– Идем, – говорю я Бо-а-ни, поднимаюсь, киваю появившемуся в дверях Дядюшке, тот благодушно кивает в ответ. – Веди меня в свой сон.
– Он не мой, ты же знаешь, – тихо говорит Бо-а-ни. Она бредет за мной и смотрит в землю. Любопытно, какой она видит эту мостовую? И мостовая ли у нее под ногами?
– Кто его смотрит?
– Мне кажется, женщина. – Печаль Бо-а-ни тает, девушка берет меня за руку. – Да, женщина. Я случайно набрела на сон: он так глубок, так тих… знаешь, как будто кто-то поет в темной комнате, и темнота гасит звук.
Я киваю – знаю.
– Ей плохо, – говорит Бо-а-ни.
– Одиночество – всегда плохо.
Девушка качает головой.
– Нет…
– Ты легко заходила в сон?
Бо-а-ни загадочно улыбается.
– В него можно зайти как домой. Нет закрытых дверей.
Девочке действительно повезло.
– Тогда веди.
– Закрой глаза, – говорит Бо-а-ни.
В этом нет необходимости, но я подчиняюсь.
Ни взрыва цветных пятен, ни неприятных (или приятных) ощущений – ничего.
Мы стоим на холмистой равнине. Справа от нас – темная масса леса, слева – травы, травы, травы… Над равниной бегут-переливаются грязно-серые облака. Пасмурно и холодно, дует колючий ветер. Бо-а-ни ёжится.
Я смотрю на нее и почти не узнаю, хотя должен бы привыкнуть, это не первый наш совместный сон. Лицо практически не изменилось, только волосы теперь тугими кольцами ложатся на плечи, и исчезает легкость. Я не вижу себя со стороны, но знаю, что изменился тоже. Здесь мы уже не жертвы собственных желаний, здесь действуют законы чужого сна. Но теперь он отчасти и наш.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: