Киберворы

Ёж размотал канат, снова вдел руки в лямки рюкзака, оттолкнулся и мощным прыжком преодолел пресловутые метры. Красиво! Впору позавидовать. Дети восторженно заохали и захлопали в ладоши. Алик подошёл к хвойнику, выбирая дерево потолще для крепления каната.

– Разве это не опасно? – прошептала Кошка, сделав круглые глаза.

– Не больше, чем любой аттракцион в День города. Канат крепкий, страховка надёжная. И… как ты там сказала? С нами киборг. На Бертрана можно полностью положиться.

Дети, судя по всему, разделяли это убеждение. Визжали при переправе скорее от восторга, чем от страха. И наверняка Бертран брал в поход не кого попало, все эти детки у него физкультурой занимались.

– Видишь, сколько эмоций! – сказал Алик Кошке. – Они этот поход на всю жизнь запомнят.

– Я тоже. – Кошка слегка передёрнула плечами. Но перебралась по канату ловко и не тормозя.

Тропа окончательно потерялась, тем не менее Ёж уверенно повёл отдохнувшую и подкрепившуюся остатками запасов ребятню вверх по довольно крутому склону. Алик, помня о вечернем костре, поглядывал по сторонам на предмет мяса. Кошка вызвалась нести добытые им птичьи тушки, чтобы охотник не терял свободы передвижения.

– Александр Вадимович! – возмутилась Айсель, младшая девчонка. – Вы что, их убили?

– В смысле? – Алик опешил. – Ты собиралась их живьём есть?

Тут уж опешила девчонка. Небось, наслушалась пропаганды «живых» и ожидала оправданий…

– Я не хочу есть живых существ! – Айсель предприняла ещё одну попытку.

– Так они уже мёртвые, в чём проблема?

– Не буду их есть!

– Ладно, – покладисто проговорил Алик. – Ешь траву, никто не против.

Ёж незаметно показал ему большой палец.

Сильно во второй половине дня вышли на плато – этакую равнину, поросшую жёсткой малахитовой травой и редким хвойным кустарником, окружающим небольшое озерцо. Алик, оценив обстановку, вновь назначил место для туалета – так, чтобы озерцо пребывало в безопасности и осталось пригодно для купания, а кустики скрывали детали интимных процедур в достаточной мере. Ёж показал детям, как ставить ловушки для рыбы. Айсель, к удивлению Алика, приняла в процессе горячее участие. Алика так и подмывало поинтересоваться, почему ей не жалко рыб, они ведь тоже живые. Девчонка не понимает, что их ловят не ради пустого азарта, а запекут и съедят? Или она не слишком искренна в своих вегетарианских установках, а просто повторяет за повёрнутыми на этом взрослыми?

До вечера ещё оставалось время. Ёж организовал детей мастерить и запускать воздушных змеев, а потом купаться, Кошка присоединилась к ним. Алик тем временем поставил палатки, сходил к озеру за водой, разделал птичек и поставил вариться в ведре над костром. Потом пособирал знакомых трав и хвои, заварил чай. Ёж, вернувшийся с возбуждённой и смеющейся, хоть и усталой оравой, потянул носом и одобрительно кивнул.

– Вот что бы я без тебя делал, DEX?

Ужинали в сумерках. Айсель демонстративно отказалась от мяса, но миску бульона выхлебала с аппетитом – где логика? Остальные ребята похихикали над ней. Впрочем, до неё ли? Столько эмоций, столько ощущений… Невообразимо розовые краски заката, мелодичное пение жар-птиц где-то совсем рядом… Поев и попив чаю, дети не захотели расползаться по палаткам. Уселись в кружок вокруг костра, затеяли петь песни, коли уж птицы смолкли. Алик полулежал, облокотившись на рюкзак, Кошка прислонилась головой к его плечу. Совсем стемнело, на небо высыпали звёзды, вылезли две луны – третья, похожая на голубой сыр, не торопилась. Ветерок от озера навевал прохладу. Благодать!

Тень от крыльев закрыла большую жёлтую луну, порыв ветра растрепал Кошкины волосы и раздул угли в костре, подняв сноп искр. Дети притихли. Дракон опустился, сверкнув зелёными огоньками глаз, сердито поводил острыми ушами туда-сюда и внезапно предъявил претензию:

– Почему детёныши воют?

На фоне костра дракон казался чёрным силуэтом, одни глаза с вертикальными прочерками зрачков. Алик узнал Тау по характерному скрипучему голосу. Сварливый самец не признавал за собой этого имени, имена у драконов не в ходу: Олимпиада Ставровна говорила, что не доросли они пока до данной семантической категории. Но людям надо было как-то их отличать, вот и получил хозяин здешних угодий такое обозначение.

– Им плохо? – осведомился дракон.

– Им хорошо, – заверил Алик. – Этот стон у нас песней зовётся. В смысле, они поют от радости, – поспешил он пояснить. – От желания её выразить.

Дракон, повернувшись лицом к костру – светлее оно не сделалось, кожа у этих существ чёрная, но стало возможно различить мимику, – нахмурился.

– А вы не поёте? – спросил Алик. Он никогда не слыхал драконьих песен, хоть и немало времени провёл в экспедициях, но вдруг? – Что вы делаете, когда ощущаете радость?

– Летаем, – буркнул Тау, с сомнением разглядывая детей. Со стороны это выглядело так, словно он выбирает самого жирненького или нежненького на ужин, но Алик точно знал, что драконы не едят людей.

– Вы всегда летаете, – заметил он.

– А вы всегда мешаете, – проскрипел дракон. – Зачем пришли?

– Тут красиво. Детям интересно посмотреть.

– Всю еду распугали! – с досадой сказал дракон. – Пусть не воют.

– Поешь с нами, – предложил Ёж, подвинув к нему запасённую тушку.

Отказываться от угощения Тау не стал. Может, затем и прилетел – пожрать на халяву. Вряд ли ему на самом деле песни помешали. Дракон ловко схватил птицу за лапки когтистой рукой и быстро с ней расправился.

– Хорошая еда. – Драконы не пользовались огнём, однако дичь, запечённую или зажаренную людьми, ценили. – Тут другие человеки ходят. Жадные, – неодобрительно отозвался Тау. Видимо, незваные гости не поделились с ним едой. – Ваши детёныши смешные, – доверительно сообщил он напоследок. Взмахнул крылами и был таков.

– Вау! – всеобщий восторженный вздох. – Настоящий дракон! Круто! Дядя Бертран, а он ещё прилетит?

Ёж усмехнулся.

– Прилетит, если продолжите шуметь. И будет очень недоволен! Понятно? Хватит уже песен.

– Ну дядя Ёж! – заныли Донни и Билли. – Ну можно мы пока не пойдём спать?

– Всё равно же не заснём, – привёл аргумент Жан.

– Да сидите, – легко разрешил Ёж. – Завтра в школу не вставать. Только тихо.

Костёр приугас, только угли нет-нет и подёргивались красным. Разговор детей свернул на страшные истории – обстановка располагала. Шахназ жутким шёпотом рассказывала байку о чёрной бракованной Mary, которую Алик слышал ещё в садике. Младшие дети сидели, затаив дыхание, и вроде бы стучали зубами. Затем девочку сменил Рома со страшилкой о красных файлах смерти.

– Ой! – Кошка узнавающе заулыбалась. – Мне эту историю папа на ночь рассказывал.

Хорошее же понятие у Котяры о сказках на ночь для маленькой дочки!

– Боялась? – Алик тоже не удержался от улыбки.

– Нет! Смешно было. «Красные файлы»! – с патетическим придыханием произнесла она. – Как файлы могут быть красными?

– Могут, – негромко уронил Ёж. – Они мне в кошмарных снах снились. Активированная программа самоуничтожения на внутреннем интерфейсе подсвечивается красным.

– Блин! – выдохнул Алик, приподнявшись. – То есть эта байка вон про что?

Ёж мотнул головой.

– Скорее всего, не про это. Так, детские фантазии. Откуда им о наших кошмарах знать?

– Бертран, а ты-то откуда… В смысле, ты ж живой. Значит, ты эту прогу не активировал?

– Я – нет. Что я, псих-самоубийца? – Ёж фыркнул. – Но несколько лет мной управляли другие. DEX, я эти хреновы красные файлы дважды видел наяву. Первый раз – в армии. Одному летёхе по пьяни приспичило посмотреть: а что будет, если… К счастью, рядом капитан оказался, успел отменить приказ. Второй раз – уже здесь, в Гринпорте. Я тогда только-только приехал. В башке кавардак, дюжину лет прожил в глуши без обновлений, система стояла ещё та, от родной компании. Сунулся в «Матушку Крольчиху», деревенский ротозей, и на Танка напоролся. Закусились с ним из-за девки, слово за слово, он и брякнул: «Чтоб ты сдох!» А у меня – программа подчинения любому офицеру, я ж армейский.

– Трындец, – ошарашенно проговорил Алик. – И ты с Танком общаешься после такого?

Ёж хмыкнул.

– Да он как бы не больше моего испугался, когда понял. Обоих трясло, адреналин пришлось гасить несколько раз. Так и познакомились. Он меня сразу погнал к Ангелу: дескать, пока не наведёшь порядок на чердаке, в общественных местах даже не появляйся. А то, мол, народ тут простой. Пошлют тебя копы на хрен без всякой задней мысли, ты и пойдёшь…

Алик выдавил невесёлый смешок. У взрослых свои страшные истории, покруче детских.

– А чёрную бракованную Mary ты случайно не видел?

– Бракованных Mary не бывает. То есть бывают, но не такие, как в ихних страшилках. – Ёж повёл головой в сторону детей, уже начинающих зевать. – Не сорванные, просто неисправные.

Билли и Донни, перебивая друг друга, пытались изобразить сказочку про чёрного (естественно, какого же ещё?) проводника, который повёл в поход группу туристов, завёл их в болото и бросил. Все утопли под его демонический хохот, и теперь их неприкаянные души завывают на том болоте во всех диапазонах, наводя помехи мобильной связи и инфранету.

– Пора разгонять детвору, – отметил Ёж. – А то ещё чуть-чуть, и заснуть не смогут, так себя накрутят. Они ж гормоны не умеют регулировать.

Слово не разошлось с делом: он поднялся, скомандовал отбой и проследил, чтобы все сходили за кустик, умылись и залезли в спальники. Дети не спорили – небось, сами уже хотели спать, ночь перевалила за середину.

Алику не спалось. Выспался во флайере и на привалах успел подремать. Днём всё его внимание было отдано подопечным детям, а теперь хотелось «пожить для себя». Он позвал Кошку искупаться, та охотно поддержала инициативу. Вода в озере не казалась холодной: за солнечный день успела прогреться. В тёмной глади отражались звёзды и луны – снова две, голубоватая с прожилками выплыла на небосклон, а розовая закатилась. Где-то высоко пролетел дракон; зелёные глаза горели ярко, несмотря на большое расстояние, отмечая путь, словно носовые огни лайнера. В столь романтическую ночь нельзя просто взять и лечь спать, не пошалив. И они, естественно, пошалили. Сначала в воде, потом на берегу…

– Ну что, на боковую? – предложила наконец Кошка, прыгая на одной ноге, чтобы отряхнуть вторую от хвоинок и натянуть носки и берцы. – Мы ведь обещали детям рассвет встречать.

Подуставший Алик был полностью согласен. Заметно похолодало, ветер сдувал выступивший пот, вызывая лёгкую дрожь. Начинало клонить в сон. Парень застегнул комбинезон, надел пояс с подвешенной к нему амуницией: нож, шокер, топорик… Они двинулись к своей палатке, блаженно позёвывая и предвкушая единение с мягким тёплым спальником.

Полог дальней палатки откинулся, и из неё выбрался Ёж. Кошка хихикнула. Алик, снисходительно улыбнувшись, подумал о том же: зов природы, перед которым бессилен даже организм киборга. А нечего было столько чая пить перед сном.

Ёж повернул вовсе не к кусту, за которым располагалось укромное место, предназначенное для избавления от продуктов обмена веществ. Он направился прямо навстречу Кошке и Алику. Парень уже открыл рот, чтобы перемолвиться парой слов, но Ёж прошёл мимо, будто не заметив, не сбавляя шага.

– Бертран! – растерянно окликнул его Алик. – Ты куда?

Тот не остановился и даже не замедлился.

– Ёж! Да блин, Шефер!

Ноль эмоций.

– Он что, лунатик? – Кошка непонимающе смотрела ему вслед.

– Некогда гадать, – отрывисто бросил Алик. – Кош, останься с детьми. Я – за ним.

Ёж целеустремлённо и быстро шагал в одному ему известном направлении. Алик едва догнал его бегом, чудом не растянувшись по дороге на лезущих под ноги камнях. Схватил сзади за плечо, затормошил:

– Ёж, постой! Объясни, куда ты собрался?

Тот проигнорировал. Лишь резко дёрнул плечом, сбрасывая руку, и продолжил свой путь, не меняя темпа.

Алик, помянув блин, потёр ушибленную кисть – вот идиот, додумался киборга хватать. Но, по крайней мере, Ёж не в боевом режиме: лапу не оторвал. Сердце забилось сильнее, когда до Алика дошла вероятность такого исхода. По спине пробежал запоздалый холодок. Всё, как в страшилке: проводник завёл их в горы и свалил. Да нет, ерунда, Ёж никогда не оставил бы детишек. Что с ним случилось?

Алик ускорился, забежал вперёд, заглянул Ежу в глаза… вернее, попытался: красная подсветка ночного зрения скрывала истинное выражение.

– Бертран! Ты меня видишь?

Нет ответа. Алик зажёг фонарик, посветил киборгу в лицо. Черты словно каменные, ни малейшей мимики. Не лунатик, конечно, хотя очень похоже. Мозг спит, движения автоматические. Он выполняет какую-то программу, догадался Алик.

– Бертран, проснись! – благоразумно не приближаясь на расстояние прямого удара, Алик почти кричал. – Не уходи! Ты же не бросишь детей?

На мгновение ему показалось, что Ёж сбился с маршевого ритма. Уголок рта дрогнул, выражение лица неуловимо изменилось. Но не успел Алик обрадоваться: проняло! – как прежний темп восстановился, будто и не было этого мига. Только губы остались искривлены.

Теперь Алик не сомневался, что Ёж в беде. Главный вопрос: как его остановить? Силой не получится, слова не доходят, выключить нечем… Тюкнуть по башке обухом топорика? Если не повредить процессор, то хоть там череп пополам и мозги наружу, он отберёт топорик и пойдёт дальше, разве что помедленнее… это в лучшем случае, а то ещё решит уничтожить помеху. Если же повредить – это скорый летальный исход. Что делать? Алик сдвинул топорик назад и нашарил шокер. Пожалуй…

Пока он размышлял, приотстал. Так и лучше, со спины. Может, это предрассудок: киборг контролирует обстановку со всех сторон, в том числе за спиной, но вряд ли у Алика повернулась бы рука ткнуть его шокером, глядя в лицо. Одна надежда, что эта проклятая программа заблокировала всё отвлекающее от её выполнения.

Алик бросился вперёд рывком, вбивая шокер в основание шеи и с силой нажимая на кнопку. Не ошибся: реакция наступила лишь в самый последний момент, киборг дёрнулся, уходя в сторону; Алик промахнулся мимо шеи, но разряд уходил в ухо, и тут Ёж залип. Серия синеватых змеящихся разрядов, один за другим, и он завалился вперёд, не закончив шаг.

Алик перевёл дух. Главное, чтобы после перезагрузки старший приятель не надумал сломать руки младшему за такой финт. Он огляделся, достал топорик и принялся рубить ветки для волокуши.

Ёж давно не ощущал настолько жуткой беспомощности. Фактически, с тех пор как встреченный в Гринпорте офицер неосторожно кинул ему «сдохни», и программа послушно принялась выполнять команду. Потом Танк потащил его к Ангелу, который вычистил из системы всю эту мерзость. Но теперь вдруг снова накатило, и вернулось давно забытое чувство, что тобой управляют извне. И вроде понимаешь мозгами, что происходит, а сопротивляться не можешь. Надо идти… Голос Алика доносился, как сквозь вату. Бесстрашный лопух! А вдруг программа потребовала бы его убить?

После томительно долгих кошмарных видений на внутреннем интерфейсе появились сообщения о некорректном прерывании и тестировании системы, а перед глазами закачалось звёздное небо с бледно-голубой полосатой луной. Под спиной хрустнула ветка. Ёж сориентировался: Алик волочёт его к палаточному лагерю на ложе из связанных веток.

– DEX, постой, – хрипло каркнул Ёж и прочистил горло. – Я сам могу…

Уже вставая, он увидел системное сообщение: «Возобновляется исполнение прерванной программы». Только и успел прохрипеть:

– Опять оно… – и вновь провалился в небытие, расцвеченное страшными красками.

Очнувшийся Ёж выглядел живым, хоть и прихлопнутым случившимся. В глазах – смущение и отголосок страха, в котором ему наверняка не хотелось признаваться. Алик едва раскрыл рот, чтобы спросить, какого рожна, как вдруг киборг застыл в полудвижении, промямлил что-то и снова рванул в первоначальном направлении.

Алик в сердцах выругался. Догнал его в три прыжка, опять ткнул шокером, опять не попал, куда целил, но куда-то всё же попал… Ещё пару раз, и заряд кончится. Алик предчувствовал, что после новой перезагрузки всё повторится, и так по циклу. Он быстро потащил Ежа к лагерю, благо оставалось немного, одновременно вызывая по видеофону Кошку:

– Кош, в рюкзаке у Бертрана был страховочный трос. Достань и дуй навстречу мне!

До того, как Ежа связали, он очнулся ещё раз. Алик не стал дожидаться, пока он снова попрёт, как лось, к лишь ему ведомой – или вовсе неведомой? – цели. Вырубил шокером, не дав подняться. Трос он, разумеется, порвёт, но не сразу. Парень набрал номер Фатимы.

– Алик, ты в курсе, сколько времени? – Голос был доброжелательным, но очень сонным.

А то! Самая глубокая ночь.

– У нас беда с Бертраном Шефером. – Алик не стал тратить время на «здравствуйте» и «извините». – То ли вирус словил, то ли… – Он кратко описал проблему.

Кибертехнолог задала несколько уточняющих вопросов, на последнем сонные обертоны окончательно пропали.

– Скинь координаты, – велела она, – и жди.

Ёж почти сумел освободиться, чуть-чуть не хватило, Алик уже держал шокер наготове и гадал, достаточно ли будет остатка заряда. Флайер Нойланда, моргая бортовыми огнями, спикировал на условно ровный пятачок у кострища, подняв облако пепла и недогоревших веток. Женщина, откинув за спину растрёпанные и не прибранные со сна длинные чёрные косы с редкими нитками седины, выпрыгнула с ноутбуком и сканером в охапке.

– Код доступа кто-нибудь знает?

Алик покачал головой. Дружба дружбой, но коды – это святое и сокровенное. Был бы он сам киборгом, неужели стал бы сообщать приятелям: если тебе вдруг понадобится пошарить у меня в голове, набери вот эти цифры? Разве что Кошке доверил бы, чисто на всякий случай. Но у Ежа нет ни жены, ни настолько близкой девушки, некому даже позвонить и спросить.

– Связь установлена, отчёт о состоянии выводится, но админского доступа в систему нет. – Фатима пробежалась узкими пальчиками по клавиатуре. Ёж заскрипел зубами, пытаясь разорвать путы, и внезапно обмяк. – Я его ввела в гибернацию.

Алик облегчённо кивнул. Процессор в спящем режиме обеспечит минимальную жизнедеятельность, но никакие другие программы выполняться не будут.

Женщина проскользила глазами по отчёту, снова сдвинув непослушную косу, свесившуюся на экран.

– Дело плохо, ребята. Вашему Бертрану кто-то подсадил вредоносную программу, которая перехватила управление.

– Программа подчинения? – испуганно переспросила Кошка. – Они же были уничтожены.

– Запрещены, – мягко поправила Фатима. – В своё время ОЗК добилось законодательного запрета и потратило немало сил, чтобы вымести код из инфранета. Но он мог остаться на автономных носителях, не найденных полицией. Или же – не исключаю и такого – появились новые криминальные таланты, написавшие утилиту с нуля.

– Блин, – обеспокоенно проговорил Алик. – Что теперь делать?

– Я вызвала техподдержку из Сити. Там есть специалисты, они взломают систему и изведут эту дрянь. К сожалению, сама не смогу. – Она виновато улыбнулась. – Я не хирург, а терапевт.

Алик вздохнул – понимающе и одновременно разочарованно. Жаль, что Ангел уехал, устроившись в какую-то крутую столичную фирму. Алик не слишком контачил с нелюдимым инженером и даже побаивался его маниакальных идей, но как же его порой не хватало! Хирурга, терапевта и психиатра в одном лице. Фатима милая, добрая и отзывчивая, маленький сынок Реда её обожает и тянется на ручки, и даже к недоверчивой Алисе, сторонящейся людей, ей удалось найти подход… Только она – не гений-универсал. Всего лишь мастер своего дела.

Алик вытащил из палатки «пенку» и спальник, развязал Ежа и переложил, чтоб ему было удобно и тепло. Как же так получилось? Кто подсадил ему эту проклятую программу? И главное, когда?

– Ой! – Фатима отслеживала состояние Ежа, присев на бревно и просматривая данные на экране ноутбука. – У него с энергией не очень хорошо. Сладкая вода есть?

Кошка принесла кружку остывшего подслащённого чая, стала вливать ему в рот мелкими порциями, аккуратно придерживая голову.

– Это что же выходит, – задумчиво произнесла она, – кто-то взял Бертрана под контроль? И приказал куда-то идти? Но зачем?

– Скорее всего, это поставщики рабов. – Фатима невесело вздохнула. – Давно ничего не слышала о киберворах, но в старые времена от них житья не было. Когда прикрыли «DEX компани», и основные её клиенты осознали, что поточного производства больше не будет, за чужими киборгами целые бригады охотились.

– Точно. – Алика осенило. – Тут мужик жаловался, что у него Mary куда-то делась. Наверняка её киберворы свели!

– Кража Mary – это нехорошо, но хотя бы понятно, – сказала Кошка. – Кого у неразумных в строке хозяина пропишут, того и будут слушаться, никаких проблем. Но разумный DEX? Он ведь всё равно что человек!

– Рабовладельцев и работорговцев такие нюансы никогда не смущали. Испокон веку, когда ещё не было ни киборгов, ни андроидов, в рабстве держали людей. С большим успехом, – горько отметила Фатима. – Да и сейчас, думаю, держат. А DEX, пусть и разумный, куда выгоднее человека. Сильный, выносливый, много спать ему не требуется. И охрана не нужна, достаточно программы подчинения. – У неё было такое лицо, словно хотела сплюнуть, но стеснялась. – Как галаполиция ни бьётся, извести рабовладельцев и их поставщиков под корень не получается. В одном месте прижмут – в другом новые возникают.

В предрассветном сумеречном небе завис жёлтый флайер с логотипом ОЗК. Седой пожилой мужик, сидящий рядом с пилотом, высунул бородатое лицо в окно:

– Скорую помощь вызывали?

– Леонард поможет, – успокаивающе проговорила Фатима, когда флайер с бесчувственным Ежом на борту, покачав крыльями, скрылся за горным склоном. – У него стаж такой… Столько не живут, в общем. Потомственный хакер. В юности сам был кибервором, немало нервов попортил «DEX компани», пока не попался. Компания вместо того, чтобы закатать его за решётку, предпочла перевербовать. Мы с ним долго работали вместе, только в разных отделах. Когда всё развалилось, он ушёл в подпольную лабораторию. Чуть меня с собой не сманил, но мой тогдашний муж встал стеной: лучше будь безработной, я тебя обеспечу, чем связываться с криминалом. Потом я услышала, что ОЗК ищет специалистов моего профиля. Пришла на собеседование, а там Леонард в белом халате. Оказалось, его лабораторию разгромила полиция, и светил ему многолетний срок, но он как-то ухитрился починить и настроить пару неразумных полицейских киборгов, которых считали безнадёжно заглючившими, а утилизировать не решались. Проработал весь срок на полицию добровольно-принудительно, а затем они его пристроили в ОЗК. Поверь мне, Алик: он справится.

Алик с сомнением поводил головой. Биография хакера из техподдержки внушала ему скорее опасения, чем уверенность. Эх, если бы можно было позвать Ангела! Наверняка он привёл бы Ежа в норму на месте, а не стал бы увозить в Сити, мотивируя это необходимостью провести анализы и туманно обещая поставить защиту от повторного взлома. Впрочем, как бы то ни было, положиться больше не на кого.

– Спасибо, Фатима. Извините, что сорвали вас среди ночи.

Она негромко рассмеялась.

– Не извиняйся. Ты всё правильно сделал. Не тянул время и не распускал нюни. Ты хороший друг, Алик. Не волнуйся за Бертрана, ему обязательно помогут.

– Сколько мы вам…

– Оставь, Леонарду Шефер сам заплатит. А я ничего толком и не сделала. Пока, Алик. До свидания, Кошка.

Её флайер исчез в облаках, подсвеченных солнцем, ещё не вылезшим из-за горизонта. Алик провёл рукой по лицу, словно стирая усталость и неуверенность, оставляя позади всё, на что он не может повлиять.

– Мы обещали детям рассвет. – сказал он. – Буди девчонок, Кош.