Воин Духа 2: Ультимо

В черном шлеме, на мощном черном мотоцикле Красавчик летел стрелой, прорезающей пространство вокруг. Он гнал с сумасшедшей скоростью, адреналин заставлял его выжимать ручку газа сильнее и сильнее. Пейзаж вокруг превратился в размытое зеленое марево абстракциониста. Красавчик наслаждался этими мгновениями свободы.

Сегодня намечалась легкая халтурка, собрать досье с его возможностями в компьютерах и информационных технологиях было делом нескольких часов работы. А сумму он собирался запросить приличную и почему-то был абсолютно уверен, что ему не откажут. Специалистов такого уровня, которые могут собрать настолько тщательное досье за короткие сроки, по пальцам можно перечесть. И все они знали себе цену.

Красавчик подъехал к белой группе зданий и тихонько присвистнул. Такого грандиозного размаха от полностью засекреченного объекта он не ожидал.

Еще на стадии телефонного звонка он уловил седьмым чувством, которое всегда появляется у профессионалов с годами и которому всегда следует доверять, что готовиться к поездке следует тщательно. Потому он изучил указанные координаты встречи. На официальных картах в интернете здесь располагался дом ветеранов. Чтобы еще раз во всем убедиться, Стас подключился к дорожным камерам – благо его хакерские навыки такое позволяли легко – и обнаружил, что до дома ветеранов ведет одна единственная дорога, поблизости никаких населенных пунктов, а дорога настолько идеальная, что уж точно не для ветеранов построена. Так Красавчик пришел к выводу: заказчик не так прост. С другой стороны, желание заказчика встретиться лично и все обсудить с глазу на глаз явно говорило о новичке.

Но в личной встрече ничего криминального Красавчик не усмотрел. Собрать досье – вполне добропорядочная работа.

Красавчик оставил мотоцикл на стоянке и прошел через парк на веранду отрытого летнего кафе. Устроившись за оговоренным столиком, Красавчик принялся ждать. До указанного времени встречи оставалась пара минут.

Ровно в назначенный час к столику подошла молодая рыжеволосая женщина в белом халате. Красавчик чуть не присвистнул повторно. Штучка была, что надо! Пухленькие губки, стройные ножки в бежевых туфельках.

– Вив, – женщина протянула тонкую изящную руку.

– Стас, – Красавик не нашел причин скрывать свое настоящее имя.

Молодая женщина чуть нервно передернула плечами. Стас продолжал хранить молчание. Конечно, эта куколка оказалась чертовски хороша – так что время, отведенное под личную встречу, не пройдет даром.

– Я хочу, чтобы вы проследили за человеком, с которым я буду встречаться в этом кафе через полчаса.

– По телефону речь шла о досье, а не о слежке, – отчеканил Красавчик и поднялся, чтобы уйти.

Дамочка явно не понимала, чего хотела. А такие клиенты очень часто становятся одной большой нескончаемой проблемой.

– Хорошо, тогда просто фотография, сфотографируйте и соберите досье! Я доплачу за фото! – поспешно добавила рыжеволосая.

– А простым способом, с фамилии, имени и отчества объекта мы никак не можем начать? – иронично спросил Стас, но садиться за столик не спешил. Заказчица начинала нравиться ему все меньше и меньше.

– Да сядьте же вы! Не маячьте посреди кафе! – прошипела рыжеволосая, которая представилась как Вив.

– Вив, да мне плевать, где маячить, – пояснил Красавчик лениво. – И плевать, что Вас порекомендовали серьезные люди… Я ухожу.

– Я не знаю его настоящей фамилии! – всплеснув руками, прошипела женщина в спину Красавчику.

– В вашем-то заведении и не знаете? – Стас обернулся и удивленно поднял бровь. – Никто не предупреждал, что объект сложный!

– Он отец одной из наших подопечных, одной из наших пациенток… – попыталась объяснить Вивьен сбивчиво. – Лечение у нас очень дорогое. Мне нужно понимать, насколько он платежеспособен. Я заплачу двойную цену…

– Допустим, – Стас перебил молодую женщину и сделал вид, что поверил в её историю.

Хорошие деньги не предлагают на каждом шагу. А собрать досье – работа не из пыльных.

– Эта пациентка, его дочь… У нее документы тоже поддельные?

Рыжая прикусила губу. Конечно, она все давно проверила. Документы дочери были поддельными: имя, фамилия, страховка, диплом, водительские права… Абсолютно все было легендой, но высочайшего качества! И это проверяла служба безопасности их института. А значит… Отец либо был из органов, птицей высокого полета, либо… А вот тут Вивьен терялась в догадках.

8.

Занавески в окне самой высокой башни исследовательского института дрогнули.

Артур Базель задернул штору, отошел в полумрак своего огромного кабинета, уселся в кресло, сцепил пальцы перед лицом и погрузился в размышления…

Несколько минут Базель наблюдал за доктором Вивьен Петровой и двумя её собеседниками, которые подходили к столику летнего кафе, один за другим. Первый, в черном мотоциклетном костюме, был Артуру Викторовичу совершенно не знаком. Мотоциклист явно спешил: хотел то ли уйти со встречи, то ли не встретиться со следующим посетителем…

Артур Викторович Базель понял это по языку жестов и по мимике. Лицо гостя он разглядел вплоть до крошечного пореза от бритвы на скуле – с расстояния никак не менее четырехсот метров.

Вторым посетителем оказался отец одной из многочисленных и перспективных подопытных…

Не нравились ему эти гости Вивьен! Не нравилась сама Вивьен Петрова, точнее, он ей не доверял! Именно она ввела в секретном институте политику «открытого лечения», мотивируя нововведение иными временами, новыми нравами… Теперь секретный институт, вместо строго засекреченного объекта, превратился в «больничку с посетителями». Мол, так легче добиваться результатов с испытуемыми… Пациенты, общаясь с родными, становятся более открытыми, охотнее идут на контакт, лучше раскрывают свои способности…

С другой стороны, как результат открытой политики, увеличились частные инвестиции в открытые научные проекты. Проигнорировать подобное Артур Базель не имел права. Теперь Базель жил в странное время: когда научные правительственные институты инвестируются частными лицами, а государство аплодирует привлеченному капиталу…

К такому Артур Викторович привыкал очень долго. Потому что был совсем из другого времени. Мало кто знал и совершенно никто не догадывался об истинном возрасте Артура Базеля. Так уж сложилось, что он сам мог бы стать объектом по изучению сверхспособностей в лаборатории Вивьен Петровой.

В шестидесятые страна жила за железным занавесом. И внутри страны все еще было «железно». Партия являлась и отцом, и матерью, и другом, и Богом. Партия все еще правила железной рукой и держала своих «товарищей» в ежовых рукавицах. И если объект именовался «секретным», это именно то и значило: никаких посторонних лиц, никаких внешних контактов, тотальное подчинение правилам и распорядку.

Базелю, на первый взгляд, не повезло. Он был молодым солдатом с непатриотичной фамилией Базель и потому оказался на одном из таких суперсекретных объектов в качестве испытуемого. Условия – хуже, чем в казарме. Отношение – как к подопытному. Точка! Он солдат. А долг солдата – исполнять приказы.

Первые дни он хорохорился, когда ночами слышал скрежет ногтей по бетонному полу или душераздирающие вопли после электрошока. А потом отупел. И в очередной раз, когда их, троих солдат и троих пациентов (как Базель потом понял, «пациентами» называли людей с особыми способностями) пригласили в зал для эксперимента, Артур ничего не почувствовал: ни страха, ни беспокойства. Ему скорее хотелось оказаться в своей комнате-камере, и чтобы все закончилось…

Базель, как сейчас, помнил лицо профессора Карпова – фанатика с горящими, глубоко посаженными глазами и тонким крючковатым носом… И шесть пар настороженных глаз.

Из шести испытуемых выжил только Базель.

Профессора через год посадили за превышение должностных полномочий… Как гораздо позже понял Базель, вовсе не за смерть тех пятерых. Много позже Артур тщательно изучал материалы по делу профессора. Профессор просто «не оправдал надежд». В результате экспериментов профессора Карпова погибло, в общей сложности, более дюжины человек. Артур оказался в числе последних испытуемых, а видимых результатов профессор Карпов так и не добился. Смерти надо было на кого-то списать, кто-то должен был оказаться виноватым… И все повесили на «бесперспективного» профессора.

Базеля так же списали из рядов Вооруженных Сил – за профнепригодность, правда, начислили крошечную пенсию. Но этих денег не хватало даже на неделю лекарств. После экспериментов его мучали нестерпимые головные боли. Не помогали ни самые сильные обезболивающие, ни водка, ни травка. Он так, наверное, однажды и перерезал бы вены в ванной если бы…

Артур лежал в ванной и… услышал Бетховена «Концерт номер 5 для фортепиано с оркестром».

Он любил Бетховена… Но, чтобы так слышать каждый инструмент в отдельности, каждую ноту… Как звуки сплетаются, расплетаются, образуют ритм, мелодию… Артур четко знал, откуда идет музыка. Через четыре квартиры от него влево, на этаж ниже. Сознанием Артур понимал, что его сосед по дому Тимофей Сергеевич, сухенький старичок в очках, включил свой бесценный проигрыватель совсем тихо. Но Артур слышал! Со всей полнотой звука, со всей глубиной и неповторимой красотой!

Головная боль отступила. Вместо нее пришел феноменально острый слух!

Затем появилось зрение. Артур мог читать газету при свете луны, разглядеть лицо человека в мельчайших деталях на расстоянии двух километров… Появилась феноменальная интуиция. Именно благодаря ей Базелю удалось из калеки-солдата превратиться в главу крупнейшего секретного исследовательского института, заработать себе внушительное состояние и огромный вес в околовластных кругах.

– Федор, зайди ко мне срочно, – Артур Базель открыл папку с делом доктора Вивьен Петровой.

Через несколько минут в кабинет, если не влетел, то очень энергично вошел мужчина средних лет, сухопарый, среднего роста, с живыми, умными глазами и русыми усиками.

– Сбрей ты эти усы, наконец, к чертовой матери! – в который раз весьма эмоционально заметил Артур Базель.

Федор в который раз утвердительно кивнул и широко улыбнулся. Улыбка оказалась белозубой, красивой.

– Все меня беспокоит эта Вивьен… – по привычке, не дожидаясь вразумительного ответа от Федора про усы, продолжил Базель. – Ходят тут к ней всякие… Вот этот мотоциклист, например? Зачем он тут?

Федор многозначительно глянул на дело доктора Петровой, разложенное на столе начальника, прищурился и без запинки выдал: