Враг моего врага. «Конец фильма»

– Хайнрих, неужели так трудно найти в пилотской бригаде Фархада? – упрекнула его Салима.

– Не поверишь, – промямлил он, – они там все – Фархады. Как сговорились, блин!

Ему показалось, что она все-таки не поверила.

– Фамилия твоя какая? – требовательно вопросил он у синеглазого младшего лейтенанта.

Взор юноши являл собой живую иллюстрацию эмоции «И чего ты привязался?»

– Ну зачем вам моя фамилия, герр Шварц? Вы ее все равно забудете.

– Ага, а имя уж точно не забуду, – процедил Хайнрих. – Не заговаривай мне зубы, мальчик! По-твоему, я должен в реестре рыться, чтобы узнать твою хренову семейную тайну? Быстро встал по стойке «смирно» и назвал свою фамилию!

Фархад видывал на своем веку таких любителей покричать. Потому и не хотел… Стоило им узнать, кто он такой, они тут же тушевались, начинали лебезить, будто это он – координатор. Ну вот правда, зачем? Но упираться тоже резона нет, когда требуют ответа. Он же не партизан на допросе.

Он вытянулся – руки по швам – и доложил:

– Резервный пилот аль-Саид.

Против ожиданий, новый командир не испугался, не спохватился, не понизил тон.

– Ага, – кивнул он сам себе. – Что и требовалось доказать. Блудный сын, мать твою за ногу! А теперь скажи мне, засранец, – проникновенно произнес он, – ты почему за все время, пока тут прохлаждался, к матери не съездил?

У Фархада глаза чуть из орбит не вылезли.

– Не слышу ответа! Что? Времени не хватило? На девок, значит, время нашлось, а матери родной – хрен?

– Виноват, – выдавил Фархад, справившись с изумлением.

– Ясный пень, виноват! И что? Мне от твоей вины ни жарко, ни холодно, поперек тебя и вдоль! Быстро метнулся в аэропорт, и чтоб через полчаса был в самолете, так и разэтак!

– Есть, – выдохнул он. Через минуту его уже не было в рубке.

Хайнрих повернулся к Фархаду Фархадовичу, сидящему за пультом с отвисшей челюстью.

– К старту они готовы, бляха! – передразнил он. – Старт откладывается на сутки.

– Но, герр Шварц, – возразил Федотов, – старт уже заявлен, нам освобождают коридор.

– Ядрена вошь! – рявкнул Хайнрих. – Я что, непонятно выразился? Старт откладывается. Отменяйте заявку, договаривайтесь с кем надо – проблемы индейцев шерифа не волнуют, ясно?

Мрланк выскочил из парилки и с разбегу ухнул в бассейн, обдав брызгами зазевавшуюся Эйззу с вмиг намокшим полотенцем. Казалось, вода вокруг него зашипела, испаряясь. Четырьмя гребками преодолев расстояние до противоположной стенки бассейна, он, уже не спеша, поплыл обратно.

Пока он лежал пластом, Айцтрана построила сауну по чертежам, которые нашла в его папке. Это был самый приятный из сюрпризов. Все-таки ему досталась замечательная жена.

Эйзза, стоящая на краю бассейна, взглянула на него с легким укором и завернулась в мокрое полотенце. Подплыв, он вытянул руку и схватил ее за лодыжку, делая вид, что хочет стащить в воду. Она испуганно пискнула. Конечно, он не сделал ничего такого. С женщиной на шестом месяце следует обращаться исключительно бережно. Она и сама вела себя осторожно. В парилку не заходила, только плескалась в бассейне – очень ей это дело понравилось, но, опять же, меры не превышала, вылезала раньше всех. Единственный ребенок, других не будет – муж-то погиб. Не повезло девочке.

Эйзза отжала косу – брызнули струйки – и юркнула в предбанник переплетать. Мрланку ужасно хотелось подсмотреть, но нельзя, неприлично: она ведь из другого клана.

Будущее Эйззы было непонятно. Если бы Стейрр не погиб, она вместе с ним вернулась бы в клан, родила еще нескольких детей. Но теперь она одна. Не ехать же ей туда, где она никого не знает? Пока что Эйзза жила у них. Айцтрана в ней души не чаяла, Мрланк – само собой, он и жив-то благодаря ей. Одна беда: Эйзза не была по-настоящему счастлива. Когда она отрешенно задумывалась о чем-то, как бывает с кетреййи – они словно зависают, чтобы Подумать Мысль, отдавая этому все ресурсы мозга, – лицо у девушки было не безмятежным и блаженным, как подобает беременной, а грустным и неуверенным. Не те это были мысли, которые стоит думать женщине в ее положении.

Мрланк недавно спросил, есть ли у нее мечта. Айцтрана встала рано утром, собираясь на работу, и Эйзза тут же просочилась на ее место, влезла к нему под одеяло, прижалась доверчиво. Теплая-претеплая, а укусить нельзя. И не прогонишь, от соблазнов подальше – девушке хочется ласки. Мрланк знал два беспроигрышных способа сделать любого кетреййи счастливым, хотя бы временно: хороший секс и исполнение мечты. Что касается секса, хорошего все равно не получится: там осторожнее, здесь осторожнее… лучше и не начинать. Он просто обнял ее как можно нежнее и спросил:

– Эйзза, у тебя мечта есть?

Два круглых голубых глаза уставились на него удивленно.

– Мечтаешь, говорю, о чем-нибудь?

– Да, хирра, – не сразу призналась она. – Хочу, чтобы «Райская звезда» вернулась. Чтобы хирра Ччайкар был живым и невредимым.

Мрланк едва не закусил губу. Зачем только стал спрашивать? Сейчас она еще про Стейрра вспомнит, начнет плакать. С этой мечтой он никак не может помочь, и никто не сможет.

– А еще? – спросил он, чтобы отвлечь ее. – Ты же умная девочка с развитым воображением. Не может быть, что у тебя только одна мечта.

Она засмущалась.

– Я хочу работать в космосе, хирра Мрланк. Не хочу одна на планете жить. Вы ведь опять улетите в космос, а мне тут будет скучно.

Он закатил глаза. Час от часу не легче!

– А еще, – шепотом проговорила она, – я хочу замуж за Бена Райта, – она вздохнула. – Но это же совсем невозможно, да?

Мрланк навострил уши. Как раз в этой мечте он увидел потенциал для реализации.

– Почему невозможно, детка?

– Ну, я уже замужем.

– С точки зрения землян, райский брак ничего не значит. Заметано, Эйзза. Я найду для тебя этого… – он хотел было сказать «урода», но устыдился: она ведь, похоже, его любит, – этого человека. И пусть только попробует не жениться – голову откушу!

Эйзза ойкнула.

– Хирра, не откусывайте ему голову! Он от этого умрет. А он хороший, я не хочу, чтобы он умирал.

– Ладно, – благодушно фыркнул Мрланк. – Как скажешь.

Осталось всего ничего: разыскать в безбрежном космосе «Ийон Тихий», поймать за отросток проклятого Райта и привлечь его к ответственности, желательно не разругавшись при этом с Гржельчиком.

Из парилки неспешно вышла Айцтрана. Строя сауну, она лишь по невнятным Эйззиным объяснениям представляла, что это такое и зачем нужно. Но, попробовав, пристрастилась пуще Мрланка. Она рассказала про сауну всем родным и подругам, соседи периодически заглядывали попариться и порезвиться, а кое-кто уже планировал завести такую штуку у себя.

Не подозревая мужа в коварстве, Айцтрана, грациозно переступая длинными смуглыми ногами по мокрому полу, подошла к бассейну, потрогала прохладную воду разгоряченной ступней. Тут-то он и стащил ее в бассейн, ухватив за ногу. Визг, брызги… Он прижал ее к стенке, и она оказалась целиком в его власти, которой он не замедлил воспользоваться.

Вилис огреб-таки. Слово «жопа» Аддарекх запомнил хорошо. Разыгрывая из себя святую простоту, попросил Вилиса научить его писать по-английски те самые выражения. Мысленно повизгивая от восторга, Вилис научил. А вечером с болью осознал, что восторг его был преждевременным. Злопамятный вампир подкараулил шутника в туалете, скрутил и, прижав к унитазу, процарапал когтем у него на заднице то самое слово. Теперь бедолага стеснялся ходить в душ. И даже к Кларе идти побоялся: она ведь с Аддарекхом заодно! Фельдшер Гонсалес тоже не сочувствовал, но хотя бы не ржал, когда ежедневно мазал злополучную надпись иодом. От этого она, увы, становилась еще более контрастной и заметной. Он пытался вызвать сострадание в товарищах, но тщетно.

– Я к нему со всей душой, – взывал он, – а он со мной так подло!

Товарищи сострадать отказывались, только гнусно посмеивались.