Тася и Чудовед в Нарисованной стране

– Бок – в бокс, – размышлял тем временем Чудовед, – а бак – в бакс! Ух ты!

Словец чуть приободрился.

– Ну, и что же у нас получается? – он взмахнул рукой, и на скатерть выскочили с блюдца отгаданные буквы – С, Т, Я. – Осталась еще одна.

– А!– воскликнула Тася.

– Правильно, но я даже не успел загадать загадку!

– Ну и что? Ведь это же мое имя: ТАСЯ.

– Хм… – Словец задумчиво почесал затылок, – вообще-то я загадывал слово СТАЯ, но будь по-твоему. А ну-ка, плюшки, марш уплетаться!

Плюшки разрумянились и запахли ванилью пуще прежнего.

– Приятного буквоедения, – Словец разлил всем чаю.

Наконец Тася взяла сдобную букву Ф, которая по команде Словца выглянула из-за чайника и вернулась на блюдце, и откусила ее, так что получилась Р. Буква оказалась мягкая и сладкая. Тася зажмурилась от удовольствия…

Все трое принялись уплетать плюшки за обе щеки и приумолкли. Когда с блюдца исчезла последняя буква, из настенных часов выглянула Кукушка и пропела:

Как чудесно погостить,

Плюшкоедить, чаепить!

Всех чудес не перечесть,

Но гостям пора знать честь!

– Какая вежливая, – покосилась на нее Тася, и Кукушка поспешно скрылась в своем домике. Чудовед привстал со стула и поклонился:

– Ну что ж, мы, пожалуй, пойдем.

Словец проводил их до крыльца.

– Спасибо за плюшки и за загадки, – сказала Тася.

– Милости просим, но не требуем, – сказал Словец и помахав рукой, скрылся в домике.

4.

Тася и Чудовед зашагали дальше, и вскоре перед ними засеребрилась река. Она приветливо сверкала и переливалась на солнце, а другой берег был едва виден, точно сквозь дымку.

– Ну вот, а я не умею плавать, – сказала Тася и, взглянув на Чудоведа, добавила: – а ты и подавно.

– С чего это ты взяла? Может, и умею, – и Чудовед потянулся носком левой ноги к кромке воды.

– Стой! Ты же бумажный! Сейчас размокнешь и превратишься в бумажную кашу!

– Ой, точно. Я и забыл, – Чудовед тут же отпрыгнул подальше.

– Что ж нам делать? – Тася в задумчивости нахмурилась, – и почему никто не догадался построить здесь мост?

Тася уж стала изобретать способы переправы, как невдалеке показалась лодка. Она в считанные минуты причалила к берегу, и из нее выбрался крохотный человечек в зеленом колпаке и закатанных до колен штанишках:

– Доброго здоровья! Хотите на ту сторону перебраться? Забирайтесь в лодку. Только снимите обувку, а не то промочите, – и человечек, зайдя по колени в воду, помог Тасе влезть в лодку.

– Ой, – воскликнула Тася, – а как же Чудовед? Его нельзя мочить! Он бумажный!

– Это же Нарисованная страна, – удивленно посмотрел на нее человечек, – Здесь все одинаково бумажное!

– Точно! И как это я сам не догадался? – воскликнул Чудовед и смело шагнул в воду. Правда, сапоги он снять все-таки забыл… Когда все трое забрались в лодку, человечек взялся за весло.

– Кто вы и куда направляетесь? – спросил он, оттолкнувшись от берега.

– Я Тася, а это мой друг Чудовед. Мы путешествуем по Нарисованной стране…

– А я речной гном.

И вправду, человечек напоминал гномов на картинках из книжки сказок.

– Вот это да! – изумилась Тася, – а я думала, они все живут в пещерах и добывают золото.

– Верно, – ответил гном, проворно гребя, – я один такой. Так вышло, что я поселился тут в незапамятные времена, когда гномы были единственными здешними обитателями и жили где им вздумается. Но потом появились всякие другие существа, а гномы не очень-то уживчивые. Подумали они – подумали и решили уйти в пещеры. Тем более там нашлось золото, которое все жутко любят. А я остался здесь. Соорудил эту лодку и с тех самых пор живу на реке.

– Выходит, вам ужасно много лет? – Тася оглядела Гнома, – Как сказала бы моя мама, вы неплохо сохранились! А почему вы не ушли с другими гномами?

– Ну, во-первых, только на берегу растут мои любимые речные финики. Правда, они спеют только к осени… А во-вторых, кому-то ведь надо переправлять здешних жителей на тот берег, когда Квяжебяка выходи из спячки и пожирает все, что попадается ей на пути. Эта река – единственное препятствие для нее. Когда она вылезает из своего логова, то в животе у нее так урчит от голода, что она хватает все подряд и тут же сует в свой огромный ненасытный рот. Но дойдя досюда, не может ступить в воду ни шагу.

– Она что, боится воды? – изумилась Тася.

– Наверно, она же большая, но глупая. Может, она тоже думает, что промокнет и превратится в жижу, – пожал плечами Речной гном, – В общем, через реку ей не перебраться, – продолжал Речной гном, – Поэтому, как только проходит слух, что Квяжебяка проснулась, все жители этого берега тут же бросаются сюда, садятся в лодку, и я переправляю их на ту сторону. Там они могу переждать нашествие Квяжебяки. Правда, она в это время пожирает их бумажные домики…

– Она мне решительно не нравится! – Тася призадумалась, как бы отучить Квяжебяку от такого разрушительного обжорства. Гном усердно греб веслом, и лодка послушно скользила по воде, на которой по-прежнему ласково играло солнышко. Вода убаюкивающе плескалась, и Чудовед начал клевать носом и вдруг – бульк! – плюхнулся прямо в реку.

– Ой! – вскрикнула Тася.

Чудовед мигом проснулся и принялся неумело бултыхаться.

Тася перегнулась через борт и протянула ему руку, но он не смог до нее дотянуться. Он жалко перебирал ручками и ножками, стараясь удержаться на воде.

Речной гном вздохнул, выпрямился во весь свой небольшой рост и, опершись о борт, протянул Чудоведу весло, за которое он тут же уцепился. Гном подтянул его к лодке и достал Чудоведа за ворот, словно котенка за шкирку. Чудовед, весь трясясь от пережитого ужаса, уселся поближе к середине лодки и весь съежился.

– С-спасибо, – прошептал он дрожащими губами.

Гном молча покачал головой. Тася с укором посмотрела на Чудоведа, и вдруг ей стало его жалко: такой он несуразный! Тася поспешила его подбодрить:

– Ничего, на солнышке быстро высохнешь.