Дежавю

Тем летом исполнился год, как ее бабушка не пила алкоголь. Ее глазам вернулся былой блеск, а вместе с ним и бесконечная нежность к родной кровинушке – внучке, заточённой в интернате почти с самого рождения. Нежность, в которую Максимилиана окуналась без остатка, как будто догадываясь, что эти моменты не будут длиться вечно.

Бабушки не стало той же осенью, а Максимилиана вспоминала то лето, как самое грустно-счастливое в своей жизни еще много лет.

Она вернулась в эти места, когда окончила интернат, но зайти в старый дом так и не смогла. Просидев на берегу несчитанное количество времени, она решила пройтись по любимым местам, желая запомнить всё вокруг. Каждую хрустящую под ногами травинку. Каждую ласточку, свившую гнездышко на небольшом утесе у самого берега. Каждый камешек. Каждый запах. Каждое мгновение, пережитого здесь счастья…

Максимилиана, пошарив по карманам, достала блокнот и любимый мягкий черно-грифельный карандаш для эскизов.

Внезапно оступившись на скользком камне, она кубарем покатилась на дно непонятно откуда-то появившегося оврага. По счастливому стечению обстоятельств, ей удалось остановиться, уцепившись за корень неразличимого из-за сумерек растения. Максим, невольно выругавшись вслух, перевела дыхание и огляделась.

– Закон подлости в действии! – прошипела она, поняв, что выпустила блокнот с эскизами из рук.

Ярко-желтая обложка тетради была видна даже в условиях сумерек, поэтому Максим легко разглядела ее на траве.

– Что ж, я всё равно тебя достану! – выдохнула она и потянулась за блокнотом свободной рукой.

Сухой корень заскрипел под ее ладонью и в мгновение оторвался от своего земляного крепления. Максим зажмурила глаза, предвкушая скорое падение и мысленно пересчитав все возможные полученные травмы и ушибленные косточки.

Чья-то твердая горячая рука схватила ее за предплечье и потянула обратно.

Через секунду Максим стояла на ногах, которые в это мгновение казались бетонно-ватными.

Сквозь кучу несвязных мыслей о призраках, полтергейстах, маньяках и прочих нечистях в ее голове, она, наконец, смогла услышать ровный бархатный баритон.

– Вы в порядке? – настойчиво спрашивал голос, слегка встряхнув ее за плечи, в попытках привести Максимилиану в чувство – Ох, надеюсь, это не очередная искательница удачных селфи, скачущая ночами по оврагам…

Глава 7. Дежавю

– Вы в порядке? – настойчиво спрашивал голос, слегка встряхнув Максимилиану за плечи, в попытках привести её в чувство.

Знакомый взгляд. Настолько живой и глубокий, что Максим стало не по себе от «настоящего» присутствия его обладателя. Ей на мгновение показалось, будто она видела его раньше.

Ощущение полной нереальности происходящего.

Как сон. Как бред. Как вспышка, которая ослепляет и сбивает с ног.

Детали, будто срисованные с её холста.

Взъерошенные черные волосы.

Маленькая точка на левой щеке.

Глаза.

Их цвет казался черным в этих кремовых сумерках.

От вырывающегося наружу крика ужаса, у Максимилианы пересохло во рту.

– В порядке спрашиваю? – нетерпеливо повторил «призрак».

– Вам то что?! – Максим резко отпрянула назад, оттолкнувшись от его груди руками, растерянно оглядываясь по сторонам в поисках путей отступления. В то же самое время, лихорадочно соображая, что либо – он реален, либо – она больно ударилась головой и лежит сейчас где-то на дне оврага.

– Я напугал Вас? – делая шаг к ней навстречу, спросило ее личное наваждение.

Наваждение, от которого приятно пахло.

Аромат кожи и амбры, сливающийся в единое с древесно-цитрусовым ансамблем.

Он реален. Это факт.

– Как во сне… – выдохнула Максим, сглотнув обжигающий колючий комок страха.

– Вы умеете говорить, – улыбнулся украденный образ ее картины. – Уже хорошо. И Вы не похожи на ту, у которой селфимания. Это тоже здорово. Только, что вы там делали? – указывая в сторону оврага, спросил он.

– Хотела порисовать, – неожиданно для себя, призналась «призраку» Максим, одновременно пятясь назад. Пятясь до тех пор, пока не уткнулась в какую-то ветку, торчащую из земли.

– Рисовать? Ночью? В лесу? – переспросил он. – Вы сумасшедшая?

– О, в этом я уже почти уверена, – согласилась она, постепенно успокаиваясь и приходя в себя.

– Значит, безумный художник, – констатировал он, расплываясь в широкой улыбке.

– Я вижу, Вы здесь тоже не бабочек с рыбками ловили, – приметила Максим, показывая на лежащий у его ног разбитый фотоаппарат.

– Ваше спасение оказалось для него смертельным, – он склонился к фотоаппарату и поднял его с земли. – Но я попробую его реанимировать.

– Это дорого? – спросила она.

– Безусловно, – иронизировал он.

– Тогда вышлите мне счет, – предложила Максим, понимая, что она виновата и, что вся ситуация выглядит довольно неловко.

Пауза затянулась. Тишина эхом стучала по вискам, в такт биению сердца.

Они всматривались в лица друг друга и молчали.

– Мы знакомы?! – единовременно задали они вопрос, – Словно дежавю, – вновь раздалось синхронное эхо голосов.

– Вы бывали здесь раньше? – переспросил «призрак», а Максим на долю секунды показалось, что она заметила странный блеск в его глазах, напоминающий надежду. Надежду услышать ее положительный ответ.

– Нет. Я здесь впервые, – зачем-то соврала она, и, обогнув мешающую ветку, вновь пустилась в отступление.

– Что ж, видимо, я ошибся, – расстроено выдохнул он.

Макс медленно удалялась в сторону мотоцикла, припаркованного недалеко от дороги.

– Как ваше имя, безумная художница? – крикнул ей вслед «призрак».

– Вам красивое или настоящее? – шутливо кинула она ему в ответ, оглянувшись через плечо.