Не первый раз замужем. Или китайский сюрприз
– А что мы пьем? Ты же за рулем.
– Не беспокойся, это не алкоголь, а эликсир бессмертия с женьшенем. Хочешь жить вечно? – вкрадчиво продышал мне в ухо «Мефистофель».
– А душу закладывать надо? – на всякий случай уточнила я?
– За всё надо платить! – многозначительно расширил он глаза.
– Мне не надо, я точно знаю, что в прошлой жизни была Клеопатрой. Так что, мне уже минимум 2000 с хвостиком. Я даже автопортрет написала в образе вечно юной царицы на фоне древних пирамид.
Он сдвинул брови, как будто пытаясь что-то вспомнить.
Нашу милую беседу прервал звук фанфар. Под нами, в дальнем углу первого этажа, высветились небольшая площадка. Под завораживающую восточную мелодию на сцену выплыла девушка в переливчатом сине-зеленом наряде. На голове сияла блестками маленькая шапочка, увенчанная пушистым султанчиком. Она грациозно двигалась в такт музыке, не поворачиваясь к нам спиной, и вскоре стало понятно, почему. Неожиданно она замерла, а за ней, как будто радуга, раскрылся великолепный павлиний хвост!
Я во все глаза таращилась на ее костюм. Когда-то я болела идеей сделать такой номер. Но, даже имея под рукой авиационную мастерскую (я тогда работала в МАИ), конструкция оказалась мне не по зубам. Пришлось расстаться с мыслью стать павой. И вот передо мной воплощение моей мечты.
– Как это сделано? – пробормотала я вслух.
– Почему это тебя интересует? Первый раз вижу такую реакцию. Обычно людей не заботит технический аспект шоу.
– Просто я очень любопытна и мне нравится разгадывать тайны, – многозначительно посмотрела я на Андрея.
Понял ли он, что я не только костюмами интересуюсь? Но он безмятежно потягивал зеленоватый напиток.
Тем временем на сцене разворачивалось новое действие. Два, угрожающего вида «дракона», под грохот барабанов демонстрировали приемы восточных единоборств.
Надо же, и это я пыталась это сделать.
***
Андрюшка со своим приятелем Лёшкой, тоже каратистом, тренировались в бесконтактном спарринге прямо на пляже. Они легко скакали по камням, как йоги. Я залюбовалась их бронзовыми телами и отточенными движениями.
– Ребята, да вам выступать надо! Давайте сделаем номер: синхронное карате под музыку в боевой раскраске. Такого еще никто не делал! Все будут в отпаде, – уговаривала я их.
– Вообще-то, для нас неэтично использовать высокое искусство для фиглярства, – напыщенно возразил Лёшка.
– Да ладно вам, мы же отдыхаем. Здесь все можно, – раззадоривала я непреклонных спортсменов.
Уболтала. Начали репетировать, и тут выяснилось, что Лёшка абсолютно не слышит музыку. В результате, полный разброд и шатание вместо шикарного номера. Идея загнулась на корню.
***
Я взглянула на Андрея. Он с восхищением наблюдал за поединком.
– А ты владеешь этим боевым искусством? – я махнула головой в сторону «драконов».
– В юности увлекался, а сейчас не до этого, – с грустью откликнулся он.
Опять совпадение! Даже страшновато становится.
А внизу смена декораций. В огромной золотой клетке заливалась трелями «райская птичка». Ее «оперение» и голос в точности повторяли то, что я наблюдала в ветвях над моей головой. Настоящие пташки стали вдруг подпевать, и все звуки слились в фантастическом оркестре. Это уже слишком походило на сказку.
– Сейчас будет перерыв, – вернул меня на землю Андрей, – и ты сможешь продолжить трапезу.
– Еще то не устаканилось, – вяло возразила я, – кстати, где здесь туалет?
– Туалета нет.
Я изумленно взглянула на хитрую физиономию, но он, эффектно запнувшись, продолжил:
– Есть комната отдохновения. Вон там, – и он царственно протянул руку в нужном направлении.
Ну что может быть такого в этой необходимой всем комнате? Ан нет, даже моя подготовленная фантазия этого вообразить не могла.
Цветы, благоухающие лучше всяких дезодорантов, водопады в прозрачных хрустальных стенах своей музыкой настраивали на соответствующий лад. Притирания, благовония и какие-то кремы теснились над жемчужными раковинами, а краны в виде золотых драконов с разинутыми пастями так и норовили оттяпать полпальца у тех, кто рискнет помыть здесь руки.
***
Помню, мама решила мне показать недавно отстроенный Дворец Съездов… Кроме того, что в нем шли спектакли, на которые в Большом Театре невозможно было достать билеты, он еще славился своим шикарным буфетом, зимним садом и туалетом. В буфете, огромном, как небольшой город, подавались жульены, икра всех цветов, клубника со сливками (зимой!) и прочие яства для «белых» людей, которые в то время напрочь отсутствовали в магазинах для простых смертных. Мы взяли билеты на первый же доступный спектакль «Пламя Парижа», что-то про революцию. Точнее об этом балете сказать ничего не могу, так как малоизвестное произведение неведомых авторов почему-то в последний момент заменили оперой «Кармен» Бизе. Нам страшно повезло, за билетами на этот спектакль приходилось стоять ночами в театральную кассу или доставать у перекупщиков за бешеные деньги. В антракте, наслушавшись бессмертных арий, сквозь роскошный зимний сад мы отправились осматривать туалеты. Поговорка тех лет: «Кто в туалете не бывал, тот Дворца Съездов не видал!» была обоснована. Но то заведение, по сравнению с этим местом, было жалкой коморкой папы Карло.
***
Вернувшись к столу, я обнаружила, что вазы с салатами исчезли, а вместо них оказалось громадное блюдо с дымящейся горой ароматного мяса.
– Ты меня доконать хочешь, – простонала я, – эти порции рассчитаны на великанов, причем сильно голодных.
– Вовсе не обязательно вылизывать тарелку. Не зря говорится: «Большому куску сердце радуется». Маленький кусочек, отрезанный от целого, гораздо вкусней.
Подтверждая эти слова, он протянул мне только что отделенный ломоть розового сочного мяса. Оно просто растаяло во рту, даже жевать не обязательно.
– Вкуснятина. А кого едим?
– Анаконду, – гордо возвестил «Тарзан», будто он сам ее словил в своих джунглях.
Я чуть не поперхнулась. Никогда раньше не пробовала змеятину. Надо признаться, мясо этого гада не идет ни в какое сравнение с обычным стейком. Мне приходилось дегустировать кабанятину, лосятину и даже мясо кита. Оно в студенческие времена очень выручало. Продавалось оно в магазине «Океан», стоило в три раза дешевле рыбы, было совершенно без костей и жира.
***
Я возилась на кухне, поджидая Андрюшку к ужину. В целях экономии, я решила попробовать неизведанный продукт, закамуфлировав его под мясо «по-французски». Почему-то я была уверена, что щепетильный повелитель наотрез откажется от блюда, если узнает, что скрывается под соусом.
Он явился выжатый, как канарейка вместо лимона. Тренировкам Андрюха отдавался страстно, как и мне.
– Что у нас поесть сегодня?
В мои обязанности входило разнообразить меню, стараясь не повторяться чаще одного раза в неделю.
– Пробую новый рецепт, – не придумав, как получше соврать, я скрылась в недрах духовки, чтобы проверить готовность экстравагантного блюда. И только когда он закончил ужин словами:
– Почему-то мясо отдает рыбой, но это даже пикантно и очень вкусно, – я призналась, что он ел.
С тех пор мы перепробовали кучу способов приготовления кита. К сожалению, теперь этот деликатес не найдешь.
***
Продолжая потихоньку поглощать змея, я вспомнила веселую историю в тему:
– Один мужик много путешествовал, и ему повезло перепробовать блюда из множества экзотических зверей. И вот однажды, на банальном Курском вокзале, в ларьке со всякими копченостями он увидел ценник «СУСЛЯТИНА Г.К.». «Надо же, – подумал он, – сколько я повидал, но суслятины горячего копчения не встречал». И небрежно, будто ему не в диковинку, попросил продавщицу: «Взвесьте мне граммов 300—400 суслятины на пробу». Баба, килограммов двести весом, поднялась во весь свой богатырский рост и, наливаясь краской, гаркнула: «Суслятина – это я!». Оказывается, Галина Константиновна просто уронила карточку с фамилией на прилавок.
Мы посмеялись. Я уже натрескалась под завязку и попросила пощады:
– Спасибо огромное, впечатлений столько, на полжизни хватит, а уж есть я точно неделю не смогу. Да и времени уже, – я взглянула на часы, – ого! Цигель, цигель, ай лю-лю. Скорей бы утро, и снова на работу.
– Не убивайся, сейчас будешь дома. И возьми для своего зверя что-нибудь вкусненькое.
Надо же, вспомнил о брошенной Пуське, какой внимательный. Я с трудом верила в реальность происходящего. А может, я вижу сон, и стоит проснуться, опять потянутся паровозом серые будни.
Лишая меня иллюзий, по улице неслись вполне земные машины. Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и вспомнила, что за вечер ни разу не покурила. Обычно за день у меня вылетает пара пачек, а тут Андрей так заворожил меня своими чудесами, что я изменила своей неискоренимой привычке. Я достала сигарету и сунула ее в рот, тайком поглядывая на Андрея. Не успела я сделать и одной затяжки, как он, ничего не говоря, подошел и ласково отобрал «опасную игрушку». Ну, начинается! Я готова была вскипеть, но он мягко начал укорять меня:
– Кто-то куда-то торопился. Поехали, а?
Тяжко вздохнув, я уселась в машину. Он молча и сосредоточенно вел автомобиль, не мешая мне думать.
Как же они похожи, всё до мелочей совпадает. Интересно, а в постели он так же хорош? Судя по всему остальному, должен быть великолепен. Хотя у меня были приятели, которые днем были неподражаемы, а ночью ничего собой не представляли, и наоборот. Мой любимый сатирик Альтов поделил мужчин на три категории:
Попугайчик – в самый неподходящий момент пристает с расспросами: «Хорошо ли тебе со мной? Хорошо, как ни с кем? Лучше, чем с кем? И так до тех пор, пока несчастная женщина не взорвется и не пошлет его к чертовой матери.
Аполлон – к вам пришел Эрмитаж. Красиво смотрится стоящим в углу с бокалом, рядом с напольной вазой. В постели лежит, как бревно, на котором написано: «Делайте со мной, что хотите, раз вам так повезло». Количество извилин в голове такое же, как на гладкой попке.
Сержант – всё по команде: стоять, лежать, целоваться. Зато всегда в одно и то же время и без выкрутасов. Правда, с годами, команды становятся всё короче.
Мне же, как в анекдоте, нужно четыре зверя: тигр в постели, соболь на плечах, «ягуар» у подъезда и козел, который все это оплачивает.
Вспомнилась история о мальчике – Аполлоне.
Глава 6. Тело без интеллекта
ДК МАИ. Это был юбилей 6го факультета (Летательные аппараты). Полный зал закончивших 6й факультет (Задорнов, Измайлов, «Интеграл», «Воскресенье», экс БЭБЭ…). Я сижу в зале, глазами ищу однокурсников. Никого. Начались конкурсы. Со сцены вопрос:
– Мы же все математики. А скажите, как продолжить ряд? Математический? 6, 12, 21, 23, 28, …Кто ответит правильно, получает в подарок майку с логотипом. Я встала первая из зала. Я видела наморщенные лобики вундеркиндов, которые пытались вычислить некую прогрессию, которой не существовало,…потому что: – это номера троллейбусов и трамваев, которые едут до МАИ! И почему-то, кроме меня, никто до этого не додумался. А все, как самые умные ученые, пытались построить ряд, они пытались составить из этих цифр систему. Результат: меня вызвали на сцену, я назвала следящую цифру: 70! и мне вручили белую майку с синей эмблемой МАИ – Московский Авиационный Институт.
В свое время, обучаясь в этом престижном институте, мы прикалывались: делали трафареты и на куртках и майках сами штамповали MRC (Москоу Рокет Колледж). Потому, что в Москве не было другого института, который занимался ракетами, как впрочем, и в других городах. А получить майку МАИ в эти годы было практики невозможно. Маек вообще было не достать в стране. Не было трусов, колготок, маек, а уж с надписями… И тут я выиграла эту майку!
Этот вечер закончился бы очень тривиально, если бы мне не захотелось развеяться. Еще, когда я прочесывала зал глазами в поисках знакомых, мое внимание привлек вьюноша редкой красоты. Он гоготал над шутками, демонстрируя Голливудский оскал, и я поставила себе увлекательную задачу: надо, чтобы он завоевал меня.
Концерт подошел к концу и зал устремился на 2й этаж, где уже гремела дискотека. Я, стараясь не выпускать объект из виду, двинулась вслед за предвкушающей экстаз толпой. Образовались спонтанные круги танцующих и я, естественно влезла в середину того круга, где извивался мой Аполлон. Мои танцевальные навыки не остались без внимания, и на медляке ко мне стали подкатываться кандидаты на «любовь стоя». Но я, томно обмахиваясь эксклюзивной майкой, скромно ответствовала:
– Не танцую медленные танцы, я солистка в своей шоу-группе и не люблю потных объятий.
Не забывая, что меня должен слышать предполагаемый завоеватель, я крабом продвигалась все ближе к нему. И тут, сквозь радостные визги толпы услышала, как кто-то из его друзей провопил:
– Уже поздно! Пошли домой, а то на метро не успеем!
Я незаметно пробралась к выходу и очень медленно двинулась в сторону метро, стараясь не навернуться на своих шатающихся шпильках в многочисленные ямки и трещины, освещаемые только тусклым светом от грязных окошек общежития. Но, заслышав позади себя веселое гиканье молодежной команды, я «случайно» оступилась, чуть натурально не попав мордой в грязь. Чьи-то руки подхватили меня на лету, и я с замиранием сердца осознала, что это его голос произносит:
– Не ждите меня, я сам доберусь.
Болтая о всяких пустяках и обсуждая подробности сегодняшнего мероприятия, мы добрались до Войковской.
– Тебе куда ехать? – заботливо поинтересовалась я.
– На Юго-Западную, но, боюсь, на переход не успею… – задумчиво ответил он, – а завтра к восьми в институт, – совсем уж убитым голосом закончил фразу Аполлон.
– Хочешь, поедем ко мне, – невинно предложила я, – тут всего одна остановка, я живу на Водном стадионе.
Очень естественно, после непременного: «Кофе будешь?», мы плавно перетекли в постель, и тут в голове пронеслись слова юмориста Семена Альтова с его классификацией мужчин: Аполлон – к вам пришел Эрмитаж. И т.д…
Все полностью соответствовало этому типажу. А после того, как ОН насладился сексом, я сладко заснула под его восторженное бормотание о его тренировках по гандболу.
Больше, слава Богу, мы не встречались, но моя задача была выполнена и я испытала чувство самоудовлетворения в прямом и переносном смысле.
***
Размечтавшись, я уже предвкушала удовольствие от близости с сидящим рядом «Джеймсом Бондом». Почему-то я не сомневалась, что это произойдет сегодня.
Я встрепенулась от того, что он положил свою теплую руку на мою голую коленку.
– Приехали. Пошли просить у твоей кошки прощения – просто решил он проблему, как напроситься ко мне в гости без банальной просьбы о чашечке кофе.
Я оценила тонкий ход, и мы пошли спасать бедное животное от голодной смерти. Мой любимый полу-персик вопил так, что слышно было на весь дом. Пульхерия была точной копией своего папочки – огромного черного персидкого кота – Андерса. Но мордочку она срисовала у мамочки – милой непородистой кошечки. Получилась на редкость красивая пушистая пантера с горящими желтыми глазами-светофорами и непростым характером. Она прекрасно разбиралась в людях. Если ей кто-то нравился, она тут же запрыгивала ему на колени и лезла целоваться, потихоньку подбираясь к лицу и кладя лапы на плечи.
Глава 7. Туалетный мальчик и Пуська
Как-то у нас гостил бывший одноклассник мужа, которого мы прозвали «туалетный мальчик» за то, что он постоянно торчал в туалете и беседовал оттуда по телефону о каких—то безумно важных делах. Он всех просто достал, но сказать ему об этом было как-то неудобно. И тогда, всегда чистоплотная Пуся, в первый и последний раз в жизни, нагадила ему в сумку, намекнув загостившемуся товарищу, что ему пора сматываться.
А когда сын, с которым кошка спала и чуть ли не ела с ним из одной миски, вместе с друзьями чем-то ее обидел, она два месяца шипела на него, и, стоило ему открыть дверь своей комнаты, это нежнейшее создание, как пружина, срывалась с места. Прыгнув на три метра, она с диким воплем вцеплялась обидчику в волосы, раздирая лицо до крови. Чудом Никитка не лишился глаз. Он мог пройти мимо нее, только экипировавшись, как чучело. Резиновые сапоги, куртка с глухим воротом, маска для подводного плавания, на руках ласты и на макушке меховая шапка. А я стояла наготове с веником, чтобы отогнать рассвирепевшую Пуську. Причем, меня она не трогала, посвятив все свое внимание караульной службе у дверей в комнату сына. Мы уже подумывали об усыплении, пока меня не научили, что он должен вымолить у нее прощение. И помогло! Сейчас они опять «не разлей вода».
***
Посмотрим, как она отнесется к Андрею.
Киска перестала мявкать и прилипла, урча, к его ногам. Эта черная нахалка меня даже не замечала.
– Пуся, отвали, дай пройти человеку.
– Да у меня же пакет с едой, куда она от него денется, – со смехом объяснил мне ее наглое поведение укротитель оголодавших домашних животных. Он наклонился и погладил пушистую спинку. Тест прошел удачно.
Я зажгла свет в комнате и остолбенела. На столе, как ни в чем не бывало, лежал тот самый альбомчик. Я же точно помню, что он не нашелся! Сны и реальность совсем перемешались в моей бедной голове. С опаской я открыла его, уже сомневаясь, кто в нем отображен. Нет, всё по-прежнему, на меня смотрел мой мальчик.
– Что с тобой? На тебе лица нет, – произнес Андрей, пытаясь заглянуть в альбом.
– Ничего, – буркнула я, захлопывая памятные страницы. Почему-то мне не захотелось демонстрировать гостю его прототип.
Я убрала фотографии на полку, мысленно погрозив альбому пальчиком, чтобы оставался на месте, а не бегал от меня.
– У тебя кофе есть? – с видом ценителя прекрасного Андрей разглядывал мою «Клеопатру», – хорошо рисуешь, как живая.
– Кофе сейчас будет, а я не рисую, а пишу. Рисуют только дети и несчастные, ответственные за стенгазеты. Это так же, как не пляшут, а танцуют, – со знанием дела поучительно отпарировала я.
Он по-хозяйски прошествовал на кухню и выложил перед ошалевшей от счастья кисой «Кремлевский набор»: морепродукты, змеиное мясо, какие—то колбаски и прочую кошачью радость.
– Ну, теперь ты ее хочешь уморить. Она же лопнет!
– А ты налей кофе и отойди, – словами рекламы отреагировал он, – а я пока руки помою.
Андрей скрылся в ванной, и оттуда раздалось торжественное восклицание: «О, у тебя джакузи!»
Глава 8. Перестройка
Я горжусь своей ванной. Когда я въехала в эту квартиру, была изумлена. Представьте себе загончик метр на метр, куда каким—то чудом втиснуто корыто, называемое сидячей ванной, раковина и унитаз! В этой ванне я так и не научилась умещаться, несмотря на свои небольшие габариты (что говорить о людях приличной комплекции). Сидя на приступочке, в воде оказывались только ноги, а если перевернуться и забраться в «глубину», голова больно упирается в кран, и нижняя часть тела торчит над поверхностью. Сидя, пардон, на унитазе, упираешься носом в стенку, которую прежний хозяин почему-то выкрасил в отвратительный грязно—синий цвет, расписав этот убийственный фон надписями, типа «хэви металл», «рок не умрет», «ура!» и тому подобными перлами.
Мы с мужем решили снести это убожество до основания, а затем… сколько сил и денег пришлось потратить, чтобы возвести новые стены, отхватив от комнаты кусочек площади. И превратить это место в сверкающее кафелем, зеркалами и никелем заведение. Мне, чтобы не тратить бешеные деньги на рабочих, пришлось освоить несколько строительных специальностей. Зато теперь это мой любимый уголок, где, принимая ванну с бодрящими или расслабляющими пузырьками, я слушаю музыку, болтаю по телефону, курю и попиваю коктейли, читаю и мечтаю.
***
Но вот руки вымыты, кошка накормлена, кофе выпит. Я с трепетом ожидала, как поведет себя дальше потенциальный любовник.
– Может, поспим немножко? – очаровательно хлопнув ресницами, невинно предложил он.
Как мило, без всякой пошлости он пригласил меня заняться любовью.
Мы нырнули в изумительную зелень шелкового постельного белья. Я обожаю этот цвет и не пожалела никаких денег, когда наткнулась на этот комплект.
Сон как рукой сняло, когда я почувствовала его горячее дыхание у моего уха.
– Я хочу тебя, – прошептал он так, что волосы на голове зашевелились и мурашки разбежались по всему телу.
– Я тоже, – потянулась я к нему, и мы слились в едином порыве. Шквал непреодолимой силы опустошил нас до последней капли влаги. Где—то я слышала, что секс – это обмен жидкостями. Хотелось пить и курить. После такого пусть кто-нибудь попробует меня остановить.
Я дымила на кухне, наблюдая сумасшедший рассвет. Я всегда мечтала писать небо, но живые картины закатов и рассветов так переменчивы, что удерживать их на полотне очень сложно. Хотя Айвазовскому удалось гениально поймать море, я не знаю художников, которые отразили красное золото бегущих облаков.
– Ну зачем ты травишься? – он неслышно подкрался сзади и мягко обнял меня за плечи. – Когда-то мне пришлось из-за этого расстаться с девушкой, которую я очень любил. Она не могла бросить, а я, по молодости, не смог с этим смириться. Кстати, она тоже считала себя Клеопатрой в прошлом и хотела умереть молодой от яда сигарет.
Я напряглась. Этого не может быть. Неужели судьбы могут быть настолько схожими? Почувствовав себя в параллельном мире, я соскользнула по наклонной в бездну воспоминаний.
Глава 9. Марсианская пустыня
«Серебряный Бор». Жара. Пляж переполнен так, что границы между землей и водой не существует. Летают мячи, воланы, мухи и осы, неожиданно приземляясь то на головы, то на сочные ломти арбузов, во множестве поедаемых, в тщетной надежде утолить жажду.
– Пошли отсюда, – проныл утомленный солнцем Андрейка, – сейчас вода уже закипит, и отдыхающие всплывут, как готовые пельмешки.
Мы быстренько свернулись и решили сократить невыносимо длинный в такое пекло путь до троллейбуса. Перемахнув невысокий заборчик в недостигаемом месте от стражей порядка, контролирующих вход—выход, мы оказались в спасительной тени сосен.
– Ух, как хорошо, – глотнула я прозрачный запах хвои, – только куда надо идти?
– Куда глаза глядят, – решительно ухватив меня за локоть, провозгласил мой любимый полководец.
Набрав полные иголок шлепки, мы застыли перед открывшейся фантастической картиной.
Вы были на Марсе? Или в древней Египетской пустыне? Под безупречно лазурным небом лежали, громоздились, высились пирамидами бесконечные пески. Мы осторожно приблизились к первому бархану (в центре Москвы!), и тут в нас вселился бес. Бегом наверх, прыжком вниз. Гигантскими шагами, мягко приторможенными струящимся из—под ног белоснежным песком, мы сбегали с очередной вершины, забыв о земном притяжении. Мы резвились, как безумные котята, пока не столкнулись лбами у подножия «пирамиды». Будто щелкнул незримый выключатель, врубив сильнейшее магнитное поле. Мы набросились друг на друга, словно вечность не встречались. Такой страсти я больше никогда не испытывала.
– Любимая моя Клео, царица души моей, – нежно пел мой милый подданный, – я сейчас тебя понял и готов умереть вместе с тобой на пике любви. Вряд ли мне будет когда-нибудь лучше, это просто невозможно.
– Давай поживем еще немножко, очень кушать хочется, – не поддержала я его идею.
***
– Пора собираться. Может, успеешь еще подремать перед работой, – заботливо коснулся моих слипающихся глаз Андрей.
– Лучше вообще не ложиться, ненавижу просыпаться.
– Мне было очень хорошо с тобой, – он наклонился и поцеловал меня в ухо.
– Еще увидимся? – без стеснения задала я неприличный для уважающей себя женщины вопрос.
– Обязательно, только не знаю когда. В любой момент могут вызвать на полигон, – проболтался «боец невидимого фронта.
– Что за полигон? Далеко? – наивно поинтересовалась я.
– Если я тебе расскажу, мне придется тебя убить, – на полном серьезе, прищурившись, отрезал он.
– Да ладно, у меня первая форма секретности и диплом по специальности «Крылатые ракеты», – хитро улыбаясь, пыталась я свести к шутке его угрозу, – так что можешь открыть свою страшную тайну, «мальчиш—Кибальчиш».
– Не стоит. Я позвоню, – он повернулся к дверям и удалился под аккомпанемент щебета ранних птах.
Глава 10. Письма
Чтобы убить время, оставшееся до выхода на работу, я полезла в свой архив со старыми письмами. Слово «полигон» напомнило мне время, когда Андрюшка отрабатывал звание лейтенанта после института. Я нашла кучу писем, почему-то без единого конверта. Разобрать, по какому поводу они были написаны, без дат было сложно. Я погрузилась в чтение.
Письма из армии были очень разными, то сугубо деловыми: «Здравствуй, моя Наташка! Обмундирование нам выдали по полной форме. Если тебе интересно, могу перечислить добро: две пары сапог (хромовые и яловые), ботинки офицерские, брюки парадные и повседневные, гимнастерку, две шинели, плащ, три рубахи защитные, две белые, четыре вида головных уборов и всякое остальное, как то: полевая сумка, портупея, парадный ремень, плащ-накидку, погоны, звездочки, галстуки, носки, а самое, конечно, главное – нижнее белье (зимние и летние кальсоны). Вот так вот. Подшиваться и гладиться носили в ателье. Без тебя, как без рук.