
Осколки ледяного сердца
– Ты хочешь лишить меня всего?
Мы с Вороном сидим в машине. Я не помню, когда сели, как он выехал на трассу и остановился на обочине. В голове сейчас ураган мыслей. Даже предположить не могу, какая из них может оказаться правильной.
– Я не лишу тебя своей защиты. Доверься мне.
– Как я могу доверять человеку, который ничего о себе не рассказал? Ты пытаешься отомстить за свою погибшую возлюбленную, а я… просто разменная монета. Для меня это дорога в один конец, потому что я не имею и малейшего представления, чем всё закончится в итоге.
– Всё будет хорошо. И если тебе так интересно на самом деле… Моё настоящее имя Макс. Максим Скворцов. Моё имя у многих на слуху. Если окажешься в ситуации, когда помощи ждать неоткуда, а меня по какой-то причине не окажется рядом, просто скажи, чтобы дали тебе связаться с Максимом Скворцовым. Вороном.
– А у тебя неспроста любовь к птичьим кличкам? – нервно ухмыляюсь.
Я сейчас готова думать о чём угодно, только бы не о том, что вот-вот окажусь среди совершенно чужих мне людей.
И почему я на это иду, а не сбегаю?
Действительно хочу понять истоки нашего сходства с Викторией? Или просто глупая идиотка, которая ещё не понимает, к чему всё может привести?
Почему я верю Ворону?
Может, он помогает миллионеру найти замену для его дочурки? Чтобы в итоге защитить её? Месть ведь может быть совсем не при чём?
Страх опутывает сознание всё сильнее. Его липкие щупальца проникают глубоко в душу, но уже нельзя сбежать. Повернуть назад не выйдет. Полицейские машины слепят фарами и мерцающими огнями. Чёрный внедорожник с визгом шин тормозит рядом.
Мы с Вороном выходим из автомобиля.
Чувствую себя подопытным.
Краем глаза замечаю подъехавшую карету скорой помощи.
Ко мне бросаются врачи, и женщина из внедорожника. Она подбегает ко мне со слезами на глазах, трогает лицо, бормоча, что я жива.
– Вика, как же так? Почему ты сбежала? Если причиной была свадьба, тебе следовало поговорить со мной, – всхлипывает женщина. – Я бы постаралась убедить твоего отца…
Ворон в стороне. Разговаривает, судя по всему, с моим «отцом».
– Кто вы? – спрашиваю я полным безразличия голосом.
– Как? Ты не узнаёшь свою маму? Вика, дочка, что же с тобой случилось? – женщина утирает слёзы и удивлённо смотрит на меня. – Твоё лицо так сильно изменилось, а этот шрам… не помню, чтобы у тебя был такой.
Она с подозрением хмурится.
Обман может раскрыться прямо сейчас, но защитная реакция организма слишком сильна. Я испытываю такое безразличие, что собственно и не имеет значения, поймут они подмену или нет. Говорят, что материнское сердце не обманешь. Вот мы сейчас и посмотрим, заметит ли эта женщина подвох. Если она действительно мать Вики.
Напряжение нарастает, но врачи уводят меня к своей машине, чтобы осмотреть, а женщина нервно теребит подол своего платья, косясь в нашу сторону. Она поняла, что я не их дочь? Или пока до неё не дошло? Насколько близкими были отношения Виктории с родителями?
– Скорее всего, у девушки амнезия, – заключает фельдшер после осмотра, как только к нам приближается хмурый мужчина, судя по всему, отец Виктории. – Нужно отвезти её в больницу и сделать полное обследование.
– Ты действительно совсем ничего не помнишь? – спрашивает «отец».
Отрицательно мотаю головой.
– Хорошо. Мы проведём полное обследование. Всё будет хорошо, дочка.
Он действительно признал во мне свою дочь?
Его жена не разделяет радости и смотрит на меня с опаской, словно старается разглядеть во мне жалкую копию Виктории.
– Садитесь в машину. Мы отвезём вас в больницу, где проведут полное обследование, – мягко подталкивает фельдшер.
Я не разрываю зрительного контакта с «отцом». Мы смотрим друг на друга, глаза в глаза. Он дёргается и кивает.
– Если хочешь, мы с мамой можем отвезти тебя?
Я скрещиваю руки на груди и кошусь в сторону Ворона.
– А Максим поедет с нами?
«Отец» оборачивается в сторону Ворона. Он отрицательно качает головой, вернув взгляд ко мне.
– Максим с нами не поедет. Он помог найти тебя, на этом его миссия завершена. Тебе не следует привязываться к неправильным людям. У тебя есть жених, разве ты забыла об этом?
– Глеб! Перестань давить на малышку хотя бы сейчас! – наконец, вступает в разговор «мама. – Милая, пойдём в машину. Нам с тобой следует поскорее поехать в больницу. Мы отблагодарили Максима. Тебе не следует переживать о нём. И о женихе, – женщина делает акцент голосом на последнем слове и косится на «отца», – тем более не беспокойся.
Я киваю.
Иду следом за женщиной, которую язык никогда не повернётся назвать мамой. Мы садимся в просторный салон автомобиля. Какое-то время просто сидим. И неловкость нарастает с каждой секундой всё сильнее. Я хочу вырваться, сказать, что это обман, но не могу даже просто пошевелиться.
– У тебя губа разбита. Что случилось? Ты помнишь хотя бы что-то?
Я отрицательно качаю головой.
– Кто-то ударил… требовали деньги. Забрали всё, что у меня было… единственное, что удалось запомнить.
– Как они выглядели? – ледяным тоном спрашивает «отец».
– Не знаю.
«Мама» сжимает мои руки. Мне бы узнать их имена, чтобы обращаться к этим людям правильно. Отца зовут Глеб – это всё, что мне известно.
– Мы обязательно всё узнаем. Мы накажем виноватых, милая! Всё будет хорошо.
Машина трогается с места.
Я смотрю на Ворона, пока он не пропадает из поля зрения.
Страх теперь колотится в каждой клеточке тела. Мне некомфортно. Тошнит от нахлынувшего разочарования. Глаза щиплет от наворачивающихся то и дело слёз. Понятия не имею, куда меня привезут сейчас. Что будет дальше?
Как оказываемся в больнице, и меня кидают из одного кабинета в другой – не запоминаю толком. В итоге врач заключает, что у меня на самом деле амнезия.
– Как скоро память восстановится, я не могу сказать. Случай очень странный. Я вижу незначительное помутнение на одном из участков мозга. Скорее всего, оно случилось из-за серьёзного удара.
Я ударилась, когда упала возле кафе. А ещё отец приложил так, что там и сотрясение могло быть. Получается, что это сыграло на руку? Рассмеялась бы, да нельзя.
– Ваша дочь обязательно поправится. Ничего серьёзного я не наблюдаю.
– Мы можем продолжить подготовку к свадьбе? Это не опасно в её состоянии? – стараясь скрыть нервное напряжение, спрашивает «отец».
– Можете, разумеется, если невеста ничего не имеет против и не будет волноваться.
– Она не будет. Я об этом позабочусь, – заключает Глеб Смоленский.
Теперь понимаю, почему Виктория сбежала от родителей. С таким отцом врагов не надо. Он не замечает подвоха, потому что торопится сплавить дочку замуж ради бизнеса. Не могу сказать этого о матери, ставшей в мгновение молчаливой. Она подозревает, что что-то не так?
– Мы можем ехать домой, Вика, – заключает «отец».
Медленно бреду следом за ним.
Даже если обман будет раскрыт, Глеб Смоленский сделает всё, чтобы этого не заметили другие.
Он обязательно постарается сделать всё.
– Я так не могу, – останавливается «мама».
– Вера, что не так? Дочь вернулась. Она не помнит нас, но всё обязательно встанет по своим местам. Успокойся ты уже.
– Мы должны сделать анализ ДНК. П-прости, – бормочет женщина. – Это действительно важно, потому что… я сомневаюсь, что это наша Вика.
– Вы хотите сделать экспресс анализ ДНК? Мы можем произвести забор необходимых материалов прямо сейчас, – заключает врач.
Так скоро? Что со мной будет, когда обман раскроется? На что мы с Вороном рассчитывали вообще? Боже!.. Кажется, я крупно вляпалась.
Глава 5
– Вера, мы можем с тобой отойти? – цедит сквозь зубы Глеб.
Они отходят в сторонку и разговаривают о чём-то, а врач пытается успокоить меня. Он говорит что-то о безболезненности процедуры, об отсутствии негативных последствий. Я почти ничего из его слов не слышу и не запоминаю. Понимаю ведь, что материнское сердце сразу разглядело подвох. Хоть мы с Викторией и похожи, но есть различия. Внимательная мать сразу заметила шрам… Её не обмануть так просто. Я думала, что у Вики только отец, а тут всё куда сложнее. И я не знаю, как выпутываться дальше. Надеюсь, что за обман меня не отправят за решётку. Могут и Ворона наказать, ведь это он «отыскал пропажу». Успею ли я найти в доме Смоленских хоть что-то, чтобы доказать их продажность? И захочу ли делать это, узнав их лучше?
– Ваши родители просто переживают. Это нормальное явление. Они испытали серьёзное потрясение, пока искали вас. Две недели немаленький срок.
Две недели? Мне казалось, что говорили о меньшем времени, но всё равно… Я – не она. И этот обман раскроется, как только придут анализы ДНК.
Не можем ведь мы с Викторией волшебным образом оказаться близняшками?
А если так? Что мне делать в такой ситуации? Я не хочу всю жизнь заменять её. Жить чужой жизнью? Что будет с ней? Она могла попасть в неприятности. А если уже мертва? Последняя мысль прошибает ледяным потом.
– Вика, тебя не расстроит, если мы всё-таки сделаем анализ? Мне бы не хотелось, чтобы твоя мама накручивала себя… – приближается ко мне Глеб.
Он заискивает перед чужими людьми, но я сильно сомневаюсь, что и раньше общался с дочерью так же любезно. Единственное, что интересует человека передо мной – личная выгода. Он мечтает поскорее выдать Вику замуж, укрепить свой бизнес. Даже её состояние волнует его меньше, чем бизнес.
– Нет. Вы можете делать всё, что посчитаете нужным. Я ничего не помню, не знаю, кто вы. Вы имеете право провести дополнительные анализы. Может быть, я не ваша дочь?
– Ну что за вздор? Конечно, наша… – выдавливает улыбку Глеб.
Мы идём в процедурную, где врач делает забор слюны и крови. Он обещает, что в течение нескольких дней анализы будут готовы, а пока «заботливые родители» везут меня домой.
Мне выделяют комнату, точнее приводят в её спальню… Виктории.
Пробегаюсь взглядом по излишествам роскоши, которая явно никому не нужна. У меня ком в горле стоит.
Всё так сумбурно.
Кажется, что проскакала галопом по незнакомым окрестностям, рухнула в месте, о котором ничего не знаю, а при этом так и не поняла, кто я такая и где нахожусь.
– Прости, что пришлось сделать анализ ДНК. Ты измученная, я понимаю, но есть некоторые сомнения. Мне бы хотелось убедиться, что поиски на самом деле следует остановить. Моё сердце рвётся на части, ведь я вижу перед собой себя в молодости, а другая часть меня терзается в сомнениях. Ты не обиделась?
– Нет. Вы имели право сделать это. Если я не ваша дочь, вам следует продолжить поиски и найти её.
Вера улыбается.
– Можно узнать ваше отчество? Мне неловко называть вас мамой. Я не помню вас, а если анализ не подтвердит наше родство…
– Это уж совсем неправильно, но я понимаю тебя, конечно. Вера Николаевна.
– Хорошо. Спасибо, что приютили меня. Может быть, мне следовало занять гостевую комнату? Если я не ваша дочь… не Виктория, то…
– Что за вздор вы обе несёте? Вика!.. Твоя мама помутилась рассудком, когда ты исчезла, не оставив даже записку, но я-то вижу, что ты наша дочь. Этот анализ сделан только для её успокоения. Вера, накорми дочь и дай ей отдохнуть нормально. Не выноси ей мозг своими причитаниями. Я пошёл к себе. Мне нужно выспаться перед важной встречей. Завтра я сообщу Андреевым, что подготовку к свадьбе можно продолжить.
Глеб уходит, и мы с Верой Николаевной остаёмся одни.
– Так похожа, как две капли… Может, я на самом деле потеряла рассудок? Ах, Вика… прости меня. Я сморозила чепуху. Пойдём, я накормлю тебя ужином. Мы отпустили всю прислугу пока… пока тебя не было. Места себе найти не могли, а ещё все они крутились под ногами.
Я послушно иду за Верой Николаевной. Понимаю чувства и сомнения матери, только мне ничуть не легче. Не хотелось бы мне обманывать её. Кажется, она любит свою дочь? Любила по крайней мере… А я не она. И когда эта правда раскроется, ей будет очень больно. Она посчитает себя преданной.
– Я не Вика, – бормочу себе под нос, отправляя в рот ложку грибного крем-супа.
– Конечно, ты она. Я не должна была заставлять тебя сомневаться. Просто ты осунулась и измучилась. Ты она. Точно, – оспаривает мои слова Вера Николаевна.
Больше мы ни о чём не говорим. Я ужинаю, принимаю душ, не обращая внимания на роскошь ванной комнаты, одеваюсь в предложенную мне пижаму, падаю на огромную кровать и пытаюсь заснуть. Да только сон не идёт. Я чувствую себя виноватой. Решив помочь Ворону, я вторглась в чужую семью. Мне не следовало этого делать, но теперь я здесь. Я мешаю людям искать свою дочь. И если отцу Вики плевать, его ли дочь рядом, то Веру Николаевну мне жаль. Надеюсь, она не возненавидит меня, когда обман раскроется? Думаю о Максиме… правильно ли было соглашаться помогать ему? Я понятия не имею, в какой аварии виновата Вика. Может, там и не было её вины? Что, если она жертва обстоятельств?
Мне не следовало прыгать с обрыва настолько необдуманно, но я уже сделала это.
Разбираться придётся по ходу дело.
Как проваливаюсь в сон, толком не замечаю, но снова вижу свою копию. Она просит помочь ей, спасти, но я совсем не понимаю, что могу сделать.
– Где ты? Как я могу помочь тебе? – спрашиваю хрипящим голосом. – Вика, не исчезай! Я хочу помочь тебе! – кричу и открываю глаза, ощущая, как всё тело бьёт лихорадочной дрожью.
– Всё хорошо, дочка. Тебе просто приснился дурной сон, – слышу уже знакомый голос. Вижу Веру Николаевну, присевшую рядом со мной на край кровати. Она поглаживает мою руку и по-доброму улыбается. – Я рядом. Я буду с тобой. Спи. Я тебя теперь не оставлю.
Как бы мне хотелось услышать такие слова от своей мамы… но она не скажет их. Уже никогда. Глубоко в душе я завидую Вике. У неё есть любящая мать. И совсем не понимаю – почему она сбежала, не предупредив ту? Разве можно мучить материнское сердце?
Веки снова смыкаются. Я засыпаю на этот раз крепко. Уже не вижу кошмаров. И надеюсь, что не увижу их снова.
Глава 6
Утро… Раньше обожала его наступление, ведь это означало, что ускользну из дома и не увижу отца. В течение всего дня не буду наблюдать, как он гробит себя. А сейчас пробирает до мозга костей. Потому что я на чужой территории. И я не могу целый день скрываться. Мне следует привести себя в порядок, узнать, что делать дальше, в конце концов.
Именно этим я и занимаюсь, буквально за волосы вытаскивая саму себя из кровати.
Умывшись и немного освежившись, я переодеваюсь в одно из платьев Вики, на котором до сих пор висела бирка. Мне не по себе, ведь ворую чужую жизнь. Однако иного выхода нет. Не сейчас. Удивительно, что у нас даже размеры совпадают. Вика чуть крупнее меня, но в целом её одежда не висит на мне мешком.
Выхожу, но понятия не имею, куда пойти, поэтому просто спускаюсь вниз.
Слышу голос Глеба… не знаю его отчества, да и пока нет нужды обращаться к нему. Я не могу разобрать его слов, поэтому инстинктивно иду на звучание. Останавливаюсь у приоткрытой двери и замираю.
– Уничтожь взятые вчера материалы и приготовь мне положительные результаты теста. Мне нужно как можно быстрее вернуться к подготовке. Свадьбу откладывать нельзя. Ещё Вера со своими сомнениями. Палки в колёса вставляет.
Закрываю рот ладонями, чтобы не вскрикнуть.
Неужели Глебу совсем нет дела до дочери? Он говорит так, словно убеждён, что я это она… А если и сомневается – ему всё равно. Только свадьба имеет значение. Что за свадьба там такая? Жених старый обрюзглый калека? Или садист? Кожа покрывается мурашками. Как бы мне хотелось сейчас встретиться с Вороном, поделиться с ним своими опасениями. Сомнения гложут душу, разрывают её на части, а я пячусь и уже скоро возвращаюсь к лестнице. Остаётся надеяться, что камер в доме нет, и Глеб не узнает, что я слышала часть его разговора. Он хочет убедить всех, что я – Вика. Больше всего в этой истории мне жаль Веру Николаевну – она на самом деле искренне переживает за свою дочь.
– Вика? Доброе утро, малышка! Как тебе спалось? – спрашивает женщина, и я оборачиваюсь на звуки её голоса. Она говорит натянуто. И ведёт себя так, словно перед ней чужой человек. Так всё и есть. Мне хотелось бы быть откровенной с ней. Однако я должна молчать. Чтобы помочь Ворону и узнать, что скрывает Глеб Самойлов. Судя по всему, не только от окружающих, но ещё и от своей жены.
– Доброе утро. Спасибо, хорошо. Не помню, когда последний раз спала нормально. Даже голова почти не болит, хотя вчера раскалывалась.
– Всё обязательно наладится, – улыбается Вера Николаевна. – Попьём чай? Папа пока не уехал на работу. Он хотел поговорить с тобой, когда ты проснёшься.
И я даже знаю, о чём именно ему хотелось поговорить. Наверняка будет снова давить, что дочь прямо сейчас должна пойти под алтарь, ведь его бизнес так сильно нуждается в финансовом подкреплении со стороны родителей жениха.
Иду следом за Верой Николаевной на кухню, сажусь за стол и тихонечко стучу по краю подушечками пальцев.
– Какой он? Мой жених? – спрашиваю я.
Чашка выскальзывает из рук Веры Николаевны, но она быстро подхватывает ту, не позволяя упасть и разбиться.
– Почему ты решила спросить об этом? Я уже сказала, что никто не станет настаивать на свадьбе, если ты пока не готова.
– Отец говорит, что это срочно. Я не могу его вспомнить. Мы с ним любим друг друга?
– Любите ли?.. Ты относилась к нему холодно, но Игорь хороший мальчик. Я не знаю, почему ты невзлюбила его, когда узнала о вашей помолвке. Вы ведь так дружили в детстве.
– Значит, его зовут Игорем? – Вера Николаевна только кивает. – А у вас есть его фотографии? Мне хотелось бы узнать о нём больше.
Конечно, я рассчитываю, что мне не придётся близко знакомиться с женихом, а уж тем более выходить за него, но всё-таки неплохо было бы узнать, что меня ждёт дальше.
– Зачем же тебе смотреть фотографии? Сегодня я договорился о встрече в ресторане. Родители Игоря очень рады, что ты вернулась домой. Они отнеслись с пониманием к временной потере памяти у тебя.
– Глеб, да что же это такое? Какая встреча? Твоя дочь только вернулась домой, а ты снова своё заладил? Если бы не твоя настойчивость, Вика бы не пропала, и всего этого не произошло. Никто не знает, через какие мучения пришлось пройти нашей девочке, а ты говоришь о свадьбе! Как ты можешь?
– Вера! Прекрати! Твоя мягкость всему виной. Если бы ты сразу не давала дочери надежд на то, что свадьбу можно отменить, она бы не сбежала.
– Я сбежала? – спрашиваю, слыша хриплое звучание собственного голоса.
– Это я бы спросил у тебя, если бы ты могла ответить. Вика, в наше время брак по расчёту – лучшее, что может быть. Думать о любви не имеет смысла, если ты будешь жить как нищенка и подбирать за мужем бутылки, когда он пьёт после работы.
Да уж… Он прям в самое сердце смотрит, говорит о моём отце.
– Ты выйдешь замуж и будешь счастлива. Игорь часто в разъездах, так что вы будете видеться редко. Вы не успеете надоесть друг другу. А если уж захочется любви, ты всегда сможешь завести себе…
– Глеб! – повышает голос Вера Николаевна. – Как ты такое можешь говорить? Может, ты себе тоже кого-то завёл? Советы такие ребёнку даёшь! У меня аж вся кожа мурашками покрылась!
Я понимаю, что обстановка накаляется, и вот-вот достигнет апогея. Мне следует как-то разрядить её, но я даже не знаю, что тут можно сказать. В семье Смоленских не всё так ладненько, как могло показаться на первый взгляд.
– Вера, ну почему ты переводишь всё на нас? Зачем искажать мои слова? Мы любим друг друга. И Вика с Игорем… они тоже полюбят друг друга. Наша малышка не давала ему шанса, но быть может, сделает это теперь? Как думаешь, получится познакомиться с ним?
Ворон упоминал, что у Вики вроде как был возлюбленный. Глеб рассчитывает, что раз я забыла возлюбленного, то должна теперь рухнуть в объятия Игоря? Может, его даже радует амнезия дочери? Хочет именно по этой причине поскорее выдать меня, то есть её, замуж?
– Вам не следует ссориться. Я отдохнула за ночь и буду рада встретиться с Игорем. Надеюсь, он адекватно воспримет наше очередное знакомство, – выдавливаю улыбку я.
Вера Николаевна и её супруг одновременно переводят свои удивлённые взгляды на меня. Вика не была такой податливой? Немудрено с такими отношениями в семье и отцом, которому наплевать на всё, кроме выгодного брака дочки. Даже результаты ДНК решил подменить, только бы убедить жену, что нашли дочь, и поскорее спихнуть её замуж. Не мужчина, а мечта прямо-таки!.. Мне хочется найти на него компромат и помочь Ворону потопить Смоленского. Глядя на него, я не вижу нормального человека, только эгоистичное чудовище. Жаль, что Вера Николаевна этого не замечает.
– Прекрасные новости. Я рад, что ты приняла верное решение. И я хочу сказать тебе, что ты не пожалеешь о своём выборе. Игорь обязательно понравится тебе, и ты поймёшь, как сильно заблуждалась в прошлом. Возможно, когда воспоминания вернутся к тебе, ты осознаешь, что чуть было не упустила настоящее счастье. Видишь, Вера? Наша дочь встала на истинный путь, – Глеб радостно насвистывает, говорит, что поехал на работу, и покидает кухню, где мы с «мамой» остаёмся одни.
Поставив передо мной кружку с ароматным чаем, Вера Николаевна присаживается напротив. Вижу, что она хочет заговорить со мной, но не решается начать, не знает – с чего.
– Вика, ты совсем не обязана этого делать. Если ты не хочешь, я возьму твоего отца на себя. Постараюсь убедить его, что это всё просто ошибка.
– Почему вы так стараетесь отговорить меня? Вы ведь сказали, что Игорь неплохой парень.
– Ты ничего не помнишь, но раньше ты говорила мне, что влюблена, что хочешь выйти замуж по любви.
Всё-таки Ворон не ошибся.
Хочется верить, что Вика сбежала с любимым, и теперь наслаждается жизнью. Как она поведёт себя, когда узнает, что я заняла её место? Мне и не страшно уже, а больше любопытно. Удивится ли она? Захочет познакомиться со мной? Или порадуется, что теперь я вместо неё выполняю желания тирана-отца? Хотелось бы мне получить ответы на эти вопросы, но пока я даже не знаю – жива ли она. В порядке ли?
– Если и так, то я не помню человека, в которого была влюблена. Что, если это он сделал со мной? Предал и выбросил на улицу? Я могла потерять память из-за него?
Вера Николаевна глубоко задумывается, а потом возвращает взгляд ко мне и в нём появляется что-то новое. Трезвость? Женщина словно нашла зацепку, ухватилась за неё и теперь тоже верит, что её дочь вернулась.
– Это могло случиться. Я как-то не думала об этом, но такая вероятность действительно существует. Бедная, бедная моя девочка.
Судя по обстановке в особняке – очень даже богатая, но…
…не я.
– Не следует жалеть меня. Всё в порядке. Надеюсь, я вспомню всё, а пока мне просто следует взять себя в руки и подготовиться к знакомству с женихом.
Вера Николаевна молчит. Её глаза вдруг округляются, словно она подумала в это мгновение о чём-то не самом приятном. Мысль поразила её.
– А если это он? Тот парень, что получил вознаграждение, вернув нам тебя? Максим? Если это он был твоим возлюбленным, причинил тебе боль, а потом решил вернуть и получить выгоду?
Сердце учащает биение. Если Вера Николаевна продолжит думать в направлении выдуманной теории, то поделится с мужем, а тот попытается копнуть под Ворона.
– Нет! Это точно не он. Он нашёл меня на обочине, защитил от хулиганов, и был очень добр ко мне. Хотелось бы снова встретиться с ним и поговорить.
– А если он нашёл тебя после того, как мучил, и ты сбежала от него?
Вера Николаевна, никудышный из вас Холмс!
Так и хочется сказать, но мне теперь нужно как-то выкручиваться, чтобы оправдать Максима. Уже жалею, что поделилась такими предположениями. Думала, что успокою «маму», а на деле только пробудила её фантазию.
Глава 7
Когда Ворон выйдет на связь? Не объявится ли раньше этого времени настоящая Вика? Вопросы разрывают сознание. По поводу теста ДНК я больше не беспокоюсь, ведь чтобы ускорить приближение свадьбы, папаша даже его постарался подделать. Как ему спится ночами? Спокойно? Надеюсь, что он видит кошмары и просыпается в холодном поту. Хоть что-то должно ведь мучить такого человека!.. Страшно, что у него может совсем не быть совести.
– Вика, ты готова? – стучится в комнату Вера Николаевна, но дверь не открывает.
– Да. Вы можете войти.
Мне пришлось надевать тёмно-синее вечернее платье Вики. Повезло, что большинство нарядов висят в её шкафу с биркой. Мне бы не хотелось донашивать за ней одежду. Хоть на шпильках держаться крайне непривычно, а утюжком для волос едва научилась пользоваться, но в целом мой образ шикарен. Я смотрела на фотографии Вики, стараясь повторить её макияж и причёску. И если нас сейчас поставить рядом, то практически не отличишь, кто из нас кто.