Посягнет на нее,
Когда она спит?
Шестислойную кованую броню
Бросила она у дверей,
Трехслойный серебряный свой доспех
Кинула небрежно в ногах,
Рогатую шапку свою
Из огнистого речного бобра —
С маковкой, алеющей, как огонь,
С чеканной серебряной тусахтой,
Сверкающей надо лбом,
Положила возле себя;
Пышные навески свои,
Сшитые из камчатских лис,
Бросила сбоку она;
Меч ее —
Под левым плечом,
Боевое копье —
Под правым плечом.
Девушка невиданной красоты
Мирно спала
На ложе своем.
Красным отблеском
Заходящего дня
Горел румянец ее;
Белым отблеском
Восходящего дня
Светилось ее лицо.
Словно выложенные в ряд
Шерстинки блестящие из хребта
Отборного соболя-одинца,
Блестели, сквозя,
Ресницы ее.
Словно выложенные в ряд
Огнистые волоски
Черного морского бобра,
Выгнулись
Длинные брови ее.
Как брусники осенней сок,
Губы у ней красны.
Ёкнет сердце в любом,
Кто увидит ее,
Затоскует,
Займется огнем.
Такая —
Невиданная дотоль,
Сверкающая, как день,
Непомерною красотой,
Отменно прекрасная
Дева-краса
Покоилась в боковухе своей,
Сияя, блестя в тени.
Подобная стреле боевой,
С виду резвая и во сне,
Богатырского склада,
Во всем
Соразмерна,
Станом тонка,
В поясу она
В три обхвата была.
Были примерно
Обхватов в пять
Выпуклые бедра ее.
Будто выточены целиком
Из лиственничных стволов
Могучие руки ее…
Вот такая
Сверкающая красотой —
Телом огромна,
Видом грозна,
Беспечно дверь распахнув,
Красавица в боковухе спала,
Раскатистым храпом
Во сне храпя.
«Если, пока она спит,
Лягу с нею по-воровски,
Силой попробую
Сладить с ней,
Разгневается она,
Не даст потом согласия мне;
Поднимет переполох,
По-доброму не поедет со мной,
В мой дом женой не войдет…
Долго пробыл в пути,
Давно я не спал;
Лягу пока, посплю,
Пока не проснется она!»
На большом ороне
Нюргун Боотур
Навзничь раскинулся и захрапел,
Будто кузнечный мех зашумел
Над горном великого кузнеца…
От могучего храпа его
Ходуном заходило жилье
Воинственной Кыыс Нюргун;
Вспучиваться пошел потолок,
Грузно приподыматься стал;