Выбери меня

Я тяжело опустилась на диван. Значит, все случилось сразу после того, как мы поговорили. Сразу… как он взломал данные Виктора. Перед этим он переговорил со своим другом-генетиком…обо мне и Викторе…Нет, Виктор не мог. Такого просто не может быть. Пока я летала смотреть закат, он падал и горел в гравилете. Или… это случилось до того…Я сжала виски руками. Виктор пришел сегодня сразу после взлома информации о нем. И сам мне все рассказал. Он не мог. Он неплохой человек. Просто физически для меня неподходящий. Я запуталась.

– Как она? Его мать?

– Безутешна. Единственный сын…

Глава 5. Портал

Пора было собираться на практику. С тяжелым сердцем я посмотрела на список из генетической лаборатории. Отвратительно. Собирать было особенно нечего. Пара комбинезонов, белье, ботинки на рифленой подошве, средства гигиены, активаторы чистой воды и средства связи. Продукты, палатки и приборы измерения поедут на гравитационной подушке. Ах да, еще … ненавистный список претендентов. Я решила послушать Марту. Мы летели в гравилете примерно пять часов, затем поднимались в гору около 40 минут. Я была достаточно тренирована, как и все, кого я знала, так как здоровая физкультура по часу в день была обязательным условием для хорошего здоровья и самочувствия. Нас было всего пять человек, включая начальника группы – моего отца. Два парня, и две девушки, включая меня. Дойдя до небольшого плато, мы активировали три автоматические палатки. Так как мы двигались большую часть светового дня, решено было отдохнуть и заночевать. Аномалия была совсем недалеко, всего в полутора километрах, поэтому мы приняли решение отправиться туда завтра, а лагерь разбить здесь. По данным исследовательских зондов в этом месте фиксировались сложные для анализа излучения, а флора и фауна не соответствовали нормальным показателям. Поужинав, я было отправилась отдохнуть к себе в палатку, но увидела отца, с непривычно печальным и задумчивым выражением лица, смотрящего на уползающее в расщелину гор закатное солнце. Я повернула к его палатке. Воздух был стылым и слегка пах моими любимыми травами.

– Пап, ну ты чего. Я каким-то шестым чувством всегда понимала, что он чувствует.

– Ничего, дочь, ничего. Все хорошо, все нормально. Просто… Вспомнилось. – он потер глаза. – Давай отдыхать, малышка, завтра насыщенный день.

– Предчувствия? – не унималась я.

– Да какие могут быть предчувствия… Хотя да, что-то, как будто, не так…. Устал, наверное. Давай и ты, не затягивай, ложись, моя хорошая. – папа ласково потрепал меня по голове и, быстро развернувшись, зашагал в сторону своей палатки.

Я не стала раздеваться, и легла на спину, укрывшись термоодеялом. Последнее время я постоянно мерзла. Потянувшись к рюкзаку, достала чертов список претендентов. Устало потерла глаза и вчиталась. Что? Что это, как…!? Двести пятьдесят человек!? У Марты, я видела двенадцать! И это только в моем округе! Там еще листы… Другие округа… в конце приписка красными буквами…. ВНИМАНИЕ. ВЫ УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ГЕНЕТИЧЕСКИЙ ДОНОР, ТАК КАК МАКСИМАЛЬНО СОВМЕСТИМЫ ПРАКТИЧЕСКИ СО ВСЕМИ ИЗВЕСТНЫМИ ГЕНОТИПАМИ НОСЯЩИХ ИГРЕК ХРОМОМСОМУ.

Меня замутило, я встала на четвереньки и буквально выползла из палатки. Вот оно. Вот о чем пытался сказать Кирт. Он же сказал, что просмотрел мою генетическую карту! А я недослушала его! И об этом аккуратно упомянул Виктор… Виктор! Вот что так сильно привлекло его! Он ни с кем не совместим. И он знает о моей высокой совместимости… практически со всеми. Ни о каких чувствах и речи не шло. Все встало на свои места. Я где-то внутри с первой минуты чувствовала, что все не просто так. Вот почему он не привлек меня физически, при всех своих внешне привлекательных данных, на каком-то глубинном уровне мое тело отталкивало его, он был мне неприятен, почти отвратителен! Но он же не мог убить Кирта и его друга? Ведь не мог? Меня внезапно отвлек вызов с неизвестного номера. Так поздно? Уже ночь вообще-то.

– Да? Кто это? – я вглядывалась в слабо мерцающий экран, на котором просматривалась странно взъерошенная женщина, в которой я с ужасом узнала Елену Спаугот, мать Кирта. – Декан!?

– Ая. Ну здравствуй. Я знаю, что ты сделала. Теперь живи с этим.

– Что? Но я…

– Он погиб из-за тебя. Его убили. Он узнал что-то! Понимаешь? Взломал кого-то очень могущественного! Сработало оповещение о нарушении. Ты последняя, с кем он разговаривал! О чем ты его попросила? Он был влюблен в тебя! Он бы никогда не отказал тебе! Я знаю, это ты… – женщина захлебывалась рыданиями. Связь погасла.

Стояла полная луна, поэтому темнота не была такой непроницаемой. Я поняла, что не могу. Просто не могу так жить, лучше было вообще не жить. Этот мир пережевывал меня и собирался выплюнуть. Ясно как день, Виктор не оставит меня в покое. Ложиться с чужим, физически отвратительным тебе мужчиной, всю свою оставшуюся жизнь, это омерзительно само по себе, почему никто этого не понимает! Что же мне делать, куда идти? У кого просить помощи? Я поднялась с колен, на которые упала, услышав рыдания Спаугот, и пошла прочь от лагеря, не разбирая пути. Слезы лились не переставая, я не вытирала их. А я ведь не считала себя плаксой. Но себя было жалко. Захотелось, как маленькой девочке, упасть и забиться в истерике. И чтобы пришел кто-то сильный и решил все проблемы. Я все удалялась от места ночевки, боясь своей истерикой разбудить весь лагерь, не разбирая дороги, и не понимая куда и зачем иду. Я остановилась, вытерла слезы и упала на колени. Я не выйду за Виктора. И ни за кого, если только это не будет моим собственным выбором. Пусть делают со мной что хотят. Подняв голову и, глядя прямо на луну, прошептала: «Если есть ТАМ кто-то… помогите. Обратите на меня свой взор… Так ведь нельзя…» Конечно, ответа не было, да и быть не могло. Почувствовав всю глупость положения, я уставилась перед собой бессмысленным взглядом. Внезапно, далеко впереди почудилось легкое свечение. Я протерла глаза, потом ущипнула себя. Золотисто-розовый свет никуда не делся. Я была в состоянии, близком к отчаянью, в крови потоком рвалось бесстрашие напополам с адреналином. Поэтому здравый смысл заткнулся, не успев проснуться. Пройдя несколько десятков метров, я увидела на земле светящийся абрис …веточки…? Ну вот же, четкие ответвления от основного маленького ствола… Чем-то похоже на молнию… Сделав еще один осторожный шаг, я поняла, что свечение усиливается по мере моего приближения. Еще один шаг, и пучок света уже почти коснулся ботинок. «Ая!! – Голос отца вдруг вывел меня из оцепенения. – Стой, где стоишь! Это аномалия! Не подходи, дочь, прошу тебя!» Как он нашел меня? Все это время следовал за мной?

«Папа, там, всего лишь веточка… она как живая, реагирует на мое движение…»

«Малышка, не подходи!»

Решение пришло быстро. Ох папа. Я совершенно точно сделаю этот шаг, потому что, что бы это не было, это лучше, чем быть заживо похороненной на этой мертвой планете. Я медленно поднимаю ногу в сторону яркого света… Но тут одномоментно происходят сразу две вещи. Свет, опередив меня, вырывается протуберанцем навстречу моему телу, охватывая сначала всю стопу, затем быстро поднимаясь и охватывая меня постепенно, сантиметр за сантиметром, всю огнем, в котором я начинаю корчиться от невероятной боли… И в этот же момент отец кидается в мою сторону, хватает за плечо и рвет меня на себя. Обжигающий свет начинает поглощать и его. Последнее, что я успеваю разглядеть сквозь страшную боль, это его искаженное такой же болью лицо. А потом спасительная темнота. И пустота.

Глава 6. Другая планета

Через два дня события окружающего меня непонятного мира стали проявляться. То странное свечение, и непонятная ветка-молния, как я понимаю, оказались порталом на другую планету. Это плохо укладывалось в голове, но я видела то, что видела, не было смысла отрицать очевидное. Я молча наблюдала за инопланетными людьми (у которых было два глаза, два уха, две руки и так далее), которые внешне ничем от меня не отличались, и которые явно были ко мне очень добры. Поили меня, укрывали, принесли на странном приспособлении в небольшой двухэтажный дом из красивого белого камня и уложили на кровать. Пока я страдала от сильной слабости и не могла двигаться, статная улыбчивая женщина с черными глазами и волосами кормила меня чем-то очень вкусным с ложечки, и без устали говорила. Говорила, какая я молодец, что выжила, попросила Тею принять ее (чегооо?), что теперь у меня все будет хорошо. Не все так благополучно добираются до нового мира под названием Тея, и да, такое происходит периодически. Но порталы открываются в неожиданных местах, как и когда притянется наш или любой другой (а такое бывало) мир, никто спрогнозировать не сможет. Очень часто такие путешественники погибают, упав с большой высоты, или попав на малообитаемые горы, а то и в середину самого глубокого океана (а их здесь целых семь) Поэтому по всей планете на обоих материках (а здесь их всего два) выстроена система маяков, улавливающих излучение появляющихся порталов. Помощь туда спешит незамедлительно, но может и не успеть. Поэтому я просто счастливица, которой несказанно повезло прибыть к ним, и теперь у меня все будет просто отлично. А счастливы здесь абсолютно все, это вообще до противного счастливая планета, и они всем рады, и вообще, «девонька, готовься быть счастливой, все твои беды позади, а раз ты здесь – значит, что-то в твоей жизни было не так, а теперь все будет как надо, так как отсюда уже никто никуда и никогда не денется».

Я восседала в подушках, укутанная пледом, на кровати, пила невероятно вкусный отвар похожий на бульон и пыталась адаптироваться к полученной информации. Итак, аномалия проявила себя как портал, невероятным образом переместив меня в совершенно другой мир. Мир, который отличается от моего настолько сильно, что принять это пока не получается. Все, от необыкновенного вкуса моей еды до непривычного дружелюбия моих слишком эмоциональных сиделок, вызывало скорее мое изумление, чем страх и волнения. Если бы я попала во враждебное место, меня бы приняли иначе. Еще, я рассуждала о том, что уж лучше здесь, чем там… с Виктором… Я только страдала от отсутствия информации об отце. Здесь его не видели, и я надеялась, что его аномалия отпустила и он остался на Земле. В моем, так называемом, «гостевом домике», который использовался для «всех, кому это необходимо» – проезжих, уставших, захотевших перемен, ну или для таких потеряшек, как я. В этом домике, я такая была сейчас одна, но уже не первая. На большинство вопросов теянки отвечали неопределенно, или смеялись и отвечали, что я все узнаю в свое время, как только буду к этому готова. Но я была уверена, что готова я не буду и продолжала приставать с вопросами. Поскольку я пока была ограничена в движениях, за мной ухаживала дородная женщина по имени Умай и ее шестнадцатилетняя дочка Лайна. Красивые, крепкие, черноволосые, они всегда были в хорошем настроении, постоянно улыбались и были очень доброжелательно настроены ко мне, и, что удивительно, в них не чувствовалось ни грамма фальши. Не было этой сдержанности и серьезности, свойственной землянкам, в каждом движении чувствовалась свобода и легкость. Но то, что мне все же удалось узнать у них про эту необычную планету, под названием Тея, просто выбивало меня из привычного понимания вещей. Информация усваивалась трудно. Я, человек, выросший на планете с девизом «Порядок, дисциплина, технологии», не могла принять, что практически любой ответ на мой конкретный вопрос мог быть чем-то вроде «Как Матушка Тея благоволит, так и будет, не волнуйся, все всегда хорошо». Разве может быть хорошо все и всегда?

Из того, что я поняла. Тея – уникальная планета со своей уникальной экосистемой и уникальным положением вещей. Я могу еще тысячу раз произнести слово «уникальная», и этого не будет достаточно. В этом мире не было никаких технологий! Вообще. Они здесь просто не работали. И я пока не знаю, что здесь есть, но чего точно здесь нет – электричества, и, соответственно, ничего из того, что от него работает, а значит, и компьютеров, связи, цифровых технологий. Нет автосредств передвижения, самолетов и так далее по списку. Имеет смысл продолжать? Когда я поняла, что попала буквально в эру пещерных людей, то была просто морально раздавлена. Пока не преодолела слабость и не подошла к окну.

Сказать, что меня потрясло увиденное, это ничего не сказать. Передо мной расстилался великолепный, совершенно не «варварский» белоснежный город, с разноцветными, сверкающими на солнце крышами, полукругом обрамляющий прекрасную бирюзовую лагуну, играющую всеми оттенками синего, от нежно-лазоревого до ультрамариновой синевы, утопающий в густой изумрудной зелени. Я впервые видела море. И никогда не видела такого удивительного чистого синего цвета. После серости моей планеты, глаза просто не могли воспринять то количество красок, которое на них обрушились. Архитектура города потрясала своей стройностью, каким-то спокойным ритмом, изящностью линий, в ней не было ничего лишнего. Безусловно, это место было выбрано всеми богами, которые могли когда-либо существовать на свете. Это было чистое дыхание настоящей гармонии. Этот уголок Вселенной ощущался расслабленным выдохом, после напряженного дня. Прохладой после знойного полудня. Это было место, куда хотелось прийти и остаться, словно ты потерявшийся ребенок. Я зажмурилась. Вдруг почудилось, что уныние, которое постепенно затягивало душу из-за потери дома, своей планеты (которую я все же любила как могла) и близкого человека, стало втягивать обратно свои острые когти, царапающие душу. Ровные линии домов уравновешивались зелеными парками и цветущими белым деревьями, отчего город и казался одетым в белое невестой. И люди. Много людей. Одетых в цветастые одежды и скромные одеяния. Спешащих и неспешно прогуливающихся. Улыбающихся и задумчивых. Все было необычно. Но самым необычным было общее состояние … безмятежности, какой-то расслабленности. Не было ощущения давления, необходимости, удрученности, как это было на Земле. У меня дома такой вид можно было сгенерировать специально и наслаждаться лишь с экрана. Говорят, на Земле если и остались такие места, то простым смертным туда доступа не было. Задумавшись обо всем, я увидела мужчину, который тащил за собой нечто вроде плота, с наваленными сверху коробками и вещами, и с изумлением поняла, что плот не касается земли. Плывет? Летит? И при этом, он явно не затрачивает почти никаких физических усилий. Кажется, на таком меня принесли сюда… Дальше было еще удивительнее – на подобных плотах люди ехали… или плыли… по воздуху! Но Умай сказала, что никакая техника у них не работает! Озадаченная, я решила во что бы то ни стало выйти в город, как только отступит слабость и я смогу самостоятельно двигаться. Обо мне заботились, приносили еду и одежду, беспокоились о моем отдыхе. Никто не приходил за мной, ничего от меня не требовали, мое положение было неопределенным. Но оно однозначно ощущалось безопасным и …свободным.

Глава 7. Дар

На следующий день,      позавтракав удивительно вкусными лепешками и запив их душистым травяным отваром, оставленными мне моими добродушными сиделками, я решила, что силы достаточно восстановлены и можно прогуляться. Вместо моего прожжённого комбинезона мне выделили легкое платье из натуральных тканей нежного голубого цвета, которое удивительным, незнакомым образом ощущалось на коже. На Земле мы носили лишь функциональную одежду из синтетических тканей. Легкие кожаные туфли непривычно мягко подстроились под стопу. Спустившись по лестнице со второго этажа моего маленького домика, я помялась у двери, потом, выдохнув, резко распахнула дверь. И в тот же момент я услышала резкий грохот и чертыханья, впрочем, даже не особенно сердитые. Осторожно выглянув, обнаружила прямо на земле, почти у моей двери, сидел на земле молодой светловолосый мужчина, закрывая ладошкой часть лица и изумленно взирая на меня снизу вверх. Рядом валялись коробки, инструменты, кульки и небольшая покосившаяся платформа, висящая в метре от земли (из окна я такие приняла на плоты, плывущие над землей).

«Прошу прощения, я не специально, – растерянно пробормотала я, – позвольте помочь вам поднять все упавшее». От испуга я сделала свое лицо ровно приветливым и нейтрально благодушным. Как меня учили. «Разумеется, я понимаю, что не специально, – красивым, баритоном отозвался мужчина, – не волнуйся, все в порядке. Сам подниму, здесь тяжелое. Новая Притянувшаяся?» Мужчина поднялся и оказался на голову выше меня. Я смущенно оглядела статную и крепкую фигуру мужчины, красивые золотые локоны, ровный нос, высокий лоб и выразительные голубые глаза. Он был действительно красив. Парень дружелюбно окинул меня взглядом, протянул руку и представился: «Эд, приятно познакомиться». «Здравствуйте, я Ая. Да, видимо, Притянувшаяся, – смущенно потупилась я, – еще раз извините». «Даже не переживай, ерунда. Я живу через три дома отсюда, вон там, видишь белый дом с голубой крышей. Меня здесь все знают. Обращайся, если что – любая помощь». Эд еще раз улыбнулся, быстро погрузил все упавшие вещи на платформу и двинулся в сторону своего дома. Я смотрела ему вслед и думала, что, хоть и случайно, но ударила человека, вываляла его вещи в пыли, а он не обиделся, а сам все собрал, да еще и предложил помощь.

Но удивительным было не только дружелюбие красивого парня. Удивительным было то, что, пройдя по небольшой, выложенной ровной светлой плиткой, утопавшей в цветах по обочинам улочке, все люди, которых я встретила, были не просто дружелюбны. Они были искренне дружелюбны. Трое мужчин предложили свою помощь в постройке дома, так как я Притянувшаяся (иногда меня называли Потерявшейся, что тоже соответствует моему положению), как здесь называли нас, попавших из других миров, а значит, мне нужен дом. Две молодые женщины улыбнулись, и, внимательно оглядев меня, поцокали языками и посетовали на мою худобу (я вовсе не была худой, так казалось лишь на фоне местных женщин), затем со вздохом просто вручили мне в руки миску с какими-то невероятно аппетитно пахнущими фруктами и тканный, наполненный вещами мешок. Пожилая улыбающаяся дама в широкой расписной юбке поднесла кувшин с водой, когда я, утомленная прогулкой под жарким солнцем присела на скамью, возле маленького фонтана в виде высокой полупрозрачной вазы. Никто не прошел мимо просто так. Кто-то поздоровался, кто-то улыбнулся, кто-то подмигнул. Я сидела и млела, надкусив брызнувший соком фрукт, похожий на персик, наслаждаясь солнцем и вкусом. Рядом присела малышка, лет пяти, со смешными вьющимися хвостиками и умными шоколадными глазами, в розовом кружевном сарафанчике. Сначала она сидела молча, искоса поглядывая то на меня, то на персик. Потом подвинулась ближе ко мне, я молча протянула ей еще один персик, и она, улыбаясь, вонзилась в него маленькими зубками. Так мы и сидели. Молча. Нежась. Растекаясь в безмятежности. То, что я стала ощущать своей замороженной на Земле душой было невероятным. Я чувствовала себя… как дома. Я чувствовала себя иначе. Я чувствовала себя свободной. Можно было не скрывать свои чувства, не выходить замуж, не рожать детей от нелюбимого… Я закрыла глаза, глубоко вдохнула и сконцентрировалась на ощущениях. Это единственное, чему можно доверять. Слышались смеющиеся и что-то восклицающие голоса из соседнего дворика. Хохотали и шумно галдели дети. Пожилой мужчина что-то с самым серьезным видом выговаривал своей собаке. У нас почти никто не держал животных. Это было невероятно дорого. Из окна ближайшего дома был слышен звон посуды. Еще дальше, высоко в деревьях шумел теплый ветер. Слышалось довольное мурчание вальяжного рыжего кота, растянувшегося в тени деревьев. Солнце ласково облизывало кожу, разлитая в воздухе безмятежность успокаивала душу.

«Улечка! Доченька, беги обедать!» – Высокий женский голос вырвал меня из ласковой дремы. Малышка встрепенулась, повернулась ко мне, протянула горячую ладошку и вдруг ласково погладила меня по руке. Потом встрепенулась и как легкий ветерок унеслась на голос, звавший ее. На глазах выступили слезы от неожиданной простой человеческой ласки.

Я решила, что для первой прогулки вполне достаточно впечатлений и пора двигаться в мой домик. Но вдруг, на мой затылок отчетливо лег чей-то пристальный взгляд, по спине побежали мурашки и ухнули в животе. Раздавшийся за спиной глубокий мужской голос нельзя было спутать ни с каким другим. Голос моего зеленоглазого спасителя. Я медленно повернулась в его сторону и глубоко вдохнула напоенный цветением воздух. Мужчина стоял неподалеку с моим недавним знакомым по имени Эд и держал в руках большой и явно тяжелый ящик. Они о чем-то неспеша переговаривались, затем ноша перешла в руки Эда, на что тот кивнул, улыбнулся и быстро пошел вверх по улице. Спаситель же повернулся в мою сторону, словно я позвала его, поднял голову и внимательно посмотрел прямо на меня. Половина лица, которая была изуродована оставалась в тени. Я посчитала правильным поблагодарить его и, наконец, узнать имя человека, которому обязана жизнью. Несмело поднявшись со скамьи со своим нехитрым скарбом, я тихонько двинулась в его сторону. Он же не тронулся с места, пристально глядя на мое приближение. Вблизи он выглядел еще более высоким и массивным, его черные волосы растрепал ветер, и поэтому казался воином-героем древнего эпоса. Я много читала о древней истории на Земле, если что. И в нем было слишком много мужчины. Чувствовалась какая-то внутренняя жесткость, которой я никогда не встречала у земных мужчин, и рядом с которой я сразу захотела стать мягкой и бархатной… Что за наваждение… Встряхнув своими совершенно обычными каштановыми волосами, я стряхнула морок и тихо пробормотала: «Привет. То есть здравствуйте. Я хотела поблагодарить за свое спасение и…». – Проблеяла я. «Не стоит. Все в порядке». – резко перебил он, поворачиваясь ко мне здоровой стороной и устремляя взгляд куда-то выше моей головы. Кажется, он был чем-то недоволен и совершенно не был расположен к разговору, поэтому не собирался помогать мне преодолеть неловкий момент. Ну хорошо, подумала я сердито, тогда и мне нечего стесняться. «И как зовут моего спасителя?» – я смело посмотрела прямо в его глаза и повысила голос. – «Что такого в простой человеческой благодарности?» Он медленно повернулся, с удивлением осматривая меня, будто в первый раз. «Меня зовут Дар. Мастер Дар». – И снова замолчал, глядя на меня с напряжением. Причину такого недружелюбного поведения я понять не могла, все кого я встретила были невероятно добры ко мне и с удовольствием встречали мое появление, предлагая разнообразную помощь. А этот даже имя не спросил. «Почему Мастер?» – не удержала я свое любопытство. «Умею много. – коротко ответил Дар. – Мне пора. Прощай». Я не успела ничего ответить, как он уже быстрым шагом отправился в противоположную от моего домика сторону. При этом он сильно припадал на правую ногу. «Хромает, – отметила я, вот почему меня так сильно качало, когда он нес меня, и ведь наверняка ему было больно». Раздражение мгновенно испарилось. Осталась только благодарность. Я развернулась и медленно побрела в сторону моего временного убежища, обдумывая на ходу всю полученную за день информацию.

Итак, что мы имеем. Я попала в совершенно отличный от моего мир, о существовании которого никто в моем мире, я думаю, не подозревал. Кардинально, я бы сказала, отличающийся. Здесь явно не было никаких волн катастроф, флора и фауна разнообразна и дружелюбна, воздух чист и свеж, вода полна рыбы, судя по прилавкам. Мир наполнен благами и красотой. Люди добры, не скрывают своих чувств, готовы помочь, настроены дружелюбно. Было еще кое-что. Почти все люди, которых я встретила, были приятны, симпатичны или просто красивы. Все, кто прошел мимо, а это были десятки человек, а не один-два. Мужчины, женщины, дети. Именно очень привлекательны, хоть и очень разные. Мужчины статные, рослые, крепкие, мужественные, все, как на подбор. Женщины породисты, с чистой кожей, ровными зубами. Разве такое может быть? Где подвох? А он был, я не сомневалась. Я прожила большую часть своей жизни в постоянном контроле и напряжении, в условиях выживания. Люди вокруг меня были как бы все усреднённые. Серые или карие глаза. Пыльно русый цвет волос, у кого-то темнее или чуть светлее. Кожа варьировалась от светлой до смуглой. Чернокожих и совсем белокожих не было, вероятно, этот ген тоже контролировали, чтобы не было сильных внешних расхождений. Различия вообще были формальными. Мужчины максимум на полголовы выше женщин, усредненного телосложения, рядом с мужчинами Теи просто хлюпики какие-то. Я с ужасом подумала, а ведь это уравнение было искусственным. Для чего? Для искоренения превосходства одной расы над другой? Почему я об этом не подумала раньше? Хотя, теперь-то уж что… А здесь было изобилие. Во всем. Даже внешне. Волосы Эда – цвета позднего золотого солнца, кожа загорелая, глаза голубые, как утреннее небо. Таких ярких я раньше не видела. Волосы Дара – как вороново крыло, а глаза отливают изумрудной зеленью при молочно-белой коже. Волосы Маленькой Ули отдавали рыжиной, а глазки как шоколадные конфетки. Куда я тягаться с ними, пыльная шатенка с невнятными серо-мутными глазами и обычной внешностью. Этот мир благоухал радостью и безмятежностью. Так разве бывает? Разве может быть ВСЕ хорошо? Где же здесь равновесие, сказал бы мой отец. Озадаченная, я подходила к двери своего жилища, когда меня вдруг сзади окликнули.

Глава 8. Старейшина

– Здравствуйте, Ая. – ко мне степенно подошел высокий крепкий мужчина, хотя и явно пожилого возраста, с желто-карими глазами, ярко выделяющимися на загоревшей, изрезанной морщинами коже. Рядом с ним стояли два похожих друг на друга кареглазых юноши. – Я старейшина этого прекрасного города Дриапа, меня зовут Винтегирел. Это мои помощники и ученики, Фарел, – он показал на приземистого парня, – И Ликай, – указал на более худого и высокого. – Умай сказала, что вы уже достаточно окрепли для разговора.

«Ну вот оно, начинается, сразу мелькнуло в голове, – не просто же познакомиться он пришел, все же сам старейшина». Его волосы были абсолютно белыми, собранными в низкий хвост, одежда была яркая, синяя, что странным образом подсвечивало яркие необычные глаза. «Удивительные глаза, звериные». – мельком пронеслось в голове.

– Здравствуйте, Старейшина. Да, я готова поговорить. – тихо, но твердо ответила я. Пора уже, я понимала это.

– Тогда поднимемся в дом, если не возражаете, жарковато сегодня. – Винтегирел достал платок и протер лицо и шею.

– Минуту, старейшина, сейчас мигом соображу, чем охладиться, а вы пока проходите на террасу, там прохладнее, – вмешалась Умай и убежала за продуктами.

– Я думаю, уважаемая Ая, вы уже поняли, что с вами произошло, несколько успокоились, и готовы принять свою новую жизнь и стать одной из нас – хранителей планеты Тея. Для нас важен каждый человек, его жизнь, здоровье и его счастье. Потому что счастье у нас одно на всех, и мы все в ответе друг за друга. Ответьте, вы готовы стать одной из нас? Стать счастливой?

Для девушки, выросшей на Земле, подобные слова звучали как бред сумасшедшего из запрещенной секты. Речь выглядела заученной. Мелькнула мысль о наркотиках в воздухе или в воде, потом о всеобщем тотальном сумасшествии. Однако, при общении сегодня с жителями города, такая мысль как-то не выдерживала критики. Это были чуткие, приятные люди, которые пытались ненавязчиво помочь мне во всем – и покормить, и одеть, и дом построить. И никто ни разу ничего не попросил взамен.

– Да, готова. Если вы мне объясните, что это для меня означает. – напряженно ответила я. Потом, собравшись с духом, выпалила, – скажите честно, это какая-то секта? Все счастливы за счет каких-нибудь затуманивающих разум веществ, или, может быть, человеческих жертвоприношений? На моей планете несколько веков назад, незрелое человечество практиковало такое… Прошу, скажите сразу и честно обо всем, что меня ждет и почему у вас тут такой рай на земле.

Клянусь, на Земле я никогда не слышала такого громкого раскатистого хохота. Смеялись все: сам старейшина, его помощники и подошедшая Умай, чуть не разлившая напиток из кувшина, и едва не уронив сладости на подносе, который она принесла. Отсмеявшись, Винтегирел вытер платком слезы, подошел к окну, глубоко вдохнув свежий воздух повернулся, и весело прогрохотал: «Вот спасибо, дочка, давно я так не смеялся! Ну что ж. Давай начнем с самого начала. Расскажи нам, откуда ты, каков твой мир, что произошло с тобой. Да не бойся, ничего тебе не грозит. Ты теперь одна из нас. И секретов от тебя у нас никаких нет».

Говорили мы долго. Я рассказала про волны катастроф, погрузивших человечество в хаос, тяжелые годы восстановления, про установки выживших, генетическое и репродуктивное насилие, наконец, дело дошло до аномалии. Ликай с Фарелом что-то постоянно записывали, Умай уже несколько раз бегала на кухню за перекусами, пришедшая Лайна сидела с приоткрытым от удивления ртом. Они все слушали меня, я видела сочувствие и понимание в их глазах, это было так непередаваемо и непривычно. Не нужно было себя контролировать, выбирать каждое слово, переживать о правильности и всякой ерунде. Я просто говорила. Изливала душу, делилась болью. И их глаза светились теплом и участием. Когда я закончила, солнце давно село, а в душе больше не осталось ни одного болезненного комочка, я выплакала их все. «Бедняжка ты моя, – послышался всхлип Умай, но теперь-то уж все будет хорошо, поверь мне!» Лайна сидела, выпучив свои огромные черные глазищи, в которых стояли неподдельные слезы. Лица Фарела и Ликая были сосредоточенными и серьезными. Лишь по лицу Винтегирела ничего понять было невозможно. Он будто что-то обдумывал глубоко внутри, что-то просчитывал. Затем тихо спросил: «Значит, веточка… Как ты говоришь, твоя фамилия?»