Громкий развод
Как Богдан мог?.. Мы вместе столько всего прошли. Когда мы познакомились на дне рождения общего приятеля, он строил свою жизнь с нуля – у него были колоссальные проблемы в бизнесе, его бросила невеста, та самая Эльза, умер отец. А я заканчивала университет, и на фоне моих беззаботных и ветренных одногруппников, он показался прекрасным принцем – взрослым, умным, заботливым. Он стал моим первым мужчиной, а вскоре, несмотря на то что родители были не в восторге от моего выбора, мужем. И я никогда не жалела ни о чем. До этого вечера…
К черту. Все к черту. Я так долго старалась быть для него лучшей – женой, подругой, любовницей, а в итоге получила нож в спину. Ничего уже не изменишь. С этим надо жить. На руинах брака строить свое будущее. Мне только двадцать пять. Вряд ли я когда-то еще смогу настолько довериться мужчине, но жить буду. Обязательно.
Вытерев насухо тело и закутавшись в гостиничный халат, я возвращаюсь в комнату и, позвонив на ресепшн, делаю заказ в Room Service. В ресторане я так и не дождалась салат, и теперь, когда первый шок прошел, организм напоминает мне, что кроме скудного завтрака я за весь день ничего не ела.
Избегая смотреть на экран, ставлю мобильный на зарядку. Завтра я с головой нырну в весь этот ад, но перед этим я хочу одну единственную ночь тишины. Я ее заслужила.
Через пятнадцать минут раздается тихий стук. Уверенная, что это официант с моим заказом, я резво бегу к двери, распахиваю ее и тут же горько об этом сожалею. За ней стоит не официант. Это Дан. Мрачный как грозовая туча… и такой потрясающе красивый.
– Думала, я тебя не найду? – спрашивает муж, бесцеремонно оттесняя меня от двери, не позволяя мне захлопнуть ее прямо перед его носом. Впрочем, учитывая его состояние, я сильно сомневаюсь, что закрытая дверь его остановит.
– Не думала, что у тебя возникнет такое желание, – лепечу я, глядя как он неприязненно оглядывает номер.
– Неужели? Ты – моя жена, – цедит он, пронзая меня ледяным взглядом. – Разумеется, я имею право знать, где ты проводишь ночи вне дома.
– Так же как я имею право знать, где ты проводил свои? – уточняю язвительно, намекая на все то время, что он посвятил Эльзе.
– Я тебе не изменял.
– Я тебе, как видишь, тоже, – демонстративно развожу руками, не замечая, что от этого движения халат, который мне слегка велик, распахивается на груди.
Спохватившись, туже затягиваю пояс, но поздно – Дан все замечает. Я вижу, как загораются его глаза, как напрягаются желваки, а лицо приобретает хищное выражение. И я чувствую отчётливое сексуальное напряжение, которое вспыхивает между нами, подпитанное яростью, взаимными обидами и их последствиями.
– Нет, – успеваю шепнуть я за секунду до того, как муж стремительно сокращает расстояние между нами и, прижав меня к себе, впивается в мои губы.
Этот поцелуй – жестокий, злой, отчаянный – как насмешка над всем хорошим, что было между нами. Дан врывается языком в мой рот, прикусывает зубами губы. И несмотря на то, что физически я откликаюсь на эту атаку, а мое тело наполняется болезненным томлением, эмоционально я просто раздавлена.
Как мы докатились до этого?..
Когда муж, наконец, отстраняется, выпуская меня из своих стальных объятий, я, не раздумывая, поднимаю ладонь и звонко шлепаю его по щеке.
– Не смей так со мной обращаться! – сама не узнаю свой голос, хриплый и севший от напряжения. Мои губы горят, щеки пылают, каждый нерв в моем теле напряжен до звона.
– Ты – моя жена, – повторяет он снова, словно находит в этом какое-то мрачное удовлетворение.
– Ненадолго! – выкрикиваю я, чувствуя, как от этих слов сердце сжимается до боли.
– Развод ты не получишь, – вкрадчиво предупреждает Дан, окончательно беря себя в руки.
– А это мы еще посмотрим! – отражаю я. – А теперь уходи и оставь меня в покое. Сегодня у меня нет никакого настроения видеть тебя.
Никогда за все годы брака мы с ним не общались в таком тоне и таком ключе. Я это понимаю, но и Богдан тоже видит огромную трещину между нами, которая с каждой секундой становится глубже.
– Ты не можешь меня выгнать.
– Выгнать я тебя, может быть, не могу. Но тогда я здесь не останусь! – бросаю запальчиво, всем своим видом демонстрируя решительность. – Уходи, Дан. Не порти то последнее, что еще осталось между нами.
В глубине глаз мужа я замечаю вспышку боли, вызванную моими словами, но она так быстро гаснет, что я даже не уверена, была ли она реальностью или лишь плодом моего воображения. Его мрачное лицо становится еще более отрешенным и холодным. И когда он молча разворачивается и идет к двери, я едва не кричу ему, чтобы остановился.
Трещина между нами становится пропастью. И когда за Даном с легким щелчком закрывается дверь гостиничного номера, мне кажется, нам ее уже никогда не преодолеть.
Глава 3
Я просыпаюсь рано утром и с тоской смотрю на пустую сторону постели. Да, сейчас я в гостиничном номере, но к такой картине в последнее время мне не привыкать. Богдан стал вставать раньше. Когда он уезжает на работу, я только открываю глаза. На все мои вопросы, куда он так рано, отвечает односложно: «Много дел». Вернее, отвечал. Наверное, это все теперь в прошлом.
На работу сегодня мне не нужно. Как и всю следующую неделю. Еще до истории с Эльзой я попросила у начальства отпуск. Даже не так – потребовала этот недельный отпуск, рассчитывая на то, что мы с Богданом после годовщины сможем отдохнуть. Он давно обещал, что отложит дела, чтобы мы провели время вместе, а я, наивная глупая Аделина, ему верила. Только сейчас пришло четкое осознание – для Дана наш брак означал совсем не то же самое, что для меня.
На прикроватной тумбочке вибрирует мобильный, возвращая меня к реальности. Ночь я провела в режиме тишины и меня никто не донимал – ни родные, ни абоненты, звонящие с незнакомых номеров, ни Богдан.
– Вот и наступило утро, – произношу горько и тянусь за гаджетом, на экране которого светится «мама». – Привет, ма. Ты рано.
– Доброе утро, Адель. Как ты себя чувствуешь?– спрашивает она, но в своей манере даже не удосуживается дать мне возможность ответить. – После того шума, что подняли вокруг Дана эти сплетники… А ты что, еще в постели? У тебя сонный голос. А как же эфир?
– Мне не нужно на работу, – спокойно отвечаю.
– Как? Почему? Неужели из-за этого недоразумения ты решила бросить работу? – ахает она.
Недоразумения? Она это всерьез?! Меня опозорили, сделали из меня набитую дуру, а для моей матери это всего лишь недоразумение?
– Мама, с какой стати я должна бросать работу? У меня отпуск. Давай уже ближе к делу. Судя по всему, мы совершенно по-разному воспринимаем то, что произошло вчера, – чеканю я, вставая с кровати.
– Конечно. Ты как наивная школьница поверила в этот цирк. Очевидно же, что его подставили. Наш Богдан – видный мужчина.
– С каких пор он «наш Богдан»? Напомнить мне, как ты к нему относилась до нашей свадьбы?
– Сколько воды утекло с тех пор! – отмахивается мама. – Он давно доказал, что достойный мужчина. И он тебя очень любит.
– Мам, я даже не хочу это слушать, – вот именно поэтому я не хотела вчера отвечать на ее звонок. Она души не чает в Богдане, а я даже не понимаю, на фоне чего развилась эта ее любовь, разве что на фоне его неоспоримых финансовых успехов.
– А лучше бы послушала, дочка, – продолжает мама как ни в чем не бывало.
– Зачем ты звонишь? Чтобы выгородить передо мной своего зятя? Это он тебя попросил? – раздраженно уточняю я.
– Нет. Но я разговаривала с ним ночью – он с ума сходит от беспокойства.
– Кто бы сомневался, – бурчу в ответ.
– Адель, – мама делает выразительную паузу. Кстати говоря, только она меня так называет. Лина – звучит для меня привычнее. – Ты должна понимать одну простую вещь – мир не делится только на черное и белое. И порой все совсем не так, как кажется на первый взгляд.
– Мам, я взяла трубку в надежде, что ты поддержишь меня, а в итоге ты выгораживаешь моего мужа-изменника, который за моей спиной встречается с бывшей. Если у тебя все, то давай закончим этот разговор. Как появится другая тема для беседы, тогда и созвонимся.
– Как скажешь, дочка, – с обидой в голосе произносит она. – Но ты сейчас неправа. Ты знаешь, что я и папа всегда на твоей стороне. И ты можешь приехать к нам в любое время.
– Спасибо. Я приеду, но позже, – смягчаюсь я.
– Хорошего тебе дня, Адель. И мой тебе совет – выслушай Дана. Каждый человек имеет право на последнее слово.
– Пока, мам.
Я сбрасываю вызов. Разговор с мамой дал мне пищу для размышлений, и, стоя в душе, я продумываю дальнейший план действий. Мама с отцом живут в пригороде. Возможно, поехать к ним – не такая уж плохая идея, чтобы на время исчезнуть с радаров и поразмыслить о своей жизни. С другой стороны, самые ушлые журналисты, конечно, в первую очередь будут искать меня там. Да и мама, защищающая Богдана, – не самая лучшая компания в моем состоянии.
Даже если не брать во внимание измену, моя семейная жизнь давно дала трещину. Встречи мужа с Эльзой, к сожалению, далеко не единственная из наших проблем. Я чувствую, что мне сейчас нужно побыть одной, чтобы понять, как быть и как выстраивать свою жизнь, в которой, возможно, не будет Богдана. Он обманул меня и унизил перед миллионной аудиторией, которая смотрит мои эфиры. Что может быть хуже? Даже если поверить его словам и предположить, что между ним и Эльзой ничего не было, очистить свою репутацию от этой грязи будет практически невозможно. Прощу ли я ему не только публичное унижение, но и крах карьеры?..
Я вызываю такси и указываю домашний адрес, одновременно надеясь, что Дан еще дома и что его там нет. Не знаю почему, но говорить с ним об Эльзе в нашей квартире, в которой мы были так счастливы, мне не хочется, хотя я понимаю, что в любом другом месте нас могут подслушать… Впрочем, шансы застать сейчас мужа ничтожно малы – я уже и не вспомню, когда он в последний раз был дома в такое время
По дороге я покупаю билет на самолет в Барселону. Очень люблю этот город – о нем так много приятных воспоминаний, в том числе и связанных с Даном, но меня это нисколько не тревожит. Я точно знаю, что там мне удастся перезагрузиться и, возможно, иначе посмотреть на свою семейную жизнь.
Я подъезжаю к дому и, расплатившись с таксистом, поднимаюсь в нашу с Богданом двухуровневую квартиру с потрясающим видом на парк. Три раза провернув ключ в замочной скважине, толкаю дверь, но не тороплюсь войти. Прямо передо мной на полу в трех огромных вазах красуются шикарные букеты цветов, руку к которым явно приложил мой супруг. Я не удивлена, он часто дарит мне цветы, знает, как я их люблю. Дан никогда не покупает готовые букеты – он всегда собирает их сам, в этом и есть их изюминка, что моментально бросается в глаза. По крайней мере мне, знакомой с его вкусом.
Сердце болезненно сжимается, когда я прикасаюсь кончиками пальцев к бархатистым лепесткам чайной розы. В начале нашего брака Дан каждую неделю привозил мне цветы, а теперь мы не можем даже поговорить, не кидаясь друг в друга обвинениями… Мама права. Я должна дать ему шанс объясниться, даже если просто для того, чтобы поставить в наших отношениях точку. Цивилизованную. Пусть наше грязное белье выставили на потеху публики, я не должна уподобляться этим стервятникам, паразитирующим на чужой боли.
Я переступаю порог квартиры и, закрыв дверь, сбрасываю обувь. У меня есть примерно три часа. За это время я должна успеть собрать вещи и встретиться со своим мужем. Взгляд цепляется за небольшой конверт на комоде, и я останавливаюсь. Дрожащими пальцами открываю его и удивленно смотрю на написанное небрежным почерком:
Давай поужинаем сегодня вдали от чужих глаз. Я буду ждать тебя в кофейне на окраине, где мы были с тобой в наше первое свидание. В семь часов.
P.s. Я не хочу потерять тебя, Лина.
Две крупные слезы стекают по щеке, а затем падают на записку, размывая гелевую ручку синего цвета. Душа просится к нему, к моему мужу, но хладнокровный разум буквально кричит: «Не ведись на эти демонстративные жесты». Сцепив зубы, я сдерживаю эмоции и не позволяю себе заплакать. Еще успею нарыдаться, а пока время собирать вещи.
Мне хватает полчаса для того, чтобы сложить в чемодан все необходимое. В крайнем случае, я всегда смогу купить то, что потребуется.
Прежде чем уйти из дома, набираю номер подруги. В нынешней ситуации я могу сообщить место моего пребывания только ей, и точно знаю, что она не расколется, даже если Царев будет ее пытать.
– Кариша, привет! – начинаю я. Пытаюсь говорить так, чтобы мой голос звучал бодро.
– Привет, ну как ты? – спрашивает она осторожно.
– Более или менее.
– С Даном поговорила?
– Не очень успешно, – признаюсь я. – Мы поругались.
– Ничего удивительного, – сочувственно произносит подруга. – Он как вообще комментирует все происходящее?
– Ты знаешь Дана. Он никогда не признается в собственных ошибках. Но, справедливости ради, вчера я и не дала ему возможности объясниться. Было слишком больно…
– Что собираешься делать?
– Я не знаю. Мне нужно время, чтобы подумать. Разобраться в себе. Я купила билет в Барселону. Хочу на несколько дней испариться.
– Просто испариться? – с сомнением уточняет Карина.
– Не просто. По пути в аэропорт заеду к Дану в офис. Хочу его выслушать.
– А вот это верное решение, – поддерживает подруга.
– Карин, я хотела тебя попросить не рассказывать никому, что я уехала из страны.
– Какие вопросы? Конечно.
– Несколько дней в Барселоне – что может быть лучше? – нарочито бодро тяну я.
– Да-а, – нараспев протягивает Карина. – Я бы поехала с тобой с радостью, но меня завалили работой. Мне отпуск еще месяца три не светит.
– Прокатимся еще. Уверена, у нас еще будет время… много времени.
– Что-то мне не нравится твой настрой, – в ее голосе слышатся настороженные нотки. – Не принимай скоропалительных решений, не будучи уверенной в них.
– Именно поэтому перед отъездом я хочу поговорить с ним.
– Ладно. Поговорите, потом езжай в отпуск. Отдохни. Ты со всем этим справишься, Лин.
– Спасибо, Кариш.
Я отключаюсь, после чего открываю приложение для заказа такси. Через десять минут машина приедет. Отлично. Богдану позвоню уже в такси.
Надеваю на себя куртку и кроссовки и, схватив чемодан, выхожу из квартиры. Спустившись на первый этаж, неспеша иду к входной двери, но, не дойдя несколько метров, застываю на месте. Сквозь стеклянные двери я вижу приближающегося ко мне мужа.
Я собиралась ехать к нему на работу, но здесь и сейчас оказываюсь совершенно неподготовленной к встрече. Действуя под влиянием порыва, прячу за стойку консьержа чемодан, чтобы Дан раньше времени не узнал о моем отъезде, и выпрямляюсь, пытаясь собраться для нового столкновения.
Когда муж заходит в подъезд и замечает меня, он останавливается. Несколько секунд мы просто молча буравим другу друга взглядами. Я физически ощущаю сильнейшее эмоциональное напряжение, как бывает перед бурей, которая вот-вот разразиться.
– Куда-то уходишь? – наконец, спрашивает Дан, с подозрением разглядывая мой повседневный наряд. На работу я одеваюсь иначе, и он это знает.
– Я собиралась ехать к тебе, – говорю честно, благодаря бога, что мой голос не дрожит, а звучит вполне буднично.
– Сегодня не работаешь?
И почему всех это так волнует?
– Нет, у меня другие планы, – отвечаю уклончиво.
– Не посвятишь?
Вместо ответа, я делаю два шага навстречу мужу и, оказавшись рядом, смотрю в его глаза зеленовато-орехового оттенка, пытаясь в них найти опровержение всему происходящему или же наоборот подтвердить то, о чем вот уже сутки говорят все без исключения. Но взгляд Царева непроницаем. Он будто закрытая книга. И мы словно два незнакомца.
– А ты почему не на работе? – спрашиваю я, пристально наблюдая за его реакцией на мои слова.
– Приехал переодеться. Ночью на складе в Королеве произошел пожар. До самого утра пришлось общаться с полицией и пожарниками, чтобы завели уголовное дело.
– Ты считаешь, что это был поджог? Кто-то пострадал? – спрашиваю я, на мгновение забывая о другом пожаре в нашей жизни.
– Без жертв. Несколько работников получили травмы, – отвечает Дан напряженно.
– А ущерб?
– Разберусь с этим, Лина. А ты? Вернулась?
– Я никуда не уходила. Я просто хотела побыть одна, чтобы подумать, – говорю тихо.
– Я рад, – уголки его губ почти незаметно приподнимаются. – Подумала?
Я пожимаю плечами. Он опускает глаза на наручные часы.
– Поднимемся домой? – предлагает он. – Разговор и так заставил себя ждать.
– Нет. Я хотела выпить кофе, – быстро говорю я. – Дома закончился.
– Здесь за углом готовят вкусный кофе, – предлагает он. – Идем?
– Да.
Мы выходим на улицу и, завернув за угол, подходим к одному из моих любимых заведений. Раньше мы с Даном были здесь частыми гостями, но в последнее время я все чаще и чаще прихожу сюда одна.
Рефлекторно озираюсь по сторонам в поисках журналистов. Я, конечно, не звезда первой величины, и обычно спокойно хожу по улицам. Но я знаю, как работает медиа бизнес – после вчерашнего скандала они так быстро не оставят меня в покое.
– Возьмем кофе с собой, хорошо? – говорю осторожно, стараясь не выдать внезапной паники, но он все понимает.
– Хорошо. Подожди меня в машине, – он передает мне ключи от своего огромного джипа. – Тебе как обычно? – он спрашивает о кофе.
– Да, благодарю.
Я разворачиваюсь к парковке, Дан – к входу в кофейню. И снова мне на ум приходит сравнение с двумя незнакомцами. Как же это больно…
– Ты видела записку? – спрашивает Богдан, передавая мне в руки картонный стаканчик с латте. Наши пальцы касаются друг друга, что отдается внутри меня теплой волной. Но я быстро одергиваю руку. – Ты не отвечала на звонки и сообщения, так что я решил пойти традиционным путем.
– Я видела, – произношу тихо. – Я не смогу. У меня другие планы.
– Какие? – хмурится он.
– Не такие, какими были твои, когда тебя застукали с Эльзой, – не упускаю шанса уколоть его.
Дан явно не ожидал от меня такой резкости, потому что его лицо становится мрачным и угрюмым.
– В другой день?
– Это не имеет смысла, Дан. К чему сейчас эти демонстративные жесты? Цветы, ресторан… – я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание.
– Если это не имеет смысла, почему ты решила поговорить со мной? В чем подвох, Лина?
– Даже осужденному дается последнее слово, – бросаю равнодушно, хотя внутри все закипает от смешанных эмоций.
– У меня с ней ничего нет, – почти по слогам произносит мой муж.
– Это фотошоп? – прищуриваюсь я.
– Нет, я действительно находился в компании Эльзы, – сдержанно отвечает Богдан.
– И как? Понравилось? – сердце в груди ускоряет свой ритм. – Хотя стой, можешь не отвечать.
– Я был там, но между нами ничего не было. И не может быть, Лина, – он опускает ладонь на мою руку, но я резко вырываю ее.
Глаза щиплет от непрошенных слез. Дан делает глоток из своего стакана, а я опускаю взгляд на свой, тем самым подавляя эмоциональный порыв.
– Богдан, а ты вообще видел те снимки? – спрашиваю я.
– Я согласен, на них все выглядит неоднозначно…
– Неоднозначно? – морщусь я. – Там все более чем очевидно.
– Ты же знаешь, как журналисты любят интерпретировать все по-своему. Не тот ракурс, не то положение ног, рук, головы… И имеем мы то, что имеем.
– Ты встречался в гостинице со своей бывшей, Богдан, – выпаливаю я. – О какой интерпретации ты говоришь? Ты находился с ней в одном номере ночью. Что вы там делали?
– Ночью я спал. Один, – уточняет он. – С ней мы виделись вечером. Не более десяти минут.
– Зачем тебе вообще понадобилось с ней встречаться? – я непонимающе качаю головой. – Что-то я не ухожу от тебя ночью и не бегу к своим поклонникам.
– А их так много? – хмурится Царев.
– Давай только без приступов ревности, хорошо? В нынешней ситуации это как минимум смешно, – холодно произношу я. – А как максимум невозможно.
– Лина, между мной и Эльзой ничего не было и нет. Да, мы общаемся. На это есть веская причина, – в его взгляде как будто мелькает сожаление. Или же я хочу видеть то, чего на самом деле нет.
– Какая же? – склонив голову набок, спрашиваю я.
– Я не могу сказать. Пока не могу.
– То есть ты мне не можешь называть причину, но втаптывать меня грязь – милости просим? – потрясенно выдаю на одном дыхании. – Мне вообще непонятна твоя логика. Я – твоя жена. И ты предпочитаешь, чтобы я плавала в этом дерьме, а Эльза вышла сухой из воды. Так, что ли?
– Нет, не так. С журналистами я все улажу. Сделаю заявление. Привлеку к ответственности всех, кто причастен к этому сливу. Подам заявление о клевете. Мои люди уже работают над этим. Чистят паблики. Затыкают рты всем, кто много говорит. Все, о чем я прошу тебя – это мне поверить, Лина, – говорит он серьезно. – И дать немного времени.
– Вокруг тебя всегда крутились толпы девушек, я закрывала на это глаза. Но с Эльзой, Дан, – это перебор. Я не могу тебе верить, пока у меня не будет объяснений или доказательств.
– Моего слова тебе недостаточно?
– Теперь нет.
– Хорошо, я предоставлю тебе доказательства, – его голос кажется злым и раздраженным. Он не привык оправдываться, и сейчас, очевидно, наступает своей гордости на горло. – Но не сейчас.
– Тогда сейчас предоставишь развод. Спасибо за кофе, – допиваю свой кофе и, бросив напоследок разочарованный взгляд на мужа, выхожу из автомобиля.
Принятое решение о временном отъезде оказывается как раз тем, что в настоящий момент мне жизненно необходимо.
Глава 4
Глядя как за окном такси проносятся пейзажи пригорода Барселоны, я нервно верчу в руках телефон. Он все еще переведен в авиарежим, хотя в Испании я приземлилась два часа назад. Мне страшно снова выходить на связь – уверена, меня ждут десятки новых вызовов и сообщений от самых разных людей. И возможно от Богдана. А я не готова давать ему объяснения о своем отсутствии точно также, как он не был готов давать их мне сегодняшним утром.
Неужели он всерьез думал, что я куплюсь на его смехотворные оправдания? Поверить ему, а не собственным глазам? К черту!
О том, что я улетела, так никто и не знает, кроме Карины и моего программного директора Льва Николаевича Славского. Он позвонил мне, когда я уже шла на посадку, а звонки от него – большая редкость. Я сняла трубку и призналась, что улетаю. Он пожелал мне хорошего отдыха и сказал, что ждет по возвращению в офисе, чтобы обсудить новое ток-шоу. Судя по деловому тону, увольнять меня он все же не собирается. Уже что-то, учитывая, что мысленно прощаясь с браком, я прощалась и со своей карьерой тоже.
Маме я про Барселону говорить не стала – она при первом же удобном случае сдаст меня мужу. Мне это не нужно. У меня впереди несколько дней, чтобы перезагрузиться и понять, нужен ли мне вообще такой муж. Муж, которого я все еще люблю, но которому больше не доверяю. А любовь без доверия – это утопия. Ничего хорошего из этого точно не выйдет.
Так и не решившись включить мобильный, прошу таксиста отвезти меня в пригород с рекламного проспекта, который я взяла в аэропорту. Богдан при желании может узнать, каким рейсом я летела. Но вряд ли он станет искать меня в небольшой деревушке, где я собираюсь снять квартиру посуточно.
Мне везет. Хозяйка, миловидная женщина за шестьдесят, сдает мне небольшую мансарду за наличные и даже не просит паспорт. Беспечно с ее стороны, но мне подобное поведение только на руку.
Оставив вещи и переодевшись в легкое платье, иду на улицу и долго брожу в поисках места, где я смогу поужинать. Еще в самолете меня начало подташнивать, и я подозреваю, что это потому, что последние два дня я просто отвратительно питаюсь. Ну и нервы, конечно. Дан своим поступком превратил меня в невротичку, которая боится включать телефон и даже в глухой испанской деревне нет-нет, но опасается встретить знакомых.
Только накормив себя отменной паэльей и запив ее бокалом легкого вина, я решаюсь встретиться с реальностью. По-детски зажмурившись, включаю телефон, а потом с ужасом смотрю на горящие иконки – пропущенные звонки, сообщения, «взорванные» соцсети. Я знала, что так будет, и все же оказалась не готова…
– Адель, это что еще за сюрпризы? – трещит в трубку мама, когда я ей перезваниваю. – Мы волнуемся, Дан тебя потерял.
– Дан меня действительно потерял, мама, – отвечаю горько. – А ты не волнуйся. У меня все хорошо. Я взяла отпуск. Вернусь – расскажу.
– Что ты такое говоришь, дочка? – возмущается мама. – Вы с Даном идеальная пара. Не дай завистникам сломать вам жизнь!
– Нам не нужны завистники. Богдан сам со всем справился. Пожалуйста, хватит его выгораживать. Он глядя мне в глаза сказал, что видится с этой женщиной.
