Аквамарин: по моим правилам. Часть 2

– «Для подслащения периода восстановления после операции пилюлей клубничного чиз-кейка моей незабываемой воздушной зефиринке – мисс Оливии!»

Лив ухмыльнулась, но на сердце ощущала омерзительную, гадкую боль… Он не приходил. Не приходил. Злится на нее… А мама говорила, что она сможет его вернуть! Лив посмотрела на Макса, красивого, умного, заботливого и мужественного, и прислушалась к себе… Да, у нее все еще осталась тяга к нему, это нельзя отрицать… Ей по-прежнему нравились его комплименты, взгляд горячил кровь, а руки так и тянулись дотронуться до его груди или щеки… Его присутствие много значило для нее, но она могла бы обмануть сама себя, если бы сказала, что не ждала увидеть на его месте Джонни…

– Ладно, пончик в своем репертуаре. – с улыбкой ответила ему Лив, попытавшись откинуть все свои страхи и эмоции, чтобы не обижать Макса. Она зашевелилась. – Я сесть хочу. Поможешь?

Макс искрометно улыбнулся и, наклонившись близко-близко к ее лицу и заглянув ей в глаза своими синими и такими обольстительными, желанными глазами, взял ее за обе руки и обжигающе проговорил:

– Конечно, белоснежка, без проблем… За твой поцелуй – все, что угодно…

Пик-пик-пик-пик… Нет, ну этот чертов Макс получит по первое число, как только Лив снова сможет хорошенько пинаться!! Что же он с ней делает, изувер проклятый?!?

– Да ты совсем охренел, Макс??? – еле сдерживая гнев, прошептала Лив. – По второму кругу решил мои несчастья запустить?? Никаких тебе больше поцелуев, утконос, запомнил?? На своем утином клюве заруби…

Макс рассмеялся и нежно, аккуратно, стараясь не причинить боль девушке, поднял ее подушку вместе с ней повыше, заставив ее пульс еще больше подскочить от его прикосновений и любовного взгляда.

– Хорошо, хорошо, ты только не волнуйся, моя девочка, Калеб сказал…

– Нет, ну ты точно напрашиваешься, чтобы тебя с лестницы спустили!! Какая еще, к черту, «твоя девочка»??? По твоей милости, я теперь не твоя и не его, так что…

– …что тебе вредно волноваться. – спокойно закончил Макс, триумфально улыбаясь. – И я же не виноват, что ты начинаешь сходить с ума в моем присутствии, так что успокойся и лучше скажи – ты будешь гавайскую или мексиканскую пиццу? Или предпочтешь начать завтрак с чиз-кейка?

Лив прищурилась, желая злиться на него всей душой, но поняла, что не может, все равно не может по-настоящему сердиться на того, кто любит ее, несмотря ни на что, и того, кто сейчас здесь, около нее, отбросив все свои дела на «потом».

– Гавайскую. – буркнула Лив. – Так когда папаша явится брызгать на меня кровью из глаз?? Мне очень нужно с ним поговорить.

Макс протянул ей пиццу и посмотрел на часы на руке.

– Скоро. Сказал, подъедет после восьми вечера.

Лив удовлетворенно кивнула и набросилась на «завтрак», набив полный рот ароматным кушаньем.

– А где Аврора? – осторожно пробухтела она через пиццу, и Макс весело посмотрел на нее, подняв брови.

– Ты действительно хочешь знать, где она, или уточнить, не умер ли я от любви к ней после того, как она пошла на риск ради меня, напросившись сначала с тобой в химчистку, а потом поехав на обмен, где вы готовились устроить заварушку?

Лив улыбнулась и смущенно порозовела:

– Ну, вообще-то… Второй вариант ближе к теме. Она любит тебя. – серьезно добавила девушка, прожевав, наконец, кусок. – Готова ради тебя на любые подвиги.

Макс рассмеялся и встал, развязно сунув руки в карманы и излучая мужество и невероятное сексуальное притяжение. Тепло глядя на Лив, он усмехнулся:

– А я люблю тебя. Ну и что. Неужели, белоснежка, я в твоих глазах настолько жалок, что ты пытаешься оказать мне посильную помощь в устройстве моей судьбы? Прости, конечно, но с Авророй я уж как-нибудь разберусь. Мне же хватило ума как-то однажды разобраться с тобой…

Лив ощутила дикий удар внутри себя и почувствовала жуткую неловкость и вину… И правда, неужели взрослый и чертовски красивый мужчина нуждается в такой няньке и «гиду по любовным отношениям», как она? Вот уж кто жалок, так жалок…

– Прости. – тихо сказала она. – Не жалок, я просто…

– Не бери в голову, милая. – ласково сказал он и, наклонившись, горячо поцеловал ее в щеку, опять чертовски близко от краешка ее губ, будто зная, что это самая чувствительная точка, взволновав Лив тем самым окончательно и бесповоротно. – Я пойду. Дела. Еще увидимся.

И, игриво подмигнув ей, он вышел из палаты уверенной походкой, заставив Лив в жутком смятении упасть на подушки.

Когда в палату, с видом мудрого говорящего удава, вошел отец, следом за которым семенил Брайан, хмуро поглядывающий на затылок босса, Лив уже прикончила полтора круга пиццы и половину клубничного чиз-кейка, оставив от замудреной надписи повара только обрывки слов.

– Привет, папандр! – весело поздоровалась Лив, получившая пять минут назад укол обезболивающего и ободряющее похлопывание по макушке от доктора Калеба. – Ты уже запер свои негативные эмоции в тюрьму несокрушимого здравого смысла?

Эйден встал напротив дочери, вперившись в нее все еще разозленными, но уже действительно более спокойными, разумными и даже не красными глазами.

– Значит так, Оливия. Относительно твоей шуточки в адрес моего консильери… – он наклонился к ней и, прожигая своими серыми, грозными глазами, воскликнул:

– Да я его чуть, как половик, не вытряхнул!!! Дочь, услышу еще хоть что-то подобное…

– Поставишь в угол и лишишь карманных денег? – хмыкнула Лив.

– Я могу заблокировать твою карту… – начал жестко Эйден, а Лив шутливо сделала круглые глаза и воскликнула:

– А что, у меня была карта??? Вот так номер! Ха, зря я, получается, из кредитки Джонни дух выбивала все эти годы…

Брайан покачал головой, а Эйден всплеснул руками:

– Вот ты опять!!! Опять начинаешь?? В общем, запомни, – наставительно и по-отцовски строго ткнул Эйден в дочь пальцем с массивным золотым перстнем – символом принадлежности к богатому криминальному миру, – еще одна подобная шуточка – и ты будешь выполнять самую нудную и грязную работу в бизнесе! Обещаю!

Лив закатила глаза и насмешливо прошептала:

– Напугал террориста-смертника раком поджелудочной железы… – она посмотрела на Брайана, с укором глядящего на нее. – Прости, вермишелина. Просто не думала, что во вчерашнем театре абсурда окажется такой бронированный от всех шуток зритель… Согласись, после того, как Трейси О-Коннел обвинила меня в интимных отношениях с сорокалетними мужиками-телохранителями, в разноцветных головах которых накрепко задержались детские мозги, то уж поверить в то, что у нас с тобой что-то было, мог только полный…

Она не договорила, бросив взгляд на угрюмого Эйдена, а Брайан вздохнул:

– Я привык к любым глупостям, которые роятся в твоей голове, Лив, но вот чувства отца тебе пощадить бы следовало… После того, что он вчера о тебе узнал…

– И кстати, об этом. – переключил на себя внимание Эйден. – Чтобы больше не было подобных эксцессов, как случайное ранение в собственную грудь, прострел легкого, пневмо– и гемоторакс, кровохаркание, клиническая смерть и последующий, как ты выразилась, театр абсурда, – Эйден сел на край кровати дочери, строго глядя на нее, – впредь ты будешь сообщать мне о любой, даже самой идиотской и безумной идее, пришедшей в твою чудную головку! Ты меня поняла, дочь?? Я прикажу твоей охране приглядывать за тобой и докладывать обо всех твоих действиях и больше не допущу того, чтобы ты что-то спланировала без моего ведома, ясно тебе, Оливия?

Лив насмешливо поморщилась и хмыкнула:

– Они что, будут звонить тебе каждый раз, когда мне приспичит спустится в магазин за шоколадкой? Фу, папуля, тогда тебе придется раздвоиться, потому что гастрит у тебя явно не из-за избытка свободного времени, которое можно потратить на разные глупости… Так, давай теперь поговорим кое о чем действительно важном…

– Ты считаешь, что спланированное самоубийство – это не важно?!? – вскричал Эйден, но Лив лишь отмахнулась:

– Что с моим вонючим клопом??? Вы следите за ним?

Эйден вздохнул, но, нехотя, все же переключился на другую тему.

– Да. Пока он не подозревает о нашей слежке. Ночует в отелях, между прочим, не в самых дешевых, встречается со своими людьми, о чем-то говорит… Возможно, продолжает нас прослушивать, но после того, как ты чуть не убила себя, его игра, видимо, пошла по незапланированному сценарию и вышла из-под контроля. Так что он зализывает раны, собирает новых людей и скрывается, не подозревая о слежке. В ФБР он не обращался и пока сливать видеозаписи, кажется, не собирается… Значит, у него другие планы относительно нас… В ближайшее время, когда появится подходящая возможность, мы организуем захват и наконец-то убьем мерзавца. Не волнуйся, дочка, он за все ответит…

Лив с ужасом уставилась на него, злая от того, что все вокруг пытаются успокоить и взбодрить ее смертью Эрнесто, будто перехватили ее письмо Санта-Клаусу и узнали ее заветное желание: «Дорогой Санта, пришли мне, пожалуйста, на Рождество труп моего сводного брата Эрнесто Карелли и мешок клубничных леденцов на палочке…» Внутри нее все всколыхнулось, но она не могла сказать отцу и Брайану о своих чувствах… Ей казалось, что они сочтут ее сумасшедшей…

– Отец. – серьезно и жестко сказала она. – Когда ты его поймаешь, ты должен сказать мне. Я должна увидеться с ним перед… его смертью, это важно, слышишь?

Эйден хмуро переглянулся с Брайаном и проговорил: