми. С этим определением Татьяна была согласна тем более, что прочтя некоторые их творения, многое поняла из того, что можно определить, как «око видит, да зуб не ймёт». Потому что некоторые мысли, каноны, изложенные самыми простыми словами, скрывали в себе столь глубокий смысл, что понять его самостоятельно Татьяна не могла долгие годы. Потому что писавшие эти простые слова святые отцы писали их, находясь на духовных высотах, Татьяна же барахталась в липкой паутине земного мудрования. Как однажды метко выразилась по одному такому поводу сама Татьяна: разделение языков – не в разности языков, то есть в непонятности слов разных языков, а в разности высот позиций человеческих. Чтобы понять, что обозначают слова, достаточно этот чужой тебе язык выучить. А чтобы понять другого, (на твоём же языке говорящего, но говорящего непонятное) надо понять его позицию, то есть высоту, на которой находится его ум и дух, и попытаться на точно такую же точку встать. На такую же высоту подняться. А тогда даже марсианин будет понятен не хуже, чем сосед за стенкой.

А потом, ещё сидя на колене у Бога-Отца, она увидела, как ей на плечо села прекраснейшая из Птиц – Дух Святой. (Не думайте, граждане, что это – мания величия, это описание совершенно реальных событий). Татьяна невольно погладила Его, потому что, как всякий человек, любила и почитала Красоту.

– Тебе необходимо очиститься, – сказал Птах. – Раскройся: все центры, полностью и до абсолюта.

Татьяна сделала это, даже не спросив, зачем. Дух Святой наклонился к её лицу и – во все стороны, изо всех сторон, во всех направлениях Татьяну как ветрами продуло и стало внутри чисто и радостно.

Ненадолго, конечно, потому что буквально через несколько дней в земной жизни она стала вести себя почти по-прежнему. Грешить, иначе говоря. Но почти – действовало. Ко многим земным вещам, которые можно отнести к благам, Татьяна потеряла интерес: к каким-то в весьма сильной степени, к каким-то – полностью.

Позже, в течение следующего года Татьяна ещё дважды прошла такое очищение и должна была констатировать, что изменилась. Когда прежде Спутники пытались убедить её, что она изменилась и даже доказывали ей это конкретными фактами, она, соглашаясь только с фактами, то есть с кратковременным и локальным улучшением к лучшему в её характере и поведении, но признать, что процесс идёт гораздо шире и глубже, признать упрямо отказывалась.

Но, очевидно, Спутники были всё-таки правы (как всегда), потому что по некотором размышлении до Татьяны дошло: удостоиться ТАКОГО очищения она смогла только потому, что делала это всеми доступными человеку способами, включая астральные. И на какой-то ступени…

***

Летая в небесах, Татьяна не могла, конечно же, не заглянуть и на Луну. Тем более, что давно уже заметила некое на себя, на свой сон влияние. Иногда ей даже казалось, что она едва ли не ведьма: каждое полнолуние её мучила бессонница. Мучительно хотеть спать и не мочь – это то ещё «удовольствие»! А если уснуть всё-таки удавалось, ей снились тяжёлые безобразные сны. Посему при первой же возможности Татьяна попробовала оценить, в чём же заключено такое необъяснимое влияние Луны на человеческую жизнь.

Полетав сначала вокруг, Татьяна попробовала заглянуть внутрь, поскольку планета была изрыта норами разного размера и, очевидно, глубины.

Оказалось, что эти отверстия – просто входы для сущностей разного калибра. Татьяне, приготовившейся проникать на глубины, пришлось остановиться почти сразу: планета состояла из напоминающей скорлупу оболочки и… пустоты.

Внутри Луна напоминала гнездовище змей. Только были там не змеи, а демоны. Создавалось впечатление, что всё содержимое Луны выедено давным-давно какими-то прожорливыми тварями. Потому-то она и мертва, что в ней не осталось никакой материи.

– Мертва она вовсе не поэтому. А потому, что тёмные оккупировали её, заняли, как плацдарм для нападений на Землю.

– А разве они не живут на Земле так же, как и люди?

– Только те, кто, так сказать, прикреплён к конкретным людям.

– А в аду?

– Эти ведь тоже прикреплены к конкретным людям. То, что прикреплены они на другом уровне, значения не имеет. Но все остальные тёмные силы не могут пребывать на Земле. Вернее, не могли, пока не стали брать верх.

– Но почему они до сих пор остаются на Луне?

– А зачем им уходить оттуда? Во-первых, боевые действия до сих пор не прекращены, в чём ты могла уже неоднократно убедиться. Впрочем, в этом в любое мгновение может убедиться любой человек. Во-вторых, это, по земному говоря, запасная база для перегруппировки и перевооружения тёмных сил. Кроме того, отсюда им прекрасно видно всё на Земле происходящее. С каждым земным человеком происходящее – изменение в любую сторону немедленно становится им известно. Собственно, мы не откроем тебе ничего нового, сказав, что как только человек начинает исправляться, на него немедленно наваливаются и пытаются вернуть в тот уровень злых деяний, из которого он пытается подняться.

– Да, это мне прекрасно известно.

– К сожалению, многие вовсе не думают об этом. Тебе самой недавно казалось, что решение вести духовную и трудовую в нашем измерении жизнь никогда не станет твоим. А тех, кто такой, путь духовного совершенствования, избрал, ты не понимала вовсе.

– Знать бы, куда упадёшь, соломки подстелил бы.

– Так что ты намерена теперь делать с обитателями Луны?

– А что я могу сделать с ними?

– И с ними, и со всеми остальными представителями тёмных сил ты можешь делать только одно: переселить их в иное место. Оторванные от эманаций своего властителя и тирана, они начнут жить собственной жизнью. А значит, смогут понять, что жизнь бывает не только такой, какую они ведут. Что делать зло не является единственно возможным деянием во Вселенной. А есть много иных, гораздо более радостных и приятных занятий.

– А как я могу это сделать? В смысле: как я могу переселить их?

– Сначала всех их нужно отправить в Солнце. Но если ты начнёшь с рядовых, твой труд будет почти напрасным. Ты должна начать с другого. Ты ведь знаешь, что Луна не вращается вокруг своей оси, как Земля и другие планы Солнечной системы?

– Конечно.

– Именно с этого начни. Попробуй придать ей вращение, потому что на той стороне Луны, которая никогда не видела Солнца, и нужно тебе действовать. Но чтобы победить того, кто там окопался, ты должна сначала воздействовать на саму планету.

Некоторое время Татьяна Луну прогревала излучениями Лилии, то есть разумом и сердечным жаром. Сначала эти излучения Луну обтекали, но вскоре начали понемногу проникать в планету. Добившись, через несколько дней, того, что излучения, перекрещиваясь, проникали в Луну настолько, что даже выходили с противоположной стороны, и стали создавать нечто вроде атмосферы, Татьяна попробовала придать планете движение. Она не пробовала раскручивать её, как колесо, но стала греть жаром сердца тёмную сторону. Мёртвость баланса, из-за которого Луна просто висела в пространстве, нарушилась и планета немного повернулась. Совсем немного, но тёмная сторона, самым краешком, оказать под солнечными лучами.

Но как только это произошло, на Татьяну с грозным рычанием бросилась властительница Луны: огромная демоница кошмарного вида. Татьяна не испугалась – она вообще почему-то не боялась представителей тёмных, как бы они не выглядели и чем бы не грозили. Но методы борьбы у них Татьяна переняла. Посему в один миг оказалась у демоницы за спиной, обхватила её, зажав руки своим объятием, и нейтрализовала ноги, переплетя накрест свои. А потом мгновенно оказалась в солнечном ядре.