Не только на Рождество

– Извините. Просто Джез сказала мне, что вы специалист по коровам.

– Я лечу коров. Если вы это имеете в виду. И не только коров, но и других животных. – Может, это мое воображение, но Крупный Рогатый Кэл выглядит немного сердитым.

– Кэл, который лечит коров. – Я пытаюсь смягчить неловкий момент. – Звучит. – Он бросает на меня выразительный взгляд.

– Я не об этом думал, когда выбирал профессию.

Смотри-ка, усмехаюсь я про себя. Крупный Рогатый Кэл даже не улыбается.

– Ну а я – Чарли, кузина Джез. Приехала погостить на несколько дней.

– Откуда?

– Из Лондона.

Он кивает – пожалуй, слишком многозначительно. Как будто уже поставил на мне клеймо бестолковой горожанки.

– Приехали насладиться прелестями сельской жизни? – В его голосе звучат издевательские нотки. В какой-то момент я подумываю о том, чтобы рассказать ему про взрыв, но прихожу к выводу, что не нуждаюсь в его сочувствии.

– Вроде того. – Звучит жалко, но я действительно не горю желанием что-либо объяснять.

– Что ж, смотрите, не переусердствуйте. – Он оглядывается по сторонам. – Сельская местность полна скрытых опасностей. – Теперь он явно издевается.

– Я уверена, что справлюсь. Мы, городские, очень сообразительны.

– Так говорят, – отвечает он. – Что ж, продолжайте, не буду вам мешать, – добавляет он, поглядывая на колесо.

Я чувствую, что краснею. И что мне сказать? Я лишь хотела развлечься?

– Вообще-то я просто искала Джез.

– Она в загоне.

Он поворачивается и выходит из сарая, и мне остается лишь таращиться ему вслед.

Глава 4

Мне не сразу удается собраться с мыслями и последовать за ним. К тому времени, как я выхожу на улицу, его «Вольво» уже сдает назад, выезжая со двора. Я смотрю, как он трогается, даже не помахав рукой, и понимаю, что с Крупным Рогатым Кэлом ловить нечего. Скорее всего, он женат. Или гей. Или то и другое. И, более того, он не тот, кого Джейн Остин назвала бы дружелюбным. Кому нужен мужчина, не утруждающий себя даже элементарной вежливостью вроде прощального взмаха рукой? Я слышу шаги и, оборачиваясь, вижу Джез, которая выходит из-за угла с маленьким серым пуделем на руках.

– Извини, я хотела представить тебя ему, пока он был здесь, – говорит она, кивая вслед удаляющейся машине.

– Мы познакомились.

– Ты попросила его осмотреть тебя?

– Хм. Что-то вроде того.

– И что он сказал?

– Все в порядке.

– Отлично. Тогда поможешь мне по хозяйству, – говорит Джез.

– Конечно, – отвечаю я скрепя сердце. Разве меня отправили сюда не для поправки здоровья? – Кто это? – спрашиваю я, кивая на пуделя.

– Это Себастьян. Но я зову его Слэб[18 - Slab (англ.) – густой, вязкий.].

Я вопросительно поглядываю на нее, и Джез пожимает плечами.

– Ну, он практически не двигается. – Она очень осторожно, как фарфоровую статуэтку, опускает пуделя на землю, и я вижу, что собака от старости еле держится на лапах. Конечности искривлены, а один глаз почти полностью затянут пленкой катаракты. Пудель с тревогой смотрит на Джез здоровым глазом, как будто подсказывая, что, заставляя его стоять, она требует от него слишком многого. Его лапы начинают подрагивать.

– Ох. Он выглядит слишком дряхлым для таких нагрузок.

– Да. Зажился песик. Уже шестнадцать с лишним годков. Верно, Слэб?

– Не гуманнее ли… просто избавить его от страданий?

– О, в нем еще есть жизнь. К тому же Слэбу нравится здесь. Мы его ужасно балуем. И, если честно, он у нас что-то вроде дойной коровы.

– Надолго его сюда определили?

– Ну, вроде как навсегда. Хозяева привезли его к нам год назад на пару недель, но с тех пор продлевают срок содержания. Не думаю, что они планируют забрать его обратно. – Джез пожимает плечами.

– Это бессердечно.

– Бессердечно, это если бы они так щедро не платили по счетам. – Джез усмехается.

– Кто называет собаку Себастьяном?

– Аристократы.

– Неужели? А чем плох Ровер? Или Спайк?

– Это освященная веками традиция: аристократы называют своих детей в честь собак, а собак – в честь детей.

– Да это просто неуважение, – говорю я. – К собакам.

– Ага, – говорит Джез, подхватывая пуделя. – Но зато имена детей легче запомнить. – Она уносит Слэба в один из небольших «люксов», укладывает его на лежанку и закрывает дверь. – Ладно, – говорит она, поворачиваясь ко мне. – Готова взяться за работу?

– Что за работа?

– Не волнуйся. Ничего слишком напряженного.

То, как она произносит «ничего слишком напряженного», меня как раз и напрягает.

Вычесывание блох и в самом деле не требует особых усилий. И даже доставляет что-то вроде удовлетворения. За приличную плату «Собачий уют» предлагает органическую противоблошиную обработку, которая заключается в том, что Джез вместо напалма использует традиционные домашние средства и старомодную технику: вручную вычесывая мерзких крошечных тварей гребнем с длинными зубьями. Как раз в то утро пожилая клиентка привезла на каникулы двухлетнего померанского шпица, больше похожего на гигантский комок свалявшейся шерсти.

– С блохами хитрость в том, – говорит Джез, – что они удивительно умные. Они словно чувствуют приближение гребня и бросаются врассыпную. Так что нужно расчесывать во всех труднодоступных местах, потому что именно там они прячутся. Эти букашки на редкость проворны. Если бы люди обладали прыгучестью блох, кто-то твоего размера мог бы преодолеть высоту того сарая. – Она показывает на постройку позади нас.