Укус анаконды

– Есть, конечно… Сергей, ты сумел встретиться с Геной Славиным?

– Конечно! Еще вчера его озадачил, а сегодня в восемь утра он уже приехал ко мне с информацией. На, читай! – и он протянул Анне листок бумаги, где крупным шрифтом на компьютере была напечатана целая оперативная справка!

Ай да Генка, ай да лучший областной опер! Он и тут проявил чудеса оперативной работы. Во-первых, законспирировался – даже если бы адвоката случайно задержали с текстом, никто бы не смог выяснить, кто его автор, ведь напечатано на обыкновенном персональном компьютере. Кроме того, Анна могла побиться об заклад, что Гена и печатал-то не на своем компьютере, а на каком-нибудь совершенно «левом», который в случае чего ментовка никогда не найдет…

Текст был составлен как настоящая оперативная справка. Анне приходилось читать такие, и Гена, и другие оперативники иногда ей давали, нарушая инструкции и приказы начальства, но желая, чтобы информация попала в газеты…

Итак, вот сведения, добытые Геной. Сначала шло все подробно о Литровском, но это Анна, в принципе, знала и сама, тут было почти все, что вошло в ее статью «Загадки «Гермеса»… А вот про Васю Кириллова было много интересного. Как оказалось, она об этом человеке, считая его недалекой и ничего не значащей шестеркой Литровского, ничего не знала.

Отца у Васи то ли не было, то ли они с матерью разошлись давно – об этом славинская справка умалчивала. Но мать Лидия Кириллова работала, как оказалось, лаборантом в НИИ «Гюйс», как раз именно в лаборатории, ведущей промышленный шпионаж по поводу бактериального оружия. Вася юристом, оказывается, стал не сразу, а после восьмилетки закончил Рыбацкое СПТУ, выпускающее специалистов как раз для этого НИИ, и имел, вероятно, намерение после службы в армии устроиться туда на работу. При советской власти в «Гюйс» брали по большому блату… По всей вероятности, Вася с детства проявил послушание и рос правильным мальчиком, потому что в училище был комсоргом и имел только положительные характеристики. Наверно, именно поэтому военкомат определил его служить на Краснознаменный Черноморский флот.

Там Вася приобрел специальность судового электрика. А когда вернулся в Рыбацкое, то увидел, что мечтам о работе в секретном НИИ с большой зарплатой и огромными льготами не суждено осуществиться. По стране уже вовсю шагала перестройка, засекреченные военизированные предприятия государство бросало на произвол судьбы. И в «Гюйсе» начались сокращения. Мать хоть пока и не сократили, но и зарплату практически не платили. И тогда Вася после армии завербовался на Камчатку – стал простым матросом на судах, добывающих рыбу в Беринговом море. Два года Вася зарабатывал деньги, в том числе себе на учебу. Он понял, что чтобы хорошо зарабатывать в жизни, нужно получить хорошую специальность…

Далее было еще интереснее. На Камчатке в те времена правил бал известный вор в законе по кличке Шалый. Он контролировал весь рыбный промысел в тех краях. Гена Славин располагал сведениями о том, что Шалый и Вася Кириллов были знакомы, но вот насколько близко – сказать не мог. Потом Шалого убили при очередном разделе сфер влияния, и его место занял другой…Любопытным оказался тот факт, что Вася проработал на Камчатке именно до того времени, как убили Шалого. Ровно через месяц он смылся и вернулся в Рыбацкое.

Мать к тому времени уже сократили в «Гюйсе», но Вася, видимо, уже заработал столько денег, что смог позволить матери не работать, а сам поступил на заочное отделение в Московскую государственную юридическую академию и пошел служить в милицию.

Через несколько месяцев его из оперативников перевели в следователи. Тут тоже было много интересных сведений, почерпнутых Славиным из самых что ни на есть первоисточников. Начальником следственного отдела был тогда хорошо знакомый Анне Карп Семенович Боярышников. Именно он рассказал Гене Славину, что следователь из Васи Кириллова был просто никакой! Он работал всего полгода и, представьте себе, за эти полгода не сумел написать ни одного обвинительного заключения! Дела складывал стопками, Карп Семенович ругал его, но толку не было никакого – Вася просто оказался неспособным быть следователем. А ведь есть для следствия установленные сроки! Карп Семенович вынужден был раскидывать дела по другим следователям, это создавало дополнительную нагрузку ребятам, и им это не нравилось – зарплату-то Вася-Кирюша (именно тогда его и прозвали Кирюшей) получал такую же, как они! И вот через полгода Боярышников велел Кирюше увольняться.

Кирюша уволился и пошел работать юристом на мукомольный завод. Там не требовалось от него ничего особенного, и он продержался довольно долго… В это время он съякшался с довольно известной криминальной группировкой, базирующейся в спортивном тяжелоатлетическом клубе «Геркулес». Поскольку свой юрист необходим, Васю с радостью приняли в спортклуб и разрешили заниматься бесплатно. В то время это был самый престижный клуб в городе, самый богатый, там были самые крутые современные спортивные снаряды и тренажеры…

Кирюше даже дали денег на адвокатскую лицензии, которую он и получил лет пять назад. Но адвокат из Кирюши тоже получился просто никакой! Уголовные дела членов клуба проигрывались одно за другим, и Васе в связи с этим дали от ворот поворот. Однако поступили по умному – подогнали его Литровскому в фирму «Гермес». Таким образом, члены криминальной «геркулесовской» группировки убили двух зайцев одновременно: и перевели на себя уплату дани «Гермесом», и получили важный источник информации о делах «Гермеса».

Именно в то время Вася перестал называться Кирюшей и получил прозвище Промокашка. В том, что Вася-Промокашка стучал бандитам на «Гермес», докладывая, когда и какие дополнительные средства получает фирма, чтобы, не дай Бог, Литровский недоплатил дань, Гена Славин не сомневался. Кирюша и ментам иногда постукивал одновременно и на Литровского, и на «геркулесовцев»… Анна даже недоумевала, почему Гена Славин рискнул слить ей эти весьма секретные сведения. Видимо, здорово разозлился из-за нее и на ментов, и на Литровского с Кирилловым.

Прочитав, Анна задумалась. Сведения, конечно, интересные, но что они дают?

– Ты читал? – спросила она у адвоката.

– Конечно, прочитал…

– И что ты обо всем этом думаешь?

– Тут, Аня, два варианта. Либо тебя решил подставить Литровский все-таки из-за статьи, и тогда все, что написано про Кириллова просто не имеет значения. Либо Кириллов изобрел эту подставу из собственных соображений, использовав злость Литровского на тебя. Тогда нужно будет копать в его Камчатских связях. Не случайно же он смылся оттуда, как только убили того вора в законе! Он мог, например, испугаться, что ты узнаешь о его дружбе с «Геркулесом» и с тем вором в законе, не исключено, что это как-то связано…

– Чушь какая! Мне и в голову не пришло бы копать под Васю. Подумаешь, фигура! Все знают, что, что бы он ни делал, за ним стоит Литровский, поэтому я его и всерьез-то не воспринимаю.

– Кто знает, кто знает…

– А вообще, Сергей, расскажи об этом моему мужу и пусть он кое-кого порасспрашивает… Он тоже когда-то занимался в «Геркулесе», и у него много там знакомых.

– Вот выйдешь сегодня, и сама ему скажешь.

– А вдруг не выйду?

– Ну а куда же ты денешься?

В это время Сергею позвонили на мобильник. Он долго слушал, лицо его становилось мрачным… Наконец он сказал:

– Алексей, ты уж будь добр, выясни там, что и как, если сможешь, и позвони, я как раз с Анной сейчас разговариваю.

– Что-нибудь случилось? – встревожилась Анна.

– Да вот коллега позвонил, он в суде сейчас, видел там Литровского, тот зашел к председателю суда и никак не выходит… Видимо, по твоему поводу.

У Анны екнуло сердце. Так значит ее опасения все-таки не напрасны! Значит, Литровский предпринимает меры к тому, чтобы как-то надавить на суд. Интересно, что он предложит председателю суда, этому так называемому потомку князей Долгоруких, который не то что на аристократа не похож, но и на интеллигентного человека не тянет? Во времена партийно-советской власти, которая хотя бы внешне соблюдала морально-этические нормы, Севу Долгорукого ни за что на свете не назначили бы председателем суда. Дело в том, что он был уже трижды разведен. И все три раза именно жены покидали его, не выдерживая ни дурного амбициозно-капризного характера, ни бесконечных шляний по девицам легкого поведения… Анна знала, что Долгорукий труслив, что прямую взятку он, может быть, и не возьмет, но вот подвернувшимся случаем напакостить Анне, скорее всего, воспользуется…

Для того, чтобы ненавидеть журналистку Анну Кондратьеву, у Севы Долгорукого были серьезные причины. Дело было года четыре назад. Анна вела журналистское расследование по поводу расплодившихся так называемых досуговых агентств, которые предоставляли интимные услуги… Все в городе знали, что такие агентства существуют, местные желтые газеты пестрели объявлениями, но силовые структуры и правоохранительные органы делали вид, что ничего не происходит… Анна завела связи на телефонной станции, заплатила оператору деньги, и ей сделали трехмесячную распечатку входящих и исходящих звонков нескольких досуговых агентств. Картина получилась просто ошеломляющая! Кто только не звонил в эти агентства! Начиная от участковых милиционеров, и кончая… председателем суда. Правда, Анна не стала конкретно писать в статье, что в одно из агентств названивали с домашнего телефона Севы Долгорукого, а написала просто, что звонили с телефона одного из судей…

По Анниной статье о проститутских агентствах областная прокуратура назначила проверку, которая, естественно, ничем не кончилась. Была составлена отписка, что, дескать, это фирмы однодневки, и доказать, что они предоставляют услуги проституток, а тем паче втягивают в проституцию, практически невозможно… Новый областной прокурор такого, конечно бы, не позволил, но тогда еще был старый, которому все было по фигу… Правда, после статьи милиция сделала несколько рейдов-налетов на квартиры, где базировались диспетчеры, стайки проституток отловили, привезли в УВД, показали для отчета по местному телевидению, оштрафовали девушек на какие-то гроши, тем дело и кончилось. Но хоть что-то сделали, хоть какие-то мероприятия провели, Анна и этому была рада, ее труд все-таки не пропал даром…

Но самое интересное случилось с председателем Рыбацкого городского суда Севой Долгоруким. После того как все уже стихло он начал названивать в корреспондентский пункт и намекать на встречу. Из его полунамеков Анна поняла, что ему накрутил хвост председатель областного суда и потребовал объяснений и выяснений, кто же из судей конкретно пользовался услугами рыбацких проституток? Поскольку Сева очень хорошо знал, кто именно, выяснять этот вопрос ему не очень-то хотелось. Но пришлось! И вот он самолично приехал к Анне в корпункт и, заходя вокруг да около и считая себя, наверно, самым умным, попытался выяснить что-нибудь, не задавая, так сказать, прямых вопросов. Анна, стреляная волчица, все прекрасно поняла с полуслова и стала подыгрывать Севе, наслаждаясь игрой… Она сделала вид, что понятия не имеет, что за фамилия у судьи, который звонил однажды в одно из агентств. Просто назвала телефон. Сева побледнел, потом покраснел, потом сказал, что не помнит, чей это телефон, и ушел, даже не поблагодарив за то, что журналистка пощадила его и не стала ставить в неловкое положение…

Вместо этого он потом отыгрался на Анне. По обыкновению из-за какой-то статьи на нее и на газету подали иск о защите чести и достоинства. Анна прошла уже не один десяток таких судов, и здесь, в Рыбацком, и в областном центре, и нисколько не боялась. Тем более что с судьей, которая все время рассматривала эти исковые, у нее сложились хорошие отношения. Да и судья была и грамотная, и опытная, и без дури… И вдруг примерно через месяц после разговора с Севой Долгоруким, когда пришел очередной иск, Сева неожиданно распределил его не привычной судье, как положено, по месту жительства ответчика, а той, которую в Рыбацком терпеть не могли! Эта престарелая мадам, проработавшая до того, как стать судьей, не один десяток лет в торговле – юристом Рыбацкого универмага, а потом объединения «Продтовары», была безграмотна, злобна, и все процессы строила на эмоциях… Анна, почуяв подвох, отправилась к Долгорукому разбираться. Он долго крутил-вертел, говорил, что совсем не обязательно, чтобы иск рассматривал судья по микрорайону, он распределяет, дескать, дела по загруженности, и Анне при этом в глаза не смотрел… Ей надоели его выкручивания, и она спросила прямо:

– Всеволод Борисович, ведь Вы нарочно отправили этот иск к этой судье? Потому что после той статьи о проститутках меня невзлюбили?

Сева покраснел как рак, потом встал, закрыл плотно дверь и, злобно глядя Анне в глаза, вдруг сказал:

– Я вообще сомневаюсь, что Вас кто-нибудь любит!

Анна открыла рот удивления, да так и стояла несколько секунд с открытым ртом. Пока, наконец, не собрала разбежавшиеся было от удивления и тупого откровения председателя суда мысли воедино, и тогда расхохоталась ему прямо в лицо. Он не ожидал такой реакции на свое злобное хамство, выскочил из-за стола и уставился на нее полными ужаса глазами. А она, кончив хохотать, вышла из кабинета и громко хлопнула дверью.

Иск при рассмотрении противной старой судьей она, конечно, проиграла, но областной суд отменил это решение и, в конце концов, она выиграла. Зато Сева Долгорукий с той поры, увидев Анну, обходит ее за версту…

Вспомнив все это, Анна поняла, что если как следует настроить потомка великих русских князей, который не тянет внешне даже на простого советского интеллигента, то ничего хорошего ей ждать не приходится…

У Сергея снова зазвонил мобильный. Коллега-адвокат, взявшийся следить за Литровским с Долгоруким, сообщил, что Литровский вышел из кабинета Севы Долгорукого красный и потный, видимо, разговор был напряженный, а потом Долгорукий вызвал Киселеву… Пименова это сообщение, конечно же, расстроило.

– Ну ладно, Аня, будем надеяться на лучшее. Все-таки Светка Киселева – крепкая судья.

Сергей иногда называл судью Киселеву в кругу близких знакомых Светкой, так как знал ее хорошо: ее супруг, теперь милицейский пенсионер, тоже был следователем и работал в одно время с Сергеем. Вдруг послышался звонок в дверь ИВС, Анна услышала, как открыли дверь, раздались шаги, и в комнату для допросов вошел дознаватель Горемыкин, какой-то еще больше повисший и неуверенный в себе.

– Я узнал, что Вы, Сергей Андреевич, у подозреваемой, и решил воспользоваться этим и дополнительно допросить Анну Сергеевну.

– Я уже все сказала и больше мне добавить нечего… – резко ответила Анна, но в глубине души стал разрастаться страх.

Что-то за это время случилось. Что-то нехорошее.

– Дело в том, – немного волнительно, немного торжественно-радостно начал Горемыкин, – что возбуждено еще семь дел.

– Какие семь дел! Вы в своем уме?! – чуть было не набросилась на него Анна, но адвокат остановил ее, сжав плечо.

– Ну так объясните, что еще за семь дел?

– В деле фигурируют еще семь эпизодов вымогательства! – снова так же торжественно-радостно заявил Горемыкин.

– Что-о-о?!– Анна в ужасе вскочила, и Пименов снова сжал ей плечо и усадил на место.